По лезвию

Прошу заранее понять и простить за маленькие неточности, которые могут быть в этой главе, ибо проверялась она едва ли не из под стола :D Кое-кто (она поймет) довел несчастного автора до истерики, заставляя кататься по полу от смеха, из-за чего автор могла быть немного неадекватна, перепроверяя данный текст. ПОНЯТЬ И ПРОСТИТЬ. ________________ Внутри шаттла была Рэй. Укутанная в черную мешковатую одежду, взятую явно с чужого плеча, она лежала прямо на черном блестящем полу в окружении капелек собственной крови, тоненьким ручейком стекающих из уголка рта и носа. Смертельно бледная, мусорщица будто нарочно показывала, во что ее превратил его сын. Той девочки, которая радовалась листочкам и ручейкам, больше не было. Там, на «Старкиллере», сидя в пыточном кресле под пристальным взглядом Бена, она умерла… И даже не требовалось приводить ее в сознание, чтобы убедиться в этом. Словно остолбенев, Хан просто стоял, как статуя, и смотрел, как очередную жертву монстра по имени Кайло Рен увозят в медицинский отсек. Смотрел, а в горле стоял ком, когда он понимал, что Рэй едва жива. Бен уничтожил ее, изуродовал, как всегда поступал со всеми своими игрушками, что попадали в его руки, попадали на «Старкиллер». Вот только в отличии от них, Рэй смогла выбраться. Смогла… И, рискуя жизнью, прилетела сюда, к ним, ища защиты и помощи. - Ты… Как ты узнала, что это она? – едва слышно спросил Хан, вглядываясь в грустные пустые глаза жены, пытаясь найти ответ. Если бы Лея не приказала отменить отлет перехватчиков, то все было бы кончено. Рэй бы просто взорвали вместе со злополучным шаттлом, опасаясь шпионов, и дело с концом… Вот только жена будто заранее знала, что там, на шаттле тот, кто не желает им смерти или какого-либо зла. - Я… Я не знаю, - сипло проговорила она, не отводя взгляда от черного, зловещего шаттла, который каким-то чудом сумела угнать Рэй. – Как ты думаешь… Есть еще шанс? Есть ли еще шанс вернуть того, кто когда-то был их сыном? Есть ли, казалось, практически невозможная вероятность, того, что Бен Соло еще жив? Неоконченный вопрос тяжелым камнем повис в воздухе, будто препона, мешающая дышать… Но Хан прекрасно все понимал. Как и Лею, его тоже терзало это, мучило, выворачивая все внутренности наружу… Вот только он даже не знал, что ответить. Хан чувствовал, что именно Бен убил Финна, чувствовал, что именно Бен сейчас виноват в том, что Рэй оказалась практически уничтожена. Как сказал врач, физически она полностью здорова, но душевно… Как бы сейчас ни хотелось поверить, что в этом виноват кто-то другой, отрицать правду было невозможно. Бен стал тем, кем хотел всегда – уменьшенной копией Дарта Вейдера, того монстра в черном костюме, который во всей своей жизни знал только одно: как убивать, как использовать ту Силу, что наполняла мир, во зло. - Если шанс и есть, то он крохотный, - прошептал Соло, не отводя взгляда от шаттла. Даже такой бывалый контрабандист, как Хан, сейчас был разбит. Уничтожен. Легко говорить, что все можно исправить, когда ты не видишь плодов своих действий… Легко жить спокойно, когда ты не смотришь в глаза тому человеку, которого искалечил твой собственный сын. Несколько секунд они просто стояли, глядя в пустоту, а потом, чувствуя, как разрывается от невыносимой боли ее сердце, Лея лишь покачала головой, делая несколько шагов куда-то в сторону штаба. Мать всегда будет надеяться… Мать всегда будет ждать. Даже покалеченная Рэй не смогла убить ее надежды, не смогла уничтожить того, что до сих пор теплилось внутри несмотря на всю боль и сомнения. Лея до сих пор любила своего сына и надеялась вернуть его вопреки всему. Да, как и Соло, она чувствовала себя уничтоженной, растоптанной в прах и пепел, но верила. «Вера – самая сильная вещь в мире. Я верну его… Чего бы это ни стоило». Медленно, словно желая остаться в мире грез как можно дольше, Рэй плыла… Плыла по течению какой-то странной иссиня-черной реки, наполненной подобием липкого и мерзкого мазута, даже не пытаясь грести, выплывая на поверхность. Она чувствовала себя, как будто рассыпается на куски, будто разбита в хлам одним мощным ударом биты, усеянной острыми шипами… Казалось, тронешь сейчас хоть волосок, хоть клеточку, и расползешься на тысячи вонючих, пропитанных липкой чернотой кусков, которые и дальше будут точно так же плыть по течению даже когда тебя самой уже не останется. Рэй чувствовала себя, как сорокадневный мертвец, у которого отняли собственную могилу. Каково это, когда тот, кому ты наконец сумела довериться, к кому ты обрела болезненную, вынимающую душу привязанность вдруг оказывается человеком из прошлого, человеком, что отнял у тебя больше года, превращая всю дальнейшую жизнь в одно сплошное эхо, усеянное кошмарами прошлого? Кайло Рен отнял у нее мать. Отнял отца. Отнял семью, надежду на доброе будущее, которого теперь никогда не будет. Наивная девочка с Джакку надеялась и ждала, когда за ней прилетят, добрых одиннадцать лет, и теперь оказалось, что ее надежды разрушили, словно какой-то дешевый замок из песка… Тогда, много лет назад, сидя в шаттле после смерти отца, она дала и себе, и своей внутренней Тьме клятву. Клятву отомстить. Любой ценой. Либо погибнуть, но погибнуть – пытаясь. «Я убью его». У тебя был шанс. Помнишь? Помнишь, как ты изо всех сил сжимала меч, силясь занести его над этим человеком, если его, конечно, можно назвать человеком? Требовалось всего лишь вонзить лезвие в грудь, уничтожить, пронзить насквозь сердце… Но ты не смогла. Ничтожная, глупая девчонка. Он уничтожил все, что ты любила, превратил тебя в свою игрушку, которой пользовался, как хотел… И ты легла под него, легла под того, кто забрал твою семью, всей душой мечтая уничтожить тебя… А сейчас сдалась, как никчемная соломенная кукла. Просто плывешь по течению, словно какой-то призрак из прошлого, уничтоженный своими собственными мечтами и мыслями. Хватит… Хватит. Стань тем, кем всегда была. До боли, до разноцветных точек, пляшущих перед внутренним зрением зажмуривая глаза, Рэй изо всех сил принялась махать руками, пытаясь всплыть… Липкая жижа сопротивлялась… Сопротивлялась, но подкрепленная Силой и внутренним порывом, Рэй всплывала, ища выхода. Она побеждала. Прошло несколько секунд, прежде чем какая-то невидимая рука грубо швырнула ее на мягкий полог леса, усеянный острыми еловыми иглами. Река мертвых, река, в которой она омылась от всей боли и страданий, осталась позади… Но теперь ей требовалось победить свой страх. Победить то, что всегда было внутри, захватывая каждую ночь в свои мерзкие и склизкие лапы… Раздвигая ветви, усеянные острыми, вовсе не еловыми иголками, как показалось сначала, Рэй шла вперед, разрывая тонкую кожицу на руках, оставляя за собой кровавый след… Она была должна, обязана пройти этот путь, даже несмотря на тот кошмар, что преследовал ее сзади, будто желая схватить за ноги и утащить в недра леса, где поджидала смерть. Словно холодящий кожу лед, ужас пополз по спине, заставляя шевелиться волосы на голове… Сзади нее кто-то стоял. Стоял, желая убить, превратить в ничто. Нет. Нет! Не для этого она заново переживала свое прошлое, не для того, чтобы сдаться своему же разуму на обед! Она выживет. Во что бы то ни стало, выживет… И отомстит всем и каждому, кто приложил руку к смерти ее близких. К смерти тех, кого она любила… И к ее собственной. Рей Хейн умерла одиннадцать лет назад, порождая на свет Рэй-мусорщицу. Она умерла… А теперь вновь оживала, становясь гибридом двух личностей, которых объединяла общая цель. Отомстить. Любой ценой. Стискивая челюсти едва ли не до скрежета в зубах, Рэй резко остановилась, вглядываясь в иглистые ветви где-то сзади, по бокам… Хватит бежать. Пора принимать бой, пора показать, кто здесь хозяин. На несколько секунд в призрачном лесу воцарилась холодная, жуткая тишина… А затем ее разорвал на куски гул алого меча, что преследовал ее кошмары уже добрый десяток лет. Истерзанная донельзя, Рэй обернулась, едва владея собой, из последних сил заставляя себя оставаться на месте… И задрожала, чувствуя, как по спине ползут мурашки. Казалось, в каждой молекуле лесной темноты мелькает призрак былого, показывает свое лицо, обрамленное черными кудрями, стремясь напугать и уничтожить… Убить, завершая то, что начал еще в далеком прошлом. На что рассчитывают ее кошмары? Что она бросится в чащу, теряясь там навсегда? Чего они ждут? Она никогда не сдастся. Не теперь, не тогда, когда она знает, ради чего бороться. Она хотела видеть кровь. Его кровь на своих руках… - Выходите! – злобно выплюнула Рэй, оборачиваясь, изо всех сил вглядываясь в непроглядную черноту леса. – Выходите!!! Покажите, на что вы способны! Выходите и убейте меня, если сможете! Шорохи, испуганные громкими криками, затихли… А затем накинулись на нее с еще большей силой, облепляя, будто летучие мыши, укалывая обоюдоострыми иглами. Сердце забилось будто молот по наковальне, ища выхода, вновь и вновь заставляя ее замирать от сковывающего ужаса… Перед лицом само собой возникло лицо Кайло Рена, сразу же после того, как он ранил ее отца. Светящиеся жадностью чужой крови и боли черные опалы глаз… Он снова преследовал ее, вот только в этот раз Рэй не собиралась уступать. - Прочь!! – громко и злобно прокричала она, заставляя его лицо поплыть, будто краску, разбавленную водой. Будто поддавшись, кошмары растворились во тьме, наполняющей каждый миллиметр пространства… Но Рэй знала, что они больше не вернутся никогда. Она победила их. Она победила свои страхи, и больше они никогда не запустят свои костлявые лапы, пропахшие смертью, в ее голову… Вот только взамен в ее тело входила Тьма, заволакивая душу плотным мороком. Где-то там, глубоко внутри, она сливалась в одно целое с едва живым Светом, создавая прекрасную элегию мелодии, которая заставляла жить… И требовать возвращения в реальный мир. Она сможет. Она вернется, во что бы то ни стало… И отомстит. Любой ценой. Кошмары, почувствовав дыхание Силы, отступили назад, теряясь во мгле… А Рэй, полная странного ощущения, сделала первый шаг, возвращаясь в реальный мир. Вперед, к писку мониторов, следящих за ее сердцебиением, к голосам, доносящимся откуда-то сбоку… Она будет жить. Хотя бы потому, что тогда, одиннадцать лет назад, ей напророчили смерть. Рывком возвращаясь в реальность, Рэй распахнула глаза. Откуда-то высоко, с белоснежного потолка на нее падал холодный яркий свет, ударяющий по зрачкам будто миллионами острых лезвий. Как снег… Как снежная буря тогда, на «Старкиллере», свечение окутало ее, пробуждая то, чего Рэй теперь боялась, будто самой страшной пытки. Воспоминания, было растаявшие под влиянием прошлого, вновь возвращались, назойливо подсовывая полные целой симфонии эмоций, картинки. Поцелуй под снегом… Такие теплые, полные обжигающей страсти губы, скользящие в ритме с ее движениями. Замерзшие пальцы, перебирающие мягкие, влажные от ледяных снежинок, кудри. Полет на шаттле… А потом дикие, ни на что не похожие боли, погрузившие ее в собственное прошлое. Рен, тот самый человек, который спас ее трижды, оказался монстром, преследовавшим ее семью, и уничтожившим ее будущее. Кто знает, может быть, пойди все иначе, сейчас она была бы счастлива… Сейчас бы все могло быть совершенно по-другому. Другое детство. Настоящая, а не эта, поддельная и мерзкая, «любовь», от одного воспоминания о которой сердце просто рвалось на клочки, заливая все внутренности кипящей от ненависти кровью. От каждого ощущения его прикосновения, преследующего сквозь время, через нее будто пропускали раскаленный железный прут: прогоняя по телу мучительную дрожь, он проходил насквозь, вновь позволяя «насладиться» той болью, которая раньше казалась прекрасной симфонией «любви». Все, что произошло между ними, было обманом. Одним большим, полным муки и боли обманом, который Рэй сочинила себе сама. Монстры не умеют любить. Они не имеют привязанностей, и среди всех их желаний выделяется лишь одно - желание чужой крови и смерти. Неужели было нужно, чтобы жестокая правда всплыла наружу, уродуя ее саму и весь окружающий мир в придачу, чтобы понять, что то, придуманное, невозможно, не имеет шанса на жизнь? «Мы еще встретимся». Да, Кайло, мы встретимся. И при этой встрече кто-то из нас умрет. Либо я, либо ты. Другого не дано… Этот мир слишком тесен для них двоих. Он уничтожил ее семью, уничтожил ее жизнь, ломая все, чем Рэй дорожила, в прах. Рен – единственный призрак смерти, некогда идущий за ней по пятам, которого она может и страстно желает наказать. Во что бы то ни стало, скоро все встанет на свои места… И будь она проклята, если в ответственный момент вновь отпустит уже занесенный меч. Губы сами собой растянулись в едва заметной глупой улыбке. Рен даже не знал, не помнил ее… Еще бы. Тогда проклятые рыцари искали маленькую форсъюзершу, которая обладала и Тьмой, и Светом, искали ту, в ком была эта уникальная и прекрасная аура, ведущая их к жертве, словно натасканных охотничьих псов к раненому зверю. Да, благодаря помощи джедая, ее Сила на время исчезла, и всерьез начала проявляться только спустя одиннадцать лет, после попадания на «Старкиллер». Еще бы, когда твои глаза каждый день мозолит призрак из прошлого, тяжело не начать вспоминать… Вот только до полного падения заслона к ней вернулся лишь Свет. Индивидуальная аура Силы, по которой ее узнавали рыцари, исчезла на многие годы, и, даже когда начала проявляться, Кайло при всем желании не смог бы узнать в простой мусорщице предмет своих поисков. Он был с ней, целовал ее, и даже не знал, с кем спит в одной кровати, кого спасает, оттаскивая от пропасти… Интересно, что бы он сделал, узнав, что Рэй – та самая девочка, которую одиннадцать лет назад он и другие рыцари Рен мечтали уничтожить? Что бы сказал, если бы заглянул в ее душу, понял, как сильно бывшая жертва желает его крови? Изо всех сил Рэй хотела взглянуть в его глаза, эти подернутые Тьмой непроглядно-черные опалы, понять, что таится за ними, в его душе… Жаль, что монстрам никогда не бывает стыдно за их поступки. Жаль, что нельзя ничего сделать, чтобы дать ему почувствовать то же самое, что пережила и она сама… У Кайло вряд ли были родители. А если и были, он наверняка убил их, пытаясь стать тем, кем сейчас являлся. Каждой искоркой души, подернутой Тьмой, Рэй ненавидела его. Дернувшись на кровати, будто парализованный ребенок, она резко села, откидывая в сторону одеяло и с радостью отмечая, что на ней нет его тряпок, которые Рен благородно пожертвовал, чтобы глупая и наивная девчонка не замерзла. Да лучше бы она ходила голой, и он, наверное, был бы этому только рад, особенно после того, как уложил ее в постель. Сжимая пальцы в кулаки, едва сдерживая ярость, поднимающую голову глубоко внутри, Рэй поднялась на ноги, из последних сил пытаясь удержаться от оглушительного крика, рвущегося наружу. Руки тряслись… Словно выискивая жертву, она схватила стакан с водой, поставленный у кровати, и, сжав зубы, изо всех сил швырнула его об стену. С глухим, резким сипением дыхание вырывалось из горла, будто рык дикого зверя… Стекляшка, летящая по воздуху словно в замедленной съемке, ударилась о гладкую, до одури белую стенку, разлетаясь на миллионы кусочков, расплескивая вокруг блестящие, будто бриллианты, капли воды… И Рэй задрожала, чувствуя, что этого слишком мало. Казалось, если ты сейчас не выплеснешь то, что находится внутри, то просто умрешь, порванный на куски собственным гневом… Она была словно переполненная чаша, в которую попала последняя капля, вызывающая шторм. Будь здесь сейчас Рен, она бы просто удушила его, убила бы голыми руками, разрывая тело на кровавые клочки… Пытаясь успокоиться, бывшая мусорщица начала глубоко дышать, пытаясь использовать старый проверенный способ, помогающий справиться с приступами страха. Вот только это не помогало… Будто мина с подпорченным таймером, она чувствовала, как начинает дрожать воздух вокруг, как неистово кричит собственная душа, смешиваясь с беззвучным воплем тела… Едва не ломая пальцы, Рэй еще плотнее стиснула кулаки, обломками ногтей разрезая кожу ладоней до крови, пытаясь с помощью боли бороться с подступающим взрывом, как когда-то делала на кресле перед Реном. Перед ним. С каждой секундой гнев нарастал… И она просто не могла его сдерживать. Ярость, запертая внутри много лет, просилась наружу, и ее было невозможно успокоить никакими уколами или травами. Несмотря на лошадиную дозу успокоительного, которую еще на шаттле в бессознательную Рэй вколол врач, сейчас гнев все равно вырывался наружу, будто монстр, стремясь уничтожить все вокруг. Зря, зря тот проклятый джедай поставил на ее разум щит… Зря он решил запереть внутри то, что всегда было и должно было быть ее частью. С каждой секундой, несмотря на мучительные усилия сдержаться, Тьма нарастала, пожирая ее изнутри, словно стремясь создать голодного и смертельно опасного зверя. Рен. Рен. Рен. Имя назойливо, будто какая-то прилипчивая мошка крутилось в голове, сводя с ума, лишая рассудка. Каждую секунду новая картинка жалила ее, создавая огромный кровоточащий нарыв на сердце, уничтожая тело изнутри… Понимая, что уже просто не может сдерживаться, Рэй одним резким шагом приблизилась к стене, изо всех сил впечатывая в нее кулак. По костяшкам царапнули будто лезвием ножа, однако она продолжала бить твердыню снова и снова, раня руки в кровь, едва не ломая тонкие косточки… И самое главное, расходуя Темную Силу, ведомую гневом, накопившимся внутри, что сейчас пожирал ее, будто яд. С каждым новым ударом на стене оставалось все больше кровавых отпечатков, заставляющих Рэй колотить в нее с еще большим остервенением, будто пытаясь стереть с белоснежной отделки следы собственной слабости и человечности. Почему? Почему? Просто ответьте, хоть кто-нибудь, почему?! Почему другие живут, имеют семьи, в которых никто не умирает, любят кого хотят, зная, что этот человек не тащится за ними из прошлого, желая убить?!! Будто океан, Тьма захватывала все тело и разум, окончательно лишая ее здравого смысла и оставляя за собой лишь боль и холод, прожигающих грудь. Методично, будто это была ее главная цель в жизни, Рэй просто била стену, сжав зубы, не замечая того, что творилось вокруг… С каждым новым ударом в разбитые костяшки рук приходила нестерпимая боль, однако, чем больше ее было, тем больше уходило и ярости, унося с собой колоссальный приступ, захвативший ее в свои лапы. Еще… Еще один удар. Рэй не слышала криков врачей, которые побоялись войти внутрь к этой сумасшедшей, не видела, как они побежали куда-то по коридорам, пытаясь кого-то найти… Не чувствовала липкий ужас, окутавший приемную. Персонал боялся даже взгляд кинуть в сторону комнаты, в которой будто бушевала тысяча рапторов, один единственный взгляд. Да, девчонка была маленькой, но и в то же время опасной. Тьма подминала их волю под себя, навязывая простейшие правила поведения – не входи, если хочешь быть жив. Просто не входи. Методично выбивая вместе с каждой новой капелькой крови, вытекающей из раненых кистей свой гнев, очередным ударом Рэй оставила в стене едва заметную вмятинку, больно царапнувшую пальцы. С каждой секундой ей становилось все легче… С каждой секундой она все меньше думала о Рене и все больше о мучительной боли в костяшках рук, пронзающей ее насквозь. Прошло несколько минут, прежде чем приступ прошел, оставляя мусорщицу в покое. Опустошенная, не обращающая на царящий вокруг хаос внимания, она, почувствовав внутри полную и абсолютную пустоту, просто рухнула на усеянный осколками стакана и каплями воды пол, поджимая к себе коленки, прижимаясь к подернутой сеткой кровавых отметин стене спиной. Уложив голову на колени, закрыв глаза ладонями, Рэй просто заплакала, даже не пытаясь вытереть слез. Ей было больно… Чертовски больно и внутри, и снаружи. Сердце разрывалось на куски, будто безумное… А она знала, что этого нельзя избежать. Когда ты теряешь всех дорогих людей разом, когда ты понимаешь, что прошлое нельзя вернуть или исправить… С каждой секундой тебе становится только хуже, и от этого ты просто разлагаешься заживо. Новые и новые всхлипы… А ведь он тоже стал ей дорогим человеком. До недавнего времени. Почему люди понимают, что им дорого, только на краю? Почему оплакивают то, что потеряли, когда уже ничего нельзя вернуть? Она была бы рада забыть все это, как страшный сон, но не могла. Сердце рвалось на куски, сжигая последние мосты в прошлое, убивая ту, кем она была еще несколько часов назад… Ту, что целовала монстра, наслаждаясь каждым его прикосновением, ту, что подсознательно ждала и желала их встречи, чтобы вновь прижаться к его груди, услышать биение сердца… Теперь в ней самой рождался точно такой же монстр, и от этого становилось только гаже. Постепенно слезы тоже прошли, как и гнев, оставляя за собой лишь пустоту, наполненную ледяным холодом «Старкиллера». Лишь боль, звенящая в руках, мешала ей заснуть, отключиться от этого… Боль, и чье-то знакомое присутствие, шагающее к отсеку. Рывком поднимая голову, Рэй было приготовилась бежать… А затем, вспомнив, что находится на Иллиниуме, глубоко вдохнула, стирая слезы и оставляя на щеках кровавые разводы. К ней шел Хан. Одновременно встревоженный, виноватый и напуганный, он раскрыл дверь… И остолбенел, пытаясь понять, что здесь произошло. В медицинский отсек будто раптора поужинать пустили: стенка, покрытая едва заметными вмятинками, - будто ребенок с ножичком играл, - заляпанная кровью белая отделка… Разбитый на сотни сияющих осколков стакан. И посреди всего этого хаоса маленькая, свернувшаяся в комок фигурка, смотрящая на него с дикой, неестественной надеждой и виной, плескающейся в глазах. - Прости, - едва слышно прошептала Рэй, едва шевеля бледными, обескровленными губами. – Прости… Словно не осознавая ее слов, Соло замер… А затем вздрогнул, понимая, что она изменилась даже не настолько, насколько он себе представлял. Той доброй девочки, которая помогала ему с «Соколом», и вправду больше не было. Поменялся даже взгляд – из полного удивления взора темно-карих глаз, таких, как у Леи, теперь на него смотрел совершенно другой человек. Не было больше того гладкого шелка шоколада в ее радужках, не было той доброты… Вся фигура, несмотря на свою обманчивую хрупкость, саднила непонятной мощью и болью, от которой у него внутри становилось не по себе. А глаза… Глаза стали каре-зелеными, словно меняя свой цвет на нечто среднее между Светом и Тьмой. Лея предупреждала его, что Рэй форсъюзер, но не говорила, что Темный. За время, проведенное на «Старкиллере», в нее проникла Тьма, и сейчас малышка до боли походила на Бена, что точно так же сидел в своей комнате после очередного взрыва или сломанной игрушки, кинутой об стенку. Те же самые ощущения загнанного, затравленного зверя витали в воздухе, наполняя его едва осязаемой игрой светотени, которую Соло мог почувствовать, даже не обладая Силой. Губы слегка заметно приподнялись, создавая грустную полуулыбку, полную светлой печали. Еще несколько часов он думал, как бы поступил с Беном, пойди все иначе… Мечтал исправить ошибки, попробовать все сначала, вернувшись в прошлое, и вот он... Второй шанс. Сидит сейчас, глотая слезы, ждет каких-то добрых слов, которые могут все загладить ее вину… Рэй сейчас стыдно. Стыдно за то, что она избила ни в чем не повинную стену - сейчас малышка сама не знает, что с ней происходит. Еще четыре или пять дней назад простая мусорщица даже не подозревала, что обладает Силой… А теперь она просто медленно умирает от этой Тьмы, не находя себе места. Стоит сейчас запереть ее здесь, накачать наркотиками, приковывая к кровати, что и хотели сделать перепуганные ее внезапным приступом агрессии врачи, все будет кончено. Девочка просто сойдет с ума… Или окончательно станет Темной. Он должен помочь ей. Должен помочь, чтобы не создавать второго Кайло Рена… Сейчас, по прошествии стольких лет он может все исправить, получив второй шанс. Несколько аккуратных шагов по битому стеклу и мелким кусочкам пластика, валяющимся на полу. Осторожно, будто боясь спугнуть ее, Соло протянул Рэй руку, предлагая подняться. - Тут что, рапторы побывали? – искренне улыбнулся он, пытаясь разрядить обстановку. На секунду в подернутых пленкой слез незнакомых каре-зеленых глазах промелькнуло недоверие и непонимание… А потом, будто что-то обдумав, Рэй протянула ему ладонь, медленно, даже чересчур медленно, будто опасаясь предательства, поднимаясь на ноги. Ощутив в своей ладони что-то влажное, Хан скользнул взглядом вниз… И замер, увидев перед собой напрочь разбитые костяшки, едва ли не уничтоженные от столкновения с жесткой стеной. Сердце сжалось, предчувствуя беду… Однако он одним волевым усилием расслабился, зная, что сейчас Рэй чувствует все его эмоции. Осторожно, чтобы не причинить еще большей боли, Хан сжал ее ладонь, подталкивая к выходу. - Пойдем, - кивнул он в сторону выхода. – Это надо обработать. А потом нас ждут в штабе. Ничего не говоря, она сделала первый шаг в сторону выхода, чувствуя, как постепенно вновь возвращается Свет, заполняя болезненную пустоту в груди. - Спасибо, - еле слышно прошептала Рэй, уже более осознанным взглядом всматриваясь в окружающий пейзаж. В отличие от коридоров «Старкиллера», пропитанного Тьмой Сноука и… Закусив губу, Рэй оборвала себя на полумысли, пытаясь не упомянуть его имени, которое теперь причиняло куда больше боли, чем раньше. Стоило только вспомнить, где-то внутри вновь полыхнул далекий осколок пламени гнева, и, даже не обращая на протестующий вой мышц, она сжала свободную от руки Хана ладонь. Рэй осуждала ситха… И теперь сама стала точно таким же монстром. Даже теперь, когда ее душой вновь завладел спокойный Свет, она все еще чувствовала смертельно холодные прикосновения Тьмы, разрушающие все, что было вокруг… Выходя из той проклятой комнаты, она даже не обратила внимания на тот хаос, что сама же и учинила. Только сейчас, когда они уже подошли к напуганным до чертиков врачам, Рэй вспомнила, что сделала, и от одной этой мысли сжалась в комочек, будто страшась неведомого наказания. Эти люди были добры. В отличие от Первого Ордена, они не собирались пытать ее, не собирались ломать по кусочкам, вытаскивая все секреты, принадлежащие врагу… Однако она только что наплевала на гостеприимство, показывая им, какой демон сидит внутри простой девочки на самом деле. Откуда в ней только взялась такая ярость? Будут ли еще такие обжигающие приступы, в которых она вновь не сможет держать себя в руках? Была ли это выплеснута вся та Тьма, что за те одиннадцать лет была в заключении, или… Или ей придется бороться с собой ежедневно? Пытаясь сдержать стон, Рэй закусила губу. Только бы не каждый день… Только бы не каждый день. Куда проще было бы просто выкинуть весь этот хлам, накопившийся за все годы разом, не задерживая в себе этого яда, к которому у нее не было иммунитета… - Садитесь, - натягивая на лицо маску спокойствия, твердо проговорила врач, похлопывая ладонью по стулу. – Руки вытяните на стол. Словно приходя в себя, Рэй распахнула глаза, пытаясь всмотреться в каждую деталь, невольно сравнивая ее со «Старкиллером», и замерла, понимая, что у этих двух баз нет ничего общего. Здесь все, несмотря на преобладающие серо-белые тона казалось таким светлым, таким… незнакомым, а «Старкиллер», начищенный до блеска, лишь убивал любые позитивные мысли, душа их на корню. Протягивая руки на белоснежный стол, Рэй замерла… А потом поняла, что чувствует девушку, которая прикоснулась к ее рукам, закрывая жуткие раны бинтами. Видит, как врач хочет накачать ее снотворным, а затем закрыть в отсеке, привязав к кровати… Чувствует каждую ее мысль. Эта девушка считала ее сумасшедшей… И самое страшное, что она была права. После «Старкиллера», после внезапно вернувшегося в разум прошлого она и вправду начала сходить с ума. Легко жить, не зная, что у тебя было за спиной… Легко жить, даже не зная, где твои родители. Можно считать, что они вернутся… Можно верить, что они живы. Только теперь она поняла странное выражение, которым часто пользовался отец, когда она совала свой любопытный нос туда, куда не полагалось. «Меньше знаешь, крепче спишь». Обычно в ответ на такое Рэй начинала вредничать, устраивая скандал – такая фраза еще больше распаляла ее врожденное любопытство, но сегодня… Сегодня она поняла, что именно скрывалось под этими, казалось бы, простыми словами. Когда ты не знаешь, откуда пошли все твои беды, жить проще. И это нельзя было оспорить. Морщась от колющих прикосновений повязки с бактой к разбитым рукам, она закусила губу, осознавая, что готова была бы тысячу раз испытать эту боль, только бы ей вновь разрешили все забыть… Забрали Тьму, прожигающую изнутри. Вот только это невозможно. Новые и новые прикосновения теплых рук женщины, которая считала ее сумасшедшей, почему-то напоминали другие, знакомые до боли, вновь причиняя дикую муку, расползающуюся по жилам смертельно опасным ядом. Каждую секунду Рэй боролась с этим всепоглощающим чувством, пытаясь выстоять на ногах под воздействием прошлого, что рвало на куски, увечило, вновь пробуждая было затихнувшую ярость… Но на этот раз она уже держала себя под контролем, не позволяя ненависти показаться наружу. - Спасибо, - в очередной раз проговорила Рэй, поднимаясь на ноги. – Спасибо. Врач ничего не ответила. Молча, будто бы ее здесь и не было, женщина поднялась на ноги, переходя в белоснежные коридоры… Оставляя ее наедине с Соло, который все это время стоял где-то сзади, размышляя о чем-то своем. Он переживал… Думал о своем сыне, беспокоился о нем, пытаясь подобрать слова… Рэй так и не смогла уловить ничего, кроме этого – эмоции, исходящие от бинтующей ее девушки, напрочь перекрыли все те, что шли от Соло. Пытаясь по-настоящему, искренне улыбнуться, она подошла к Хану, хмурящему брови в немом вопросе к самому себе. Словно только что заметив ее, он сфокусировал взгляд, вновь возвращая лицу прежнее, невозмутимое выражение. - Ну… Как? – спросил Соло, недвусмысленно кидая взгляд на ее руки. - Уже не болит, - улыбнулась Рэй после короткой паузы, пытаясь считать его эмоции. Сейчас Сила уже не благоволила к ней. Словно осуждая за тот напрасный выброс, допущенный в отсеке, она даже не желала показать то, о чем думал Хан… И от этого Рэй становилось не по себе. Молча, борясь сам с собой, Соло сделал еще несколько шагов в сторону выхода на поверхность, предлагая Рэй следовать за собой. С одной стороны, он должен, обязан узнать о том, что сделал с ней его сын… А с другой не хотел знать ответа, боясь вызвать в Рэй новый приступ паники и безумной ярости, с которой она била стену. Казалось, он разрывается надвое… И при всем этом еще живет, шагая по коридорам, будто совершенно здоровый человек. Еще несколько метров вперед… Вдали показался проем, из которого бил настоящий дневной свет, и, понимая, что просто не может не спросить, зная, что будет потом жалеть, если не сделает этого. Медленно, будто пытаясь остановить сам себя, Хан замедлил шаг, оборачиваясь и вглядываясь в лицо своей спутницы. - Рэй… Я понимаю, возможно, ты не захочешь отвечать на этот вопрос, - осторожно начал он, переминаясь с ноги на ногу. – Но я должен знать. Короткое, наполненная лишь пустым молчанием да гулом голосов из всех углов, молчание… Рэй нахмурилась, словно пытаясь прочитать вопрос у него с лица, а затем едва заметно кивнула, давая согласие. - Что… Что с тобой сделал Бен? Вопрос вылетел сам собой, естественный, как никогда до этого… Но она нахмурилась еще больше, пытаясь вспомнить, кем мог быть этот самый таинственный Бен. За всю свою жизнь мусорщица, да и Хейн никогда не встречала человека с таким именем… И теперь просто не могла дать ответа на этот простой вопрос, как бы не хотела. - Я не понимаю, - едва слышно проговорила Рэй… и тут же вздрогнула, считав в Силе ответ Хана. Было бесполезно пытаться остановить рвущиеся наружу слова… Все равно, что пытаться вычерпать море ложкой. - Кайло Рен, - со странной, горькой хрипотцой, отводя взгляд, произнес Соло, выпуская на свет ненавистное имя. – Он мой сын… И я должен знать, есть ли хоть малейший шанс вернуть его. Сжимая челюсть, Рэй замерла, будто ее только что ударили обухом по голове. Почему галактика так тесна? Почему первый человек, которого она встретила в своей жизни, назвала своим другом, оказывается отцом монстра, который априори не должен иметь родителей? Еще несколько минут назад она была уверена, что ситх просто убил их, когда начинал свое восхождение ко Тьме, и тут… Что она могла сказать Хану? Чем могла утешить отца, который практически потерял надежду вернуть свое домашнее чудовище? Только правду. Чтобы он не повторил ее ошибок. Не доверял… Не верил. - Он заставил меня желать смерти… А потом отнял ее дар, - сквозь зубы выплюнула она. – Я не хочу говорить об этом. Не хочу… Кусая губы, она отвернулась, пытаясь уничтожить очередную дыру, поселившуюся где-то внутри… - Я не могу, - прошептала она, запирая рвущиеся наружу слезы далеко внутри. Ничего не говоря, Соло положил ладонь ей на плечо, будто бы пытаясь успокоить… При первых же словах Рэй его сердце замерло, окончательно признавая поражение. Он всегда будет верить… Но эта вера станет слишком символична. Да, он попытается вернуть сына, если представится шанс, но малышка только что окончательно признала, что обратного пути для Бена нет. Шанс слишком мал… Слишком. - Если хочешь, можешь не ходить в штаб, - произнес он, наступая на горло своим собственным желаниям. Рэй могла быть полезна… Очень полезна. До сих пор они не говорили ни с одним человеком, что сумел сбежать из лап Первого Ордена, а значит, девочка могла обладать крайне полезными сведениями, которые пригодятся, особенно если учесть, что рано или поздно их найдут… И придется сражаться. Может быть, в тот самый миг, крохотные осколки сведений, выданные Рэй, спасут их... И тогда не придется, рискуя своими жизнями, стартовать с гиперпривода вновь. Ничего не отвечая, вновь закусив губу, бывшая мусорщица прислушалась к Силе… И замерла, прочитав, что планирует Соло. Еще одна вылазка на «Старкиллер?» Самоубийственная, однако все же попытка уничтожить проклятую базу, что могла одним выстрелом разнести в прах целую систему. - Я помогу всем, чем смогу, - выпалила она на одном дыхании, чувствуя, как внутри вновь разворачивает крылья мстительная радость. Вряд ли она сможет убить Рена голыми руками… Как, впрочем, и сейбером. А если они взорвут проклятую базу, ситх умрет, ответив за все свои грехи. Сердце забилось чаще, заставляя глаза загореться холодным жестким пламенем. Она убьет его. Во что бы то ни стало.