Цербер для премьера

Полуденное солнце патокой заливало пляж. Черно-серые гладкие камешки с шелестом перекатывались, повинуясь ленивым ласкам волн. С холма море казалось стальным, холодным. Пенные хлопья взлетали вверх под порывами ветра. Но человек внизу, казалось, совершенно не мерз. Даже штормовка была распахнута на его груди. Он наслаждался ветром и солнцем. И солеными брызгами на губах. Том замер, откровенно любуясь открывшимся зрелищем. Слишком гармонично вписался конкретно этот человек в суровую картину пейзажа. Он долго искал Криса. Так долго, что вся злость на него улетучилась, оставив по себе легкий привкус горечи. А в первый момент он готов был уничтожить Хэмсворта. Если бы, конечно, сумел до него дотянуться. Брана принес ему крохотный конвертик с запиской спустя почти три недели, когда раны затянулись, истощение прошло, а систему охраны перетряхнули вдоль и поперек. Только номер телефона и имя. Николь. Помнится, пресс-папье он разгрохал о стену вновь отремонтированного кабинета. Тяжелая фигурка шотландца в килте разлетелась крошевом в нескольких дюймах от головы Кеннета. Брана, надо отдать ему должное, даже не вздрогнул. Лорд Томас Уильям Хиддлстон матерился ничуть не хуже портового грузчика, но ничего поделать не мог. Крис был вне пределов его досягаемости, и явно не на задании. И совершенно определенно по-своему решил, что именно должно сделать счастливым господина премьер-министра, героя и любимца всей старушки Британии. Разбитая фигурка была первым и последним проявлением яростной экспрессии со стороны лорда-премьера. Спустя четверть часа он снова был спокоен. Больше вопрос присутствия Криса рядом он не поднимал. Никогда. Не полюбопытствовал даже между делом о том, в какую чертову дыру запропастился мистер Хэмсворт. Правда, приказ о том, чтобы из-под земли достать имярек инкогнито все-таки отдал. В обход и строго по секрету от Браны. Совершенно безрезультатно, впрочем. Хэмсворт как в воду канул. Вероятнее всего сменил имя-фамилию и совершенно точно - место проживания. В бывшем своем жилище он не появлялся. На пороге квартирки Николь мистер Хиддлстон появился спустя месяц. С букетом цветов и огромной корзиной шоколада. И с первого шага получил оглушительную пощечину. За пощечиной последовала тирада оскорбленной женщины, завершившаяся поцелуем. Долгим и бесконечно жарким. Правда, инициатором поцелуя был Том. Ну, право, завершить назревшую бурю необходимо было срочно. И он сделал это единственным действенным в той ситуации способом. Еще месяц продолжались встречи, прежде чем Том по собственной инициативе перевел просто секс в разряд отношений. Они встречались полгода. Вместе проводили выходные. Наконец, желтые газеты запестрели размытыми фотографиями незнакомки, за которой тайно ухаживает красавец-премьер. На разговор Том решился далеко не сразу. Он готовился, размышлял, мучился вопросами, прежде чем однажды вечером не признался во всем Николь. И в том, что физическое притяжение за прошедшие месяцы переросло в крепкую дружбу и нежное, очень трепетное чувство любви. И в том, что хотел бы, чтобы именно Ник стала леди Хиддлстон, его женой и матерью его детей, что решил это тем же утром, когда она покинула его номер в отеле. И в том, что по сей день любит Криса Хэмсворта, и, как и с Ник, ту самую первую и единственную ночь-утро забыть не может. Николь выслушала его молча. Долго, задумчиво смотрела в глаза, точно принимая сложное решение. А потом так же молча вырвала из блокнота лист, быстро написав на нем пару строк. Графство, городок на побережье, небольшой домик в окрестностях. Мичел Бренер. - Хорошо хоть не Юджин… - только и нашел в себе силы сказать Том. - Я тебя иногда мысленно зову Хэлом, - уголки ее губ приподнялись в невеселой улыбке. - Я играл принца Хэла в шекспировском «Генрихе V», еще в колледже, в театральной студии, - негромко сказал он. – Так что это правда… - Мы с тобой не играем в «Верю-не-верю», Том, - заметила она. – Езжай к нему. И если, когда вернешься, ты все еще будешь хотеть сделать мне предложение, я соглашусь… Официальные визиты на той неделе он едва не запорол. Собственно, саммит Восьмерки тоже. Он впервые за очень долгий промежуток времени выступал перед коллегами. На сей раз многие лично выразили свое восхищение его мужеством и так удачно завершившимися внутригосударственными делами. А он так и не нашелся что бы поостроумнее ответить, и если бы не подсказки нового помощника, вполне может статься, что следующими слухами стали бы слухи о том, что таинственная девушка премьера мешает ему сосредоточиться на важных переговорах… Не только девушка. После саммита он взял два дня и просто сбежал. Позвонил Ник и сказал, что решил отправиться к Крису. Мичелу. И теперь, утомленный долгой поездкой в машине, он, как последний идиот, не может заставить себя просто спуститься вниз. Спуститься и посмотреть в потрясающие голубые глаза. Ник. Рыжая красавица. Крис. Белокурый цербер. И без обоих его жизнь кажется пустой. Наконец решившись, он принялся медленно спускаться по едва приметной тропинке вниз, к пляжу. Ежась под порывами холодного, сырого ветра и зябко кутаясь. Под ногами перекатывалась галька, ветер заигрывал с полами пальто и… волосами Криса. Снова отросшими, золотящимися на солнце. Он то бросал их на его плечи, то взметал вверх, открывая взгляду еще совсем свежий шрам на шее. Тонкий, словно выползавший из-за ворота. Крис обернулся, когда тень – длинная, искаженная, упала на песок перед ним. Обернулся и застыл. А у него все такие же глаза. Голубые. Но усталые, с затаившейся на дне зрачков застарелой тоской, спрятать которую он был не в состоянии. Или уже просто настолько свыкся с ней, что перестал замечать. Пару долгих минут между ними шумел только ветер, а потом Крис шагнул вперед и со странной улыбкой отвел от лица трогательное колечко волос. Сдвинул брови, увидев тонкий росчерк шрама на лбу, и поджал губы. - Это… - Хриплым, низким голосом спросил он, словно отвыкли голосовые связки от работы. – Осталось с того раза? По губам Тома скользнула тонкая улыбка. - Нет, колотился головой о стену, когда узнал, что ты ушел. А Брана гладил меня по плечам и занудствовал, что он-де гвозди микроскопом не заколачивает, и Хэмсворт на задании. Там, где нужнее всего. - Том с тихим вздохом погрузил замерзшие пальцы в волосы Криса.- Ты ушел. Просто ушел. - Не люблю долгие прощания, - Крис прикрыл глаза. Почти год… И словно и не было его. Черт! – И мы оба знаем, что я был прав. Я рад, что ты остался премьером. И что у тебя все хорошо. Действительно рад. – Не ложь. Чистая правда. А к боли он уже почти привык. - Разве только отчасти, - ощущение нежного теплого шелка волос между пальцев было просто восхитительно. – Ты не учел только одного. Я все еще люблю тебя. Хотя в отношении Николь ты был прав на двести процентов. Вот только она не выйдет за меня, если я не разберусь в своих чувствах к тебе. Имеем дилемму, Крис. Я люблю тебя. Я люблю ее. И ни от одного из вас я отказываться не желаю. - Всего лишь точка… - еле слышно выдохнул Крис. Он был к этому готов. Он знал, что рано или поздно, но этот разговор будет. Крохотный шанс… Последний шаг. – Пойдем, - он выпростал руку Тома из своих волос и, аккуратно стиснув запястье, повел за собой к небольшому, но аккуратному домику на берегу. Уединенный, старый, но очень надежный, он влюбил в себя Криса с первого взгляда. …Каменные ступени, ведущие к дому, дорожка из красного кирпича и крохотный ухоженный садик. Строго, но красиво. Крис открыл массивную дверь и отошел, пропуская Тома внутрь: - Заходи. Ты замерз, а я затопил камин. Том стряхнул ботинки у входа и прошел по гладкому деревянному полу. - Отшельничаешь… Знаешь, я до последнего надеялся, что ты все-таки придешь. Но ты сам решил, что для меня будет лучше всего. В этом ты так похож на Брану. Он решил сделать из меня героя. Королева решила, что я должен остаться премьером. Но почему-то никто не предоставил мне права выбирать. Почему, Крис? – он развернулся лицом к хозяину дома, испытывающе глядя в глаза. – Почему все отказывают мне в праве самостоятельно принимать решения? Неужели символ не может быть счастливым? Я люблю Николь. И люблю тебя. Я хочу вас обоих. Какая уж тут к чертям точка, Крис? Крис мягко рассмеялся: - Это и есть твоя проблема. Вот он – выбор. Выбирай. Ты хочешь обоих. Но как ты это себе представляешь? Что женщина, которую ты любишь, согласится тебя с кем-то делить? Или я буду спокойно провожать тебя, зная, что ты идешь в СЕМЬЮ? – Он скинул куртку, стянул пальто с Тома, повесив и то, и другое на вешалку. Дошел до бара и вернулся с высоким бокалом в руках, который протянул Тому. Коньяк… Легкий, с нотками шоколада. - Именно так, Крис. – Том принял бокал и пригубил его, чувствуя, как растекается по телу мягкое убаюкивающее тепло. – Вы моя семья. Ты и она. Меня сделали символом. Меня отправили играть на сцене перед всем миром. Но я хочу, чтобы у меня были вы. Крис с силой сжал переносицу. Ничуть не изменился… Наивный. - Ни одна женщина не потерпит соперника. Николь – потрясающая, но она ЖЕНЩИНА, Том. Почему ты никак не хочешь понять? Это невозможно, Том. Не будет счастливой семьи на «троих». Взгляд Тома погас. Глупо было даже предполагать. Даже если он вернется в Лондон, явится к Николь с предложением – она поймет. Слишком хорошо поймет все. Нет, Том Хиддлстон – типичный холостяк. До конца жизни. Это и есть реальность. Другой – не будет. Ни в каком виде. Том отставил бокал на каминную полку. Янтарная жидкость, согреваясь, наполняла комнату тонким пьянящим ароматом. Но согреть лорда-премьера ей было не суждено. - Что ж… - Хорошо, что он не успел расслабиться. Очень хорошо. Нужно идти. Оставить за спиной и этот дом, и этот пляж, и этого человека. И постараться забыть. Похоронить в себе чувства. Однажды Крис пошутил, что он, Том, женат на Британии. И Том отшутился, что старуха не терпит соперниц. И соперников, оказывается, тоже не терпит. – Я был рад тебя видеть. И рад, что ты в порядке… - А еще через год я снова увижу тебя на пороге? – Крис шагнул следом, странно улыбаясь. – Ты так и не поставил точку. И… все может быть намного проще. – Губы Тома были прохладными и чуть горчили. Коньяк, шоколад, что-то еще… Иногда Крис жалел, что не целовал их каждую минуту, пока была такая возможность. Тонкие, четкие, упрямые губы… - Не надо, Крис, - Хиддлстон зажмурился, усилием воли заставляя себя отстраниться. – Не увидишь. Разве что на экране телевизора. Ты все решил. Хорошо. Я принимаю твое решение. Проще не будет. Это точка. - Ты никогда не спал с мужчинами, Том Хиддлстон, - Крис отпустил его, не пытаясь удержать. – Откуда ты знаешь, что это тебе понравится? Точка – это всего лишь понимание. Ведь может статься так, что ты сам не захочешь меня видеть. И все решится само собой. Я любил тебя издалека все это время, и для меня вряд ли что изменится. Но ты… Забудешь обо мне. Не сразу, но забудешь. - Это не имеет значения, Крис. – Том снял с вешалки пальто. Хотелось просто нести его в руках. Но там, за дверью, холодно. А до машины еще нужно добраться. Мягкая ткань обняла его, стирая из взгляда эмоции. На губах осталась только безразличная улыбка. – Больше не имеет. Прощайте, мистер Хэмсворт. Благослови вас бог. В глазах Криса полыхнуло. Три скользящих стремительных шага, разворот и удар. Сильный, скупой, болезненный. - Эгоист! – еще удар, на этот раз почти щадящий. – Чертов проклятый эгоист! – Толчок назад, подсечка. Мягкая шкура под спиной и рука под головой. – Думаешь, можешь так просто явиться сюда, разбередить старые раны и уйти, как ни в чем ни бывало?! Какого черта ты пришел, Том?! – Крис навис над ним, безжалостно стискивая запястья и заглядывая в глаза. – Скажи! Где я, знала только Ник. И раз ты здесь, значит, она дала адрес. Зачем?! Ты предложил ей выйти замуж, а она отправила тебя ко мне, чтобы разобраться?! - Вы всегда были умным мальчиком, мистер Хэмсворт, - холодно улыбнулся Том. Щеки полыхали. В голове от удара звенело. Но он продолжал с ледяным спокойствием смотреть в пронзительные голубые глаза. – Вы все решили. Отлично. Больше я вас не побеспокою. - Я ничего не решал, лорд Хиддлстон, у вас чрезмерно развито воображение. И вы никогда не пришли бы ко мне, если бы она просто сказала вам «да». Я просил вас быть честным с собой. Так будьте честны. Если бы она просто сказала «да», приняв ваше признание, вы бы были здесь сейчас? - Я бы продолжал искать Вас, Крис, - процедил Том. – Как искал до этого почти целый год. Безрезультатно, впрочем. - А потом? Вы бы женились, у вас бы родился ребенок. Очаровательный маленький лорд. И вы бы смогли сбегать от него к мужчине? «К тебе - ДА», - красноречиво говорил почти бешеный взгляд. - НЕТ. – Отчеканил Том. – Отпусти…те. Пожалуйста. - Узнаю моего Тома… - устало выдохнул Крис, опустив голову и пряча лицо за завесой волос. – Как всегда ничего не продумал. Один вопрос, мой лорд. Но я хочу четкий ответ. Без лишних слов и эмоций. Как ты видел это? Как себе это представлял? Такую жизнь. - Половина мужчин и женщин в этой стране имеют любовников. – Яростно выдохнул Том. - И прячутся по углам. Я от начала и до конца честен с Ник. И скрывать от нее ничего не хочу и не буду. Я хочу видеть тебя. Хочу спать с тобой. Раз, два, три в неделю. Я хочу быть с ней. Хочу чтобы она носила мою фамилию. И если она пожелает… если… ты захочешь… мы можем быть вместе. - А если нет, Том? Если ОНА не захочет делить тебя с кем-то еще? Что тогда? - Лорд Хиддлстон останется завидным холостяком. Хотелось завыть. Заорать. Ударить его еще раз. Выкинуть из жизни и сердца раз и навсегда. И забыть. Быть любовником премьер-министра – отличная судьба. Завидная участь. Просто ждать, когда у его… лорда появится на него время или он просто захочет развлечься. А потом провожать, глядя вслед, зная, что они никогда не будут ВМЕСТЕ и все, что у них есть – это несколько часов в неделю. Прятаться по углам, пока кому-нибудь это не надоест. Отличная перспектива для молодого мужчины. Хотя многие бы позавидовали ему и были бы рады оказаться на его месте. Впрочем, он зря переживает. В последнем его деле от смерти его отделял лишь миллиметр от сонной артерии. Кто знает, может, в следующий раз повезет больше. Крис разжал пальцы и соскользнул с Тома, устраиваясь рядом на шкуре и глядя на пылающий в камине огонь: - Я… вернусь в свою квартиру в Лондоне, - глухо произнес он. – Ты всегда будешь знать, где меня искать. - Нет, Крис, - Том покачал головой, а потом осторожно погладил его плечи. – Я ухожу. А ты… мне не нужны чувства через отрицание. Через твое «не хочу» и через ее сомнения. Я не хочу жалеть о том, что не случилось и о том, что произошло. Вы оба свободны, Крис. И ты. И она. - Дурак ты, Том, - Крис устало смежил веки. – Так ничего и не понял. И вместо того, чтобы сделать кого-то счастливым и попытаться стать счастливым самому, ты опять выбираешь собственную… гордость, делая несчастными всех троих. Оставь для Ник лорда Хиддлстона. Верни мне моего Тома. - Иногда гордость – это все, что остается мне, Крис… Том поднялся на ноги, аккуратно разгладил изрядно помявшееся пальто. Он вышел не оглядываясь, боясь, что попросту не сможет уйти, если еще хотя бы раз увидит ЕГО взгляд. Крис вздрогнул, когда захлопнулась дверь. С силой потер ладонями лицо, закусил губу и вытянул из кармана телефон. Набрал короткое смс-сообщение и отключил аппарат. «Не позволяй ему оставаться одному. Береги. Ты нужна ему». Ник поймет. Она всегда все понимала. А он… Вернется в свою квартиру все равно. Пусть и не сейчас, но вернется. Потому что дурак. Потому что даже если несколько часов в неделю, но эти часы Том будет принадлежать только ему. Если захочет. Как всегда – выбор за ним. …И Том выбрал. Напрасно Крис метался по казавшейся чужой и такой пустой квартире, прислушиваясь к шагам на площадке. Напрасно вздрагивал от каждого звонка. Том не пришел. Просто не пришел. Он мелькал по телевизору, куда-то ездил, фотографии его с девушкой перестали появляться в газетах, и Крис поначалу даже боялся звонить Николь. Но она позвонила сама, и они встретились. Тяжелый это был разговор, муторный. Но Ник улыбалась, уходя. И наступившая зима уже не казалась такой холодной. Крис подышал на свои озябшие пальцы и поднял воротник повыше. Последний шанс. Единственный. Не поставить точку, нет. Просто решить раз и навсегда. Для себя. Он сунул руку в карман, нащупал там сверток и грустно улыбнулся. Это была идиотская идея. Но он когда-то обещал. Да и Брана сказал, что того, первого, умудрились потерять. От перевязанного красной лентой венка на двери веяло теплом. Когда-то в детстве он верил, что на Рождество случаются чудеса. Может, в этот раз оно случится для него? Невесело хмыкнув, Крис мысленно пожелал себе удачи и позвонил в звонок, прислушиваясь к тому, как разливается мелодичный звук по дому. Дверь открыла горничная. Правда, с вероятностью процентов в восемьдесят эта девушка смогла бы скрутить любого посетителя в бараний рог, буде тот угрожал хозяину. По всей видимости она знала о существовании некоего господина Хэмсворта, потому что, смерив его внимательным взглядом – шагнула в сторону, пропуская его в небольшой уютный холл. - Прошу вас, проходите. Лорд Хиддлстон… - Майри, благодарю вас… - Том спускался по лестнице, но, заметив, КТО пришел – замер на последней ступеньке. В глазах промелькнуло недоверие и растерянность. Но лишь на миг. Девушка удалилась. - Здравствуй, Крис… - Здравствуй, Том, - Крис мягко и грустно улыбнулся, откидывая капюшон и чувствуя себя в своей простой куртке… нелепо. Наверное, он зря пришел. Глупый цербер. Смутившись, он опустил глаза, помялся немного, кусая губы, а потом, обругав себя последними словами, шагнул к нему и протянул сверток, который судорожно сжимал. – С Рождеством, Том. Хиддлстон протянул руку. Пальцы сжались на чем-то мягком. Он побледнел, понимая, что там, в подарочной красивой обертке. - Зачем?.. – голос изменил ему, и слово он не сказал, а выдохнул, тяжело сглотнул, пытаясь избавиться от противного кома в горле. - Не знаю, - Крис почти растерянно пожал плечами. Захотелось. – Он… теплый. Том медленно опустился на ступеньку, обнимая все еще завернутого в бумагу плюшевого медвежонка. При его росте попытка свернуться клубком выглядела почти комично. Длинные ноги постоянно разъезжались. Да и сам он выглядел до невозможного нелепо - в мягком вязаном свитере и шерстяных домашних брюках сидящий на ступеньке. - У меня нет для тебя подарка… - как-то растерянно шепнул он. - Есть, - Крис опустился следом, встав перед ним на колено. Осторожно, боясь, что его оттолкнут, погладил тонкие прохладные пальцы. – Я хочу быть с тобой, Том. Раз в неделю или раз месяц видеть тебя не на экране телевизора, а вот так, как сейчас, - тихо, но очень серьезно произнес он. – Я просто хочу быть с тобой. И это все, что я прошу на Рождество. Том поймал его пальцы, сжал своими и губами коснулся побелевших костяшек. - Я не… я не сделал предложение Ник снова. Крис опустил глаза. Он не знал, что сказать. Просто не знал. - Прости… Наверное, мне нужно уйти. – Дурак, боже, ну какой же он дурак… - Я люблю тебя… - Том зарылся лицом в его ладони. Слезы закипали на глазах. И остановить, сдержать их он не мог. – Я люблю тебя. Я люблю ее. Но все равно отказываюсь от вас. - Она любит тебя, - Крис закусил губу почти до крови. – От нее - не отказывайся.- Вот и все. Он хотел все решить для себя. Он услышал ответ. И теперь ему больше нечего здесь делать. Разве только шепнуть тихо в мягкие, пахнущие кофе волосы. – Люблю тебя, мой Том. - Не уходи… - Том вскинул на него взгляд, а потом, осторожно отложив в сторону игрушку, заключил его лицо в ладони и с нежностью коснулся губами губ. – Больше никогда не уходи. Сквозь ресницы словно брызнуло осколками голубого льда. Изумление, неверие, отчаянная надежда… - Том… - слабый выдох – словно мольба. Ведь ему это не показалось? – Том… - У него сухие губы, тонкие, чуть дрожащие. Горькие… до сладости. Он отвык чувствовать его так близко. Забыл, как это – обнимать его, прижимая к себе. - Не уходи… - Том подался вперед, обнимая его, что есть силы, пряча лицо на его плече. – Не бросай меня больше, пожалуйста. Я… я просто человек… и я устал, Крис… я устал без тебя… - Я ждал тебя, - Крис провел раскрытой ладонью по его спине. Ничего не изменилось… И хорошо, и больно. – И тоже устал без тебя. Мой Том. - Знаешь… я никого так не ждал. И никого так не искал. Вокруг меня много людей, но кроме тебя и нее… мне оказался никто не нужен… После того, как мы с тобой… у меня ведь никого, понимаешь? – сбивчиво шептал он, давясь сухими спазматическими рыданиями. - Все хорошо, Том, уже все хорошо. Глупый ты мой лорд… - Крис прижимал его к себе, перебирая его прядки. Мальчик, мужчина. Немного наивный, очень светлый. – Мне никто, кроме тебя не нужен. И никогда не был нужен. – И цербера можно приручить. Вот и его… приручили. Крис немного отстранился, заключил его лицо в ладони, глядя в глаза. Без слов. Только взгляд. - День, неделя, месяц или год… или десять лет… просто будь со мной… - Том раскрывался. Совсем так же, как тогда, в номере отеля, когда почти кричал ему о своей проблеме. В руках Криса растворялись все страхи и проблемы. Вся его боль. - Столько, сколько буду тебе нужен, - Крис смотрел на него без улыбки, очень серьезно. – И ни секундой меньше, - коснулся губ мягко, осторожно очень. – Я твой, Том. - Тогда люби меня. – Шепнул Хиддлстон, почти касаясь губами его уха. – За все то время, что мы были не вместе, Крис. В глазах Хэмсворта полыхнуло. Он провел ладонями по его рукам, позволил себе на короткую секунду забраться под свитер, царапнув кожу поясницы, и встал, протягивая ему руку: - Веди. Том схватился за его руку, а потом, точно вспомнив что-то, взял сверток со ступеньки. Нужно всего только подняться наверх. Опустить шторы в его спальне и закрыть дверь. И забыться в таких нужных объятиях, таких сильных и нежных руках. Два пролета. Недлинный коридор. Массивная деревянная дверь. В особняке слишком много места для него одного. Горничная занимает небольшую комнатку на первом этаже. Дом пуст. Без смеха. Без любви. Он толкнул дверь и шагнул в сторону, пропуская Криса в спальню. Идеальная комната идеального человека. Безликая. В номере отеля было больше от его, Тома, личности, чем здесь. Когда он решил все закончить и перестал проводить время с Николь – исчезли даже цветы из ваз… - Входи. Крис переступил порог и, снимая куртку на ходу, обошел комнату. Оставил одежду на кресле и остановился перед Томом: - Здесь нет тебя. – Улыбнулся мягко, чуть лукаво. – Может, дашь девушке выходной до утра? - Эта девушка мой домашний охранник, - Том позволил себе улыбнуться, а потом и вовсе закрыл за собой дверь и спиной прислонился к ней. – Выходной ей может дать только Кеннет. Крис вскинул бровь. Однако… Старина Кен решил, что телохранителю-девушке повезет больше, чем везло ее коллегам-мужчинам? Хэмсворт тихо рассмеялся, взъерошил волосы Тома и отошел к окну. Смешно попрыгал на одной ноге, снимая носки, и встал на цыпочки, пытаясь разглядеть заснеженный сад. Открыл форточку, впуская свежий прохладный воздух, и потянулся, тряхнув головой. - И все же ее слишком мало. Где нормальная охрана? – повернулся к Тому и поморщился с виноватым видом. – Прости. Привычка. - По периметру… - Том щелкнул замком двери и, подойдя к нему, обнял. – В двух домах через улицу. Здесь бронированные стекла. Особняк отреставрирован, и стены здесь совсем как в бункере. Я терпеть не могу это место. Но статус обязывает. Крис потянул кончик его локона, отпустил и тот пружинкой отскочил, снова свернувшись в колечко. - Том, - мягко выдохнул он в его губы. – Тоооом, - протянул, почти пропел томно, лаская дыханием лицо. Дразня, играя. Внутрь словно кто-то запустил радужных пузырей, и теперь Крису казалось, что он может взлететь. Поцелуй был жарким. Голодным. Губы смялись под натиском губ. Сладкая месть за боль. О, сколько раз Том Хиддлстон думал об этом моменте. Мечтал о нем. И сколько раз обрывал себя. Недосягаем. Недостижим. Только мечта. Красивый сон, после которого отчаянно хочется… хочется… Том с готовностью ответил, жадно, остро, не позволяя отстраниться, разорвать сплетение языков. Тихо застонал, под ладонями чувствуя упруго перекатывающиеся мышцы. - Мой… Крис. - Твой, - прикрыв глаза, Хэмсворт потерся щекой о его щеку, словно вплавляя в его тело свой запах и пропитываясь ароматом его кожи сам. – Ничей больше… - зарылся лицом в шею, лизнул, пробуя вкус. И снова губы в губы. За все время, что были так далеко. И еще поцелуй. И еще… У Тома дрожали руки, когда он пытался расстегнуть пуговицы на рубашке Криса. Когда вытаскивал полы из-под пояса. Он застыл, только когда заметил узкую полоску шрама на шее. Кончики пальцев скользнули вдоль нити, и Том вскинул взгляд на его лицо. - Ты мог погибнуть!.. Крис философски пожал плечами, забираясь руками под его свитер и поглаживая теплую кожу: - Видно, это была не моя судьба. - Сумасшедший… - тонкие губы коснулись шрама, медленно скользнули к основанию шеи и ниже, по груди. Чуть сжались на темно-медовой ареоле. Крис зашипел сквозь зубы, содрогнувшись от острого удовольствия. Тело млело и требовало больше. Еще и еще. Почти забывшее, что такое ласка. Крис силой закусил губу, откидывая голову и сжимая пальцами плечи Тома, зарываясь в волосы. Хорошо… Боже, как же хорошо… - Люблю тебя, - Том накрыл губами другую ареолу и легонько прихватил зубами. Медленно опустился перед ним на колени. Царапнул широкую гладкую грудь и уткнулся носом в его живот, глубоко вдыхая одуряющий запах тела. Тонкие светлые волоски, сбегающие под пояс, щекотали его губы. В голубых глазах полыхнуло и скрылось отрицание. Нет! Нет… Не так… Пожалуйста… Крис стиснул его плечи и вздернул вверх. Прижал к себе, впиваясь в губы, шагнул к кровати и опустил Хиддлстона на неразобранную постель, накрыв его собой. Лоб, щеки, кончик носа… Очертил губами скулу, спустился ниже, рисуя языком узоры на шее. Досадливо дернул ворот свитера и потянул его вверх. Том выпутался из свитера и из рубашки-поло, тихо вздохнув, когда их тела соприкоснулись. Инстинктивно он обвил бедра Криса ногами и выгнулся, открывая шею. Он все еще помнил яркий сочный след, который оставил ему как воспоминание Крис когда-то. И теперь ему хотелось получить не одну отметину. Множество следов его поцелуев, его касаний. Крис тихо рассмеялся, выполняя его безмолвное желание. И на светлой коже шеи расцвел красным первый след. Болезненный и сладкий. И почти таким же сладким вышел второй. Там, где на округлом плече была крохотная родинка. Крис ласкал его жадно, сильно, изучал губами, языком и кончиками пальцев тонкое гибкое тело. Острые пики потемневших сосков, впадинку пупка на плоском животе и трогательные косточки. Зарывшись носом в тонкие волоски внизу живота, Крис запустил руку под пояс брюк и несильно сжал бугорок, чувствуя, как намокла ткань белья от выступившей смазки. От напряжения в собственном паху стало почти больно и жарко, и Крис глухо застонал, прощаясь с рассудком. Он не спал с мужчинами… Но у него было время узнать об этом почти все. Не было неловкости и неуклюжести - только страсть и легкий страх причинить боль. Тонкие пальцы Тома окончательно растрепали аккуратный некогда хвостик светлых волос. Стыд и смущение Том забыл уже давно. Чувственность – так и не сумел. И теперь каждое прикосновение, каждая ласка вызывали в его теле бурю чувств и эмоций. И удовольствия. Упираясь в постель, он слегка приподнял бедра, позволяя Крису окончательно раздеть себя. - Знаешь, что я думаю? Что это будет… восхитительно… Черт… видел бы ты себя, Крис… Растрепанные волосы, шалый блеск в глазах, влажно поблескивающие полные губы, не откровенная, но такая крышесносная нагота. - Я хочу тебя. - Это будет больно. – Откровенно. Честно. Давая выбор. Шанс сказать «нет». Крис лизнул темную горошинку на груди и встал, не спуская с распростертого Тома шального, горящего взгляда. Взялся за собственный ремень, расстегнул его до конца, и не рисуясь, стянул джинсы с бедер. Да, он хочет и напряженный член, кажется, вот-вот разорвет белье. Прохладный ветер из форточки словно поцеловал кожу обнаженной спины, Крис вздрогнул, выдохнул и вернулся на кровать. Быстро избавил Тома от остатков одежды и обнял ладонью потемневшую плоть, нежно касаясь губ. - Знаю, - ничуть не колеблясь, улыбнулся Том. Говорить о том, что это его наказание – самому себе наказание – он не стал. Боль будет. Недолгая. Но он не девица из монастырской школы. – Но ты слишком… красивый, чтобы отказываться от тебя снова. Этого Том тоже не сказал. Просто откровенный взгляд обласкал тело. Взметнулся водопад светлых волос и накрыл плечи, когда Крис, обняв Тома, перекатился, втираясь в него, вжимаясь бедрами в его бедра. Рано… Еще чуть-чуть… Обласкать. Расслабить. Довести до стонов и криков нежностью и острыми поцелуями. Довериться самому. Том всхлипнул. Как и тогда, кровь в венах закипала от адреналина и возбуждения. Кажется, еще чуть – и он загорится, воспламеняя все вокруг. - Мне… всегда было интересно… здесь камеры наблюдения есть?.. Крис замер, тяжело дыша, в миллиметре от его губ. Замер, закаменел. Взметнулись птицами мысли в голове, а в потемневших глазах заискрился почти ужас. Камеры… Том… Черт! Идиот, дурак законченный… Он – никто. Но Том… Если просочится… - Я… - свело горло словно спазмом. Если из-за него… - Прости… я не подумал. - Не смей! – Хиддлстон с силой обнял его за плечи, прижимая к себе. – Не смей… - тише повторил он в теплые губы. – Значит, есть. В таком случае парням Кеннета придется выключить их. Моя частная жизнь их волновать не должна. Тем более, когда она только-только начала налаживаться… - Я не знаю, есть или нет, - отчаянно выдохнул Крис, чуть не плача. Том, любимый, желанный – в его руках, наконец-то рядом с ним. Но он, Крис, – не девушка. И это… Как же больно… - Я не прощу себе, если разрушу твою жизнь. – Пока еще можно остановиться. Придумать что-то в объяснение. Вот только ловят губы теплое дыхание все равно. И тянутся, тянутся за новым поцелуем. - Крис Хэмсворт… - Том несильно прикусил пухлую нижнюю губу и пристально посмотрел в глаза. – Не смей сбегать от меня. Ни сейчас, ни когда бы то ни было. Крис облизнулся, зажмурился, а потом подался вперед, снова перевернувшись и подминая его под себя. Вжался в тело, втерся меж разведенных бедер, усилием воли выкинув все мысли из головы. - Красивый… - зашептал, заговорил почти заполошно, нежа словами и лаская губами горячую кожу. – Мой… - Ниже и ниже, отвлекая его и отвлекаясь сам. Поцеловал внутреннюю сторону бедра и без сомнений и колебаний обнял губами потемневшую влажную головку напряженного члена. Он аккуратный, длинный, но не толстый, и Крис медленно опускает голову, обволакивая его жаром своего рта пока может. А потом выпускает, целуя с непристойным звуком. Пряно, чуть солоно. Непривычно, но нет отвращения. И от запаха кружится голова и ноет собственный член от возбуждения. Том беспомощно комкает покрывало и стонет бессвязно, хрипло. Он напряжен, как натянутая струна и, кажется, боится даже шелохнуться. Он задыхается от переполняющего его возбуждения, и когда бросает мимолетный взгляд затуманенных страстью глаз на Криса – просто тонет в буре пронзительно-голубых глаз. То ли на себя потянуть и снова ощутить тяжесть вожделенного тела. То ли шепнуть тихое-тихое «Еще!». - Еще… - срывается быстрее, чем он успевает подумать об этом. И Крис вернулся. К ласке своей вернулся – такой… бесстыдной и такой интимной. Только для двоих, для них двоих. Прослеживая языком венки, сильно, но аккуратно придерживая пальцами у основания и лаская подушечками пальцев кожу, Крис, прикрыв глаза, принял его в себя. Посасывая, облизывая, как леденец или мороженое, и пока еще невесомо кружа кончиком пальца вокруг входа в его тело. - Крис… - выдох-стон. Выдох-шепот. – Крис… - Лихорадит. И хочется больше. Всего больше. И прежде всего – Криса. Мужчину. Любовника. Друга. Криса, который принадлежит только ему. - Пожалуйста… У Тома длинные ноги, но гибкое тело. И когда Крис в ответ на его просьбу высоко поднимает их, разводя чуть в стороны, открывая доступ, Хиддлстон лишь выдыхает. А Крис, лаская, массируя, не отпуская напряженный влажный член, приникает губами ко входу в его тело. Аккуратно, осторожно кружит, словно умоляя расслабиться сжавшиеся мышцы, а потом проникает внутрь языком. Бесстыдным, юрким, наглым. Глубже и глубже, вылизывая стенки и обжигая дыханием покрытую испариной кожу. - Господи… - выстанывает Том. Открыться сильнее попросту невозможно. Краска заливает лицо. А он уже, было, думал, что разучился краснеть и сгорать от стыда. Голос окончательно сел, превратившись в сиплый шорох. – Что ты со мной делаешь…боже… - Люблю тебя, Том, - хрипло выдохнул Крис отстраняясь. – Просто люблю. - Отпустил, навис над ним, заглядывая в глаза. – Перевернись, хороший мой. Так будет не очень больно. – Накрыл на секунду покрывалом волос грудь, поцеловал набухшую вершинку соска и отстранился, давая Тому возможность перевернуться, а себе – дотянуться до карманов джинсов. Том секунду просто не мог заставить себя шевелиться. По телу растекался жар, истомой расплавляя мышцы, делая их податливыми. Он чувствовал себя как пластилин – что хочешь, то и лепи, придавай какую угодно форму, только поддерживай эту дурманящую негу, не позволяй ей исчезнуть. Осторожно, стараясь не делать резких движений, Том повернулся на живот и вытянулся на постели, локтями упираясь в рассыпавшиеся подушки. Его член, возбужденный, налитый кровью, тяжело пульсировал, зажатый между животом и мягкой тканью покрывала. До конца… Можно сколько угодно говорить. Он, как никто другой хорошо знал это. Но только так можно доказать свою принадлежность. Крис провел языком вдоль его позвоночника, мурлыкнул в ухо, мягко массируя плечи, спину, бока. Негрубо сжал ягодицы, начертил узор на бедрах и подался вперед, накрывая его собой и выдыхая в шею. - Говори со мной… - Запустил руки вперед, накрывая ладонями напряженные соски, и качнулся, вдавливая его собой в постель и нежно покусывая загривок. – Ты ведь думал об этом, да? – Отвлечь, заласкать. Чтобы осталась в памяти эта ночь на всю жизнь. - Ты не представляешь сколько фантазий у «белых воротничков», - щекотка скользнула вдоль позвоночника, заставив Тома задрожать. Он опустил голову, отчего под светлой кожей еще отчетливее проступили позвонки. – В постели, в душе, на кухне… даже на ступеньках. А сколько раз я думал о тебе в своем кабинете… - М-м-м… Как интересно, - Крис мягко потянул его за бедра, принуждая встать на колени, и прижался грудью к спине, обнимая одной рукой напряженную плоть и проводя подушечкой по головке. – И о чем же ты думал? - спустился дорожкой поцелуев к пояснице, аккуратно раздвинул ягодицы и пустил в ход язык, забираясь внутрь его тела. - Мне… всегда… о-о-о… - Том застонал и выгнулся, совсем по-кошачьи, гибко, томно. Пальцы сжались, комкая ткань, точно из кончиков выходили острые коготки. – Было любопытно… меня возбуждала мысль о том… чтобы заняться с тобой любовью… прямо в парламенте… где-нибудь за дверью… когда обсуждаются поправки или идут… дебаты… Крис! - Оу, мой лорд нашел себе развлечение, чтобы не умереть со скуки? – жарко выдохнул Хэмсворт, продолжая его сладко пытать. Глубже, сильнее, смелее. Лишь краешек пальца добавить к языку, расслабляя мышцы входа. – В твоих фантазиях я зажимал рот рукой, чтобы ты не стонал слишком громко? Это была дверь, Том? Ты думал о том, что бы было, если бы она вдруг открылась? Эти старые маразматики кончили бы только от одного вида тебя такого… - Мы произвели бы фуроооооор… - Том захлебнулся стоном и уткнулся лицом в свои руки. – Ты бы пользовался среди них… бешеной популярностью! - Надо когда-нибудь проверить, - хмыкнул Крис. – Дай мне знать, если голосование по очередной поправке вдруг зайдет в тупик, - он отстранился, поднимаясь поцелуями вдоль позвоночника. Оставил яркий красный след под лопаткой и лизнул родинку. – Ты сладкий… И пахнешь шоколадом. – Баночка со смазкой словно сама прыгнула в ладонь. Открылась легко, и на кончики пальцев медленно, тягуче упало несколько капель прозрачного геля. Прохладного, неуловимо пахнущего мятой. Немного обезболивающего эффект будет в самый раз. – И мне нравится, как ты стонешь… - Одной ладонью он обнял член, несильно сжимая, а смазанными пальцами коснулся увлажненного слюной входа, пока лишь обозначив прикосновение. – Но ты всегда можешь остановить меня. - Я люблю шоколад, - выдохнул Хиддлстон чуть спокойнее. – Меня не раз… ловили на том, что я ем шоколадки… - Он немного подался назад, точно предлагая Крису не останавливаться, продолжать мягкое настойчивое вторжение. – А еще мой гель для душа тоже шоколадный… - Сладкоежка… - Крис вжался грудью в его спину и принялся посасывать мочку уха, в которое шептал и шептал непристойности, отвлекая от дискомфорта. Узкий, горячий, и пусть от собственного возбуждения в истерике заходится сердце – нельзя срываться. Том стонал, раз за разом подаваясь назад, навстречу немного болезненной ласке. Крис закусил губу, напрягшись. Он стал спецом в теории, но… - Говори, Том. Я хочу знать, что ты чувствуешь. – Он облизнулся, чуть согнул палец, сосредоточенно ища то, что смоет боль и дискомфорт. Еще немного потерпи, хороший мой… - Я просто хочу тебя, - Том с протяжным стоном запрокинул голову, жмурясь от нахлынувшего острого удовольствия. – Остальное – не так принципиально. Мне просто хорошо… Крис невольно хмыкнул. Впрочем, ему еще представится шанс отомстить. Долго. Осторожно. Медленно. Он чуть сам не потерял сознание от возбуждения, прежде чем решил, что сделал по максимуму все, что мог. Добавил смазки, зафиксировал бедра Тома и подался вперед, входя в разгоряченное тело. - Боже, Том… - зажмурился, застонал громко от того, как обняли его член мышцы. – Восхитительный… Ты такой узкий… Я с ума от тебя схожу… - До конца и остановился, дыша со всхлипами, лаская ладонями напрягшееся тело и словно сведенные плечи. – Расслабься… - Губами, языком снимал, слизывал боль, запрещая себе двигаться. Точка. Всего лишь точка. Точка понимания, точка невозвращения. Боль, пронзившая все тело и тягучее удовольствие, отравившее кровь. Он любит. Любит. И не захочет. Не сумеет отказаться от Криса. Это невозможно. Тело сжалось на миг. Болезненно, судорожно. Том закусил губу и зажмурился. Выдохнул, чувствуя, как воздух покидает такие же сжавшиеся в клетке ребер легкие, и шепнул: - Двигайся… Осторожные движения, на самой тонкой грани. Первые, легкие. Чтобы привыкло тело, уступили мышцы давлению, и ушла боль. Крис словно кончиками пальцев считывал с кожи Тома его ощущения, и осмелел, когда показалось, что двигаться стало легче. Глубже, ярче, меняя угол, ища то, что заставит Тома, его Тома стонать и просить еще. Еще и еще… - Да… - тело не противится, тело подчиняется ритму, тело наслаждается теми ощущениями, что дарит ему Крис. Он не руководит, он подчиняется его рукам, его губам, плоти, наполняющей его. Он подчиняется, и это делает его счастливым. Человек, который обладает им сейчас, и человек, он сам, подчиненный удовольствию – едины в этот момент. – Да, Крис… Крис вышел из него, отстранился, перевернул любовника на спину и, разведя бедра, снова вошел в растянутое тело. Подался вперед со стоном, накрывая его собой, и заглянул в глаза, снова начиная двигаться со всевозрастающей скоростью и силой. Ловя в расширенных зрачках мельчайшие отблески эмоций. Том лежать покорно не собирался. Он ногами обвил бедра Криса, раз за разом вскидываясь, подаваясь вперед. Член терся, зажатый между их телами, и от ощущения заполненности и этого трения перед широко распахнутыми глазами расцветали россыпи звездочек и разноцветных кругов. - Сильнее… еще, Крис… господи… еще… Сильнее, придерживая бедра. Глубже, резче. И не отпускать уже опухших губ. Красных, влажных, сладких. - Люблю тебя… - слова лились сами. Бредом, стоном. – Люблю… Том… Мой Том… Как же я люблю тебя… - сводит сердце, выгибается тело, вжимаясь в него, вбивая его в постель, пропитываясь ароматом его кожи и потом. Еще и еще… На грани, уже на грани… - Покричи для меня, Том… - Крииииис… - не крик. Протяжный, болезненно-сладкий стон. Мучительно-жаркий. – Крис… - благословение и проклятие. Нужный, желанный, любимый. Тело содрогается. Невозможно долго выносить это все. Слишком много. Слишком хорошо. – Крис… - он отчаянно цепляется за широкие плечи любовника, оставляя следы идеально отполированных ногтей. Чувствовать теплые капли удовольствия Тома – хорошо. Обнимать сильно, жарко – еще лучше. Наполнять его собой, отдавая его губам свой последний стон наслаждения – восхитительно. И нет сил разомкнуть объятия и отстраниться. Дыхания словно нет, и сердце сошло с ума. Слишком долго они к этому шли. Слишком болезненным был этот путь… Крис втянул пряный, жаркий запах его тела и, не разжимая объятий, перекатился на бок, чувствуя, как еще пульсируют мышцы тела, обнимающие его член. Сплетенные тела, руки, ноги… Ни сантиметра воздуха между ними. - Я не смогу отпустить тебя… - Том отдышался и только тогда открыл глаза. В голубых глазах Криса утихал шторм. – Никогда. - Он губами прижался к основанию шеи Криса и слизнул капельку пота. Солено-горькую. Это – вкус Криса. Его Криса. Пару долгих мгновений Хэмсворт смотрел в его глаза, а потом улыбнулся чуть грустно, лаская ладонью его лицо: - Я уйду утром, - дотянулся, невероятно изогнувшись до валяющихся на полу джинсов, а потом вернулся на кровать и вложил в пальцы Тома ключи. – Это не мое место. Я не должен здесь быть. Но ты… - накрыл его руку ладонью и сжал так, чтобы почувствовал Том кожей каждый зубчик ключей. – Это твое. Как и я. - Я люблю тебя, - Том с нежностью коснулся губами зацелованных губ. – И я буду с тобой. Ты… ты подарил мне мою жизнь, Крис. Спасибо тебе. - Я всего лишь сохранил ее, - Хэмсворт пригладил влажные кудряшки, дотянулся до одеяла и накинул его на плечи, укрывая себя и Тома. – Спи. Надеюсь, у тебя завтра выходной. - Рождество, - Том улыбнулся и прикрыл глаза. – У меня есть несколько дней отдыха. Может, все-таки останешься? - Это будет неправильно, - как можно мягче произнес Крис, перебирая его волосы и задумчиво глядя за окно. – Да и тогда я не выпущу тебя из постели. Но это супружеское ложе, Том. И я действительно не должен быть здесь. Том вскинулся. Поднял на него глаза, полные изумления. - Ты… - недоверчиво, почти испуганно. – Ты?.. Ты мне позволишь это? - Тебе это нужно. Действительно нужно. И я хочу, чтобы ты был счастлив. - Я обожаю тебя, ты знаешь?.. – Том не закричал. Просто в глазах вспыхнуло что-то запредельное, неземное, будто вернулся, тот самый Том, после безумной волшебной ночи вернулся. – Я тебя люблю. - Ты уже улыбаешься, - Крис тихо рассмеялся, лаская взглядом его лицо. – И мне хорошо. – Действительно хорошо. И больно. – И, думаю, рождественские чудеса на этом не закончатся. Спи, Том. - Думаешь, она согласится?.. – тот смотрел на него с надеждой и тревогой. – Ты не… не сердишься, правда? - Сердце замерло. Что-то дрожало в груди. Страх? Неуверенность? А вдруг все-таки? Вдруг он женится на Ник, а Крис передумает и уйдет? - Думаю, согласится, - Крис успокаивающе провел ладонью по его спине. – Она тебя любит. – Он снова рассмеялся. – Знаешь, мне это напомнило тот вечер перед вашим знакомством. Ты тогда также вдруг заволновался. Но все прошло хорошо, помнишь? Значит, и теперь у тебя с ней все будет хорошо, - Крис мягко коснулся губами его губ. – Тебе надо отдохнуть. Я измотал тебя. - Измотал?.. – Том усмехнулся. – Ничего… в следующий раз Я измотаю тебя. Так что… готовься, любовь моя. Он обнял Криса за талию, устраиваясь рядом поудобнее. Будут ночи. Будут. Обязательно. Потому что настолько переплетенные судьбы просто так не развести. Потому что желание и чувство родились при самых странных обстоятельствах. А переплетенное на небесах не людям разрывать. …Крис пролежал, просто обнимая Тома и прислушиваясь к его сонному теплому дыханию до самого утра. А когда часы показали шесть, осторожно выскользнул из кровати, вложив в пальцы любовника медвежонка. Погладил костяшки, натянул одеяло на обнаженные плечи, повернулся к тумбочке, на которой, матово поблескивая, лежали ключи. Коснулся их и замер, в последний раз решая для себя. Боль или боль – хороший выбор. Но одну он уже познал. Самое время узнать, какова на вкус другая. Крис скупо улыбнулся и убрал руку, оставив ключи на своем месте. Оглядел комнату, проверяя, все ли взял, легко и быстро коснулся чистого лба Тома губами и выскользнул из комнаты. Рождество подарило ему его чудо. Пора делать свои… …- Крис, ты же понимаешь, что это… нелепо и странно, - Николь смотрела за окно с растерянным выражением лица. - Понимаю. Но что поделать, если он у нас такой… наивный, - Крис, сложивший голову на перекрещенные на руле руки, следил за падающими снежинками. – И упрямый. - Это будет больно. - Это уже больно. – Крис со вздохом выпрямился, откидываясь на спинку сидения. – Но… -…врозь еще больнее? – Она повернулась к нему, глядя в его чуть более бледное, чем обычно, лицо. О, она все понимала. Всегда понимала. И не строила иллюзий. Как и он. - Я пробовал, мне не понравилось, - Крис улыбнулся виновато, пряча за почти шутливыми словами собственную тоску, с которой уже почти сжился. – Ты нужна ему. Именно ты. Его леди Хиддлстон. - Ты тоже ему нужен, - слабо выдохнула Николь. – Видел бы ты его лицо, когда он мне рассказывал о вас. - Глупо, - губы Криса скривились, и Ник вдруг потянулась к нему. Обняла, устроив голову на плече. - Я не хочу возненавидеть тебя в один прекрасный день. - Малышка… - Крис прижался щекой к ее макушке. – Все проще, чем ты думаешь. Я... Пара часов в неделю со временем станут парой часов в месяц, а потом сойдут на нет. Работа, заботы, семья, дети… Ты очень мудра, как женщина, Ник. Ты сможешь со временем сделать его только своим. Я не буду мешать. Обещаю. Немного терпения, любви и нежности для него. А потом срок его премьерства закончится, уйдет та ответственность, которая лежит на нем сейчас, и ему больше не захочется искать кого-то, с кем он мог бы стать слабым, ведомым. И я стану просто другом. Если он захочет. И ты позволишь. Мне хватит знания, что он счастлив с тобой, чтобы у меня было все в порядке. Пусть и не сразу. Ник только вздохнула, накрывая ладошкой его грудь с той стороны, где билось сердце: - Пусть все идет, как идет. Только давай договоримся. Никаких нежностей… -…на глазах у другого? – Крис рассмеялся, ероша ее волосы. – Договорились. Мы оба с тобой собственники, я знаю. - И еще какие, - Николь отразила его смех, а потом снова стала серьезной. – Ты… останешься с нами? - Нет, - Крис качнул головой. – Не хочу мешать. Да и это будет неправильно. Просто буду где-нибудь рядом. И, кто знает, может, даже женюсь. - Ты будешь хорошим отцом, - Николь коснулась губами его подбородка, улыбаясь. - И это будет справедливо. Тебе тоже нужна семья. - Маленькие Крисы Хэмсворты? – он рассмеялся. – Мне нравится эта идея. – Сжал ее плечо, отстраняя от себя. – Пора, малышка. Николь вздохнула, поправила волосы, волнуясь. - Обещай мне, что все проблемы между собой мы будем решать по мере возникновения, а не гордо молчать и дуться в углу. - Обещаю, - Крис смотрел на нее серьезно, тепло. – Все будет хорошо, Николь. Немного терпения, и все уляжется. - Я заставлю его издать приказ, запрещающий тебе участвовать в боевых операциях, - проворчала Ник, пряча глаза. - Погибнуть я могу, свернувшись с табуретки, - Хэмсворт пожал плечами. – Я не гожусь в административные работники. И в телохранители – тоже. - Мы что-нибудь придумаем, - Ник фыркнула, потянулась, чмокнула его в щеку. – До встречи, Крис. - Только на свадьбу не зовите. Она замерла, уже дотянувшись до дверцы ручки. Напряглась, закаменела. - Крис… Так нельзя. - Знаю, - он коснулся ее спины. – Это было глупо, прости. Думаю, просто у меня на этот месяц вдруг появится какое-нибудь срочное, БЕЗОПАСНОЕ задание. - Крис… - Я не железный, Николь, - спокойно ответил Крис. – И не робот. Есть вещи, вынести которые я могу, и есть – которые НЕ могу. Я действительно буду счастлив за вас и это правда. К тому же если я не займу себя чем-нибудь на ваш медовый месяц, у меня будут все шансы свихнуться от… скуки. – Его улыбка была по-настоящему светлой. – Не волнуйся, малышка. Это всего лишь маленькая жертва. И это того стоит. - Немного счастья? - Лучше, чем никакого. – Крис кивнул. – Мы оба знаем, что таких идеальных отношений, о которых мечтает Том, не будет. Но мы можем создать для него хотя бы их иллюзию. - Я не хочу, чтобы ты страдал. - А я и не собираюсь страдать. – Забавная правда-ложь. Не собирается, но… - Я ведь, в сущности, простой и неприхотливый парень. Мне хватит того, что есть. - Лжец, - выдохнула Николь, обещая себе, что найдет выход. Все равно найдет. - Просто сделай его счастливым, - после недолгого молчания произнес Крис. – Мне хватит этого, чтобы быть счастливым самому. Это и возможность хоть иногда видеть его рядом. И это – чистая правда. Закусив губу, Николь кивнула, принимая это. Открыла дверцу и вышла из машины. Отошла, махнула Крису с легкой улыбкой и заторопилась в сторону большого дома, полыхающего рождественской иллюминацией. Крис проводил ее внимательным, теплым взглядом, подождал, пока откроется дверь, впуская ее внутрь, а потом тронул машину с места. Ремонт в его квартире закончился давно, но вот украсить ее к Рождеству у него руки так и не дошли. Да и Кеннет может нагрянуть в гости. Значит, нужно что-нибудь приготовить. Улыбнувшись, Хэмсворт сдул с лица упавшую прядку. Надо бы подстричься…