По лезвию

Сидя на полу, что отражал падающий сверху холодный свет, Рэй, кусая губы, крутила в руках маленькую деку, пытаясь справиться с собственными мыслями. Словно дикие животные, жаждущие крови, они обступали ее со всех сторон, выходя из темноты. Обступали, пытаясь разорвать на клочки и уничтожить, создавая нечто совершенно иное. Она до сих пор чувствовала его. Чувствовала чужую боль, что рвала сознание на куски, ощущала ту агонию, что заставляла сердце судорожно сжиматься в понимании, что она ничем не может помочь. Только сейчас, боясь даже взглянуть в сторону едва живого Рена, Рэй осознавала, что несет в этот мир смерть. Все, кто оказывались рядом с мусорщицей, все те, к кому она привязывалась, скоро умирали, неизбежно оставляя за собой широкую кровоточащую полосу в ее душе. Она потеряла всех. Потеряла отца. Потеряла мать. Потеряла Финна. Потеряла всех своих друзей… Сама себя перестала узнавать за эти дни. А теперь еще и Кайло. Слишком поздно Рэй осознала горькую правду. Только теперь, чувствуя, как ее жизнь летит под откос и разваливается на куски, только сейчас, ощущая внутри холод и пустоту, она поняла одну простую, однако меняющую ее жизнь в корне вещь. Все это время Рен был прав. Она слишком сильно привязалась к нему, даже несмотря на все то зло и всю ту боль, что словно длинный шлейф какого-то древнего платья, тянулась за ними обоими по пятам, уничтожая любой намек на зарождающиеся эмоции. Вот только, как выяснилось, эти чувства никуда не исчезали, а скользили куда-то внутрь, поджидая удобного часа, того времени, когда можно будет вырваться наружу, уничтожая своего носителя. И дождались. Еще один крохотный оборот деки вокруг своей оси. Той деки, что стоила ему жизни. С глупым выражением лица Рэй взирала на маленький приборчик, пытаясь понять, ради чего Рен рисковал собой. Ради чего променял свою жизнь на бластерный выстрел, который сейчас просто медленно сжигал его, постепенно приближая смертельную агонию. Даже сейчас, находясь от рыцаря в нескольких метрах, она слышала тяжелое дыхание, чувствовала едва ощутимый, практически невидимый ореол Силы, которая уже даже не поддерживала своего носителя. Сейчас Кайло сражался со смертью один на один, и только в его власти было решать, на сколько еще задержаться в этой вселенной, прежде чем отправится в следующую жизнь. Она ничем не могла ему помочь, и это убивало, заставляя лишь сильнее сжимать проклятую деку. Потирая горло, словно пытаясь избавиться от засевшего там кома эмоций, Рэй прикрыла глаза, откидывая голову на гладкую поверхность стен. Как бы там ни было… Что бы не ждало каждого человека за чертой, она верила, что рано или поздно все люди возрождаются вновь. Просто не может быть, чтобы ты просто умер, и на этом все закончилось. Это невозможно, ведь в таком случае теряется вся цель самого существования, разом делая его никчемным и бесполезным. Говорили, что джедаи уходили в Силу. Что они растворялись там, превращаясь в едва заметные призраки, которые форсъюзеры могли видеть и общаться. Интересно, касалось ли это ситхов? Мог ли Рен, погибнув, остаться при этом живым? Внутри что-то вздрогнуло, заставляя ее больно, едва не до крови укусить собственные губы. Уже ничего не вернуть. Нужно было думать раньше, разбираться в себе тогда, когда еще был шанс. Сейчас, когда ему осталось жить максимум несколько часов, ее слова ничего не значат. Они даже не могут облегчить той невыносимой боли, что сейчас потоком разливалась по шаттлу, мешая ей осознавать саму себя. Проклятая дека… Рэй уже ненавидела ее, при этом даже не заглядывая в содержимое, таящееся на крохотном диске. «Это твое». Что Кайло хотел сказать этим? Что хотел донести? Что бы там ни было, она не хотела терять его ради какой-то информации, сколь бы важна та ни была. Почему она не согласилась на его предложение тогда когда он, сидя в снегу, выпрашивал прощения? Ответ был прост. На тот момент Рэй просто не верила в те слова, да и сейчас многое ставила под сомнение. Как же тяжело довериться тому, чье прошлое ты слишком хорошо знаешь. Как же тяжело заставить отступить прочь все предрассудки, которые ты веками строил, чтобы они защищали от неведомой боли, которую с собой всегда приносил яд обжигающего чувства. Да, она строила заслоны, пыталась отгородиться сама от себя, вот только сейчас с каждой секундой по прочным стенам ползли все новые и новые трещины, словно оповещающие, что совсем скоро все закончится. Совсем скоро все рухнет, показывая ей истинную личность самой себя. Возвращая те чувства, что она прятала от всех вокруг. Одно простое осознание этого факта прожигало душу насквозь каленым железом, заставляя ее задрожать от едва уловимого страха. Рэй боялась правды. Боялась того, что может испытать. Боялась, что может все понять, лишь когда станет слишком поздно. Впрочем, уже и так поздно. Ее космолет ушел, а она осталась, словно какая-то ненужная вещь, пытаясь бороться с остаточными эмоциями. Ничего не говоря, Рэй еще крепче прислонилась к стене, продолжая крутить в ладони крохотный приборчик. Открыть или нет? Сердце билось слишком равнодушно, с каждым новым ударом заполняя ее жизнь очередной сутолокой боли. Она просто теряла всех, кого… Всех, кто был ей нужен. Как же просто хотелось швырнуть эту деку в стену, как же просто хотелось все забыть, вновь проснуться на проклятой Джакку, увидеть пески и солнце, зная, что он жив. Пусть далеко, но жив, живет своей жизнью, а не валяется где-то на койке в медицинском отсеке с той, что даже не может банально ответить на простой вопрос. «Я люблю тебя». Могла ли она сказать то же самое? Как отличить любовь от привязанности? Рэй еще никогда не любила. В пустыне сложно отвлекаться на что-то кроме выживания. Многие женщины умирали, даже не заведя семьи, что уж говорить о мужчинах. Там было не до этого – все подчинялось одному простому принципу в стиле «хочешь жить – умей вертеться», вот только в той жизни, где она родилась, для чувств было отведено особое место. Но вот было ли оно в ней самой? Не выжгло ли его жаркое солнце пустынь? Вопросы, вопросы. И никаких ответов. В который раз прикасаясь к кнопке активации, Рэй скорее рефлекторно, чем сознательно, нажала на нее, включая деку… И замерла, широко распахивая глаза. Маленькая, едва заметная под голубым светом флуоресцентных ламп фигурка смотрела прямо на нее. До боли, до теплой тоски где-то в груди на нее взирал знакомый, темноволосый мужчина. С каждой секундой человек становился все более узнаваемым, и чем дальше, тем лучше она видела все в нем все больше знакомых черт, чувствуя, как к горлу подбирается комок. Прямо сейчас на ее ладони стоял отец. Как живой, он дышал, двигался, жестикулировал… А затем, догадавшись включить звук, Рэй нажала на еще одну маленькую кнопочку, чувствуя, как по щеке течет едва заметная серебрящаяся под ледяным светом слеза. «Люис Вернан Хейн. Сенатор от сектора Чоммел, родился» … Рэй не слушала скупых информационных данных. Она просто смотрела, ощущая, как по коже пробирается дрожь, захватывающая ее в сплошное облако воспоминаний. Пробудившись, прошлое вновь начало поднимать свою голову, которая, в отличии от ужасов ночи, не была уродлива или противна. В этом прошлом был лишь Свет. Теплый, родной и знакомый до боли Свет. Прошло несколько секунд, прежде чем рядом с отцом появилась мать. Соломенные волосы, уложенные в красивую прическу. Теплые шоколадные глаза. Красивое алое платье, окутывающее ее с ног до головы, превращая простую женщину в прекрасную принцессу. Сердце запнулось, заставляя что-то внутри болезненно разорваться… А затем, словно призрак в ночи, Рэй растворилась в гуще воспоминаний, пронизывающих все тело сладким до боли ощущением утерянного, а сейчас возвращающегося детства, с головы до ног. Зеленая лужайка, усаженная какими-то экзотическими цветами и простой травой. Где-то вдали, теряясь под лучами солнца, был маленький однако такой уютный домик, который она, несмотря на детский возраст, уже знала как свои пять пальцев. Поглаживая яркие бутоны, ощущая на своих пальцах ласкающие прикосновения шелка лепестков, Рэй просто шла вперед, наслаждаясь странным, однако таким прекрасным ощущением счастья. Она вновь была маленькой. Стебли доходили до пояса, мешая идти, цепляясь за еще детски пухлые ноги… Однако, борясь с усталостью, она неуклюже шла туда, где ее ждала, вызывая в груди щемящую тоску по прошлому, мать. На короткое мгновение Рэй осознала, что это лишь воспоминания, но сразу же забыла об этом, полностью погружаясь в мир прошлого, когда мама, ласково улыбаясь, протянула к ней руки. В теплых, искрящихся бескрайней лаской глазах сверкал целый океан нерастраченной любви, подчиняясь зову которой, Рэй сделала еще один шажок, зная, что совсем скоро ее ждет заслуженный отдых. Еще, еще. Еще! Делать все впервые слишком трудно, вот только она справится. Она справлялась всегда. Упрямо выдыхая, малышка наконец упала прямо в объятия, ощущая, как странный сладковато-ванильный запах проникает по дыхательным путям, окутывая ее целой волной бескрайней, как сама галактика, любви. Проводя пальцами по волосам, женщина нежно улыбнулась, что-то проговаривая вслух… А в ее глазах сиял яркий, не сравнимый даже с ярким солнцем Джакку, свет. Рэй была счастлива, купаясь в мощном океане энергии, ощущая, как в каждую клеточку тела просачивается нечто странное, такое доброе, хрупкое, однако сильное, как никогда. Любовь матери. Озаряя тишину короткими взрывами смеха, Рэй скакала по той же зеленой площадке, пытаясь поймать бабочку, что словно нарочно дразнила ее, заставляя бежать еще быстрее и прыгать еще выше. Малышка выросла. Выросла настолько, что уже могла бегать, свободно изучая прекрасный, бескрайний мир, что всегда отвечал ей взаимностью. Всем телом она ощущала тепло солнца, проникающее под кожу, легкий, прохладный ветерок, развевающий волосы и полы длинной, уже испачканной в траве белой блузки. Она верила. Знала, что в ее жизни всегда будет Свет, знала, что она, как та прекрасная бабочка с огромными, гигантскими крыльями, рассекающими воздух, рано или поздно полетит, превращаясь в огромную птицу. Она полетит, а перед ней откроются все двери, разрешая творить новый, ни на что доселе непохожий мир. Она полетит, и вся дальнейшая жизнь будет проходить под светом солнца, полном счастья и радости. Выдыхая, Рэй плюхнулась прямо на траву, хватая воздух. От продолжительной беготни сердце запиналось, заставляя задыхаться, вот только она, словно завороженная, следила за странной картинкой, разворачивающейся в нескольких метрах впереди. Рэй еще ни разу не видела такого, ни разу не чувствовала, как от мамы с папой исходила такая мощная, ни с чем не сравнимая энергия Света и любви. Протирая ладошкой чешущийся от прикосновения тонкой травинки нос, она сощурила глаза, пытаясь проникнуть взглядом туда, где за лепестками розового куста происходило нечто странное. Прошло несколько секунд, и, понимая, что это бесполезно, Рэй просто окунулась в Силу, переносясь на несколько метров вперед. Ее манило, на Свет, словно светлячка на костер… Всю свою недолгую жизнь малышка искала в окружающем пространстве Светлую Сторону, всю жизнь она тянулась к добрым и позитивным эмоциям, выискивая их в свете солнца, в шелесте ветра. Но еще ни разу она не видела Света такой силы, что излучали обнявшиеся родители. Изо всех сил прижимая к себе тоненькую фигурку, голову, покрытую шапкой соломенных волос, отец просто стоял, прижимаясь щека к щеке, а затем осторожно, словно чего-то опасаясь, с щемящей нежностью прижался к губам жены, выплескивая в атмосферу еще больше счастья и нежности. Ведомая любопытством, Рэй попыталась подойти ближе… И чихнула, рывком возвращаясь к реальности. Та самая бабочка, сверкая на солнце изумрудными, махровыми крыльями, села ей на нос, щекоча кожу щек, словно намекая, что ни за чем в этой жизни не стоит бегать. Оно придет к тебе само, вот так вот просто подсаживаясь к твоему лицу… И ты окажешься бессилен перед своим собственным счастьем, принимая его в свою душу. Устилая землю белесым покровом маскирующим под собой зеленую траву, на землю падали крупные хлопья, сияя под яркими, нестерпимо яркими лучами солнца. Еще ни разу в своей жизни Рэй не видела снега – там, где они жили, он выпадал лишь раз в несколько лет, и то, всего на несколько дней. Словно завороженная, сжимая в ладони датапад с раскрытой книгой, она привстала с крыльца, вглядываясь в снежинки и ощущая, как внутри все замирает от странного, ни с чем не сравнимого счастья. Ее мечта сбылась. Она увидела его! Увидела! Откидывая прибор в сторону, Рэй, распахнув дверь настежь, пропуская в холл целый поток серебристого сияния, вбежала в дом, выискивая глазами мать, что стояла у духового ящика, вытаскивая оттуда что-то вкусное. Глотая слюнки, она подбежала ближе, пытаясь поделиться своей радостью, утыкаясь куда-то в район живота, вдыхая родной запах, от которого было так тепло и хорошо. - Мама, - задыхаясь от быстрого бега, прошептала девочка, пальцем указывая в сторону окна. Ничего не говоря, женщина подхватила дочь на руки, слушая, как она восторженно пищит. Обнявшись, они вместе вышли на крыльцо, вглядываясь в сияющие кристаллы, падающие с неба. Молча, словно завороженные, наблюдая за редким природным явлением. - Запомни это, Рэйни, - прошептала ей на ушко мама, заставляя девочку дернуться от легкой щекотки, принесенный ласковым дыханием. – Запомни. В следующий раз снег пойдет, когда тебе будет восемь. Игрушка, парящая в воздухе. Вечнозеленое дерево, которое они наряжали каждый год в день равноденствия. Ощущение счастья, переполняющее ее с ног до головы. Картинки следовали одна за одной, словно нарочно желая показать то, что она забыла, то, что так хотела видеть, наблюдая за другими, более счастливыми семьями. Ничего не видящими глазами Рэй смотрела на голограммы родителей, улыбающиеся ей из-за черты смерти, и сейчас, в этот миг ей казалось, что нет между ними той пропасти, что разделяет мертвых и живых. Сейчас они вместе. Вместе навсегда. Вот только каждому доброму моменту приходит конец. «Люис Хейн пропал без вести на своем корабле». Скупая фраза, пытающаяся описать то, что произошло на самом деле. То, что просто невозможно было описать. Не желая вспоминать неприятный момент, пытаясь сохранить внутри теплое ощущение счастья, Рэй деактивировала деку, в последний раз кидая взгляд на давно покинувших этот мир родных. По щеке сама собой скатилась предательская капелька, окончательно дающая понять, что мир фантазий безвозвратно утерян. Его не вернуть. Ты живешь в реальности, девочка… Сейчас, когда сказка кончилась, Рэй, как никогда раньше, вновь почувствовала в груди привычную сосущую пустоту, что будто вытягивала ее душу наружу, и невольно кинула взгляд в сторону Рена, бесформенной грудой лежащего на узенькой больничной кровати. Он пожертвовал собой, чтобы показать ей утерянное детство. Чтобы исправить то, что совершил, Кайло вернул ей семью, пусть на несколько минут, но вернул, заставляя сердце болезненно замирать, теряясь в воспоминаниях. Тогда, в лесу, прижимая ее к себе, как когда-то отец прижимал мать, перебирая линии мягких волос, Рен не врал. «Что мне еще сказать?! Что мне сделать, чтобы поменять твое мнение?» Слова, произнесенные с такой болью, вновь гулко отозвались в памяти, заставляя ее сжать пальцы в кулаки, чтобы сдержать внутри рвущуюся наружу волну опустошающей боли. Она пожирала каждую клеточку тела заживо, ранила душу и рвала ее на куски, заставляя истекать кровью от осознания одного простого факта. Кайло умирал только из-за нее. Он умирал потому, что она не поверила ему вовремя. Монстры не любят. Вот только сейчас, делая несколько шагов к его кровати, Рэй посмотрела на спящего ситха совершенно по-другому, даже не осознавая, как рушатся все ее предубеждения. Толстая стена, созданная самой собой, рассыпалась, превращаясь в полупрозрачный барьер, оголяя каждый нерв, на конце которого появлялась едва заметная искра. «Я люблю тебя». Монстры не любят. Но он не был монстром, как бы ей ни хотелось верить в обратное. Только сейчас, кусая губы, из последних сил сдерживая душащие слезы, вглядываясь в бледное, обрамленное копной еще влажных смоляных волос, лицо, Рэй понимала, почему она так думала. Почему так яростно утверждала, что он просто не может любить. Ей было проще. Проще думать, что Рен – чудовище, недостойное любви, чудовище, которое лжет… Но она ошиблась, и, как итог, сейчас только из-за нее, из-за того проклятого чипа, которым Кайло пытался вернуть простой мусорщице утраченное детство, Рен умирает. Тогда, рыдая у него на коленях, Рэй кричала о том, что не помнит ни отца, ни матери, что не помнит ничего… И он помог ей вернуть утерянное. Вот только какой ценой? Сердце болезненно сжалось, заставляя ее упасть на стул, стоящий рядом с кроватью. Закрывая лицо руками, борясь с всепоглощающей болью, пронизывающей каждый нерв, Рэй беззвучно, словно боясь разбудить его, заплакала. Внутри, в один миг открывая то, что все это время скрывалось где-то глубоко внутри, прикрываясь плакатом «монстр» как единственной защитой, что-то рушилось, приоткрывая настоящую правду. Она не могла потерять его. Просто не могла. Утирая безостановочно текущие ручьи слез, Рэй просто уронила голову куда-то ему на грудь, зарываясь лицом в грубую ткань, неприятно царапающую кожу, пытаясь расслышать звук сердцебиения, убедиться, что еще не все потеряно. Что она еще может попросить прощения за то, что уничтожила его, подставляя под те лазерные выстрелы. Она виновата в этом. Только она. - Ты был прав, - захлебываясь в самой себе, пролепетала Рэй, еще сильнее прижимаясь к его груди. – Снова. Казалось, что ее просто разорвет на части, что она умрет, если не скажет этого сейчас. Даже несмотря на страх потерять то, что обрела, на боль, от осознания того, что в этой беде, в очередной смерти, грозящей упасть на ее руки, она должна была признаться хотя бы самой себе. Только сейчас, представив на секундочку, что Рен мертв, все тело просто начинало ломать на части, лишая души, вырывая сердце безумным вихрем, что не оставлял камня на камне. Даже когда она потеряла Финна, такого не было. Это было даже сильнее той боли, когда она потеряла саму себя в том шаттле, вспоминая прошлое. Сейчас Рэй была сама виновата в том, что человек, который ей нужен… Нет, человек, которого она любит, черт подери, любит, просто умирал. «Любит». Да, это понятие было тяжело спутать с чем-то другим. Еще ни разу в жизни мусорщица не испытывала такого. Когда ты готов просто погибнуть в один миг, превратиться в ничто, если потеряешь того, кто тебе нужен, навсегда. В груди что-то болезненно распирало, лишая ее разума, заставляя судорожно вздохнуть, приникая еще ближе, неосознанно касаясь пальцами горячей ладони. Рэй нуждалась в нем. Как в воздухе, как в том, без чего просто невозможно жить – и та боль, что она ощущала глубоко внутри, драла сердце раскаленными железными когтями, вновь и вновь заставляя вздрагивать, даже не обращая внимания на то, как неприятно нежную кожу царапает черная ткань. Даже не обращая внимания на то, как сильно сжимает его руку, Рэй просто дышала чужим запахом, проникающим в легкие. Дышала, чувствуя, как с каждой секундой ей становится все хуже. Она ненавидела себя. Ненавидела проклятую деку. Все эмоции просто сместились в совершенно другой спектр реальности, создавая нечто совершенно новое. То, во что она не верила еще несколько минут назад. Сейчас в мире остались лишь две вещи – судорожное, опасно быстрое биение его сердца и боль в ее груди, так и не собирающаяся утихать. «Ты мне нужен». Почему мы понимаем, как дорог нам человек, только когда начинаем его терять? Почему она вновь опоздала с выводами, создавая другой виток реальности?.. Снова и снова захлебываясь в собственных чувствах, даже не пытаясь убрать с горла стальной обруч, мешающий дышать и заставляющий задыхаться, Рэй в который раз просто начинала терять саму себя. - Рэй… Рэй, - тихий, едва заметный шепот, который, однако, прозвучал для нее громче воя самой громкой сирены. Проснувшись, Кайло даже сначала не поверил своим глазам и ощущениям. Рэй пришла сама. Пришла, сплетая его пальцы со своими, словно ища защиты и утешения, пришла, готовясь сказать что-то важное, что-то, что могло бы навсегда изменить их жизни, создавая новую реальность, вот только… Впрочем, лучше поздно, чем никогда. Снова и снова ощущая вибрацию ее Силы, ее боли, удушливым облаком окутывающей корабль, Кайло титаническим усилием воли заставил приподняться левую руку, прижимая к своей груди голову той, что разом изменила его жизнь. Снова, как раньше, как тогда, над мостом, той волшебной ночью, что изменила все, он зарылся пальцами в ее волосы, слегка изгибая уголки губ в полуулыбке. Она пришла сама. По своей воле. Не потому, что ей было слишком плохо, не потому, что ее мучили кошмары или что-то иное. Нет. Рэй пришла к нему потому, что осознала все то, что просто не могла сказать, утаивая в себе искорки внезапно вспыхнувшего чувства. - Это все из-за меня, - прошептала она куда-то в его костюм, еще сильнее обхватывая горячие пальцы. – Из-за меня. На мгновение в отсеке повисла скупая, глухая тишина, а затем, словно пытаясь утешить ее, Рен признал единственную и неизбежную правду. - Из-за нас обоих, - хрипло выдохнул он, ощущая тупую боль, разрезающую тело изнутри. Даже несмотря на действие анальгетиков, всё становилось только хуже, а ведь Рэй вколола ему целую капсулу. Что ж. Все могло быть по-другому. Он мог просто остаться в доках «Старкиллера», никогда больше не коснуться ее волос, не почувствовать такого родного и знакомого аромата. Никогда не прикоснуться к ее губам. - Поцелуй меня, - едва слышно прошептал Рен, понимая, что возможно, это будет в последний раз. Впрочем, скорее даже без «возможно». С каждой секундой боль нарастала, отнимая у него частичку самого себя, крепла все больше и больше, заставляя комнату кружиться вокруг своей оси. Кайло слишком хорошо помнил, что перед самой агонией больным иногда становилось лучше, что они просыпались, радуясь, что смерть прошла мимо, а затем все резко менялось, отправляя их прямиком в ад. В отличие от них он знал, что эта история скоро будет окончена. Но не для Рэй. Даже когда он уйдет, Рэй будет жить. Сноук искал не ее – она не была его учеником, не была тем, на кого он убил годы своего времени и сейчас мечтал уничтожить любыми способами. Первый Орден ищет лишь предателя по имени Кайло Рен, а маленькая мусорщица, простая девчонка с Джакку, пусть и объявленная в розыск, сможет оставаться живой, как и миллионы других людей, что хотела уничтожить военная машина. - Поцелуй меня, Рэй, - вновь повторил он, едва сдерживаясь от того, чтобы не сжать пальцы той руки, что сейчас касалась ее волос, в кулак, пытаясь отгородиться от нарастающей боли. Смерть шла за ним по пятам, и Кайло чувствовал ее холодное дыхание на своих щеках, пальцах и сердце, что словно безумное, отсчитывало тысячи разных ритмов в одну секунду. Рэй даже не думала. Не подвергала его слова сомнениям, наверное, потому, что сама хотела сделать это. Не потому, что это, возможно, была его последняя просьба. Вовсе не поэтому. Она хотела признаться самой себе. Показать им обоим, что Кайло был прав. Ничего не говоря, даже не вытирая слез, Рэй приподняла голову, пересаживаясь уже на уголок кровати, не разъединяя сплетенных рук, а затем медленно, словно не веря самой себе, наклонилась к его губам, на секунду задерживаясь около щеки, чтобы оставить на ней легкое прикосновение невинного поцелуя. Свободная ладонь сама собой скользнула к смоляным волосам, что были все еще влажными от полета на спидере, от пота, покрывающего лоб тонкой пленкой. Осторожно изучая каждый изгиб, Рэй прикоснулась к его губам, даже не осознавая того, что происходит, а пальцы сами собой, не подчиняясь голоску разума, пульсирующему в голове, вцепились в его затылок, желая почувствовать каждую искорку движения, передающуюся в ее руки электрическими импульсами. Это был первый поцелуй, который начала Рэй. Начала по собственной воле, не потому, что ее попросили, а потому, что хотела этого сама. Хотела почувствовать его вкус, уже знакомый до малейшей нотки, почувствовать горьковатый запах, струящийся в ноздри, почувствовать то, отчего по коже бежали целые армады мурашек. Будто боясь причинить боль, она осторожно, легко, словно порывом прохладного ветра, прикоснулась к горячей коже, оставляя на ней крохотный, едва ощутимый поцелуй. А затем еще один, уже более настойчивый, но такой же нежный и легкий. Пытаясь передать ему ту щемящую любовь, что разрывала сердце напополам, она целовала лишь внешнюю поверхность губ, вновь и вновь легонько касаясь ее то самым кончиком языка, то губами, словно пытаясь забрать его боль в себя, как делала это во сне. Желая большего, Рен приоткрыл рот, и легонько, словно боясь зайти слишком далеко (или от отнимающей разум слабости?) коснулся ее губ, отвечая на поцелуй едва ощутимым движением. Времени, как и боли, больше не было. Оно просто остановилось, сливаясь в единую картинку настоящего, в картинку, где не было места обидам прошлого, претензиям. Там была лишь любовь, которой не требовались слова и доказательства. Чувствуя, как все тело начинает трясти от непонятного ощущения, Рэй наклонилась еще ниже, укладывая его руку себе на шею, позволяя обнять, контролировать интенсивность и силу поцелуя, вот только Кайло сегодня не был жадным. Нежно, словно боясь обидеть, он просто прижал ее к себе, оставляя на краешке губ легкое призрачное прикосновение, на короткое мгновение заставляющее ее задуматься о том, была ли это нежность или нечто совершенно другое. Мог ли он ослабнуть настолько, чтобы так измениться? Откидывая прочь мысли, стараясь забыть о том, что сейчас происходит, Рэй просто закрыла глаза, осторожно перебирая его волосы, даже не подозревая, что происходило сейчас на самом деле. Рен терял сознание. Боролся с подступающей смертью, находясь в ласкающих объятиях любви, которая, словно ангел, была такой чистой и нежной. В ее прикосновениях не было обжигающей страсти, не было того, что соединяло их в том заснеженном лесу, заставляя приникать друг к другу, желая большего. Сейчас это было больше похоже на реквием любви, возносящийся к небесам едва ощутимым, легким облачком. Со странной нежностью, передающейся в каждую клеточку, Рэй обводила контур, целовала его так, словно пыталась забрать себе чужую боль, вылечить каждую ранку в его теле одним глупым прикосновением к губам. Она была так прекрасна. Так чиста и невинна… А затем все начало таять. Прикрывая глаза, давая слабину подступающему бессознательному, Рен обещал себе, что будет держаться до последнего, вот только ладонь, прижимающая ее к себе, ерошащая темные волосы, безвольно упала вниз, словно сообщая, что их время подошло к концу. Чтобы удерживаться в сознании, больше не было сил… И, поддаваясь ледяным объятиям агонии, Кайло просто откинулся назад, из последних сил пытаясь сохранить внутри вкус этого поцелуя. Последнего, что он запомнит в этой жизни, перед тем, как уйти в небытие. Рен не слышал ее сумасшедшего крика, не видел насмерть перепуганных глаз. Просто плыл по какой-то черной, тягучей, как ядовитая смола, реке, даже не борясь с течением. С каждой секундой боль таяла, растворяясь во мгле. Он уходил. Просто уходил, чувствуя, как замедляется ритм сердца. Последним, что он почувствовал, было лишь гигантское смещение в Силе. А потом все померкло, окончательно погружая его во мрак. - Нет! Не смей!!! Крик растаял, даже не доходя до ушей, теряясь в пелене надвигающихся слез. Рэй, словно не веря своим ощущениям, вдруг вновь почувствовала Силу, наполняющую каждый осколок пространства. Сжимая челюсти, она вновь прильнула к его губам, пытаясь вдохнуть в Кайло хоть крохотную искру жизни, желая сделать то, что было во сне. Взять на себя чужую боль, те страдания, что приходились на долю ее палача. Вновь Тьма поднимала свою голову. Вновь искала жертву, ища, куда бы протянуть свои уродливые щупальца, захватывая всю сущность носителя, и, словно коварный змей, устремилась в сторону Рэй, пытаясь пролезть внутрь, войти туда, откуда была изгнана внезапно пробудившейся любовью. - Ты не умрешь, - прорычала мусорщица, отстраняясь, прислушиваясь к стуку сердца, тихим маятником раздающемуся в абсолютной тишине. До дикой, всепоглощающей боли в суставах Рэй сжала руки в кулаки, давясь слезами, пытаясь побороть надвигающуюся истерику… И со всей силы ударила по кровати, откидывая злосчастную деку куда-то в сторону, разбивая ее об стенку. Она беспомощна. Никчемное ничтожество, которое вновь уничтожило единственного человека, в котором нуждалась, которого подсознательно искала всю свою жизнь. Из-за ее заслонов они не смогли вовремя просто посмотреть друг другу в глаза, понять и простить, и теперь вряд ли что-то можно было исправить. Ее душило, словно желая уничтожить одновременно с Реном, душило, заставляя терять саму себя, становиться другим человеком. - Нет! Ты не можешь!!! Прошла короткая, глухая секунда, и, ощущая, как всепоглощающий огонь сменяется странной болью, пронизывающей все тело, Рэй вновь уронила голову ему на грудь, ощущая, как ослабела от своих ничтожных попыток спасти его жизнь. Может быть она и смогла продлить ее… Вот только от этого было слишком мало толка. Будто бесформенная кукла, Кайло лежал, закрыв глаза, похожий на восковую маску. Ее чудовище. - Я люблю тебя, - прошептала она, ощущая, как горячие слезы стекают вниз, падая на черную ткань, пытаясь достигнуть кожи. Толчком, будто ее ударили в спину, Рэй вновь захлебнулась в воспоминаниях, чувствуя, как внутри оживает та самая забытая сказка, которую ей читали еще ребенком. Помнится, в ней красавица влюбилась в чудовище, что держало ее в плену. Влюбилась, а потом чудовище погибло потому, что девушка опоздала к нему вернуться. С маниакальной точностью Рэй вспомнила последнюю картинку книги. Героиня лежит на груди у мертвого монстра, рыдая, потому что он умер из-за ее ошибки. Рыдает, осознавая, что потеряла абсолютно все, что имела. Родные никогда не примут ее обратно. Злые сестры, позавидовавшие богатству, теперь не будут для нее теми, кем являлись раньше. Если она вернется, то просто не сможет жить. Красавица любила его, и, будто повинуясь воле настоящего чувства, монстр ожил, превращаясь в прекрасного принца. Вот только жизнь далеко не сказки. Она не сможет вернуть свои ошибки, просто поплакав на груди у Рена. Не сможет просто потому, что сама виновата во всем, что произошло. Не сможет, потому что сама выбрала его судьбу, заставляя Кайло рисковать своей жизнью, чтобы добиться ее расположения. - Я люблю тебя, - вновь прошептала Рэй, зарываясь в складки грубой ткани, насквозь пропитанной чем-то мокрым. – Просто вернись. Прошу, вернись. Замерев, будто кукла, Рэй ждала ответа. Слушала тишину, перемежаемую стуком чужого сердца, а затем, услышав какие-то непонятные звуки, вздрогнула, ощущая, как по коже прокатывается нервная дрожь. Дека, что она кинула об стенку, активировалась сама, и голограммы, по которым пошли помехи, представляли из себя целую карту галактики. Ту, по которой струилась Сила, собираясь в одном месте, указывая туда, где все это время был последний джедай. Карта была у Первого Ордена под носом, а они даже и подумать не могли, что она зашифрована в досье Хейнов, в досье последних людей, чью дочь решился обучать Люк Скайуокер, и чью спас, отсылая ей на помощь нескольких джедаев. Если бы не Рен, Рэй бы даже не узнала об этом. Он пожертвовал собой даже не ради нее. Вот только от этого не становилось легче. По-прежнему по щекам текли скупые слезы, в который раз разрывая душу на куски. Вновь укладывая голову ему на грудь, Рэй просто хотела умереть, забыть все то, что произошло за последние недели, улететь в другую реальность, подальше от боли, туда, где все реально и по-настоящему. Без этих проклятых испытаний. Без фатума, чертящего ей свой путь. Что ей карта? Что она может сделать сейчас, когда все подходит к концу?! Рэй устала. Слишком устала от того, что вокруг была одна смерть, шагающая по пятам. Черная полоса не кончалась, более того, даже не дарила крохотного намека на белую. Она не могла жить в такой реальности. Не могла! Очередные всхлипы озарили тишину, заставляя ее прикоснуться к его вдруг ставшими прохладными пальцам. Совсем скоро Кайло умрет, и от одного осознания этого простого факта ее душу разрывало надвое, заставляя пережить то же самое, что и в детстве. Вот только если раньше она боролась, боялась своих эмоций… Теперь, когда скрывать было просто некогда, они вырывались наружу с дикой, не похожей ни на что силой, заставляя ее медленно погибать, утопая в собственном океане. «Хуже просто быть не может». Шаттл резко дернуло, заставляя все тело вздрогнуть от непонятной угрозы, словно черными тучами, нависшей над головой. Где-то рядом витала смерть. Смерть, что желала погубить их обоих, превращая тела в прах и пепел, уничтожая то, что останется после жизни. Пытаясь понять, в чем дело, борясь с ужасом, Рэй приподняла голову, вглядываясь в иллюминатор, и замерла, ощущая, как волосы поднимаются дыбом. В черноте космоса не было ни единой звезды. Казалось, она просто попала в ад, погибнув вместе с Реном, вот только крохотные, едва заметные огоньки доков резко вернули душу в собственное тело, прогоняя по коже полосу неощутимой ненависти, запаляющей внутри первозданный огонь. Первый Орден нашел их, нашел, и теперь окончательно закончит то, что начал еще на «Старкиллере». Тракционный луч действовал беспощадно, уничтожая всех врагов… И теперь этими самыми врагами стали они оба. Роняя на грудь, укутанную в черное, последнюю соленую каплю, Рэй протянула руку к сейберам, до сих пор висящим на поясе Рена. Рыцарь не носил с собой бластеров, а значит, придется брать то, что есть. Как бы там ни было, она не сможет в одиночку противостоять целому СЗР, а значит, все сопротивление – лишь акт неповиновения, которым она пытается плюнуть в лицо Верховному Лидеру, Хаксу. И она сделает это. Хотя бы напоследок. Слезы мгновенно высохли, а сердце, в которое вновь вошла Сила, забилось чаще, поддаваясь древней энергии. Рэй не боялась. Рано или поздно их все равно бы поймали – так какая разница, раньше или позже? Судьба все решила самостоятельно, а значит, не стоит ей перечить. Услышав еще один скрежет, Рэй схватила первый попавшийся сейбер, отдирая его от пояса и даже не пытаясь выбрать, какое именно лезвие взять. Какая разница, голубое или алое. Какая разница, если они оба скоро все равно умрут. Поудобнее перехватывая в ладони нагретую теплом его тела сталь, Рэй решительно поднялась на ноги, кидая короткий взгляд в иллюминатор. Шаттл уже был в доках, а значит, совсем скоро все закончится. Глубокий вздох. Еще один. И еще. Заслышав звуки чьего-то топота, она, сжав зубы, активировала лезвие, только теперь замечая, чей именно меч взяла в руки. Это не был меч Скайуокера. Это был меч ситха. Тот самый меч, от которого она бежала больше года, тот самый меч, что едва не убил ее отца и ее саму. Что ж. Будет символично, если она умрет в руках с ним. Пытаясь привыкнуть к весу, к смертельно опасной гарде, Рэй покрутила его в руке, изучая дугу, привыкая к нестабильности, исходящей из каждого кристалла... И опустив кончик к полу, замерла, пытаясь выровнять сердцебиение. Тогда, в том заснеженном лесу, когда она кричала, попусту растрачивая энергию, Рен просто молчал. Вот и она должна быть такой же. Никакого страха. Никакой боли. Никаких просьб о пощаде. Смерть приближалась… И Рэй была готова ее принять. В коридоре, ведущем к отсеку, показались незнакомые фигуры. Надвигаясь, словно волна цунами, они подходили все ближе, заставляя густую, непроглядную мощь Тьмы пролиться в окружающее ее пространство. Едва ли не рыча, ощущая, как каждую клеточку тела наполняет незримая мощь, Рэй подняла меч, вытягивая его в руке, наслаждаясь его смертоносной мощью и весом… И отступила назад, осознавая, что сражаться в узком проходе – не лучшая идея. У нее есть целый отсек, а они пусть идут сюда, выползают по одиночке из коридора, так, что она сможет легко уничтожить своих противников. - Ну, вперед, - прорычала Рэй, даже не замечая, как по щеке стекла короткая слезинка. – Кто первый? Кто?! Еще один шаг назад. Изучая проходы и медицинский отсек, ее смерть двигалась дальше, внимательно осматривая то, что было за ее спиной. Черную бесформенную фигуру, которую они все это время искали с таким усердием, и на пути к которой встала девчонка-истеричка, сжимающая в руках алый сейбер. Она была готова убивать, готова разить наповал, словно львица, защищая то, что ей принадлежало... Вот только даже не подозревала, что Кайло Рен нужен генералу живым. - Парень не пострадает, - коротко выдохнул офицер, делая несколько шагов вперед. – И ты тоже, если уберешь оружие. Ничего не отвечая, Рэй замерла, пытаясь понять смысл его слов, что так долго доходили до ослабленного истерикой разума. Размышляла, ложь это или нет… А затем, прислушавшись к его рваному, едва заметному дыханию, заставляющему выкатиться из уголка глаза еще одну капельку, просто деактивировала лезвие, безвольно, словно робот, опуская руки. Она просто не могла. Не могла подписать ему смертный приговор. Для Кайло еще был шанс. Кто знает, может быть, Сноук захочет вернуть то, что потерял, того, кого обучал все это время. Должен же быть в этом смысл. Ничто не должно заканчиваться вот так просто. В их жизнях было и так слишком много боли. Опустив голову, Рэй просто отошла в сторону, признавая свое поражение. Они были должны спасти Рена. Спасти, вылечив эту проклятую рану, спасти, давая ему еще один шанс, который он заслужил. Еще несколько минут назад она думала, что была готова отдать все, чтобы повернуть время вспять, и теперь, когда представился случай, она сделает это. Все, лишь бы он жил. Бип. Бип. Бип. Сейчас, за непрозрачной стенкой, там, где копошилось расплывчатые фигуры врачей, решалась судьба Кайло. Того человека, которого она любила. Того, без кого не мыслила жизни, осознавая, как с очередным «бип» вздрагивает каждая жилка, как замирает сердце, когда этого самого «бип» долго нет. Ее привели в медицинский отсек, как и Рена, привели, будто бы позволяя сидеть под дверью, за которой сейчас решалась его жизнь. Почему они сделали это? Почему позволили получить то, чего Рэй даже не могла желать? Очевидно, Первый Орден никогда до этого не видел девушки с мертвой душой. Она просто выгорела, и от смерти спасал лишь очередной «бип», свидетельствующий о том, что его сердце все еще бьется. О том, что он все еще жив. Пряча лицо в ладонях, глотая слезы, что уже даже не текли по щекам, солеными каплями оставаясь где-то в районе горла, она сжалась в комок, даже не смотря в сторону своих сопровождающих. За ней оставили следить двоих солдат. Видимо, считали, что для безоружной девушки, которая совсем скоро может потерять того, кого любит, этого достаточно. И они были правы. Рэй не собиралась бежать, не собиралась сопротивляться. Она знала лишь одно. Если «бип» прекратится, она просто умрет. Умрет, провоцируя их, чтобы они уничтожили ее, стирая в порошок. Ей не пережить еще одной потери. Просто не пережить. Она не сможет. Слишком много смертей за двадцать один год жизни, слишком много боли, таящейся в прошлом и преследующей ее по пятам. Она могла справиться с потерей семьи, могла справиться со всем, что не переходило за определенную черту, но при этом знала, что просто не выживет, если Кайло Рен, тот человек, которого она сама всего три часа назад хотела убить, умрет. «Кто он для меня?» Нет, уже не монстр. На том шаттле, у кровати, когда он умирал, что-то изменилось. Плотина, скрывающая в себе частичку ее души, прорвалась, заставляя почувствовать ни на что не похожую эмоцию, разрывающую все изнутри дикой болью. Она любила его. Любила, как в той сказке, где красавица сумела увидеть в чудовище нечто большее, чем просто таинственного урода-богача. Бип. Бип. Бииип. Вздрагивая, будто от удара, Рэй приподняла голову, всматриваясь в непрозрачное стекло, ощущая, как замирает ее сердце. Там, за тонкой перегородкой, только что заклубилась Тьма, пытаясь отнять то, что принадлежало ей по праву. Она пыталась уничтожить Рена. Её Рена. Убить его, равняя с землей… Биииип. Подскакивая, будто одержимая, она, не обращая внимания на что-то выкрикнувшего солдата, просто побежала к двери, ударяясь грудью о слой матового стекла, за которым были видны лишь смутные пугающие очертания. Внутри что-то рвалось на мелкие куски, заполняя каждую клеточку тела неимоверной, просто невыносимой болью. Она умирала. Она умирала там, вместе с ним… И только оказавшись рядом, могла спасти чужую жизнь, как сделала это на проклятом шаттле. - Пустите меня! – срываясь на крик, выпалила Рэй, ударяя ладонями в стекло, пытаясь привлечь к себе внимание врачей. – Пустите меня!!! Биииииииип. Его сердце останавливалось. Замедлялось с каждым новым ударом, повергая мир в непроглядную Тьму, из которой не будет выхода. С каждым новым звуком приборов Рэй просто умирала, была готова погибнуть, превращаясь в ничто. - Рен!!! – даже не понимая, что кричит, вновь и вновь она била ладонями по стеклу даже не ощущая, как солдат, что стоял сзади, хватает ее за руки, заламывает их за спину, лишая возможности двигаться. – Рен!!! Бииииииииииип. Рэй не чувствовала жестоких, скручивающих прикосновений к своим плечам. Не ощущала, как в кожу впиваются наручники. Она умирала. Умирала там, вместе с ним, а по щекам сами собой текли целые потоки слез, из-за которых она просто задыхалась, ощущая, как ускоряется ее сердце, принося с каждым новым ударом целую волну боли. А затем «бип» просто превратилось в полосу пустоты. Его сердце остановилось, и уже ничего не могло спасти того человека, которым Рэй жила. Хватая воздух ртом, понимая, что не может даже сделать вдоха, она, сама не понимая, как, вырвалась из стального обхвата солдата, со всей силы ударяя его по виску, откидывая назад, крича непонятные слова и буквы. Мир словно замедлился, оборачиваясь вокруг своей оси. В который раз стуча по бренчащему от нагрузки стеклу, она просто что-то кричала, что-то, что даже не доносилось до ушей, тая в пространстве. «Рен!!!» Рэй чувствовала, как сзади приближаются сразу двое охранников. Видела шприц с успокоительным в их руках, чувствовала, как они хотят ее уничтожить… А затем просто все оборвалось, когда сердце, банально не выдержав, запнулось, заставляя ее впечататься в стекло, цепляясь за него, чтобы не упасть на пол. Рэй задыхалась. Задыхалась от дикой боли, пронзающей пространство, умирала от того ощущения, которого не испытывала никогда. Еще никогда она не чувствовала такой боли и такой Тьмы. Хотелось бить стекла. Ломать пол. Убить тех, кто сейчас пытался подойти к ней сзади. Она падала. Падала во Тьму, ощущая, как с каждой новой секундой молчания приборов становится монстром, у которого нет души. Нет просто потому, что ее сущность забрал с собой за черту Кайло Рен. Легкое, даже нежное прикосновение к плечу, заставляющее ее обернуться, хватая воздух ртом, глотая очередную порцию слез. Она задыхалась, а перед глазами уже начали мелькать цветные точки. Шоколадные теплые глаза, темные волосы с проседью, заплетенные в узел. Сначала Рэй даже не поняла, кого видит перед собой, ощущая внутри лишь дикую, ни с чем не сравнимую боль. Ничего не говоря, Лея Органа-Соло просто легонько коснулась ее плеча, посылая в истерзанную душу, практически упавшую во Тьму, крохотный луч Света, которому не было конца. Словно светоч, он освещал каждую клеточку, наполняя ее щемящей тоской по матери, которая давно умерла… - Добро пожаловать на борт «Дома-3», - осторожно проговорила генерал, рывком снимая с ее рук железную полоску наручников. Все это время они не были в Первом Ордене. Все это время рядом было Сопротивление. Бииииип. Бииип. Бип. Последним звуком, что услышала Рэй, перед тем, как подломились ноги, был возрождающийся стук его сердца. А затем, ощущая, как расслабились легкие, она наконец сумела сделать вдох. ____________________________ ____________________________ ПРИМЕЧАНИЯ. Ух. Даже не знаю что сказать теперь, когда это все закончилось. Пожалуй, тогда, выйдя из кино, если бы мне сказали, что будущий фанфик, у которого я даже не знала сюжета кроме того, что Рэй должна остаться на "Старкиллере" наберет столько похвал, разойдется величиной до 300+ страниц, я бы просто не поверила, посмеявшись ему в лицо. Но на деле... На деле я получила куда больше, чем просто комментарии, плюсы и прочее. Я получила новых друзей, вас :* Спасибо огромное всем, кто был со мной, пока писался! Спасибо именно тебе, да-да, тебе, тому, что прямо сейчас это читает :) Спасибо, что был со мной на протяжении этих строчек, поддерживал меня и помогал продолжать, все ближе и ближе подходя к концовке. Спасибо всем вам! ____________________________ ____________________________ Арт, кратко отражающий всю суть главы - https://pp.vk.me/c628424/v628424115/2fe6c/wxjjTpwJkRY.jpg Спасибо огромное за скетч quietvill - http://f-picture.net/lfp/s019.radikal.ru/i642/1601/cf/cde951b5c615.jpg/htm ____________________________ ____________________________ Продолжение: https://ficbook.net/readfic/4446037 ____________________________ ____________________________