Я пыталась быть хорошей

Голодные Игры. Гонг. Две недели выживания позади. Мои дрожащие руки в крови и насмешливый голос президента Сноу, объявляющий, что на Арене осталось только двое. Меня пробирает до мозга костей холодом, тёмная ночь на Арене никогда не была такой таинственной и страшной. Я умостилась на верхушке дерева и пытаюсь прислушаться хоть к какой-то характерной для леса повадке. Но ни уханья совы, ни колыхания веток деревьев не слышно. Сколько раз я смотрела Голодные Игры по телевизору в родном Седьмом Дистрикте и даже представить себе не могла переживания трибутов. Любой неправильный шаг не просто выбивал их из Игр, но и убивал. Это не компьютерная игра, где есть куча жизней. Это развлечение для капитолийцев, программа, внушающая страх в других слабых жителей, это фильм ужасов на реальных событиях. Это игра в кошки-мышки, где я явно не кошка. Во время Жатвы я спокойно выдохнула, ведь через неделю мне должно было исполняться семнадцать и я больше бы не стояла перед домом Правосудия. Но судьба сыграла со мной злую шутку, предложив поучавствовать в Голодных Играх. Моя старая мать осталась одна, без фундамента и кормилицы. А Капитолий не оставил мне иного выбора, кроме как идти на верную гибель. Я сейчас спокойно наблюдаю с высока на густой лес, надеясь, что оставшийся трибут не найдёт меня. Спустя сутки ведущая, ментор, 12-летний мальчик и я были в Капитолии. Истерика подкатывала к горлу, ведь мистер Маршмеллоу даже не пытался дать совет. Он уже знал, что мы трупы. Эффи Бряк, разрисованная капитолийка, лишь утешала меня, что я перед смертью надену красивые платья, ведь впереди интервью и парад трибутов! Мне так отполировали перед выходом в свет, что мои волосы за километр пахли ванилью, а тело скрипело, как чистые тарелки. Но Эффи была в кое-чем права: Капитолий щедрил для трибутов, обеспечив вкусной пищей, которую в Дистрикте 7 не отведаешь, дал возможность надеть шикарные наряды, придуманные лучшими стилистами Панема и насладиться последними минутами жизни. Сколько бы ни было тренировок, мои соперники ими пренебрегали, считая, что они уже победители. Неудивительно, что сейчас они мертвы. Закрепляю получше верёвку на крупной ветке дерева, надеясь, что посплю хотя бы час до рассвета, но начинает играть предательский гимн Капитолия. Еле разлепляю глаза, натыкаясь взглядом на изображение могущественного орла на фоне купола Арены. Гимн напоминает чем-то похоронный марш Шопена. Сегодня я слышала шесть выстрелов из пушки, так что ожидаю увидеть шесть практически незнакомых мне лиц. Первое изображение неожиданно удивляет: Дистрикт 2, парень с дредами и похотливой улыбкой. Не раз смотрел на меня в Тренировочном центре, как на ничтожество. Не раз протягивал ко мне руки, но заслуженно получал коленом в пах. Хах, и где он сейчас? Розовые щечки, решительный взгляд, тёмные короткие волосы — неожиданно вспоминается её имя. Рапунцель. После тренировочного зачёта она подсказала мне перед показом навыка под каким углом легче бросать тесак. Увы, но любое знакомство рано или поздно забывается, и, если я умру сегодня, эта встреча просто испарится, как утренний туман. Ариэль Фитч. Странно видеть её на табло с серьезным лицом. Дистрикт, наверное, в скорби, как и все остальные. Очень жаль, что Капитолий затеял эту яму, куда падают невинные, ради стабильности в стране. Ариэль запомнилась тем, как постаралась еще у Рога Изобилия попасть в меня ножом, но отступила, завидев профи. Остальные не очень волнуют, с каждым какая-то ситуация в течении недели в Капитолии да случалась. Кто-то был добр, кто-то безразличен и расчётлив, да только я была серой мышкой и застенчивой игрушкой. Жаль, что была. Странно, что все кинулись убивать друг друга, когда это было излишне. Вспоминаю ужасные картины, как все прыгали с платформ и бежали за оружием, как на первый выпавший снег лилась алая горячая кровь. Мальчик с моего Дистрикта, Джеймс, погиб сразу, побежав с острием ножа на профи. Жаль, что я не смогла ему помочь, лишь молча смотрела, как его легко проткнули мечем. Для профи я не представляла особой угрозы, они вообще обо мне забыли в течении всего времени на Арене. С Рога Изобилия я успела только схватить набор сюрикенов и два рюкзака. Странно, что я со своей не ахти физической подготовкой сумела убежать довольно далеко. Вы бы выжили с пустой флягой, коробкой спичек, мотком верёвки, упаковкой сухарей и тёплой курткой? Ну я же смогла. Не думала, что окажусь здесь, среди густого леса, с кучей опасностей и с измученным внешним видом. Даже не представляю, как я смотрюсь на телеэкранах страны. Только на третий день Арены мне выдалась возможность плотно поесть, обнаружив кусты ягод и подбитого стрелой кролика. Видимо, его кто-то недоловил, а мне подмигнула Фортуна. Было так забавно сюрикенами (которыми я даже не умею пользоваться) разделывать кроля. Мои сборы ягод так же закончились успешно: самая младшая из трибутов, Мэдисон, неожиданно подкралась и хотела поесть ягод, но была отравлена морником. Как было обидно, что я потратила целый час на сбор отравы! Глядя в её стеклянные пустые глаза, я осознавала, что запросто могла оказаться на её месте. Тогда то я и почувствовала привкус смерти. Такой, с горчинкой, но и сладкий одновременно. Резко удивляюсь очевидности: так и не появилась фотография парня из Первого Дистрикта. Джек Фрост почему-то запомнился мне больше всех. Ну конечно, не каждый же раз начинают играть гормоны. Он — обладатель самых необычных голубых глаз, которые я когда-либо видела. Темные, глубокие, пропитанные страстью. Я всегда задумывалась, каково это — видеть мир такими поразительными глазами. Мне всегда было интересно, означает ли разный цвет глаз, что вы видите мир иначе? Означает ли это, что мир видит вас иначе? Он тогда любезно поздоровался на параде трибутов. Единственный, кто не пытался угадать дистрикт по красивому бирюзовому платью и экстравагантному макияжу, а лишь сам представился и подметил, что белые лошади — это самые добродушные существа на свете. Впервые за много лет я искренне улыбнулась. Он учил меня выживанию, когда от меня отказывались инструкторы, считая, что это бесполезно. Да, я знаю про свою неуклюжесть, но им же за это платят, верно? Джек поцеловал меня на крыше, перед Играми, а потом подошел к профи, сказав, что я им не соперник и само собой умру на Арене по естественным причинам.Тогда мне словно перекрыли кислород. Будто меня лишили зрения и заодно души, взамен появилось желание поскорее попасть на Арену и проткнуть ножом каждый сантиметр тела и профи, и Фроста. Я надеялась, что это был взрыв, а не обычная фальшь, как и вся эта Арена Капитолия. Я долго думала над тем, что должна идти вперед. Должна дышать, стремиться, не взирая ни на что, гореть, как вечный огонь. Тогда я стояла на круглой платформе, сверля взглядом милую мордашку пепельноволосого трибута. Наверняка, Дистрикт славится такими славными и красивыми парнями. На секунду он ловит мой взгляд и… улыбается? Это выбивает из колеи, уносит землю из-под ног. Я тогда едва взяла себя под контроль. Эти четырнадцать дней надолго въелись в мою память. Прячась по пещерам и деревьям, я искренне надеялась, что мне не придется убивать, что я скончаюсь быстрее. Сейчас на моих руках засохшая кровь человека, который подвергал опасности мою жизнь и поплатился за это. Я часто видела, как союзники предают друг друга, но не думала, что это произойдёт со мной. Кассандра Милтон — для своих пятнадцати лет она казалась очень умной и хитрой, всегда знала где можно спрятаться и добыть пищу. Была моим личным гёрлскаутом. Именно её сегодня показали на куполе последней. Она попыталась задушить меня, пока мы отдыхали в пещере сегодня утром. Когда моё лицо уже посинело, мне удалось скинуть её руки, и убийство произошло автоматически. Я схватила первый попавшийся камень рядом, занесла над головой и сделала решающий шаг, переступив черту человечности. Я убила её. Я, как и остальные трибуты за 70 лет Голодных Игр превратилась в животное, которое вынуждено убивать. Ведь никакие философы не докажут, что некоторым людям дано благословение убивать ради великой цели. Спасти свою жизнь — это великая цель? Начинает светать, звёздное фальшивое небо резко превращается в светлое, солнечное, такое мы привыкли видеть летним днём около десяти часов утра. Распорядители Игр явно подталкивают нас к финалу, напрягают атмосферу, ускоряют процесс главной битвы телешоу. Наверняка, Цезарь Фликерман сейчас горячо обсуждает тот факт, что я пока жива. Перед глазами всплывает моё интервью с ним: удобные стулья, его умопомрачительный внешний вид, нервозный смех, большая толпа зрителей в студии, разукрашенных «от» и «до». Напоминают чем-то клоунов, но сейчас не об этом. Я казалась такой миниатюрной в платье стилиста, а волосы были красиво уложены в форме ракушки. Никогда бы не подумала, что Капитолий оставит мою внешность естественной, лишь слегка припудрив синяки под глазами. Цезарь смеялся, показывая ролики других трибутов, и затеял весьма колкую тему. Я слышала, как Джек Фрост сказал, что нашёл свою судьбу среди трибутов по приезду, но сразу отогнала мысли о себе. О нет, нельзя же влюбиться в человека за неделю? А я влюбилась спустя два дня после интервью. Он деликатно объяснил всю сложность ситуации, вроде бы, звучало искренне. Но нет, сейчас я уверена в его обмане — я же слышала его разговор с профи. Не знаю, как смогу победить его с маленькими острыми лезвиями-снежинками. У него лук, за плечами годы тренировок в специальной академии, ум и хитрость. Я уже обречена на смерть и выхода нет.