По лезвию

Теплый туман едва касался кожи, оседая на серебристых волосах, одежде и испещренном морщинами лице мелкими капельками, сияющими под каким-то чудом пробившимся сквозь плотные облака солнцем. Впервые в жизни Хан чувствовал себя уютно на военной базе, которые обычно устраивали в местах, где были жуткие климатические условия – взять тот же Хот. Иллиниум кардинально отличался от них - здесь не было жарко, не было холодно… Идеальное место для престарелого контрабандиста, коим себя считал Хан Соло. Жаль только… Жаль, только, что Рэй так и не увидела этого. Бен забрал ее… И вполне вероятно, что сейчас та мусорщица, которая управлялась с «Соколом» с легкостью заправского пилота, была безнадежно и окончательно мертва. Перед глазами сами собой встали картины развалин, в которые всего за несколько минут превратился бар Маз. Камня на камне не оставили, ублюдки… А если бы не прилетели истребители Сопротивления, его и самого бы уже просто не было на свете. Бен… Там он казался таким близким и далеким одновременно… Даже несмотря на черный костюм, прикрывающий каждый миллиметр кожи, Хан знал, кто именно нес Рэй на руках в свой личный шаттл, знал, что на уме у его сына… Он забрал девушку себе, в личные игрушки, к которым всегда обладал крайне сильной привязанностью. Тогда, в далеком детстве, если ты хотел поссориться с сыном, достаточно было просто тронуть то, что принадлежало ему. Вот только сейчас его игры стали садистскими. Мальчик вырос… И все, кто становились его игрушками, очень быстро умирали, банально не выдерживая напора Тьмы, сочащейся в их разум. Жаль, что Рэй постигла такая участь… Впрочем, как и Финна. До сих пор сердце болезненно замирало, когда Соло вспоминал безумный взгляд бывшего штурмовика. Он выбрал пожертвовать собой, но спасти жизнь едва знакомого человека… Несмотря ни на что, Финн был героем. Сколько времени прошло с их неудачной вылазки на «Старкиллер»? Три дня? Или четыре? Цифры, равно как и искры времени, сливались в единое целое, заставляя его терять счет дням и ночам, стремительно мелькающим перед глазами. С последних событий, что превратились в единую картинку, полную ужаса и негодования, все стало по-другому. Хан уже было даже не думал, что когда-то вновь увидит сына, что когда-то вернется к жене, которую было совсем позабыл, с головой уходя в то, что всегда было его частью, его наркотиком. В то, что могло стереть боль, уничтожая вместе с ней и корчащуюся в муках вины частичку души. Как могла бы повернуться жизнь, если бы он, почувствовав прикосновения Тьмы, идущие от сына, не убегал в рейс, пугаясь даже малейшего отклика растворившейся в пустоте времен Силы Вейдера? Как могла бы измениться картинка грядущего будущего, если бы они не отправили мальчика к Люку так рано? Может быть, Лея была права, когда говорила, что Бену всего лишь был нужен хороший отец. Может быть… Может быть. Он натворил много ошибок… Даже слишком, и теперь их нельзя было исправить… Девочка, которая так быстро привязалась к нему, пустынница, никогда не имевшая ни родителей, ни семьи, талантливая девочка попала в лапы к тому, кем стал его сын. Вполне вероятно, что она уже тысячу раз успела умереть, раздавленная Тьмой на тысячи молекул… Гены Вейдера были сильнее Света. Постепенно они пробуждались, уничтожая в его сыне то, что могло спасти их всех… А затем произошла неминуемая катастрофа. И во всем был виноват он сам. Контрабанда стала для Соло второй семьей, той, что всегда была рядом, той, что всегда была готова принять и обогреть, заставляя боль, гремучей змеей копошащуюся где-то внутри, исчезнуть, или, по крайней мере, отойти на задний план. Тяжело было отказать ей, безумно тяжело было оставаться дома, чувствуя тяжелое прикосновение Тьмы, страх Леи, которая постоянно пыталась, как говорится, прочистить ему мозги, надавливая на отцовские инстинкты. Вот только жена не понимала, что он просто не мог жить в клетке. Он виноват... И сейчас Соло всей душой признавал это, понимая, что все могло бы пойти иначе, совершенно по другому пути развития. Впрочем… Он никогда не получит ответов, никогда не узнает, как могло бы сложиться будущее. Сколько угодно можно пытаться угадывать, строя теории, сколько угодно можно мечтать… Вот только мечты редко становятся реальностью. Слишком редко, и он убедился в этом на собственном опыте, до сих пор наблюдая последствия своих решений. Тогда, много лет назад, когда они с Леей были молоды, красивы и полны энергии, будущее казалось таким простым… Таким естественным. Почти сразу же после второй «Звезды Смерти» он сделал ей предложение, понимая, что эта девушка первая, что отпечаталась в его сердце настолько, чтобы стать женой… А уж ревность, возникавшая к Люку, как выяснилось на Эндоре, необоснованная, окончательно подтолкнула его к важному шагу, едва ли не насильно толкая в объятия семейной жизни. Когда от тебя что-то убегает, ты только сильнее хочешь это «что-то» поймать. Даже такой заядлый охотник как Соло, просто не смог устоять. Реальность, как всегда, оказалась жестока. Как же просто было мечтать, думать, что ты не повторишь судьбу миллионов и миллиардов других семей по всей галактике, которые с дребезгом разбивались о лодку быта… Как же легко было думать, что у тебя все будет прекрасно. Как легко было флиртовать с Леей на борту «Сокола», играя по своим правилам… Вот только в реальности все оказалось иначе. Правила изменились. Два сильных характера, таких, как они с принцессой, уживались крайне редко. Частенько, что говорится, коса находила на камень, а уступать… уступать не желал никто. Да и сами по себе они были слишком разными. Хан, который всю жизнь был свободным, как птица, знал, что в любой момент может улететь в другой конец галактики, ища приключений… И Лея, для которой существовал лишь Сенат и политические переформирования Империи в Новую Республику. Политик и простой человек… Только сейчас он понимал, что эти отношения изначально были обречены на провал. Слишком разные интересы… Слишком разные люди, которым было крайне тяжело найти общие интересы и ужиться вместе. Бен появился слишком быстро – и, казалось, на какое-то время скрепил их отношения будто каким-то суперклеем, заставляя уйти из дома все ссоры и разногласия. Около пары месяцев Лея даже не посещала Сенат, все время уделяя своему ненаглядному малышу. Хан тоже был счастлив – если всего лишь пару лет назад он думал, что дети это только «сопли, какашки и пеленки», то, как только увидел крошечный сверток, в котором, сверкая черными глазенками, лежал его собственный сын, невольно сразу же переменил свое мнение. Года три или четыре они жили в относительном спокойствии, как любая нормальная и счастливая семья. Завороженный маленьким чудом, что называло его папой, Соло втрое урезал все свои рейсы, а Лея вдруг поняла, что в мире есть что-то иное, кроме политики. По обоюдному согласию они покинули шумный Корусант, улетели на тихую планетку в Среднем Кольце, где было немного поспокойнее… И просто жили, стараясь не ссориться по мелочам. А затем все изменилось. На очередной день рождения Бена прикатил Люк, который в то время как раз обустраивал школу для джедаев на каком-то другом конце галактики, и с того момента все разом пошло наперекосяк. Лучше не знать, что таится в твоем ребенке, чем бояться этого, пугая себя и самого Бена… Они совершили огромную ошибку, выпуская свои эмоции наружу. Жить с форсъюзером и не контролировать своих мыслей и настроения? Ага. Очень умно, ничего не скажешь. Постепенно, по шажочку, сын, подстрекаемый собственным буйным воображением и их собственными сомнениями, начал падать ко Тьме. Сначала игрушки вдруг начали ни с того ни с сего летать в стенку, разбиваясь на куски и тем самым вызывая в Лее кипящий океан эмоций, то потом вдруг разом повзрослевший мальчишка просто-напросто практически перестал с ними общаться, углубляясь в себя. С каждым днем Бен становился все темнее, будто подражая какой-то черной туче, и потом… Первым не выдержал Хан. Все чаще Соло, не удерживаясь от постоянного «пиления» жены, отправлялся в рейсы, исчезая из дома на неделю, а то и больше, а Лея, которая поначалу еще пыталась что-то предпринять, едва впервые заслышав о Первом Ордене, заерзала, окончательно плюя на ребенка. - Люк поможет нам, - говорила она, перебирая бумаги, успокаивая саму себя. Вот только Люк не помог. Да, когда Бену исполнилось семь или восемь – как извечный «плохой отец», Соло даже не помнил точной даты, - сына отправили к Скайуокеру, разлучая с семьей. Первое время, по словам Люка, он старался… Пытался понять природу Силы, осваивал Свет с недетским рвением, вот только у ребенка, который больше половины своей жизни использовал только Тьму, дело шло туго. Люк волновался, переживал… А Бен накручивал себя еще больше, и, как все и боялись, к семнадцати просто сделал роковой выбор, окончательно шагая в когти Тьмы. Новый Орден, который пытался создать Люк, пал… Как и баланс, о котором что-то лепетала Лея, почувствовав смещение в Силе. До сих пор он помнил ее лицо, когда она узнала последние новости – бледная, как полотно, женщина просто рухнула куда-то на диван, глотая слезы и борясь с собой, чтобы просто не закричать… Долго, бесконечно долго, обнявшись, они просто утешали друг друга, лелея глупую надежду, что еще можно что-то исправить… Вот только интуиция говорила, что все кончено. Они сами вырыли себе яму сомнениями и недовольствами, и теперь за ошибки пришлось платить. Как жаль, что ты понимаешь всю суть, когда ничего нельзя исправить… Попади он лет на пятнадцать назад, сделал бы все, чтобы спасти Бена от ужасной участи. Сделал бы все… даже отдал бы свою жизнь, лишь бы помочь своему малышу избежать превращения в монстра под именем Кайло Рен. Жаль, что прошлое нельзя исправить. Предательство Бена окончательно поставило крест на их семье. Теперь, каждый раз, видя друг друга, они напоминали себе о том, что сын пал, что их сын считай что мертв, и, несмотря на утешающие слова, все больше и чаще впадали в подавленное состояние духа. Организм сам решил, что с этим делать. Подсознание - штука тонкая: один раз поняв, что причиняет сердцу боль, он никогда не станет искать повторения этой истории. Чувства, едва держащиеся на тоненькой ниточке, окончательно ушли… И они расстались. Без скандала, без объяснений. Просто все само собой сошло на нет. Лея возглавила Сопротивление, Хан занялся тем, что всегда любил… Одинокие. Потерявшие надежду. Уничтожаемые своими собственными мыслями, они почти не встречались, а даже если и видели друг друга – даже было не о чем поговорить. О чем можно сказать человеку, когда один его вид причиняет тебе боль? О чем можно говорить, когда ваш общий сын стал монстром? Лея и Хан даже не оформили официального развода. Что значит лишний голо в документах, когда на деле и так все ясно? Проходили годы. Изредка Хан слышал вести о сыне, слышал, что тот творит и с чем связался. Бена Соло больше не было… На свет появился Кайло Рен, Темный до последнего уголка души рыцарь ордена Рен. Вместе со своими «коллегами» он уничтожал малолетних форсъюзеров по всей галактике… Искал следы Люка. А потом просто исчез, через полгода всплывая уже в качестве ученика Верховного Лидера Первого Ордена. Сноук ценил своего ближайшего приспешника. Ценил… И обучал. Первый Орден набирал силу… А Новая Республика теряла ее, падая в прах и растворяясь в сумрачных тенях, наступающих со всех сторон. Вновь галактика, замершая на несколько лет, окунулась в пламя войны… И его не мог остановить никто. Сражения, битвы… Вот только как и во времена былого, Соло был далек от всего этого. До недавних времен. Рэй… И Финн. Два человека, что перевернули его жизнь, вновь заставляя присоединиться к Сопротивлению, увидеться с женой, которая… Которая постарела и изменилась. Подобно Люку и Кеноби, Финн и Рэй поменяли всю его жизнь в один день, вновь втягивая мирного контрабандиста в войну, бушующую между двумя сторонами Силы. Они вернули ему самого себя. Того, кем он был когда-то давно… Еще до тех времен, когда появился Бен и семья. «Сокол» вдохнул в контрабандиста странное ощущение дежа-вю. Теперь он дышал уже не по инерции, а потому, что сам хотел этого. Сам хотел жить, несмотря на все беды. Отправляясь на «Старкиллер», Хан знал, что уничтожит проклятую станцию любой ценой, знал, что сделает все, чтобы спасти девушку, которая попала в плен к его сыну, вот только инстинкты, наработанные за долгие годы, подвели старого контрабандиста. Роковой выстрел в панель замка решил всю судьбу десантной группы… И, чтобы спасти своих новых друзей, бывший штурмовик шагнул навстречу смерти, принимая ее дар из рук Кайло Рена. Хан знал… Знал, что сын искал его, предвидел, что Бен наверняка попытается уничтожить последний осколок, привязывающий его к прошлому… И тем не менее, Соло все равно хотел этой встречи, желая сказать своему отпрыску хотя бы несколько слов. Искупить вину за все те годы, что он был плохим отцом. Хотя бы в зените надвигающейся старости поменяться… Стать Бену тем, кем он всегда был должен. Вина грызла Хана, будто клыки какого-то злобного животного, уничтожая изнутри, пуская кровь из напрочь уничтоженного сердца. Он сам был виноват в том, кем стал Бен, и только ему исправлять это. Даже несмотря на то, что Тьма уже захватила малыша, и вряд ли отпустит, он должен попытаться… Иначе все зря. Вся его жизнь прожита зря. Хан был уверен – рано или поздно судьба сама собой сведет их вместе… И ждал этого, бессонными ночами подбирая слова для их встречи вопреки голосу здравого смысла. И сейчас, когда Лея, со странной болью произнесла роковую фразу… Он ее прекрасно понимал. - Надо было держать его при себе… - выдохнула она, отводя взгляд куда-то в сторону. – А так упустила. Сердце билось рвано, будто окончательно желая добить, разделить ее на куски… Как и Хан, она тоже чувствовала внутри себя выжигающее все внутренности чувство вины, пытающееся свести ее с ума. Что было бы, если бы мать относилась к своему сыну несколько иначе? Что было бы, если бы она наплевала на Сенат, и все свое свободное время отдавала Бену? Сенат… Он захватил ее, будто какой-то хищный зверь, лишая сна и отдыха, лишая спокойствия… И в итоге она предпочла бумаги своему сыну. Предпочла бездушные заседания тому, кто был ее родной кровью. Да, она боялась его Тьмы, боялась того, кем Бен может стать… Но не стоило предоставлять его самому себе. Как и Хана. Нужно просто иметь мужество признаться себе в этом, понять, что она тоже натворила не меньше ошибок, чем ее уже фактически бывший муж. - Потеряла вас обоих, - с каким-то подобием грустной улыбки, едва приподнимая уголки губ, проговорила она. – Я виновата ничуть не меньше тебя. Мы оба виноваты, Хан… Но хватит жить прошлым. «Хватит жить прошлым. Хватит. Оно ушло, оно кануло в пустоту, его больше нет! Если сейчас мы соберемся, станем единой семьей, перестанем чураться друг друга, будто два вожака, попавшие в одну стаю, мы еще сможем все исправить. Просто послушай голос сердца, Хан, просто послушай его» … Слова застряли где-то глубоко в горле, заставляя сердце замереть от боли, запинаясь на каком-то полуударе. Лея не могла… Не могла заставить себя произнести то, что так давно репетировала, подготавливала к выходу в мир. Надо же… Она, сенатор, от речей которой всегда воцарялась гулкая тишина, боится открыть своему мужу, человеку, которого знает до мельчайших искорок души, свои мысли. Впрочем… Какой смысл говорить заученными фразами? Какой смысл лгать, притворяясь чем-то иным, отличным от собственной души? Нужно просто иметь мужество сказать правду, наступив на горло своей прошлой царственной, а теперь генеральской гордости. Высокие чины тоже бывают неправы… Но не все признают это. - Прости меня за мои ошибки, - подчиняясь странному импульсу, возникшему внутри, проговорила Лея, не обращая внимания на легкий порыв ветра, прокатившийся по сплетенным в узел где-то сзади полуседым волосам. Ничего не говоря, Хан сделал короткий, едва уловимый шаг вперед, приближаясь к ней под лучами слепящего глаза солнца. Его жена изменилась… Вправду стала другой. Где ее гордость? Где то, что делало принцессу Лею такой странной и манящей? Все ее заученные до состояния «ночью разбуди» фразы испарились, оголяя ничем не защищенную правду и вход в душу. После стольких лет она сумела. Сумела признаться в том, что всегда отрицала… - Ты права. Виноваты мы оба, - кивнул Соло, внимательно вглядываясь в родные тепло-карие глаза. А в ответ лишь короткая, молчаливая улыбка. Сказать было нечего. Можно было лишь стоять друг напротив друга и смотреть… Смотреть в глаза того, кто когда-то давно был всем, в глаза того, кто не раз спасал жизнь другого. Просто смотреть… И с едва уловимой горечью на губах вспоминать того, кем ты когда-то был. «Плохой» герой и принцесса. Да, тогда их сказка казалась безупречной, выстроенной на века… Вот только все сказки, будто под копирку, почему-то кончаются на свадьбе героев. Медленно уносимые под порывы прохладного, нежного ветра, секунды уходили вдаль, тая где-то во мгле… И не спешили возвращаться, будто зная, что этих двух глубоко несчастных и потерянных где-то внутри себя людей не нужно трогать. Требуется просто дать им время… Время осознать, что прошлое невозможно вернуть, дать несколько минут подумать над тем, во что превратилась их жизнь и что в ней можно исправить. И они, подчиняясь велению своих сердец, думали… - Честно признаться, я скучала, когда ты улетал, - улыбнулась Лея, делая еще один шаг навстречу, будто желая обнять того, кого еще несколько дней назад боялась увидеть… Тогда, выйдя из шаттла, она знала, что Соло тоже боится. Боится тех воспоминаний, что нагрянут, стоит только увидеть того, кто был частью его жизни… Как и она. Принцесса, пусть и бывшая, владела собой куда лучше, чем контрабандист, и именно поэтому он не понял, не увидел ее страха. Только сейчас, вновь и вновь вглядываясь в знакомые глаза, слушая ее голос, Хан понимал, что все это время Лея лишь хорохорилась, выставляя наружу колючки своей гордыни только для того, чтобы не страдать от очередной порции боли… - Для того и уходил, - попытался отшутиться Соло, открывая взгляду уже настоящую, неподдельную улыбку. Они подходили все ближе, неосознанно нарушая личное пространство друг друга. Впервые Хан и Лея были настолько душевно и физически близки с того дня, как его принцесса с головой ушла в Сенат, пытаясь отрешиться от боли, с того дня, как Соло улетел навсегда, теряясь среди звезд… Одно движение – и генерал, точно так же, как и добрый десяток лет назад оказалась прижатой к его груди, пытаясь уничтожить или хотя бы скрыть искорки слез, готовые пролиться наружу. Хан не изменился. Точно так же, как и тогда, его руки прижимали к себе ее тело, точно так же, ровно и твёрдо, без единого намека на какую-либо слабость или аритмию, билось сердце… Первое впечатление, полученное на руинах, было обманчивым. Лея думала, что за все эти годы он стал каким-то другим, более жестким. Только сейчас, выговорившись, признав свои ошибки, она поняла, что ее муж глубоко внутри всегда был тем же, что и раньше. - Генерал! – разрезал тишину уничтожая магию, связывающую их обоих по рукам и ногам, офицер, выскочивший из недр штаба. – Генерал, шаттл Первого Ордена вошел в систему. Ничего не отвечая, Лея лишь прикрыла глаза, понимая, что в который раз судьба играет против них. Фатум вновь был на стороне горя и одиночества… Вот только теперь она собиралась бороться с ним. Не будет больше новых ошибок… Не для того они прошли столько лет бок о бок, чтобы теперь просто разойтись в разные стороны, не для того любили друг друга, несмотря ни на что, чтобы сейчас, на закате своей жизни уничтожить все то, что строили. - Я иду, - коротко бросила она, отстраняясь от груди Хана. Офицер, по-военному кивнув, в один миг исчез… А Лея, молча вгляделась в глаза Соло, вновь пытаясь отыскать там на мгновение вернувшегося лихого парня, которого полюбила. Он до сих пор был там… Несмотря на всю ту боль и мучения, через которые прошел. Несмотря ни на что… И сейчас он смотрел на свою жену, понимая, что она права. - Я не повторю той же ошибки, Лея, - проговорил Хан, переводя взгляд куда-то в сторону облаков, неторопливо ползущих по затянутому дымкой небу. – В этот раз я не улечу. Она была права. Один раз они уже потеряли друг друга… Не стоило повторять этого вновь. Как бы там ни было, несмотря на все скандалы и ссоры, в этой жизни было куда больше приятных моментов. Другой вопрос, что они стерлись, растворяясь в боли… Но это поправимо. Слов, чтобы объяснить свою позицию, не требовалось. На них вновь надвигалась смерть… Неизбежная и близкая, она могла объединить даже злейших врагов, что уж говорить о тех, у кого в загашниках было куда больше общего, чем хотелось бы. Они победят ее. Снова. В который раз… Кидая на Соло короткий выжидающий взгляд, Лея сделала несколько шагов в сторону штаба, в быстром темпе спускаясь по лестнице. - А, генерал, - выкрикнул Доунс, приглашая ее к импровизированному «круглому столу», погрязшему в различных схемах и голограммах. – Я считаю, что нам нужно срочно активировать ПВО. Скорее всего, это разведочный шаттл. Ничего не говоря, Лея кинула короткий взгляд на дисплей, с некоей теплотой ощущая присутствие Хана за спиной. Снова, как в те далекие времена, где им по сотне раз на дню угрожала смерть, он был рядом… И это заставляло сердце биться чаще, вкладывая в каждый удар некую силу, привносящую жизнь. Шаттл был один. Он летел, просто летел прямо к ним, будто преследуя какую-то цель… Тот человек, что сейчас сидел в кабине пилота, во что бы то ни стало желал попасть сюда, к тем, кто был ему дорог. Попасть туда, где его ждали… Неужели Бен? Сердце замерло, прогоняя по телу крупную дрожь и заставляя едва ощутимую толику Силы всколыхнуться, устремляясь в сторону шаттла… Впервые за много лет Лея почувствовала рядом с собой дыхание Великой энергии, пронизывающей пространство от края до края. С тех пор как ушел Бен, она не обращалась к Силе, не имела дела со Светом… И даже почти забыла, как он выглядит. - Мы должны уничтожить его, - безапелляционным тоном заявил адмирал, наблюдая за крохотной точкой на радаре. – Нужно поднять перехватчики! Был ли на том шаттле Бен? Или это и вправду вражеский агент, что желает уничтожить их, сравнять с землей? Только Сила могла дать ответ на этот вопрос. Только она могла помочь понять, что делать в столь спорной ситуации… Ничего не говоря, Лея прикрыла глаза, стараясь отрешиться от назойливых голосов военных, пытаясь прийти к тому, чем никогда не училась обладать. Давным-давно, почти сразу после битвы на Эндоре Люк предложил обучить ее, показать бывшей принцессе всю мощь Света, сделать из нее того, кем Лея должна была стать… Но она отказалась. А зря: никогда нельзя зарывать внутри себя то, что является твоей частью, нельзя уничтожать это, маша на самого себя рукой. Как бы сейчас ей пригодилась хоть крохотная искорка умений… Жизненно необходимо было понять, кто именно летит на этом шаттле. «Ну же. Ну же, прошу… Ты всегда подчинялась моему брату, так не откажи и мне». Неосознанно выпуская наружу крохотные, но мощные искорки Света, Лея наконец сосредоточилась… И замерла, чувствуя там, высоко над планетой, знакомую стихию. Это был не Бен… Кто-то другой, тот, кто как и она сама, обладал Светом… Вот только этот Свет был настолько тусклый, что сейчас больше напоминал Тьму. - Запустить перехватчики, - скомандовал адмирал в комлинк, сжимая его изо всех сил, будто штурвал. Как же он скучал по небу… Десять лет назад ему отрезали крылья, ссаживая в наземный штаб. Прошедший всю войну с Империей, закаленный в космических баталиях адмирал просто сходил с ума… Но не мог не подчиниться руководству, зная, что легко может погибнуть в очередной атаке. Нет, не потому, что его убьют – потому, что у него уже слабое сердце. - Отставить, - выплюнула Лея, сжимая пальцы в кулаки. – Подготовить мобильный док… И принять этот шаттл. На секунду в зале воцарилось молчание… А затем молча, даже не пытаясь оспорить решение генерала, адмирал отменил приказ, откладывая комлинк в сторону. Если Лея чего-то хотела… Не стоило идти наперекор. Часто ее решения и просьбы оказывались решающими… И этого было нельзя не признавать. - Ты… Упустил мусорщицу?! – озаряя зал диким, безудержным гневом, медленно проговорил Сноук, вглядываясь в лицо Хакса. Тот, будто кукла, съежился под его взглядом, ощущая, как по спине бегут мурашки, смешанные с диким животным ужасом, рождающимся где-то в животе. Верховный Лидер был очень зол… Как и Рен, который, вернувшись с проверки доков, не обнаружил своей игрушки у себя дома. И во всем был виноват Хакс. Осознавая, что вляпался по самое никуда, он решил пойти напрямую к Сноуку, каяться, падать на колени… Делать что угодно, но при этом остаться в живых. - Д-да, Верховный Лидер, - силясь сдержать дрожь в голосе, начал генерал, пытаясь найти себе хоть одно оправдание. - Она… Она обладает Силой. - Ничтожный аргумент, генерал, - оборвал его на полуслове Сноук, сжимая челюсти. – Вы осознаете, что только что подарили нашим врагам потенциального джедая?! Понимая, что отрицать бесполезно, Хакс лишь коротко кивнул, отводя глаза куда-то в сторону. Его внутренних сил просто не хватало для того, чтобы смотреть в глаза Верховному Лидеру… В черных опалах плескался целый океан пугающей до дрожи в коленках ненависти, смешанной с желанием крови. Его крови. Любое неверное слово, произнесенное сейчас, могло решить судьбу… И отсюда его уже просто вынесут ногами вперед. А если не вынесут – то потом просто порвет на кусочки Рен. Ничего не говоря, Верховный Лидер сжал пальцы, призывая к себе на помощь Силу, невидимой удавкой обвивая горло маленькой голограммы, стоящей перед ним. Медленно, будто в какой-то полуобрезанной съемке, Хакс рухнул на колени, пытаясь вдохнуть хоть маленькую, ничтожную толику воздуха… Вот только ее не было. С каждой секундой Сноук все сильнее сжимал нити Силы, уничтожая любую, даже призрачную возможность на спасение… - Ты ошибся, Хакс, - проговорил он, наполняя огромный темный зал на «Старкиллере» безудержной энергией смерти и боли. Генерал задыхался. Горло, стиснутое чьей-то невидимой рукой, начинало саднить, и судорожно, будто бы ища хоть немного кислорода, он дернулся, пальцами пытаясь нащупать удавку… И не находя ее. Сердце зашлось в стремительном, гулком ритме, моля лишь об одном. Выжить. Просто выжить… Любой ценой. - Это… в последний раз… - сипло прошипел он, выдавливая из себя вместе с воздухом последние остатки кислорода. Ничего не говоря, Сноук только усилил хватку Силы, под прикрытием целой симфонии боли устанавливая в голове Хакса едва заметный ментальный щит. Прошла секунда… И, почувствовав, что на его шее нет той ужасной руки, генерал рухнул на пол безвольным мешком, будучи не в силах мобилизовать внезапно обмякшие ноги. Разумеется, из-за одного прокола, каким бы гигантским он ни был, Сноук бы не стал уничтожать талантливого тактика… Особенно если учесть, что если он умрет, то войска попадут в руки к Рену, который как полководец не стоит и ломаного гроша. Не-ет. Генерал должен был выжить, но при этом понять, что смерть была как расплата, всегда близка. - Я даю вам второй шанс, Хакс, - медленно, нарочно растягивая слова, проговорил Верховный Лидер, устремляя взгляд куда-то в Силу. – Девчонку вы уже не найдете… Но можете найти Скайуокера. Короткая, наполненная лишь тишиной и ужасом пауза… - Подготовить войска к высадке на базу Сопротивления в системе Иллиниум. Обыскать там каждый уголок и найти любые сведения о джедае, - коротко приказал Сноук, переводя взгляд на Хакса. – Потом базу уничтожить. И помните, генерал. Любая ошибка и… Погружая зал во тьму, озаренную лишь тонким, едва заметным светом луча, голограмма погасла, наконец оставляя насмерть перепуганного генерала в одиночестве. Верховный Лидер узнал о местонахождении базы, которую они так долго искали... И вновь поставил ему сложную задачу. Впрочем, палить из «Старкиллера» смог бы любой дурак. Если ему сохранили жизнь, он должен реализовать эту атаку так, как никогда раньше. Так, как не смог бы никто другой.