L'amour et les reves

Когда обуреваемая гневом и разочарованием миледи, обливаясь слезами, мчалась по безлюдному коридору, в мыслях её царил совершеннейший беспорядок. Было до ужаса жаль себя, хотелось отомстить всем и вся. В таких расстроенных чувствах ноги сами принесли молодую женщину во флигель, занимаемый Его Преосвященством кардиналом Франции. Пока Анна, прислонившись к стене, утирала лицо кружевным батистовым платком, из-за угла послышались шаги и обрывки беседы. Уловив голос Ришелье с раздраженными, даже разгневанными нотками, миледи по привычке (как бы не попасть под горячую руку да не оказаться в немилости) отпрянула назад, стараясь скрыться в тени. И вовремя – через несколько секунд после этого на ярко освещенном участке коридора показался Его Преосвященство в сопровождении молодого человека - как оказалось, графа де Варда. Кардинал, и впрямь, был зол, втолковывал что-то своему спутнику резко, недовольно. Анна бесшумно отступила на несколько шагов дальше, в темноту. Прислушавшись к разговору, она поняла, что все делает правильно - беседа велась о небезразличном девушке «предмете». - Вы должны быть крайне осторожны, граф! Но я желаю держать в руках признание девчонки не позже сегодняшнего вечера! - Всенепременно, Ваше Высокопревосходительство. - Ну и, что вы стоите?! Вперед, вперед! Де Вард церемонно поклонился, развернувшись, зашагал прочь. Анна испугалась, что он пойдет в ее сторону, но этого, слава богу, не произошло. Когда Ришелье удалился, женщина тихо-тихо последовала за графом. Идти пришлось недолго – миледи уже поняла: пленница, как и обычно, находилась в подземной части дворца, в темницах. Освящение оставляло желать лучшего, и поэтому Анне можно было почти не таится, - лишь оставаться в нескольких метрах позади. По этой же причине миледи, не опасаясь быть обнаруженной, сумела заглянуть и в саму камеру – де Вард вошел в помещение и первым же делом добавил к нескольким свечам масляную лампу, тут же озарившую мрачное помещение желтоватым светом. Несколько мгновений спустя, Анна, резко отскочившая в тень, узрела в кресле хрупкую фигурку. Недоумение, удивление, а потом – настоящий шок и ужас – вот те чувства, что захватили леди Винтер, когда она убедилась в своей догадке и узнала Констанцию. Вид несчастной подруги, - бледной, неподвижной, в своей изломанно-беспомощной позе, окончательно отрезвил миледи и вывел ее из истерического состояния. Понимая, что надо срочно что-то делать, молодая женщина неслышно отступала все дальше и дальше в коридор, и, как только оказалась на достаточном расстоянии, бросилась бегом из подземных темниц. Острый ум уже нашел выход. Или хотя бы попытку, которую можно осуществить на пути к нему. Только бы успеть! Анна была знакома с графом де Вардом и знала, что можно ожидать от этого молодого аристократа. Несмотря на кажущуюся безобидность, молодой человек был способен на ужасные поступки. Не один из тех, кого он допрашивал, не выжил… и, говорят, он умел «выбивать» показания! Если бы леди Винтер не была собой, она бы по-настоящему боялась его. А ведь граф ухаживал за Анной, и очень настойчиво. Порой она замечала нечеловеческий блеск в голубых глазах де Варда, который возникал при взгляде на неё. Слезы высохли, мысли об Атосе испарились, перейдя в сосредоточенную целеустремленность. Миледи буквально вылетела из подземных помещений и лишь на минуту задумалась, почти сразу она кинулась к покоям Её Величества: именно у её комнат скапливались обычно все преданнейшие защитники Анны Австрийской, а сейчас, конечно, все, кто могли бы помочь, празднуют там победу. Юбки мирно шуршали, соприкасаясь с мрамором пола. В бальном зале все еще звучала музыка и раздавался смех. Пары, уединившись в нишах и на различных пуфиках, банкетках и канапе, которых довольно часто встречала миледи, тихо беседовали между собой. Чем ближе Анна подбиралась к комнатам королевы, тем оживленнее казались люди вокруг. В помещениях царило приподнятое настроение. Как бы не зная о произошедшем, люди испытывали радость и торжество. В коридоре между двумя залами, где придворные сменялись порой несущими караул, молодая женщина увидела д'Артаньяна. Видимо, от радости, отразившейся на её лице, мушкетер решил, что девушка пришла в себя и воскликнул: - Леди Винтер, я вижу вы в хорошем настроении, Констанция... - Констанция в смертельной опасности! Быстрее, пойдемте! Пока еще можно! - миледи позволила себе даже схватить оторопевшего молодого человека за руку и потянуть: только после этого Шарль осознал, что от него требуется. - Шевалье, прошу вас! Возьмите своих друзей и поспешите в подземные темницы. В северной их части Констанция. Она там наедине с человеком... поистине, страшным человеком! Вы должны её освободить! Я знаю, вы сможете! Только вы и сможете... Ведь вы любите её! - Я готов отдать за Констанс жизнь... - Ну тогда быстрее! Если де Вард... Он может умертвить её в любую минуту! Они в нижнем ярусе, в самой северной части. Я... не могу пойти с вами, иначе... Если получиться, я смогу лишь укрыть вас. В моих покоях Констанцию искать не будут, приведите её туда сразу же! Я буду ждать вас! Быстрее, прошу! Д'Артаньян, понявший, наконец, серьезности опасности и по-настоящему занервничавший, едва кивнул Анне: мысли его были уже там, в темницах. Не обращая внимания на шарахнувшихся от него, хотевших было завести беседу мушкетеров, Шарль, оказавшись напротив Арамиса и Портоса, с улыбками поприветствовавших его, ухватил друзей за руки точно так же, как миледи несколько минут назад самого госконца, и, сбивчиво объясняя на ходу суть проблемы, помчался дальше. Атосу, как ни странно, хватило одного взгляда на товарищей, чтобы почувствовать неладное. Мужчина не перебивая выслушал д'Артаньяна, и лицо его потемнело только при упоминании графа де Варда. *** Несколько минут друзьям потребовалось потратить на путь до темниц. В подвальных помещениях было тихо. У нужной камеры (миледи обстоятельно объяснила местонахождение) стоял караул гвардейцев в размере шести-семи человек. Сквозной коридор, с одной стороны которого находились мушкетеры, а с другой - выход в другое помещение, делился почти пополам полуприоткрытой дверью темницы: видимо, допрашивающий чувствовал себя полностью в своем праве. Гвардейцы, скопившиеся в коридоре, были абсолютно безмятежны. - Нужно выманить их с девушкой из каземата и тогда... - начал Арамис, но д'Артаньян прервал его: - Нет времени, нужно действовать! - молодой человек был не в себе, им овладевала ярость - не стоило кардиналу трогать Констанцию, гасконец, и правда, готов был отдать за неё жизнь, только вот сейчас его азарт и горячность были скорее губительны... Д'Артаньян первым выхватил шпагу и совершенно открыто выскочил прямо навстречу гвардейцам. Первый противник еще не успел опомниться и был насажен на холодный металл фамильного оружия. Второго Шарль ударил эфесом в висок, а третий, хоть и успел царапнуть бесстрашного гасконца самым концом лезвия сабли по скуле, также был повержен. Рядом Атос, Арамис и Портос уже одолели двух врагов и теперь дрались с третьим, что прибежал только что на подмогу своим. В этот момент из темницы выскользнул стройный молодой человек. - Де Вард! - выкрикнул Атос. - Д'Артаньян, быстрее к Констанции, я за ним. Граф де ла Фер, ударил в сердце своего оппонента и, выдернув шпагу из уже мертвого тела, бросился к брюнету, успевшему приблизиться к самому концу коридора. Мушкетер был быстрее кардинальского протеже, но схватить последнего так и не успел: на полпути его остановил полный боли и отчаяния крик. Когда Атос вошел в темницу, в свете масляной лампы он увидел д'Артаньяна, на коленях гасконца лежала бледная девушка, и гасконец сквозь слезв шептал её имя. В волосах Констанции играли лучи желтоватого света, и каштановые локоны девушки казались золотистыми. Шарль нежно гладил её по щеке рукой и прижимал к себе. Зеленые глаза фрейлины королевы смотрели уже не осмысленно, а расфокусировано. Длинные ресницы дрогнули, и с самых кончиков их соскользнула слезинка. Дыхания своей невесты д'Артаньян почти не ощущал. - Констанция! Констанция! Но почему?! Ведь нет же ни одной раны! - Нет ран? Вы уверены? - Атос подался вперед. - Нет ни единой! А она... она все равно уходит! Я не слышу сердца! Граф де ла Фер окинул взглядом мрачную комнату и остановил взор на столе. Подошел. Поднял единственный бокал под стоны несчастного друга. На дне хрустального фужера помимо багряных подтеков вина наблюдались сине-фиолетовые разводы. - Это яд. Если я прав... Унесите её отсюда! Я найду вас... Где? - лишь услышав место, Атос стремительно вышел из помещения. *** Констанция была внесена в покои миледи и уложена на пуховые перины. Лицо бедняжки едва ли уступало в белезне кружевам наволочки, и поэтому миледи, увидев подругу, ели пересилила себя и удержалась в сознании. При виде мертвой подруги женщина не сдержала полувскрика-полустона и бросилась к девушке. Так и сидели они с д'Артаньяном по обе стороны кровати сжимая ледяные руки лежащей и орошая их слезами. Шарль непрерывно стонал, точнее тихонько, с отчаянием выл, словно обезумев. А Анна... Анна просто прижала ладонь подруги ко лбу, и как-будто что-то всегда держащее её в руках сломалось - она плакала и плакала, не переставая. Даже Атос, вошедший в комнату, был немного ошарашен этой столь искренней и, что уж говорить, ужасной картиной. Он подошел к д'Артаньяну и осторожно положил руку ему на плече: - Друг мой, сделать ничего нельзя. Она покинет нас... Противоядие от отравившего ее яда можно ввести лишь в первый час... В Париже и, вообще, во Франции противоядия нет. Мы сделали все, что могли... При этих словах Атоса миледи дважды изменилась в лице. - Так она еще жива!... Сколько времени прошло? Сколько?! - с недюжей силой хрупкая молодая женщина вцепилась в камзол благородного графа. И сама же себе ответила. - Не больше трех четвертый часа... Боже! Анна бросилась к комоду и, грубо рванув на себя ящик, стала буквально вышвыривать содержимое. Зеркало, разные пузырьки, коробочки недешевого вида летели в стороны. Схватив резную шкатулку, леди Винтер прямо на пол высыпала все драгоценности и, отыскав перстень с изумрудом черненого золота, сдвинула ногтем камень. Порошок из углубления полетел в бокал для шампанского и был разбавлен водой из графина. Похолодевшей, но не дрогнувшей рукой Анна поднесла бокал с напитком к губам Констанции, и, приподняв голову девушки, влила содержимое в рот подруге. Несколько долгих минут ничего не происходило, но вот наконец на хрустале бокала, что все еще держала миледи вблизи лица больной, появился еле различимый конденсат. Все, замершие в ожидании чуда или кошмара, выдохнули с облегчением. Радость д'Артаньяна была безграничной. Столь по-детски счастливым его не видели даже в день посвящения в мушкетеры. У Анны с плеч будто камень свалился. Девушка рассмеялась, чувствуя как, из глаз вновь катятся слезы - на этот раз такого же всеобъемлющего счастья, что и у д'Артаньяна. Миледи не опомнилась и, когда Атос подхватил ее за локоть, стараясь успокоить. Чувствуя, как слабеют ноги, она только чуть подалась вперед и прижалась к груди графа де ла Фер, продолжая рыдать. А Атос обнял ее за талию и, удерживая, чтобы она просто не упала, поглаживал по спине. *** Где-то через час Констанция пришла в себя, а чуть позже у нее начался жар. Миледи помогала лекарю справляться с последствиями отравления, а мужская часть дружной компании была отправлена отдыхать. В это время граф де Вард на аудиенции кардинала распекался грозным политиком, а уязвленное болезненное самолюбие уже кололо сердце жгучим желанием довести дело до конца.