Странный случай мистера Джонса

      Выйдя из комнаты для допросов, Ник подошел к Хэнку, стоявшему по другую сторону зеркала.        — Он утверждает, что невиновен, но алиби на момент покушения у него нет, — детектив Гриффин глянул на крепкого парнишку лет двадцати, сидевшего за столом и которого только что допрашивал Ник.        — У него и мотивов нападать нет. По крайней мере, он утверждает, что они с жертвой незнакомы, но эта информация пока проверяется. Свидетелей нет, а отпечатки на орудии преступления его. — Ник тоже перевел взгляд на задержанного. Тот спокойно откинулся на спинку стула и закинул руки за голову, задумчиво разглядывая потолок, словно на нем были нарисованы изысканные узоры. — А еще… Хэнк, он существо.        — Час от часу не легче! — тяжело вздохнул напарник, явно недовольный этим фактом. Насколько же проще было, когда он еще не знал о существах и о том, что его друг — Гримм. — И кто он?        — В том-то и дело, что я не знаю. Конечно, я посмотрю в книгах, но… он слишком странный. — Перед внутренним взглядом Ника снова возникла эта картина: задержанный юноша возмущенно восклицает о своей невиновности, его тело начинает словно рябить и мерцать, в нем проступают, невыносимо быстро и неуловимо сменяя друг друга, силуэты различных людей — мужчин, женщин, детей, стариков… Люди различных рас, телосложений, внешностей как будто бы смазывают очертания молодого человеческого лица и тела. Это настолько сбивает с толку привыкшего ко многому Бёркхардта, что он невольно отшатывается от привставшего в порыве эмоций парня. А тот внезапно прекращает „рябить“ и садится на место, спокойно смотрит сквозь очки пронзительно-голубыми глазами и повторяет: „Я не могу убить никого из американцев“. Несколькими часами ранее       Ясное сентябрьское утро предвещало хороший день. Неяркое солнце и свежесть за окном. SMS уехавшей к родителям Джульетте с пожеланием доброго утра. Чашка кофе и путь в участок.       Вот только путь детектива Николаса Бёркхардта был омрачен неожиданным происшествием, лишившим его покоя еще на несколько последующих дней.       Завернув за угол, Ник привычно огляделся по сторонам и, вздрогнув, резко нажал на тормоз. На тротуаре возле цветочного магазинчика лежал раненый мужчина, кровь стекала с обочины на проезжую часть. Испуганные зеваки толпились вокруг, не спеша или боясь помогать. А над раненым на коленях стоял молодой человек с руками, обагренными кровью, и в одежде, заляпанной ею же.       Мгновенное изумление ушло, сразу же уступив место холодному расчету и собранности опытного полицейского. Выехав к тротуару, детектив быстро выбрался из машины и бросился к месту преступления, одновременно вытаскивая значок и громко требуя пропустить. Зеваки шарахнулись, а окровавленный юноша прижимал руку к явно глубокой ране в животе неподвижной, но, судя по мелким движениям, еще живой жертвы. Рядом лежал покрытый той же кровью нож — орудие преступления.       Приближался звук сирены „Скорой“ — видимо, сознательные граждане всё-таки нашлись. Вытащив из кармана чистый платок и понимая, что его помощь мало чем будет полезна, всё же Ник убрал мокрую ладонь юнца и прижал ткань к ране — это лучше, чем грязные руки. Одновременно детектив был готов схватить первого подозреваемого, если он попытается удрать, однако парень не шелохнулся в намерении встать, лишь приподнял голову раненого в тщетной попытке ослабить его страдания.       Пока медики не забрали жертву, Ник особо не вглядывался в лицо юнца, но как только мужчину уложили на каталку, он тут же перехватив вставшего с колен парня за локоть:        — Простите, но Вам придется проехать со мной.        — Понимаю, — парень впервые за всё время поднял голову и слабо улыбнулся, вытирая лоб и оставляя на нем кровавые разводы. — Можете не сковывать меня, я не убегу.       Но Ник давно привык не верить чистым наивным глазкам подозреваемых. Даже самые жестокие и беспощадные убийцы могут выглядеть сущими ангелами во плоти. Более того, как Гримм, он знал, что даже милейшая девушка может скрывать в себе зверя — в буквальном смысле слова. Однако, несмотря на выпачканную в крови одежду и задержание на месте преступления, этот парнишка был невиновен перед законом.       Пока не доказано обратное. ***        — Альфред Ф. Джонс, девятнадцать лет, — Хэнк подошел к столу и протянул Нику права. — Не судим, мелких нарушений нет. Место работы или учебы не указано — видимо, пока на пособии живет. Кстати, он из Вашингтона, и непонятно, что он забыл здесь, в Портленде.        — Родственники? Друзья? — логично предположил Ник, изучая фото на правах. Со снимка на него дружелюбно глядел тот самый парень — косая русая челка, очки, жизнерадостный взгляд.        — Родственников нет, не указаны вообще. Возможно, сирота из детдома. Но, если честно, — Хэнк скептично хмыкнул, — на нищего сиротку он не сильно смахивает — уж больно сытый у него вид. Но могу ошибаться, — тут же развел руками он, не торопясь садиться. — Допросишь его?        — Конечно, — кивнул Ник, вставая и, как обычно, не торопясь делать поспешные выводы на основании только негустой биографии задержанного.       Когда за Ником хлопнула дверь, Альфред поднял голову и приветливо заулыбался — словно они сидели в кафе за чашечкой кофе, а не в участке по подозрению в покушении на убийство.        — Хочу сэкономить Ваше время и мое, так что сразу Вам говорю, детектив Бёркхардт — я невиновен.        — Давайте это решим мы на основании или отсутствии улик, — сдержанно ответил Ник, садясь напротив Джонса. — На ноже обнаружены Ваши отпечатки пальцев.        — Да я и так это понял, когда ваши эксперты ко мне полезли, — улыбка увяла. — Честно, я понимаю, что не должен был этого делать, но нож торчал так… неустойчиво, и я его вытащил… короче! — собравшись с мыслями, Альфред слегка шлепнул ладонями по столу. — Я просто неудачно вышел погулять. Хотя, может, и удачно… Я просто вышел погулять и увидел раненого, попытался помочь ему, а он свалился, и тут Вы подъехали… Я даже не знаю, кто это такой. Кстати, как он?        — В реанимации, — Ник с профессиональным вниманием следил за реакциями задержанного. При этих словах Альфред глубоко вздохнул и провел ладонями по лицу, словно находясь в отчаянии и искренне переживая за пострадавшего. Конечно, как полицейскому при исполнении, Нику нельзя было испытывать эмоции по отношению к рабочим моментам, однако сейчас ему было жаль парнишку, и он даже надеялся, что этот Альфред Джонс невиновен.        — Кто-нибудь может подтвердить, где Вы были в период…        — Да поймите, я бы никогда не причинил никому из моих людей! — неожиданно выйдя из себя, закричал Альфред, вскакивая с места и, упираясь ладонями в стол, наклонился к детективу. — Я знаю, Вам нужны доказательства моей вины или невиновности, я знаю, что улики сейчас против меня, но я бы… никогда…       Он буквально захлебывался словами, и Ник уже хотел его осадить, когда случилось то самое. Силуэт парня словно мелко задрожал, теряя четкость очертаний, и поверх внешности Альфреда начали сменяться чужие образы: люди всех полов, внешностей, рас, возрастов, профессий. А глаза сверкали чем-то непередаваемым. Чем-то таким, чем не обладает ни один человек.       Всё заняло буквально несколько мгновений, но эти пару секунд показались Нику вечностью. Изумление и шок сменили непонимание и неуверенность перед неизвестным, а затем рука привычно дернулась к оружию: перед ним было существо, причем неизвестное ему. Более того, это существо отличалось от всех тех, каких он когда-либо видел. Обычно в моменты „волны“ они просто показывают свой истинный облик, чаще всего зверя — волка-Потрошителя, бобра-Древогрыза или лисицы-Рыжехвоста — но здесь… Альфред даже не был животным.       Тем временем Джонс уже успокоился, сел прямо и ровным голосом произнес:        — Я не могу убить никого из американцев.       «Если это была „волна“, то он должен был увидеть мою сущность Гримма. Почему он никак не среагировал на меня?» — метались в голове вопросы, которые нельзя было задавать вслух. Разумеется, если бы Джонс был существом, то Ник бы не стал особо церемониться, однако это странное мерцание… Нет, тут что-то необычное для него, а значит, не нужно выдавать себя и торопиться с выводами. Может, тот вид, к которому принадлежит Джонс, не видит Гриммов? Тогда это можно было бы использовать в свою пользу.        — Мы постараемся выяснить правду, — обтекаемо выразился Ник, выходя из комнаты.        - О, и я требую адвоката! — крикнул Альфред ему вслед. … — Что значит — странный? — удивился Хэнк. — Неизвестное тебе существо? Ну так трейлер нам в помощь!        — Я даже не уверен, существо ли он, — признался Ник и почесал затылок. — Но ты прав — я загляну в трейлер. Проследи, чтобы ему наняли адвоката, а я загляну, нашли ли связь с жертвой, ладно? — получив утвердительный кивок от напарника, Ник ушел к Ву, которому было это поручено. ***       „И Ведьма — в данном случае, Колдун — тоже отпадает“, — образ „мерцающего“ Альфреда всё не лез из головы Ника. Связи с жертвой не было обнаружено, так что Гримм ждал Хэнка с новостями об адвокате для подозрительного парня и попутно выяснял родственников жертвы.        — Представляешь, у него оказался свой адвокат! — удивил напарника вернувшийся Хэнк. — Что-то сильно странный сиротка получается — живет в недешевой гостинице, названивает личному адвокату… И информации о нем толковой нет. Родственники — чисто, учеба — чисто, работа — чисто, нарушения — чисто, медицинская карточка — чисто. Только прописка, но на другом конце страны. Как будто бы только что появился на свет.       Ник только раскрыл рот, чтобы что-то заметить, но мысль тут же выскочила из головы, когда он повернул голову в сторону выхода и заметил спешащего к ним встревоженного Ву.        — Видали? Военные. Видно, вы поймали крупную шишку преступного мира, либо чьего-то нашкодившего сынка, — с привычной ехидной интонацией произнес он. И правда — к ним подошел грозного вида мужчина в форме ВВС США и поставил в известность, что Альфреда Джонса забирают, и это не подлежит обсуждению. На фоне капитан Ренар пожал плечами: мол, ничего не поделаешь. Еще двое военных вели Альфреда, и Нику бросилось в глаза, в какой манере: не держа крепко под руки и в наручниках, а просто придерживая свободные локти. А сам Альфред не выглядел испуганным или загнанным в ловушку: наоборот, он шел спокойно, словно его каждый день конвоируют военные. Проходя мимо детективов, он улыбнулся, словно всё происходящее было небольшим и забавным недоразумением.       „Кто же Вы, мистер Джонс?“.       До конца рабочего дня вся эта ситуация не выходила из головы Ника. И, наконец, он решился высказать свои мысли и подозрения одному из тех немногих людей, кто мог помочь в этом деле.        — Капитан, можно Вас на минутку?        - Да, конечно, — отозвался Ренар, бросая короткий взгляд на Ника поверх бумаг. — Что-то случилось?        — Этот Джонс, которого сегодня задержали… Конечно, мы выяснили, что покушение совершил муж подружки жертвы. Кстати, он будет жить, ему очень повезло. Но не в этом суть. Джонс — какое-то существо. Какое, пока не знаю. Но таких признаков „волны“ я еще ни у кого не видел, — Ник оперся спиной о стену, складывая руки на груди. Ренар же заинтересованно и настороженно поднял голову, отвлекаясь от своих бюрократических дел:        — Продолжай.        — У него пошла по телу странная рябь, словно в нем мелькали сотни силуэтов самых различных людей. Ничего подобного я прежде не видел. И то, как его забрали военные… Я так понимаю, он звонил совсем не адвокату, иначе откуда бы ВВС США узнали о его местонахождении? Откуда у обычного безродного парнишки такие высокие связи?        — Рябь, говоришь… — Ренар нахмурился и с сомнением посмотрел на подчиненного. — Ты уверен? — увидев оскорбленное лицо детектива, капитан тут же пошел на попятный: — Ладно, верю. И насчет связей ты тоже прав. Но я бы не стал соваться к нему. Ты же сам видишь — раз он запросто звонит на базу ВВС, а после его нежно забирают военные с требованием о неразглашении, то это означает его неприкосновенность на высшем государственном уровне. Но ты Гримм, — глаза Колдуна блеснули, — и твой интерес тоже вполне понятен. И теперь ты не знаешь, как тебе быть?        — Я знаю, как мне быть, — уверенно ответил Ник. В его уме уже был план на этот вечер.