parachute

Запах кофейных зерен давит на легкие, забивает нос, проникает под самую кожу. Намджун недовольно кривится, кидая походную сумку на столик у панорамного окна в эстетично грязных разводах, кивает молоденькой официантке. Выдыхает. Старенькая уютная кофейня открыта двадцать четыре на семь, погрязшая где-то в промежутке поздней зимы и вступающей в свои права весны, гостеприимно улыбаясь панорамными окнами, кокетливо заигрывая запахами. Неоновая вывеска моргает пару раз в час, после скрываясь в темноте, интригуя и завораживая. Намджуну всегда интересно. Не настолько, чтобы потратить здесь собственное время, но достаточно сильно, чтобы заставить потратить свое время собеседника. Напротив сидит кто-то. Не мальчик и не мужчина, совсем не мудрец, но далеко не глупец. У него узкие глаза, тонкие запястья и хриплый голос, когда он заказывает два кофе. Их встречи достаточно редкие, для того чтобы успеть соскучиться, но не для того чтобы забыть — Намджун ненавидит кофе. Узкие глаза щурятся от улыбки, когда Намджун недовольно кривится. — Я не просил. Просто и совсем не о кофе, бесполезный постфактум в тысячный раз в разговорах. Традиция каждой встречи на пятое моргание вывески. — Тебе обязательно понравится, они завезли новый сорт, — говорит Юнги. — Ты повторяешь эту фразу гребанную тысячу лет. — Ты тоже. И здесь опять надо выдохнуть, улыбнуться как тысячи раз прежде, потому что спорить уже бесполезно и надо лишь ждать своего приговора. Юнги ленивый гений (мир за семь дней и семь миллиардов неприкаянных все-таки показатель) и все не просто так. — В прошлый раз кофе был полным дерьмом и мне пришлось идти к Чимину, чтобы избавиться от изжоги. — У Чимина есть гораздо более полезные вещи, чем средство от изжоги, — глаза у Юнги блестят. — Я не идиот, Юнги, — качает головой Намджун. — Верни мне Сокджина. Или приготовь свой чертов американо. Смех Юнги такой же хриплый, наивно-саркастичный. Взгляд серьёзный. Минутная стрелка истерично бьется на одном месте, кофейник, упавший у нерасторопной официантки, виснет в паре сантиметров от пола. — Он горький. Тебе не понравится, — Юнги расслаблен. — Я мечтаю о нем последние пару сотен лет. — Не порть свой желудок, в конце концов ты итак заработал себе гастрит, — говорит Сокджин. Намджун досадливо отмахивается, напряженно ведет плечами. Ловит смешливый взгляд Юнги. А потом неловкое: — Блять. У Сокджина очень теплые руки, от него пахнет морем и солью, а ещё мягкие губы. Эй. К чертям американо. Я готов подождать еще пару вечностей, Юнги. Слышишь?