parachute

В жизни Юнги есть несколько вещей, о которых не принято говорить. Это его семья, его рост и Чонгук. И если с первым и вторым пунктом все понятно, то последний вызывает серьезные вопросы. И задавать их пока не решается даже Намджун. Хотя и тот уже хитро косит глаза в сторону Юнги, когда Чонгук говорит это своё: — Доброе утро, хён, — в студенческом кафе, в обед. Возмутительно, думает Юнги. Как этот возмутительный парень может желать ему доброго утра, когда на часах обед, а Юнги еще не ложился спать. Какого черта этот возмутительный парень делает в кафе каждый раз, когда приходит Юнги. Как он смеет так возмутительно отвратительно улыбаться Юнги. Никто не улыбается Юнги днём (кроме Намджуна, но Намджун идиот с айкью 148 и розовыми соплями по Сокджину, тсс). — Доброе, — говорит Юнги, и старательно игнорирует две улыбки — яркую чонгуковскую и хитрую намджуновскую. Игнорировать Намджуна это тоже самое, что игнорировать насморк. Затруднительно. — Он назвал тебя хён, — говорит Намджун. — Он не называет хёном даже Сокджина, — корчится Намджун. — Хён, он явно в тебя влюблен, — вздыхает Намджун, кивая на бумажный стаканчик в руках Юнги. На белом картоне черным маркером выведено аккуратное: «Я люблю тебя, Юнги-хён». Собственно, это основная причина, по которой рядом с Юнги нельзя говорит о Чонгуке. Первый раз этот возмутительный парень сталкивается с Юнги в коридоре университета, в котором действительно столкнуться довольно затруднительно. Но пацан походу умелый. Он идет в центре компании, машет руками, его голова нетерпеливо крутится из стороны в сторону, и Юнги действительно интересно, как она еще не отвалилась. И пока он решает эту логическую дилемму, пацан доходит до него, и поворачивает голову как раз так, чтобы попасть своим подбородком по лбу Юнги. И нет, тот факт, что они столкнулись на самом деле не так важен. Но это возмутительный малолетка имеет наглость быть выше Юнги. А ещё. — Воу, чувак, ты такой _маленький_. В общем, первая встреча Юнги и Чонгука заканчивается в ректорской приемной, и запоминается сломанным чонгуковым носом. Это нормально, что Чонгук решает мстить. Это какая-то гребаная наркомания, что Чонгук решает мстить таким образом. Он втирается в доверие к Сокджину, и вообще оказывается любимым донсеном, потеснив с пьедестала Чимина. Чимину пофиг, Чимин дружит Чонгука на пару с Тэхеном м вообще весь из себя «Чонгукки, кто в твой любимый хён?». Хосок уважительно косится на чонгуковские мышцы и растяжку и зовет в свою дэнс-крю. Чонгук портит жизнь Юнги, потому что Сокджин перестает готовить ему рамен по субботам. Чонгук портит жизнь Юнги, потому что: —  Я люблю Юнги-хёна, Чиминни, — и у Чиминни на лице все краски от возмущения до умиления и упертости. Чонгук портит жизнь Юнги, потому что Хосок говорит: — Он классный. У него крутая растяжка, голос и тексты, — и на лице у Намджуна _заинтересованность_. Чонгук имеет возмутительную привычку перекладывать самые вкусные кусочки в тарелку Юнги. В список возмутительных привычек Чон Чонгука входят привычки: — обнимать Юнги со спины, — доставать для Юнги вещи с верхних полок, — писать (милые) возмутительные надписи на стаканчиках с кофе для Юнги, — желать Юнги спокойной ночи и доброго утра, — и еще тысячи причин для ненависти. Юнги в Чонгуке по уши. С первой задумчивой мысли в коридоре о том, что пацан клевый. Чувством эстетичного — клевый. И руки его эти. Юнги поэтому то и врезается в него. Нос приходится сломать для конспирации. Юнги считает Чонгука восхитительным. И чонгуковское «любимый хён» ему теплым пледом в холодный зимний вечер. Тысячи причин разматься по Чон Чонгуку и ни капли об этом не жалеть или история жизни Мин Юнги. В жизни Юнги принято молчать о трех вещах: его семья, его рост и Чон Чонгук. Потому что говорить о любимых вещах в пустую Мин Юнги не любит.