Шелковый песок

*** Поместье Дома Теневого Пламени. Ночь. - Наги, он… рождается… - Учитель беспомощно посмотрел на жену. - Вижу… Нагайна была само спокойствие, наблюдая, как толстое кожистое покрытие яйца начало истончаться, как по нему изнутри ударяли маленькие кулачки и пятки… - Может, помочь? – нерешительно спросил Учитель. - И ослабить собственного ребенка? – нагайна нахмурилась, - все должно быть хорошо… Должно быть… только нагайна сама переживала сверх меры и психовала: ребенок во время высиживания забирал у нее магию, почти высасывая досуха… На одного столько магии было немыслимо… А по яйцу уже шли волны, раскачивая его. Ребенок активно рвался на волю, пока, наконец, детский кулачок не пробил окончательно истончившуюся оболочку… Малюсенькая ручка, но на ней уже темнели коготки… рядом показалась вторая ручка и потянула оболочку в сторону, но силенок было, явно, мало… отверстие росло медленно, и тогда вдруг рядом показалась третья рука… - Наги? Учитель в шоке наблюдал за этим, а когда рядом в оболочку вцепилась четвертая рука, Учитель перестал даже дышать… В четыре руки дело пошло быстрее, и вскоре в дыре уже виднелась темная макушка… Нагайна не выдержала… - Ранс! Ты держи первого и поверни его к себе лицом, пусть он увидит тебя! - Первого? - А ты что, действительно думаешь, что у твоего ребенка будет четыре руки? – проворчала нагайна. - Ооо… - Забирай! И нагайна, подхватив вывалившегося из яйца детеныша, сунула его в руки Учителя. - Ну, малыш, давай вылезай, - уговаривала она второго. Над разорванной верхушкой яйца показалась черная, лохматая макушка и снова спряталась… А Учитель в это время смотрел в закрытые глаза своего только что родившегося первым сына. Глаза были крепко зажмурены, и сам малыш тянулся назад, туда, где в яйце все еще оставался второй ребенок. Учитель попытался повернуть малыша к себе… - Аааа… - раздалось недовольно на весь дом. В яйце сразу забарахтались, маленькие ручонки вновь уцепились за край оболочки… - Давай, малыш, давай… - и нагайна подхватила на руки второго сына… - посмотри на маму, маленький… - но дети, крепко зажмурившись, тянулись друг к другу… И тогда Учитель просто вышел в другую комнату, унося с собою сына. Два возгласа, полных негодования, разнеслись по дому - два рычания, два воя… Нагайна пережидала бурю, спокойно рассматривая сынишку. Черные лохматые вихры волос, ни рогов, ни хвоста, как у чиэрри, не было, только темные коготки на пальчиках, а в остальном малыш был совсем как человек… И при всем при том сынишка был вылитым Рансом, ну, насколько это было возможно… а от нее мальчик не унаследовал ничего… ну, может быть, глаза… В соседней комнате затих голос первого новорожденного сына, а вот второй продолжал настырно требовать брата… Нагайна уговаривала его, уговаривала… время поджимало… и, не выдержав, она слегка шлепнула сынишку по попке. Вой прервался, и малыш от неожиданности открыл глаза… Черные, как ночное небо... Стало окончательно ясно, что от матери он ничего не унаследовал – внешне, во всяком случае... Нагайна прижала крошку к себе, нежно целуя в макушку… - Упрямец, какой же ты упрямец, я так и назову тебя - Сайшес... В это время дверь открылась, и в комнату вошел довольный Учитель, неся на руках старшего сына... - Полюбуйся, наги, какой он красивый... – и застыл, разглядывая второго на руках у нагайны. Сын-то второй, но был он точной копией первого - отличить было невозможно... - Как они похожи! – восхищенно вздохнула нагайна, опуская начавшего тяжелеть ребенка на пол. Начинался период роста... – Как ты назвал сына? – спросила она, посмотрев на мужа. - Упрямец – на демонском это звучит как Таури. Нагайна рассмеялась... - Что ж, познакомься со вторым Упрямцем, только на языке нагов. Это - Сайшес! Пока они разговаривали, дети стояли спокойно и, взявшись за руки и улыбаясь, молча смотрели друг на друга. Они росли, и это было заметно глазу; они умнели, память предков укладывалась в маленьких головках... Через час все уже было кончено: два пятилетних малыша, неотличимо похожих друг на друга, с одинаковыми улыбками обернулись к родителям. - Наги… Как мы будем их различать? *** Рияд – столица Харидана, дворец нияра. Ночь. - Посмотри на меня, посмотри! – Золотко, сидя на кровати, все просил и просил Хатриана, веря и не веря, заглядывая в глаза и счастливо улыбаясь… - Я боюсь смотреть на тебя, Золотко, боюсь снова ослепнуть… - говорил, улыбаясь, харид и любовался, не отрывая глаз. Золотко только счастливо смеялся и подставлял под поцелуи все, что хотел… Шею… она была нежно исследована губами. Плечико… зацеловано и слегка покусано. Руку… каждый пальчик обласкан. И ножку… на которой после золотого света единения не осталось шрамов, но все равно так хотелось, чтобы поняли, пожалели, успокоили… И его понимали… жалели… успокаивали… проводили языком по узенькой, снова идеальной ступне… губами исследовали каждый пальчик… и целовали… целовали… целовали… Таким счастливым Золотко не чувствовал себя, казалось, еще никогда: тело было легким,словно облачко; каждая мышца, каждая косточка, каждый нерв трепетали от рвавшегося наружу восторга… Хати, его Хати смотрит на него глазами, полными любви и обожания… И если восторг Золотко привык видеть в чужих глазах, то любовь… любовь в глазах того, кого любишь сам… спазм сдавливал горло, перехватывая дыхание… И Золотко больше не выдержал, бросился на шею любимому… - Скажи… - выдохнул он. - Что, Золотко? – теплое дыхание шевельнуло золотой завиток на виске… - Скажи… - упрямо настаивал Золотко, слыша тихий хриплый смех, от которого по телу проходила дрожь. - Сказать, что твои волосы – солнечный свет? И снова завораживающий смех - тихий, чувственный… - Нет… - Сказать, что твои губы слаще меда? И Золотко уже ловил на своих губах тепло любимого дыхания… - Нет… - Сказать, что ты самое очаровательное и красивейшее создание во всем мире? - Ну, нет же!!! - Золотко начинал сердиться… - Есть что-то важнее красоты? Мягкий голос соблазнял, заставляя дрожать… - Да… - Золотко, подняв голову, с мольбой заглядывал в глаза любимому. - Тогда это только Любовь. Для того, кто любит, только это важнее всего на свете… Я люблю тебя… - и нет больше улыбки, есть только серьезный, внимательный взгляд, ожидающий ответа… - Да… - выдохнул Золотко, - ты прав - любовь превыше всего… Я тоже люблю тебя… Но все равно я самый красивый… И, услышав тихий грудной смех Хатриана, пнул его ногой. - Ну, посмотри – разве я не совершенство? – и он поднял точеную ножку к самым губам харида… - О да… совершенство… вот только… - харид подхватил рукой ножку и прижался к ней губами… - Что, только? – забеспокоился Золотко. - Только чтобы сказать, что ты само совершенство, мне надо осмотреть тебя всего… вдруг у тебя какой-то скрытый изъян… - и руки харида уже принялись снимать оставшуюся одежду… - Изъян… - бубнил про себя Золотко, - сейчас я тебе покажу, что никакого изъяна у меня нет! - Покажи мне, Золотко, покажи… как можно подробнее… и еще на ощупь…