Провалы. Книга первая

      Жилой модуль экспедиционного корпуса был самым защищённым. Если не считать топливный, конечно — там любое повреждение могло привести к самым фатальным последствием. Но именно жилой, все это признавали являлся верхом инженерно-строительной мысли. Один недостаток — очень медленно открывающиеся двери.       Хелма Исвер нетерпеливо хмурилась. Здесь, где с максимально возможной точностью воссоздавалась земная гравитация, скафандр казался таким тяжёлым! Она чувствовала себя неповоротливой черепахой.       Наконец, прочная дверь отсека была открыта. Впереди маячили серо-лиловые пейзажи, более мёртвые, чем самая жаркая земная пустыня. Корпус был размещён в одном из кратеров, и всюду, до самого неба была лишь вздыбленная давним ударом астероида лунная порода. Цепочкой, друг за другом учёные вышли наружу, где стало гораздо легче двигаться. Герметичные двери закрылись за ними.       Здесь всё было испещрено следами. Отпечатками их ног и ещё сотнями таких же — их предшественников. Сто пятьдесят четвёртая лунная экспедиция началась. Они углубились, следуя плану, в одно из нешироких ущелий, где в толщу породы вгрызались огромные буры. Местность вокруг была богата железом, это позволяло добывать его, не сильно удаляясь от экспедиционного корпуса.       В ровном гуле работающих буров не было никаких сбоев и никакого разнообразия. «Наверное, всё в порядке», — подумала Хелма. Конечно, звуки их работы было невозможно услышать. Очередной бур погрузился в поверхность Луны, вокруг брызнул фонтан камней. Учёные снимали показания, регулировали работу и изредка останавливали процесс, собирая разлетевшиеся камни. Это была одна из их ежедневных миссий. Всё шло, как обычно.       Пока один из буров не ушёл глубоко вниз, двигаясь неровно и рывками.       Дальше всё было очень похоже на смутный красочный сон, урывками, картинками: прекрасная зелёная долина, которая простиралась у Хелмы почти под ногами, спешный, практически неподготовленный спуск туда, влажный воздух и набегающие на ноги волны.       Они стояли на берегу лазурного моря, подняв забрала скафандров, вслушивались в трепетный ветер и, кажется, забывали о том, что это невозможно. Но невозможное было так близко, руку протяни, и коснёшься трепещущей глади воды, в которой плескались яркие рыбки.       — Потрясающее явление, — осторожно согласился Ян Румбарт, когда они нехотя вернулись в кают-компанию. Он поправил очки и продолжил, — кстати, мы сообщили на Землю.       — Ну и? — оживились остальные учёные.       — Сказали не экономить на кислороде. Иначе массовые галлюцинации продолжатся, а в нашей работе необходима ясность ума.       — Нам нужно туда спуститься, — предложила Хелма, — я бы и сама не поверила, только до сих пор вижу, как наяву — зелёный лес. Птица. Река.       — Надо, — кивнул Эрнест, беря со стола блокнот. — Я тут набросал схему…       Хелма, переупрямив каждого в экспедиции, спускалась первой. Когда за ней закрылся прозрачный герметичный люк, она мягко опустилась на песок. за спиной была действительно понизившаяся стена пещеры. Она стояла на небольшом островке, который длиною был от пещерного свода до места, где она стояла, всего-то около пяти метров. Взглянула на ноги: на ботинки скафандра набегала прозрачная лазурная волна.       Учёные спускались один за другим. Хелма приподняла забрало скафандра и вдохнула влажный свежий воздух.       — Что вы… — начал было Хоулман.       — Показатели говорят, здесь есть и кислород, и всё необходимое для жизни, — показала она, — бояться нечего, попробуйте.       Островок плавно уходил под воду, а на его подводной части гнездились кораллы, полипы, мелькали яркие рыбки.       — Похоже на коралловый риф, — сказал кто-то в толпе, — практически аналогичен земному. А вот таких рыб я ещё ни разу не видел.       Хелма пригляделась и едва сдержала восхищённый вздох. Рыбки, яркие, как маленькие попугайчики, были совершенно незнакомых видов. А если что-то в них и напоминало о земных собратьях, то было искажено, расплывчато и переиначено.       Позже, в корпусе экспедиции царило напряжённо ожидание. Его не разряжали даже цветные рыбки, которых как раз кормил Эрнест. Рыбки охотно питались хлебом и мелькали в банке, как осколки радуги. По инициативе молодой практикантки Мари (фамилия постоянно терялась) одну звали Жозеф, вторую — Аквас, а третью — Апельсин. Впрочем, по именам их называла только она.       Вскоре должен был прилететь космический крейсер, который привезёт сюда сто пятьдесят пятую и увезёт их. Они переделали все дела, за которые только можно было приняться, прибрали жилой модуль и привели в порядок все остальные. Наконец, в иллюминаторах показался огромный корабль, который вот уже два года, как курсировал между Землёй и Луной.

***

      — Таким образом, считаю совершенно необходимым создание обособленного высшего учебного заведения для подготовки и обучения космических биологов. Сейчас, когда мы вошли в новую эру, эру, в которой, мы точно знаем, жизнь существует и за пределами Земли, специалисты такого рода будут необходимы.       Доклад Эрнеста Хоулмана был почти по-военному чётким и кратким, как рапорт, но произвёл просто колоссальное впечатление. Более чем колоссальное, учитывая притихших учёных и представителей прессы. Зал молчал, восхищённый, поражённый, всё ещё настороженный, но… им явно начинали верить. Выступление потрясло общественность.       Хелма принимала активное участие в планировании этого выступления. Основной упор сделали на визуальный эффект, поэтому сияющий экран за спиной Хоулмана поочерёдно заполняли снимки диковинной флоры и фауны, первые карты и чертежи местности Больших Лунных Пещер, как их, по всеобщему негласному решению, стали называть. На специально укреплённых тросах висела примерно воссозданная модель огромного нарвала с жемчужно-розовым рогом и пятнистым туловищем, птероящера с распахнутыми кожистыми крыльями, и других.       — Это хорошо, — раздался из зала спокойный голос. Поднялся высокий мужчина в тёмно-синем костюме с чуть рыжеватыми волосами, которого Исвер помнила по многим газетным выпускам. Крупный магнат, предприниматель и меценат. — Но что станет точкой приложения знаний и умений потенциальных космобиологов?       Хелма едва слышно вздохнула. Через весь доклад красной нитью скользила мысль — Большие Пещеры будут для них и полигоном для исследований, и научной базой, но напрямую это нигде не высказывалось. Тем не менее, она была уверена, что мужчина всё понял, и лишь уточняет.       — Провалы, конечно, — уверенно ответил Эрнест Хоулман, — насколько я помню, это пока единственный пример жизни вне биосферы Земли, верно? — Провалы. Что-то новое, раньше он так Пещеры не называл. Да и никто, как помнится, тоже.       — Но подумайте, доктор Хоулман, — продолжил мужчина, — это не игрушки, это опасное дикое место, где помощи, в случае катастрофы, ждать будет неоткуда.       — Мы и не будем играть в игрушки, — ответил Эрнест, — мы будем подготавливать биологов.       После конференции состоялось большое совещание. Несмотря на синхронный перевод, переговариваться коллегам было практически невозможно из-за нараставших дебатов. Спорили, предлагали, опровергали, но, в итоге, утвердили программу.       Выйдя на улицу, Хелма вдохнула свежий морской воздух, с ветром доносимый из гавани. Впереди предстояли ещё долгие бои с юристами, спонсорами, и, чего уж скрывать, с драгоценными коллегами; бумажная волокита и составление бесконечных договоров.       Однако первый камень уже заложен.       Университет Космической Биологии, она уже тогда была твёрдо уверена, скоро откроет свои двери.