***
У неё было три истории. Одна, рассказанная корейцами, другая своя. Потом не осталось ни одной. Но речь пойдёт не об этом. Сказка тут о дружбе, смелости, уме и запрещённых вещах. Она о «Запрещённом приеме», которым пользовался весь Dream House. Однако начнём мы пожалуй с истории, рассказанной корейцами.***
-У меня чувство такое. Знаешь? Будто бы я не закончила олимпиаду по биологии, и мне надо начать. А еще, я никак не могу заставить себя начать писать проект на тему эмоционального состояния. И еще… Чувство, будто бы я фото для Инстаграма не сделала. Также, что — то твердит мне, что гулять по воскресеньям недельки так три — четыре, я не должна, ибо дел по учебе невпроворот. Мой куратор разрешил носить черную рубашку и не школьную юбку или штаны по субботам, я окончила обучение игры на пианино, и переживаю на счет одного мальчика, а точнее, почему он не лайкает меня в том же долбанном Инстаграме. -Айя, больная ж ты дура. Мы в Райском плену уже как год, какого хрена ты решила вспомнить термин «куратор»? — недовольно сморщив лицо, Лиялана потягивается на кровати. Белые простыни, идеально выстираны и отглажены, топорщатся по вине кареглазой. Пнув ботинком, только недавно привезенным интернет посылкой с официального сайта, какого — то брендового магазина, Лие все равно, а смысл? Смысл переживать по поводу вещей и косметики, которой ее тоже снабдили так достаточно, что она может из одних только матовых помад собрать слово, на которое посылают добрую половину человечества, если тебя никто не видит. Ты, черт возьми, в инкубаторе. Да, с зоной отдыха, да, с вкусной едой, развлечениями, удобной кроватью, обслуживающим персоналом, и лучшей подругой, которая бредит, ведь толстая, рыжая котяра, убежала общаться с сородичами, профессионально возложив ответственность за психически неуравновешенную (а может она притворяется? Да, притворяется, повсюду чертовы камеры.)подругу, которая хочет подстричься под каре и покрасить волосы в светло розовый. -А еще, я безумно хочу танцевать перед всей школой со своими одноклассницами, которые обладают сверхъестественными способностями и любят корейский поп, даже кажется, больше чем я. -И читают яойные фанфики по группам, состоящим из смазливых мальчиков? — язвительно заметила Лана, -А ты сидишь и не понимаешь шумихи по поводу этих корейцев? -И еще, я не очень люблю дорамы, да. — Айя смешно поджимает губы, и поворачивается лицом к подруге. -По моим ощущениям, я будто бы потеряла наставника, в моей стране в июле начались террористические атаки, и весь мой класс в надежде защитить себя разъехался по разным странам. А я стою с тобой, и недоумеваю, почему тебе так грустно. Лиялану пробило на дрожь. Будто бы нечто нечеловеческое, прошло сквозь ее тело, схватило ледяной рукой внутренности и скручивает, скручивает, скручивает. Бред Айи уже не кажется бредом, к великому сожалению. Она мигом вспоминает все, что только, что бормотала подруга. И фото в Инстаграм, и биологию, которую они боготворят, и танцы на сцене в актовом зале, и наставника, который назойливо спрашивает, почему она не собрала волосы и где ее маска на лицо, ведь сейчас многие болеют. -Нина, почему мы здесь оказались?***
-Уйди с дороги, Гук. Я серьезно, для твоего же блага. Не беси меня. Казалось, взгляд колет внутренности ледяной крошкой. Повелительные нотки в грубоватом голосе будто отпихнули своей свинцовой тяжестью. Почти приколотили к стене помещения, вынудив ощутить позвонком твёрдый выступ деревянного шкафа. Лишь для того, чтобы дать Мин Юнги пройти и избежать соприкосновения с ним и его отталкивающе-холодными глазами. -Она не станет тебя слушать. Она перестала тебя слушать еще тогда, когда ты сорвался. -Эта девчонка, никогда меня не слушала. Вредная, заносчивая сволочь, долбит мое подсознание уже вторую неделю. Я искренне пытался оградить ее от себя, но если честно, меня больше волнует собственное самочувствие, нежели удобно ли ей или нет. Я должен увидеть ее, иначе мой разум поедет. И — да. Он брезгливо кривился. Естественно. Чего ещё ждать от этого… Чонгук вздохнул. Ему искренне было жаль эту девочку, которая хорошо умеет держать секреты. Хоть на вид паренек был обычный, глуповатый, он давно осознал, что девушки попали в ловушку не просто так. Более того, их руки запачканы кровью их же друзей. Гуку не хватает тех посиделок, что устраивали пленники каждый раз, когда им разрешалось посидеть вместе. Эти беседы, тихие разговоры, интересные рассказы, печальные, но теплые воспоминания о жизни, которой их так бессовестно лишили. Обычные молодые люди. Обычные люди. Гребанная политика. Раздражение. Каждая чёртова встреча с его лучшим другом вызывала чёртово раздражение. Само наличие этого жужжащего чувства пробуждало желание впиться пальцами в ладони и продрать их до мяса. Он не любил необоснованную злость. Он вообще любую негативную эмоцию терпеть не мог. Он вообще, жизнь свою связал с нелюбимым делом. Он вообще, всю свою долбанутую жизнь, живет по правилам Шуги. Не жизнь Чон Чонгука, а жизнь Юнги. Он очень редко позволял эмоциям взять верх над сдержанной и заученной строгостью, которую он вышколил в себе за восемнадцать лет. И явно этот придурок, одержимый девчонкой не стоит нарушения его правил. Он вообще ничего не стоит. Айя разрушила его жизнь. У него все пошло крахом. Психика особенно. Гук искренне не понимал, как этого имбецила не выперли еще с должности. Он каким — то образом справлялся. Справлялся, не прилагая даже малейших усилий. Или это пост президента Южной Кореи проклят, либо чертов Сахар — удачливый тип. Удачливый, но не в любви. Приходится рассмеяться над своей тупой, не похожей на обычные шутки. У Чонгука тоже все крахом идет. Психика тоже едет. Наверное все потому, что, он часто слышит как из девушки в комнате разговаривают друг с другом на… Непонятные темы. Они не обсуждают план побега, они не оплакивают свою потерянную, счастливую в прошлом жизнь… Они говорят о уроках, не достигнутых целях, о учителях, о успехах в школе и о каких — то страшных суммативках. Ну да, сходить с ума в плену — это нормально, однако все — таки, то ли это самовнушение, то ли, что… Слушая их разговоры кореец сам переносится в реальность. Их реальность. Не свою, не выдуманную, не внушенную им кем — то. Он видит то, что видят они. Ибо, по описаниям блоков — все сходится. Радует лишь один факт. Гук может моргнуть, и тут же, перенесется обратно. А им похоже, все сложнее и сложнее. С каждым разом. Они не хотят возвращаться в реальность. Лиялана не притворялась сумасшедшей. Резкий порыв ветра, вернул его из раздумий обратно. Впереди маячила фигура быстро удаляющегося Шуги. А черт с ним. Пусть идет к ним в комнату. Пусть снова будет пытаться разбудить в Айе хоть какие — то чувства. И не только к нему, а просто чувства. Их уже не вернуть, а Гук не так сильно одержим Лией. Каждый в мире одинок, рождается один, умирает один. И помочь себе может только Лана сама. Но шизофрения, именно такой диагноз решил поставить им парень — отпускать не хотела.***
-Эй, так нечестно. -Нечестно, что? -Влюбить меня в себя, потом убегать, потом игнорировать, причинять боль. — Юнги был похож на обиженного ребенка, отчитывающего свою няню. -Нечестно было портить мне жизнь, чувак. Нечестно было дарить мне надежду на перемены, а потом одним поступком, разрушить все, что строил. Ненависть. Айя жестокая, она все в лицо скажет. Второго шанса не даст, право на ошибку тоже. Айя любит только себя, ну и возможно, смуглую девушку — спутницу. Будь бы условия изменены, Айя давно бы воспользовалась шансом, перестрелять каждого, кто встанет на ее пути. А в первую очередь — этого ужасного корейца. Если бы Мин Юнги можно было выжать, КНДР захлебнулся бы в море самолюбия и отвратительной, почти болезненной уверенности в себе. Но Аяулым тонуть не собирается. И Лие тоже не даст. Лучше просто истребить. Истребить, истребить, истребить, да вот только кого? В последнее время, она думает, что себя. И Лану тоже. Ибо Шалқар медленно исчезает. На ее месте возникает какая — то Дамира, страдающая легким раздвоением личности. Айя не видит серые стены комнаты, она видит заставленные книгами полки библиотеки, кабинет биологии, учителей. Незнакомых, забытых, до радости, до безумной радости, обычных. Учителей, говорящих о… Казахстане. -Цыпленок? Ты меня слушаешь? — Ласково коснулся ее руки собеседник. А она забыла о его присутствии. Против своей воли забыла. Что — то не дает ей одернуть руку, выдать пару острот и пойти поиграть с Муркой. Что — то говорит ей сидеть с выражением лица, как у того человека, которому сделали лоботомию. Лоботомия и что будет после нее. Вот так можно назвать состояние Аяулым. Посмотреть на заснувшую, мирно сопящую Лиялану, с мольбой посмотреть в глаза своего мучителя и еле прошептать губами слово «Помоги». А потом, провалится в беспамятство, быть в сознании, но не контролировать свое тело и разум. Быть зрителем, что безучастно наблюдает за картиной. Никак не влияет на действие. Дамира захватила голубоглазую. Голубоглазая не знает, кто такая Дамира, ровно так же, как и видимо, Дамира не знает чьим телом она пользуется. Все видоизменяется. Внешность, характер. Это как переходить через портал, превращаясь в прообраз жителя места, куда направляешься. В зеркалах Студентка видит не себя, а четырнадцатилетнюю школьницу. Все, обращение завершилось. Мысли плавно исчезают, появляется приятная сонливость, вялость. Последний раз взглянув на мир трезвыми глазами, Шалқар успевает заметить Лиялану. Лиялану, которая почему — то поменяла свою нацию, облик, характер и цвет глаз. Лиялану, которая превратилась в… -Эй, Нинель! Ну, что? Идем на биологию?***
Он терпеть не мог терять контроль над ситуацией. И поэтому происходящее злило до зуда где-то за ушами. Захотелось сжаться, чувствуя пресс взгляда у себя между лопаток. Сжаться и затопать ногами от обидной злости, сверлящей в затылке. Девчонка свалилась в беспамятстве. И ведь уже давно. Уже как ровно месяц, она может ходить где угодно и куда угодно. Заниматься тем, что хочется ей. Быть канарейкой в золотой клетке. Вещью, что исправно стирают, ухаживают, аккуратно относятся. Казалось, живи и пой. Но она умудрилась заболеть. Душевно. Лучше бы у нее части тела отказали, меньше было бы неведения и страха за нее. Когда нет ноги, хотя бы понятно, что ноги нет. И она не появится, не отрастет. Все. Но когда, что — то отваливается внутри человека, в его психическом состоянии… Не каждый врач, поймет как спасти больного. Его демоны недовольно раскрывали глаза и поднимали головы, с хрустом потягиваясь. Разбуженные молчаливой злостью хозяина. -Напомни мне, почему мы его вызываем? -Мы не вызываем его, а принимаем его на работу. Шуга, если честно, ты достал уже со своей тупой неприязнью к нему. Он классный парень, отличный друг и профессиональный психиатр, доктор, психолог… Акушер? -Гук, отвали. Не смешно. -Да у тебя настроение как будто ты в положении находишься! То тебя в жар бросает, то в холод. У тебя язык заплетается, ты половину не помнишь, что тебе говорили. Радуйся, что отпуск дали, ибо иначе, все бы уже догадались! Что происходит?! Ты так за девушку переживаешь? -Отчасти да. Это половина. Я боюсь за нее, боюсь ее потерять, но… Гуки, она знает, что с ней творится, она просит у меня помощи. Мы зовём этого придурка к нам, в парламент только из — за нее, что бы он подлатал ее здоровье. Я виноват, я исправлю. И подружку твою тоже вылечим, и тебя. — усмехнулся кореец. -Вот только… -Что? Что — то не так? — Чонгук обеспокоено посмотрел на друга. Речь Юнги была искренней и проникновенной, он был отличнейшим актером, но мальчишка знал, что в этот раз, он не врет. Противный, липкий червячок зашевелился внутри. -Гуки, я иногда пропадаю. Я перемещаюсь в школу. Непонятную школу, и меня окружают непонятные люди, говорящие на чужом языке. Я даже, кажись, в другой стране нахожусь. Но стоит мне моргнуть, и все пропадает. Мне страшно… Во мне поселился кто — то. У него свое личное мнение, и вкусы. Он влияет на мое состояние, настроение, самочувствие. Он сильнее меня, а я даже не знаю кто он. Ты веришь… Ты понимаешь меня? Ты веришь мне? Гробовая тишина повисла в коридоре, Чон Чонгук с ужасом, зажав рот, стараясь из — за всех сил не заорать. Легонько, будто бы боясь последствий он кивает. Вдруг, Скрип двери, заставляет обоих вздрогнуть. Явился тот, кого ждали. -Давно не виделись, ребята! Постарели немного, Шуга вообще не очень выглядит, да. Чонгук как всегда красавчик. — озорно подмигнув парням, худой, высокий юноша сладко зевнул. -И ты сохранился неплохо, Тэхен. Правда, на лице морщинки, ну да ладно. Двадцать лет, старость не в радость, да? Громкий смех, эхом отразился по зданию.***
-Как ты говоришь ее зовут? Ещё один смазливый кореец. Со странным именем «Тэхен», добродушной улыбкой, прищуренными глазами и уверенным, будто бы поставленным в специальной академии, голосом. Шуга, ты больной на голову, если честно. Если и этот будет действовать на нервы — я убью его. А потом и тебя. А потом… И себя. -Дамира. — шумно выдыхает. -Ее зовут Дамира. -И что же тебе говорит Дамира? То, что у неё парочка «хвостов» в учебе из — за болезни. -О том… Что моя вселенная нереальна, а я никем не являюсь. Меня даже не существует. -И ты ей веришь? Ещё сильнее глаза прищурь. Что бы вообще исчезли, урод. -Ровно столько же, сколько верю в любовь твоего друга ко мне. -Поверь, Айя. Он никого как тебя не любит. Меня на дух не переносит, но я лучший в психологии/психиатрии. А у тебя, проблемы. -О. Ну да. Моих друзей убили, из дома выдернули, держат в плену. -Я хочу быть в таком плену. Бери не хочу. У тебя есть все, он исполнит Любой каприз. Даже подругу твою сюда доставили, что бы ты от одиночества не извелась. Что бы Чонгук от одиночества не двинулся. Вот для чего он Ее сюда доставил. Внезапно, окружающая Ее реальность начинает плыть. Прямо, так, волнами. Будто бы полностью копируя эффект «Twerk» в «Flipagram.» Голос Тэхена глушится, становится темно. Аяулым чувствует, что больше не контролирует своё тело. Чертова Дамира. Чертово раздвоение. -Она забирает тебя, да? — внезапно голос корейца становится до неприличия громким. Злость Айи до неприличия жгучей. Само осознание того, что Ее настолько контролируют ненавистные ей люди, что даже не дали Ее второй личности отобрать у неё контроль над бренной оболочкой — просто выводил. С каких пор, ты так слаб сдаёшь позиции, а Шалқар? Что, друзей потеряла, а значит и рвение жизни? Стала такой слабачкой, позволяющей себя обижать? Какая черт возьми разница, в Ее — то положении?! Где тот будущий медик, собирающийся спасать жизни людям? Где? -К-как? — чуть дрогнув голос все — таки прорезался. Сглотнув, Аяулым подняла взгляд на парня. -Как ты смог? -Годы тренировок и собственный талант. Сеанс закончен. Ты свободна, Айя. Удар ниже пояса. Он знает, она не свободна. И пока Юнги не умрет — свободна не будет.***
-Давай сразу и начистоту. Не врать, не умалчивать, не мямлить, не жалеть. — Мин Юнги набросился на Тэхена, стоило ему выйти за пределы комнаты. -Подслушивал? Не льсти себе, о тебе даже не упоминалось. -Что с ней стряслось? — сквозь зубы цедит Шуга. -Честно? Полнейшая ахинея. Она уже плохо воспринимает реальность, и говорит за двоих. Причём, не отрицает существование некой Дамиры и даже готова смириться с соседкой. -А Ее провалы? Она часто валится в обморок. По несколько часов может смотреть на точку и не реагировать на земные раздражители. Это как объяснишь? -Да ты Ее просто достал. — столкнувшись с разъяренным взглядом собеседника, психиатр прокашлялся, -Если без шуток — вытащить можно. От туда. Сделал с трудом, но сделал. Даже твоя ненаглядная удивилась. А вот, с личностью уже никак — глубоко засело в мозге. Максимум — лоботомия. Но в том случае, уже лишиться и своей собственной. Личности. Не жизни. — попытался успокоить друга парень. -Это все из — за меня, да? Из — за того, что я сделал? -Что ты сделал? -О, Ты даже не представляешь что. Даже не подготовил. Просто выдернул и все. Не спрашивая. Не считаясь с мнением. -Не — а. — равнодушно пожал плечами Тэхен. Девушка была безразлична доктору. А вот, эмоциональный Юнги — вот это да. Это интересно. Жаль только, все, что Ви говорит — правда. -А? — тупым, непонимающим ничего взглядом смотрит Сахар. Успешный человек, держащий под контролем целую республику — ломается из — за студентки медицинского универститета, страдающей прогрессирующим раздвоением личности. Весело. -Повторяю. Не льсти себе. Не по твоей вине, ты тут вообще не причём. Это у неё само. Видимо, потеря друзей, а может и до этого. -У меня тоже самое. — резко, точно, без единой запинки. -Может это у неё по наследству. Может она от скуки придумала, а личность развилась. Не знаю. Но факт, что не спасти — твёрд и… Стоп, что? -У меня те же симптомы. Я тоже проваливаюсь. Тоже видения. — умоляющим тоном молвит Юнги. -Я тоже слышу голос в голове. Это… -Шизофрения, друг. Это шизофрения. -Нет. Я имею ввиду. Я… Чувство, будто я уже не я. Будто бы мной управляет кто — то. Мысли, поступки, даже голос! Они меняются, и ничего не помогает. Я подумал… Если у Айи уже никак, значит и у меня? -Ну, это ещё не точно. Да и я не замечал за тобой… — мямлит Вишенка, хотя оба собеседника знают ответ. Оба понимают, не маленькие уже. -Будто бы перерождаюсь. Будто бы вторая жизнь после смерти. Половину из прошлого — не помню. Одноклассников, имя первого учителя, имя собаки. Я даже умудрился забыть какого числа у Гука день рождения. -Я психиатр. Не волшебник. Ты сам знаешь, когда пациент принимает своё положение. Айщ! Не помочь. Честно, Шуга. Честно, я сталкивался и похуже, но ты сам знаешь указ в нашей стране. Душевнобольные — не люди, обуза для государства, не могут служить в армии — расстрел. Предлагаешь расстрелять тебя и подружку?! -Подождать. -Что?! -Подождать. Предлагаю подождать. Посмотреть, что будет дальше. В любом случае, мою душу уже не спасти. — улыбается. Говорит спокойно, серьезно. Настроен решительно, а его не переубедить. -Как раз тебе практика. Что и как будет дальше. Просто наблюдать. Подождём.***
-Эй, Лия? Ты живая? -Меня зовут Нина, больная ты дура.***
Мин Юнги видел сотни людей, что буквально на каждом шагу кричали о приближающемся конце света. На каждый их панический визг Шуга отвечал пренебрежительной усмешкой. Но кто же знал, что придет время, и он сам назначит себе «конец света». Вариантов достаточно: землетрясение, цунами, ураган. Включай телевизор и выбирай. У них вечно что-то происходит. У него же не совсем «конец света», скорей мира. Его мира. Огромного такого мира. В нем хватало места всему: Давлению Америки, Политических проблем, соседнему полуострову, стычкам с Тэхеном, даже нытью Чон Чонгука нашлось место, где-то в уголке. М-да, его мир, такой надежный и безупречный, сверкает, точно замок из хрусталя, отполированный до блеска. Однако «конец света» приближался. Чем ближе он подбирался к замку, тем ясней вырисовывались в нем черты хрупкого и тонкого создания c голубыми которые переливаются синим, бирюзовым и светло — зелёным с серым оттенком, в которых отражается весь мир. Она вошла в его мир, споткнувшись на пороге. Юнги готов сложить весь мир к Ее ногам, всех людей, отказаться от власти, переехать в другую страну, что бы жить тихо, как нормальный человек. Только при условии, что он не сойдет с ума раньше, что мало вероятно. Он уже начал. Маятник — запущен. Она уже настолько прочно засела в его голове, в сердце, где-еще-можно, что вырвать нереально, да и бессмысленно. Воспоминания — то, чем он живет, то, чем он дышит. И тут девчонка резко заболевает душевно. Психически. Неизлечимо. Наверное, плохой идеей было все это. Не надо было принуждать, лишать, выматывать, не оставлять себе никаких шансов на прощение. Зато, это того стоило… Ещё как стоило. От одного только её присутствия в его душе начинает бушевать настоящий шторм эмоций, лицо заливается густым румянцем, сердце отстукивает бешеный ритм, грозясь вот-вот вырваться из груди, а в животе словно порхает стая разноцветных мотыльков. В этот момент он чувствует, что ради неё готов покорить самую высокую гору, переплыть самую длинную реку, совершить самый безбашенный поступок. -Ви, как она? -Никак. — вместо тысячи диагнозов, слов, предсказаний. Все уже поставлено. Точка, большая и жирная. -Никак не помочь? Даже если отвезти Ее в клинику…? -И тебе, кстати, тоже. Болезнь прогрессирует, а ты со своими переживаниями — просто загоняешь себя в окончательное безумие. Девчонке легче, она просто перестала все чувствовать, а ты — вон как себя извёл. -Чонгук… -Все знает. Пошёл плакаться Той, что смуглая. На «Л». Забыл сказать, что его недоподружка — похоже так же заражена. Эпидемия, не находишь? -Давно началось? -У тебя? Месяц назад. Ты слишком сильно видимо… Думал. Сломался. Стресс непереносимого масштаба скорее всего на неё повлиял, а вот пояснение твоей болезни не объяснимо. Вроде бы, не твоих близких поубивали, и не ты в конц — лагере был. Можно сказать, что невзаимные чувства — сильно ранят, но не настолько же, черт возьми. -Это уже не важно. -И ведь антидепрессанты, специфические транквилизаторы, ориентированные на подавление избыточной активности больного и на избавление от депрессивных состояний, которые нередко актуальны при диссоциативных расстройствах — не помогают! Она все так же подтверждает свой диагноз. У неё память стирается, Шуга. Это не просто болезнь, ее будто бы кто — то заменяет. Если пойдёт дальше, и новая личность займёт собой все тело, можно сказать, что вылечили. Просто подменили. — нервно шутит Вишенка и одёргивает рукав пиджака. -Мне страшно, Сахар. За тебя, в первую очередь. Ладно, враждовать, когда ты здоровый, живой, но когда ты… Увядаешь как сейчас — я просто, я не выдерживаю. — нервно запустить пальцы в волосы, и болезненно взглянуть на Шугу. -Я гипноз пробовал, все делал. Айя, Ее подруга и ты — вы будто бы исчезаете. Юнги не слышит врача. Юнги пытается ухватится за мысль, словно утопающий за соломинку, ведь надо покормить Мурку, что обездвижено сидит около руки Шалқар. Не мяукает, не кусается, глаза слезятся. Чувствует. Юнги правда хочет чётко видеть кабинет, Тэхена и мыслить рационально, но непонятные переживания о учебе — будто бы… Важнее? Мин Юнги уже знает, что отдаст все управление Ким Чен Ыну обратно. Сперва, правда поможет Чонгуку и Тэхену переехать подальше от Северного полуострова. Подальше. А потом, вместе с Айей упадёт в объятия безумия. Вместе с Айей. И это разве не счастье?***
-Шуга? — нежно, тихо лепечет Аяулым. — Шуга, обещай, что когда меня полностью не будет, и мой разум изменится навсегда, а тело будет обездвижено, обещай, что нас поместят в лучшие условия. Меня и Лию. Я… Мне нравится та жизнь, жизнь девушки, которую я проживаю, когда меня накатывает… Это. Я боюсь, что если умру — не смогу больше попасть туда. Пожалуйста. -Я обещаю. Мы будем там. Я и ты. -И Лия. -И она тоже. -Мяу.***
Три года. Ровно три года прошло с момента тех событий. С Того момента, как она возненавидела компанию «Korean Air». С Того момента, как она поняла, что Любовь пожирает изнутри, оставляя несъедобное разлагаться. С Того момента, как она поняла, что в принципе, человеческая жизнь ничего и не стоит. Будь это смерть друга детства или малознакомой, беззащитной и донельзя глупой корейской девочки. Седые волосы уже занимают не маленькую часть головы. А уже третью. В буквальном смысле. Но ей почему — то нравится, ведь стиль «белым по чёрному» очень клево смотрится. …На фотографиях в Инстаграмме, а не на ставших редкими, волосах. Чертов голос в голове не замолкает, заставляет кричать. До замогильных хрипов, до одури смешного визга. До тихого рычания. Единственная, кто проявляет истинные эмоции. Единственная, кто не смотря ни на что, остаётся настоящей. Настоящей. Сумасшедшей. Обезумевшей. Поехавшей. Растоптанной. Потерянной. Но искренней и открытой. А во сне она другая. Спокойная, рассудительная. Даже даёт мудрые советы, правда иногда уступает в спорах, но у кого не бывает недостатков? Почему — то сильно хочется обрезать длиннющие волосы, надеть очки и шастать по бесконечным школьным коридорам, слушая болтовню собеседника. Собеседни… цы. В той, идеальной, «без — всяких — роковых — поездок» вселенной, она уже давно вышла замуж за бывшего коллегу. Там, переехала в более крупный город, удалила социальные сети и занимается семьёй. Боже. Скукотища. Хотя, находится в чужой стране насильно, и два года из трёх провести в одном сером здании, под прессовкой достаточно… Миловидного паренька. Господи, не звучит лучше, но хотя бы стабильность, что так осточертела ей в своё время исчезла. Рутина, пожалуйста, вернись в жизнь мою. Вернись и не покидай меня. Я больше не хочу приключений, я хочу домой. Наверное, о ней забыли. О них забыли. Ну… Естественно. Политический конфликт улягся, и кажется, Шугарь говорил о новом президенте США. Жаль. Ей больше нравились афроамериканцы. Лана — Лана — Лиялана. Девушка, которая так и не построила семью, не ушла из достаточно кропотливой работы с детьми на другую должность. Девушка, которая так и не сказала своему другу, что любит его и уважает всем сердцем. Девушка, которая сделала тяжелый выбор — мучительно доживать свои оставшиеся дни с глубокой депрессией и безумием. Вариант второй не очень крут, скажем так. Умереть в полном рассудке — фи, скукотища. Так хотя бы голос в голове и вторая жизнь во сне появились. Пожалуйста, верните Ее домой. У неё не такая судьба. Произошла ошибка. Она любит порядок! Правда! Лучше безопасная жизнь, чем хардкор и постоянная угроза. Попрощаться со смазливым малолеткой. Проговорить с лучшей подругой два дня без перерыва, прореветься, нахохотаться, а потом уснуть, сплетя руки, ноги, кажись даже волосы, иначе по другому боль не объяснить. Помахать рукой рыжей и худой кошке. Вырубить охранника. Украсть оружие. Зайти в серую комнату. Последний раз представить идеальную жизнь, которой у неё так и не было. Выстрелить. «А… Ребят, мне кажется на контрольной неделе мы все пролетим! Что на счёт того, что бы отрепетировать танец позже? Я не отлыниваю от работы, но математика сама себя не решит. Чего ты на меня так смотришь? Да я уже пятнадцать лет «Нина.» Дискотека дискотекой, а уроки важнее.***
Он уволился. Ушёл, покинул, сбежал. Называйте как хотите. Старая дружба помогла конечно очень сильно. Уехать из страны, через Китай, используя поддельный паспорт, Постоянно давать взятки, что бы просто пропустили. Чуть трижды не сесть в тюрьму. Пробираться сквозь Таиланд, что бы снова оказаться в Корее, но «по ту сторону». Логично, что же. Ему дали работу, привилегии как беженцу. Дали шанс продолжить свою жизнь так, будто бы ничего и не было. Год копить, собираться силами, а потом уже выровнявшись, отдав долги, получив твёрдую почву под ногами в финансовом плане… Тратить одну третью часть зарплаты на психолога. Выложить ему все. Начиная с детства и хомяка с другом — садистом, оканчивая разбитым сердцем и самоубийством девушки. Господи, он даже пытался наглотаться таблеток, да вот все никак не мог выбрать каких. Лекарства нынче дорогие. Умереть от передоза — удовольствие для обеспеченных. Он не нищеброд, но и не мажор. Повеситься? Блин, но на что повесить веревку? Даже умереть никак не получается. Последнее остаётся — перерезать вены, да только как — то неохота свои белые ручки портить. Решено. Жить так жить. За всех тех, кто не получил шанса. За всех тех, кому повезло меньше. За всех тех, кто не выдержал, сломался. Чонгук выходит единственным побидителем. Или… Он единственный проигравший? Много счастья одиноко смотреть на просыпающийся Чеджудо, пить горячий шоколад и судорожно кутаться в клетчатый поедем, выигранный с помощью акции от чая. Собираешь десять пачек, несёшь в приёмник и… Жизнь прекрасна, черт возьми. Ему ещё предстоит выпутываться из клубка страшных воспоминаний. Из клубка прошлого. Но он видит первые лучи солнца, птиц, и наступающую осень. Чон Чонгук понимает. Все прекрасно понимает, немаленький. Вот только огромная картина и изображённая на ней смуглая девушка мешают спокойно радоваться. Выкинуть нельзя, ведь тогда Гуки растопчет свой рассудок. А может… Стоило перезарядить револьвер?***
Он просто врач. Его тупо втянули уже в кульминации истории. Ему до сих пор снятся кошмары, а руки дрожат при работе. Хочется надеть свои очки с широкой оправой, закусить губу и подмигнуть симпатичной пациентке, но перед глазами нити. Огромное количество нитей, что ломаются стоит ему попробовать коснуться их. Не принадлежит к истории. Не замешан. Не включен в состав героев, даже не знает имён. И плевать он хотел на то, что кто - то погиб, кого - то убили, кто - то умер сам, а кто - то суициднулся. Господи, он не причём. Максимально второстепенный персонаж. Даже более того, он на третьем плане! Но почему же так холодно просыпаться, хоть и накрыт верблюжьим одеялом? Почему дрожит все тело, при максимально высокой температурой? Он врач, и он бы давно поставил себе диагноз. Если бы знал, что за болезнь его посетила. Ким Тэхен.***
Свэг. Стайл. Нарциссизм. Крутость. Язык и Гонконг. Лидер. Кукловод. Диктатор. Красавчик. Сплошь отрицательный персонаж. Убийца. Политик. Модник. Умелый психолог. Центр. Тварь. Дьявол. Любовник. Мир к ногам, жизнь и условия. Золотая клетка для канарейки, но птичка не хочет петь. Душа нараспашку, иначе невозможно. Хорошая память, что очень кстати подкидывает ему воспоминания о детстве, проведённом с ней. Надежда на любовь. Подарок. Кот. Плач. Безумие. Отрешение. Потеря. Он не хочет и не может ее потерять. Но после всего, что он сделал. Нет, ведь и не в этой истории, даже до неё. Нельзя уйти тихо, незаметно. Особенно ему. Эффектность - вот в чем фишка. ...Взрыв в здании уже не канает? Нет? Ну тогда... А будут ли в его честь устраивать парады, как это делают с «Господином... Ир Сеном.» Гррр, жуть. Нарциссизм и самовлюбленность присутствуют, но в честь себя, заставлять людей рыдать, этим самым показывая свою важность? Извините. Но он ещё не до конца деградировал. Другая проблема - любовь. Да. Больно, но она хотя бы не презирает его взглядом. Будем честны, она вообще никак не реагирует. Поэтому он молча благодарит случай и удачи, и часами валяется на ее кровати, бережно обнимая, зарываясь в волосы, вдыхая воздух глубоко в легкие. Что бы прямо всю полностью вобрать в себя. Оставить в своей памяти. Выдолбить в своём угасающем рассудке. Король, которого погубила любовь. Мог бы отключить чувства - не сделал бы. Уж лучше мучения, перерастающие в наркотическую зависимость. Без неё и мир не тот. Вот только пустые глаза, отрешенный взгляд. Даже так прекрасна. Во сне жизнь другая. Более живая. Они с ней контактируют, она смеётся над его шутками. Он дарит ей подарки, а она молча отмечает про себя, что «деньгами всегда лучше.» Он помогает ей с учебой, хоть и не показывает, но переживает, когда видит, что она в подавленном состоянии. Парень убить готов за неё, она видит в нем хорошего человека, а не чудовище. Поэтому он слишком зачастил уходить в другой мир. Настоящее имеет преимущество лишь в том, что... Шуга может ощущать ее. Хотя... В последнее время, во сне он тоже отчётлив чувствует прикосновения, ароматы, витающие в воздухе, музыку и дурацкий к - поп, который она постоянно включает, поёт, слушает. Под который она танцует. Запечатлеть глубокий поцелуй на лбу, взять шприц, вколоть в себя дозу снотворного чуть больше, чем надо. Умышленно. Зная, что делает, обвести взглядом окружающий мир. Перед этим стереть своё имя из истории. Сжечь все документы, которые хоть как - то намекают на его присутствие в этом мире. Убить всех работников, что были при нем. Оставить власть в руки тем, кто действительно наследник. Неудачный правда, но честный наследник. Прижаться всем телом, обнять так сильно, как можно. Проделать ту же работу со шприцем и над ней тоже. Не давала точного согласия,но по глазам видно - там, и ей, и ему намного лучше. Обоим нравится, оба там живые. Закрыть глаза. Прошептать: «Я люблю тебя.» И больше никогда не просыпаться. Мин Юнги. Шуга. Сахар. Свэг. Лидер и диктатор. Убийца и враг. Психопат и политик. Друг и любовник.***
Это ее история. Это она заварила кашу. Жаль, расхлебать не удалось. А какие были амбиции, какие были планы! Сколько красивых фотографий для инстаграма, сколько слов, не написанных в блоге. Айя, пиши. Айя, рисуй. Айя, танцуй. Айя? Неужели нельзя было поступить по другому? Ситуация кажется бредовой. Ведь можно было выкрутится. Пожертвовать родными, что уж там. Тогда бы была сломана одна жизнь, а не... Шесть. Стоп, семь. Крошка Бао. Сомния. Отрешение. Лицемерие. Обман. Отречение. Дружба. Вот именно о ней хочется говорить меньше всего. Жили были друзья. В один день из не стало. Похоже на стихотворение «Десять негритят». Да только, умирали в разное время, и людей было меньше. И слава Богу, что меньше. Первый год. Разрушение. Приключения, желание выжить. Желание спастись, понять, выкарабкаться. Второй год. Понимание. Спокойствие, попытки понять ситуацию, понять, где упустили, где допустили ошибку. Принятие своих грехов. Отпущение. Упрямость все ещё присутствует, но... Забота. Маленькое пушистое чудо, что так задиристо бьет лапами по лицу, при этом спрятав когти. Третий год. Безумие. Уходы в параллельную реальность, отказ от своей личности, диссоциативное расстройство. Желание уснуть и остаться в другом мире навсегда. Галлюцинации, голоса, странные ощущения. Слова и звуки, которыми она уже давно не пользуется за исключением бесед с подругой. Подругой? Какой подругой? Вроде все обсудили. Сначала она, потом Аяулым. Черт. Линия одежды под названием «АШ.» Сотрудничество с магазинами, учеба в Европе. Парень - немец с красивыми зелеными глазами, поездка в Японию. Где... Почему? Почему не дали воплотить? Почему дали построить планы, а потом оборвали их в один момент? Почему в другим мире такие же мечты, но более посерьезней? Почему... Почему глядя на своё отражение, она уже не видит привычную голубоглазую и светленькую девушку - шатенку с кудрявыми волосами, а... Совершенно другую интерпретацию? Почему эта «другая Айя, что зовёт себя другим именем.» нравится больше, чем настоящая, живая версия? Черт. Понять бы кто из них живой. Не сопротивляться его объятиям. Почти радостно встретить шприц. Закрыть глаза, ожидая полнейшего перевоплощения и погружения в новый, неизведанный мир. Аяулым Шалкар. Студентка. Медик. Голубоглазая. Модель. ... Принцесса?***
Довольное урчание. Осторожно ступая по бетонному полу, грациозное создание перемещается по комнате. «Этот ваш мир... В нем вы не более чем бренная оболочка. Перейдя в следующий - вы в принципе, не измените своё значение. Но хотя бы будет другой шанс. Этот ваш Мир... В нем вы мертвы, ибо нельзя существовать одновременно в двух мирах. Радуйтесь, дети мои. Реинкарнация - вещь удивительная. И до безумия интересная. Простите, что не исправила вообще положение, но обещаю исправить его в следующем режиме. Вам предстоит многое пережить. Клянусь, что не такое жуткое как в предыдущей жизни. Но скучать вы точно не будете! Обеспечу вам спокойствие, ведь вы уже настрадались в своё время.» -Эй. Что этот кот тут делает? -Не знаю. Кажись, это девочка. Возьмём себе? -Не хватало нам в магазине ещё кота! Ладно... Будем звать тебя Рыжая. Смотри, не пакости. Иначе один выход - улица. Поняла? -Мяу.***
-Девушка, я настоятельно рекомендую купить вам своей дочери это прекрасное шоколадное мороженое с кусочками бисквита... -Отстань. -Таки не хочу навязывать своё мнение, но именно сейчас ваша дочь так сильно нуждается в нем... Женщина, к которому обращался подросток закатила глаза и неторопливо укладывала в сумку хлеб и сметану с молоком. -Испечёшь себе что - нибудь. -Алло, мучное и мороженое - это просто офигеть какие разные вещи, мам! -Ничего не знаю. Ваша дочь куда уже собралась поступать? - игнорирую выпады собственного чада, покупательница поинтересовалась у продавщицы. -Ох, не знаем. Представьте себе! Одиннадцатый класс, а до сих пор не решила. Ужасно. К репетиторам ходим, но все равно... А у вас? Ты вроде хотела заграницу поехать учится. - продавщица заинтересовано уставилась на девочку с мороженым в руках. -Есть такое... На врача. - ребёнок пытался погладить рыжую, толстую кошечку, что глубоко спала, лишь изредка недовольно мурлыча, трогала лапкой сапоги девочки. Что бы оказать, что типо: «я не сплю, я все прекрасно чувствую. Не лезь.» -И куда бы ты хотела? Помнится, говорила что - то про Азию, да? Япония? Нет? -Рыжая! Обрати на меня внимание, красавица моя с усами. Ушастая леди. Хвостатое чудо. Не спи, посмотри на меня. - довольный голос девочки, полностью игнорирую слова продавщицы, раздался по всему магазину. -Ты же хотела в Южную Корею! Дамира, поедешь учится в Южную Корею, да? Хитрые Карие глаза блеснули, и извиняющаяся улыбка сразу намекнула на ответ. -Уже нет. Передумала.Конец.