Windy City Blues

Чикаго, 1927 год Город суетился под ясным октябрьским небом. Машины всех сортов, от старых развалюх-Фордов до блестящих новеньких Крайслеров грохотали по асфальтовым лентам, текущим между нависающими над ними небоскрёбами. С боков их обрамляли два потока пешеходов, спешащих туда и сюда, закутанных в плотные пальто и замотанных в шарфы, чтобы уберечься от осеннего холода. Из окна четвёртого этажа одного из множества офисных зданий в центре города, Сив Вестерстром смотрела им вслед. С такой высоты они походили на заводные игрушки — крошечные машинки и оловянные бизнесмены, с жужжанием ковыляющие куда-то, где им полагалось быть. Её собственное отражение взглянуло на неё из окна, словно призрак. Бледное, нервное лицо, торчащее из дешёвого тёмного костюма. Одежда того, кто вечно стоит на пороге успеха, и лицо того, кто не верит, что успех и в самом деле придёт. Она нахмурилась и отвернулась от окна, чтобы вновь узреть обстановку офиса, который делила со своим мужем вот уже восемнадцать лет. Табличка на двери гласила «Вестерстром и Сыновья, практикующие юристы» - принимая во внимание, что их старшему было всего десять, и он едва ли интересовался работой отца, это было некоторым преувеличением. Торбьёрн заявил, что это заставит их фирму выглядеть солидней и профессиональней. При всём желании, Сив могла лишь отметить — это не сработало. Торбьёрн сидел за своим столом в другом конце офиса, с закатанными рукавами, распущенным галстуком и сигаретой, догорающей в пепельнице подле него. Он прижал телефон к уху и яростно что-то строчил на клочке бумаги, лежащем перед ним, изредка останавливаясь, чтобы сказать «Да, сэр» и «Нет, сэр» в телефонную трубку. Сив догадалась, что на другом конце провода был Тронд Андерсен. Никто другой не был бы в состоянии заставить её супруга лебезить в таком почтительном тоне, так рано утром. Она вздохнула и тяжело опустилась за свой стол. Это казалось такой прекрасной идеей, все те годы назад. Ей было всего двадцать, Торбьёрну — двадцать три; едва сошедшие вдвоём с прибывшего из Стокгольма парохода, в поисках новой жизни в Америке. Вот только заработать в этом новом мире было тяжело, и потому, когда богатый промышленник по имени Тронд Андерсен обратился к ним с предложением вложить немного денег в их полумёртвое юридическое дело, они вцепились в эту возможность обеими руками. Тронд даже не потребовал возмещения или процентов, уверяя, что понимает бедственное положение оказавшихся без гроша скандинавских эмигрантов даже чересчур хорошо. Так продолжалось, покуда они целиком и полностью не оказались у него под колпаком, и тогда он начал просить о небольших «одолжениях». Защитите моего друга в суде. Помогите-ка мне с этой чуточку хитроумной сделкой по недвижимости. И каким-то образом эти небольшие услуги медленно, лет за десять, обратились помощью в управлении грандиозной криминальной империей, которую этот человек в тайне контролировал. Империя лишь окрепла, когда в 1920-м Восемнадцатая поправка объявила вне закона производство и продажу алкогольных напитков от побережья до побережья. Внезапно Америка оказалась полна страдающих жаждой людей, у которых не было и капли выпивки — и Тронд принялся активно заполнять эту пустоту, на правах судового магната импортируя огромные количества спиртного, абсолютно незаконно, через Великие озёра из Канады. Часть оставалась в Чикаго. Часть упаковывалась и отправлялась в такие дали как Нью Йорк и Лос Анджелес. Но вне зависимости от того, куда шли поставки, вся документация неизбежно оказывалась на столах Сив и Торбьёрна. Отследить такой бумажный след было непросто, даже если б полицейские агенты этим и занимались. Могло быть и хуже, подумала она, когда Торбьёрн выдавил последнее «Да, сэр» и бросил телефонную трубку обратно на крючок так, словно боялся, что обожжёт руку, если будет держать её хоть секундой дольше. По крайней мере, когда ты работаешь под началом Тронда Андерсена, ты защищён. Капоне и другие, боровшиеся с ним за кабаки и чёрные рынки Чикаго, были довольно-таки мелкими рыбёшками в сравнении с Трондом. Капоне откупился от мэров и комиссаров полиции. Тронд, поддерживаемый его титаническими индустриальными предприятиями, имел достаточно денег чтобы купить правительство. И, должно быть, коварный старый ублюдок знал достаточно секретов, чтобы свергнуть пять таких правительств. «Это был Тронд,» вздохнул Торбьёрн, потянувшись за тем, что осталось от его сигареты. «Я догадалась,» ответила Сив. «Что ему нужно было на этот раз?» «У нас проблемы, Сив,» сказал её муж, выдыхая облачко дыма, струящееся синим в тусклом освещении. «В таком случае, я скажу присяжным, что это всё была твоя идея.» «Не те проблемы,» пробормотал Торбьёрн, слишком взволнованный, чтобы хоть улыбнуться в ответ на её шутку. «Тронд зол.» «Он не бывает весёлым.» «Нет, на этот раз он зол. Его ограбили. Люди Капоне украли...» Он бросил быстрый взгляд на клочок бумаги на котором писал и недоверчиво покачал головой. «...контрабандного алкоголя на семь тысяч долларов прошлой ночью.» Сив почувствовала, словно что-то мерзкое проползло по её позвоночнику и упало на дно желудка. «Сколько?» «Ты слышала меня. Похоже, они просто ввалились на один из складов возле доков и обчистили нас. Убили там всех до единого и увезли всю выпивку на грузовиках.» «А он уверен, что это был Капоне?» «Они бросили одного из парней, сделавших это. Им пришлось уходить в спешке, когда показались копы. Тронд с ним... побеседовал.» Сив содрогнулась. Ей было известно, что это означает. Вероятно, этого человека найдут через годик-другой. Гниющим на берегу озера Мичиган. Или закатанным в бетон нового небоскрёба. «Теперь Тронд хочет, чтобы мы приняли ответные меры,» продолжил Торбьёрн, потушив сигарету. «Говорит, мы должны отправить послание.» «И как конкретно он хочет, чтобы мы это сделали? У меня нет намерения начинать войну, Торбьёрн.» «Что ж, к сожалению, у Тронда оно есть.» Он кратко обрисовал требования их босса. Когда он закончил, Сив закрыла голову руками и застонала. «Это потребует серьёзных усилий,» сказала она наконец, рывком открыла нижний ящик стола и извлекла тонкий гроссбух. «И если я всё верно припоминаю...» бормотала она, пролистывая страницы, «... ага, все люди, которым мы обычно поручаем подобную работу сейчас недоступны. Они либо заняты, либо в тюрьме, либо мертвы.» «Есть у нас хотя бы взломщик сейфов?» «В другой раз я могла бы позвонить Агнете. Она отлично ладит с замками.» Сив взглянула на свои часы. «Но её поезд только что ушёл.» «Хм?» «Она подрабатывает проводницей на Двадцатый Век Лимитед. Который отбыл в Нью Йорк что-то около получаса назад.» Торбьёрн выругался. «То есть у нас вообще никого?» «Нет... Хотя, подожди-ка минутку. Возможно, тут есть кое-кто, кого мы можем использовать.» Сив нахмурилась и пролистала несколько страниц гроссбуха. «Кто?» «Думаю, финны всё ещё в городе.» «Боже. Ну, можешь позвонить им в таком случае. Парень вечно пугает меня до чёртиков.» Сив пожала плечами. «Он не так уж и плох. Просто тихий. А кузина у него очень даже дружелюбная.» «Ему девятнадцать, Сив! Никто не должен быть так хорош в этой работе в девятнадцать лет!» Сив что-то уклончиво пробормотала и закрыла гроссбух. «Так или иначе, это всё, что мы имеем.» «Не думаю, что кто-то из них способен открыть сейф?» «Неа.» Торбьёрн нахмурил брови и задумался на секунду, затем прищёлкнул пальцами, поскольку его посетила идея. «Подожди-ка,» сказал он. «Тронд говорит, нам требуется содержимое сейфа. Но он и словом не обмолвился, что сейф должен быть открыт аккуратно.» Выражение лица Сив сделалось крайне встревоженным. «Торбьёрн, ты же не предполагаешь...» «Эмиль! Он идеален для этого!» «Да Бога ради, он же твой племянник! Ты не можешь подвергнуть его такой опасности!» «Ой, да всё с ним будет нормально! Особенно если за ним будут как следует присматривать. И ты должна признать, что он весьма хорош во вскрытии всяческих вещей.» «Угу. Стен, если я всё верно помню. Нескольких потолков. Может быть одной-двух комнат. И как-то раз - всего химического факультета.» Торбьёрн пожал плечами, словно речь шла лишь о незначительной детали. «Ну, если у тебя есть предложения получше...» Сив было нечем крыть, хотя видит Господь, ей не нравилась вся эта затея. Она снова села в своё кресло и посмотрела в окно, вверх, на шпили Чикаго, освещённые бело-золотым светом утреннего солнца. «Хорошо,» сказала она в конце концов. «Но ты позвонишь его отцу и объяснишь, почему мы хотим отправить его единственного сына развязать войну с бандой Капоне.» Это, наверно, добром не кончится, подумала она, подняла трубку телефона, стоящего на её собственном столе, сверилась с гроссбухом и набрала последний из известных номеров Хотакайненов. Два дня спустя. Эмиль Вестерстром не пробыл в баре и тридцати минут, но уже лениво размышлял о том, как спалит это место дотла. Бар носил название Клуб Каструп и хорошего в нём было лишь то, что открывался он ещё до полудня. В то время как большинство кабаков в городе широко раскрывали свои двери лишь после захода солнца, Каструп был открыт с семи утра и до трёх пополуночи, каждую ночь. Его владелец, дородный датчанин по имени Миккель Мадсен, если его спрашивали об этом, говорил, что так задумано, чтобы удовлетворить посетителей всех сортов, без разницы каковы их рабочие часы и предпочтения в выпивке. Про себя же Эмиль предположил, что этот человек просто намеревается заполучить всех клиентов до последнего. Место явно выглядело так, будто может справиться с этой задачей. Либо так, либо искра прямиком в нужное место. Весь этот высококачественный алкоголь позади барной стойки явно был легковоспламеняющимся, в конечном счёте. Эмиль откинулся на спинку стула и лениво надул щёки, оглядывая тесное помещение, посреди которого он расположился за столиком. Оно было точь-в-точь таким, как все другие подобные водопои отсюда и вплоть до восточного побережья — барная стойка вдоль одной из стен, несколько столиков и стульев, небрежно расставленных вокруг, танцпол для вечерней толпы и притаившееся в углу пианино. У барной стойки сидела женщина с огненно-рыжими волосами и в дорогом костюме — мужском костюме, Эмиль не мог этого не отметить, однако перешитом ей по фигуре — и он почти полностью был уверен, что перед ним Сигрюн Эйд. Та женщина, которую полиция объявила в розыск после ограбления Шеридан Банк в прошлом месяце. Но он, само собой, не собирался озвучивать подобного рода обвинения на публике. Только не в том случае, если хоть половина сплетен, что он слышал об этой даме окажется правдой. Она болтала с Миккелем негромко, но оживлённо. Мужчина за барной стойкой слушал её с лёгкой улыбкой. Внезапно Эмиль сообразил, что откровенно пялится на неё и, что намного хуже, она тоже заметила его, глазеющего, в зеркальном отражении позади бара. Сигрюн — а он решил, что это всё же была именно Сигрюн, поскольку выглядела она в точности как на фотографии с объявлений о розыске — подняла бровь, глядя на него. Он поспешно отвернулся и проверил который час, надеясь тем самым сказать «Мне до вас никакого дела нет», а не «Я настучу на тебя первой встречной ищейке». Его наручные часы показывали без двадцати пяти одиннадцать. Они опаздывают, с негодованием подумал он. Нетерпеливо барабаня пальцами по потёртой столешнице, он прикончил остатки виски, который купил чтобы успокоить нервы, и извлёк из кармана письмо. Уголки бумаги были загнутыми и потрёпанными, поскольку за прошедший час он проделывал это уже неоднократно. Письмо гласило: Дорогой Эмиль! Нашёл для тебя работу. Детали в этом письме уточнять неблагоразумно. Встреться со своими новыми коллегами в нижеуказанном заведении. Прихвати побольше своего хобби. Клуб Каструп, 67 по Вест Эйр Стрит 10.30 утра, 10.22.27 Твой дорогой дядя, Торбьёрн Вестерстром PS Сожги это письмо сразу после прочтения. Ему по-прежнему не было известно, что представляла из себя эта работа, за исключением того, что его «хобби» - довольно-таки очевидное кодовое слово для высоко-взрывчатых веществ, изготовление которых сделалось за последние три года неотъемлемой частью жизни Эмиля. И уж если его дядюшка обратился к кодовым словам, вероятно, эта работа не вполне законна. Не то чтоб это беспокоило Эмиля. Куда как важнее для него сейчас было произвести достойное первое впечатление на своих новых коллег, кем бы они ни были, и не выставить себя нервным переволновавшимся растяпой. Потому — один стакан виски. Из тех же самых соображений он так вырядился для этого случая. Чёрный как смоль костюм-тройка, отполированные до зеркального блеска ботинки, со вкусом подобранный тёмно-синий галстук, всё это скрыто под плотным пальто длиной до бёдер, которое на данный момент было переброшено через спинку его стула. Ты должен хорошо смотреться со стороны, решил Эмиль, и он питал надежду, что скоро будет выглядеть как «консультант по разрушениям» или что-то столь же весёлое. Он воображал, что это будет нечто вроде помощи в изготовлении новых взрывчатых материалов для гангстерских нужд — хорошо оплачиваемой и далёкой от непосредственной опасности работой. Прикосновение оранжевого пламени его любимой зажигалки — великолепной Нассау, инкрустированной перламутром и серебром, подарка от родителей на шестнадцатилетие, в те времена, когда они ещё не перестали с ним разговаривать — и письмо съёжилось и почернело в пепельнице подле него. Эмиль как раз размышлял, не приняться ли за следующую сигарету — он докурил предыдущую некоторое время назад, но в большом количестве сигареты вызывали у него тошноту — когда двери кабака распахнулись, впустив порыв холодного осеннего ветра и несколько опавших листьев. Два силуэта вычертились в дверном проёме на фоне утреннего света и, едва двери вновь захлопнулись за ними, первый буквально втащил второго внутрь. Эмиль глядел на них сощурившись, пока глаза его вновь не привыкли к приглушённому освещению бара. На первый взгляд ему показалось, что это брат и сестра, приблизительно равные ему годами. В их лицах было неясное сходство, да к тому же одинаковым был странный цвет волос,что-то вроде бело-серого, как зимний иней над рекой. Девушка была невысокого роста, чуточку коренастая и пухленькая, но не толстая, одетая в бледно-зелёный жакет и юбку. На её правом плече висела сумочка, а на голове красовалась шляпка-клош. Тот, кто делал ей причёску, без сомнения получил просьбу придать ей сходства с Луизой Брукс, и теперь элегантная стрижка-боб выглядывала из-под полей шляпы. Она подметила горящее возле локтя Эмиля письмо, чуть подняла брови и направилась к его столику. Плетущийся позади неё парень был, по предположению Эмиля, её братом. Он выглядел так, словно некто пытался сделать его во всех отношениях противоположным сестре. Тонкий как веточка, почти до болезненного вида, с утомлённым и угловатым лицом, подойдя, он взглянул на Эмиля глазами-льдинками. Его одежда, контрастируя с сестриной, походила на погребальный саван; тёмно-серый костюм под тяжёлым двубортным пальто, которое вышло из моды ещё год, а то и два назад. Серая плоская кепка покрывала его спутанные неухоженные волосы. Пожалуй, единственным ярким пятном на нём был странный интенсивно-красный галстук, болтавшийся на шее — это, да ещё пронзительно-голубые глаза. Девушка мягко засмеялась, когда они поравнялись с его столиком. «Они сказали мне, что мы встретимся с тем ещё поджигателем,» проворковала она, указывая на тлеющие останки письма, «но я никак не ожидала, что ты начнёшь как рано.» Она ухмыльнулась и протянула руку в хлопковой перчатке, Эмиль поднялся на ноги, чтобы пожать её. «Ты, должно быть, Эмиль.» Он кивнул. «Туури Хотакайнен,» представилась она. «А это мой двоюродный брат, Лалли. Лалли, это Эмиль Вестерстром. Сегодня ты работаешь вместе с ним. Помнишь об этом?» Эмиль протянул Лалли ладонь. Лалли уставился на неё, затем едва заметно кивнул и уселся, скрестив руки на груди. «Ты должен извинить его,» сказала Туури виновато, когда они тоже опустились на стулья. «Он так себе собеседник.» Вот в жизни бы не догадался, подумал Эмиль, адресуя Лалли небольшую дружелюбную улыбку. Наградой ему был всё тот же холодный взгляд, так что он снова повернулся к Туури, чуть сбитый с толку. Неуверенный, как в действительности стоит поступать в подобных ситуациях, Эмиль попытался завести лёгкую беседу. «С такими-то именами, полагаю, вы оба финны?» «Проездом из Висконсина, да» подтвердила Туури, снимая шляпку и бросая её на стол. «Городок зовётся Кеуруу. Не думаю, что ты знаешь о таком?» Эмиль покачал головой. «Чёрт, да я никогда не покидал Чикаго,» ухмыльнулся он. Это была маленькая ложь, но у него не было ни малейшего желания углубляться в детали своего прошлого перед людьми, которых он только-только повстречал. «Мир заканчивается в районе Джефферсон Парк, насколько я осведомлён.» Туури рассмеялась. «Ну ты сказанул! Но, должна признать, я не могу тебя винить. Я всего-то пару раз бывала в Чикаго, и он невероятен! Здания, клубы, машины, люди...» она развела руки, словно пыталась охватить весь масштаб города. «Довольно-таки шокирующее зрелище для простой деревенской девчонки,» сказала она, намеренно преувеличив свой провинциальный акцент. Эмиль улыбнулся и пожал плечами. Она поболтали ещё минут пять, пока не установилось чуть неловкое молчание, и Эмиль решил перейти к делу. «Так, насчёт этой работы...» начал он. «Шшш! Не здесь,» зашипела Туури, оглядываясь по сторонам. «Чем меньше людей знают об этом, тем лучше. Мы можем поговорить и в машине.» «В машине?» Нахмурился Эмиль, чуть растерянный. «Ладно...» Туури поднялась на ноги и водрузила шляпку обратно на голову. Лалли встал одним плавным движением, как распрямившаяся пружина. Эмиль последовал за ними, натягивая пальто и выуживая из-под стола два чемодана, которые пристроил там раньше. «Хобби», которое попросил прихватить дядя. Холодок позднего осеннего утра ужалил его щёки, когда втроём они покинули Клуб Каструп; уходя Эмиль слегка помахал Миккелю рукой. Большой датчанин кивнул в знак прощанья и Эмиль подумал, что мужчина, возможно, был несколько встревожен из-за двух его новых компаньонов. Впрочем, сказать наверняка было трудно. Уж очень тусклым был свет в баре. Дверь клуба выводила на боковую улочку. Они пробирались через завалы из мёртвых листьев, мусора и выброшенных газет, проходя под покосившимися железными пожарными лестницами ветхих многоквартирных домов. Туури вела, Эмиль следовал, а Лалли замыкал. «Чувство такое, словно меня конвоируют,» пошутил Эмиль, через плечо обернувшись к Лалли, когда они огибали угол. «Вы, ребята, приготовили для меня путь-в-один-конец или типа того?» «Ещё нет,» пробормотал Лалли. Голос у него был на удивление тихий, Эмилю пришлось напрячь слух, чтобы различить его сквозь рёв Чикагского трафика и далёкий рокот трамваев. «Так ты говоришь по-английски!» Воскликнул Эмиль в притворном удивлении, всё ещё обернувшись против хода движения. «А то я уж начал было волноваться.» «Просто смотри куда ты-» начал Лалли как раз в ту минуту, когда Эмиль споткнулся на неровном месте и едва не растянулся. Он вскрикнул от неожиданности, и его чемоданы гулко грохнули о землю, поскольку он выпустил их из рук в попытке смягчить падение. Его физиономия была в мгновении от встречи с жёстким бетоном улочки, прежде чем сильные руки ухватили его за шкирку и возвратили в вертикальное положение. «-прёшь,» закончил Лалли с уничтожающим взглядом, поставив Эмиля обратно на ноги. Молодой человек оказался на удивление силён. Эмиль лишь отчаянно покраснел и отряхнулся. «Спасибо,» пробормотал он, подхватывая свои чемоданы. Слава Богу там были только стабильные соединения, подумал он — внутри каждого было достаточно «хобби», чтобы превратить его, Лалли и Туури в весьма интересные красные живописные полотна на ближайшей кирпичной кладке. «Если вы двое там закончили, наше авто прямо по курсу,» сказала Туури, указывая большим пальцем через плечо. «Ага. Извини,» смущённо сказал Эмиль. Как-то многовато для хорошего первого впечатления, тоскливо подумал он про себя. Вместе они обогнули последний угол, и Эмиль вскоре позабыл обо всех своих провальных попытках достойно выглядеть. В ужасе он глядел на груду ржавчины и кое-как сляпанных вместе кусков, кои в прошлой своей жизни, вероятно, могли быть Фордом модели «Т». «Выглядит не особо, я в курсе, но она доставит тебя куда требуется,» беспечно сказала Туури, обойдя машину и проскользнув в водительскую дверь. «Запрыгивайте, тогда можем поговорить!» «Ты утверждаешь, что эта колымага способна двигаться?» полюбопытствовал Эмиль, наполовину обращаясь сам к себе. «И много чего ещё,» хладнокровно сказал Лалли. Он указал на заднее сиденье, дёрнув переднюю пассажирскую дверь, которая открылась с жалобным визгом ржавого металла. «Садись.» Внутри автомобиля пахло бензином и старой кожей. Эмиль неловко уселся, стараясь не собрать на свой чудный костюм всю эту грязь с сиденья. Он начинал испытывать некоторые серьёзные опасения относительно этой работы. Вне всякого сомнения, если люди, предложившие её, владеют автомобилем вроде этого, оплата будет не блестящей. «Ну, ладно, теперь о задании — как много тебе известно?» спросила Туури, обернувшись так, чтобы оказаться к нему лицом. «Не много,» признал Эмиль с робкой улыбкой. «Мой дядя только сказал, что работа имеет место быть, а ещё назвал время и место нашей встречи. И сказал принести это,» добавил он, указывая на свои чемоданы. «И что же в них?» Ухмылка Эмиля стала чуть более самоуверенной. «Взгляни сама,» сказал он, протягивая ей один. Туури положила его на колени и щёлкнула замками. Её глаза расширились. «Без понятия что всё это такое, но выглядит оно определённо опасным,» сказала она встревоженно. Эмиль склонился над её плечом и указал. «Для начала, старый добрый динамит. Вы хотите устроить ба-бах — вы зовёте Шведа.» Лалли закатил глаза. «А тут вот у нас тротил, несколько фунтов. Хватит чтобы снести приличную стену или две. Это гранаты, военные излишки Мk-2, их ввели в эксплуатацию все-то несколько лет назад.» Он ткнул пальцем в жестянку со странной зелёной замазкой. «А это кое-что родом из Англии, зовётся Взрывчатка 808. Пластичная взрывчатка, короче говоря. Вылепи из неё что угодно, подожги фитиль и беги так, будто за тобой черти гонятся. Хороша для вскрытия сейфов.» Туури закрыла чемодан и возвратила его с преувеличенной осторожностью. «Я почти что боюсь спрашивать, что находится во втором.» «Часовая бомба. Десять брусков динамита и часы, на случай, если хочешь оставить кому-нибудь неприятный сюрприз.» В машине наступила короткая тишина, пока Туури и Лалли переваривали полученную информацию. Наконец, Лалли заговорил. «Туури,» прошептал он тихо, «когда повезёшь нас к цели, пожалуйста, не врежься ни во что.» Эмиль захохотал. «Да не бойтесь вы. Все эти штуки стабильны. Понадобится эксперт, чтобы они сдетонировали, вот почему я... и... здесь...» он замолк. «Прошу прощения, ты что, только что сказал к цели?» спросил он с возрастающим беспокойством. «Определённо сказал,» ответила Туури. «У тебя есть опыт в заданиях вроде этого?» «Аэээ...» Эмиль нахмурился. «Я думаю... Я думаю, наверно, нет...» Это звучит вообще не хорошо. «Я думаю, может, между нами тут недопонимание возникло...» «Давай-ка попроще,» сказал Лалли, глядя на Эмиля в зеркало заднего вида, лишь его ледяные глаза были видны между козырьком кепки и краем зеркала. «Ты мне нужен, чтобы помочь открыть сейф взрывом. Сейф этот находится на тридцатом этаже небоскрёба. Весь этаж целиком принадлежит мистеру Аль Капоне и будет до отказа забит его головорезами. Нам, вероятно, потребуется убить большинство из них. Такое задание ты предполагал выполнить?» Эмиль побледнел. «Нет! Боже, нет!» залопотал он. Кажется, его разум полностью заглох и единственное, на что он был способен — тупо таращиться на затылок Лалли. Малая его часть настаивала на том, что всё происходящее, должно быть, дрянная шутка. «Ну что ж, паршиво, потому что именно это задание ты и должен выполнить,» сказал Лалли. Туури послала ему слегка извиняющийся взгляд, обернулась, запустила двигатель и включила передачу. Эмиль откинулся на заднем сидении. Голова его кружилась и на лбу выступили бисеринки пота. Ой, дядя Торбьёрн, в отчаянии думал он, пока модель Ти выруливала из проулка и вливалась в автомобильный поток на Вест Эйр Стрит, направляясь к высоткам центрального Чикаго. В какую же хрень ты меня втянул?