Внимание: нехронологическое повествование.
До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди. Предназначенное расставанье Обещает встречу впереди. До свиданья, друг мой, без руки, без слова, Не грусти и не печаль бровей,- В этой жизни умирать не ново, Но и жить, конечно, не новей. С. Есенин
Agnes Obel – Words Are Dead (Live)
Бродя по комнате, словно сошедший с ума призрак, Эллана настолько погрузилась в свои мысли, что даже не почувствовала, как оказалась в здании не одна, и не услышала приближения, пусть осторожных и тихих, но спешных шагов. Испуганный голос Серанни, словно ветер, ворвавшейся в комнату, громыхнул в сознании девушки, разбив стеклянные путы сковавшей её разум тишины. – Эллана, бери вещи, мы уходим! – вурдалак подхватила сумку и бросила эльфийке, а сама взяла её посох. Мутные серебряные глаза блестели, а щеки были мокрыми от недавних слез. Женщина замерла в дверном проёме, сжав губы и болезненно скривившись, будто боролась с очередным приступом отчаяния. Сумка Элланы, ловко подхваченная ею налету, выпала из рук на пол. Шум в ушах накатывал волнами, сильнее и сильнее, грудь сдавило, а воздух вдруг исчез из помещения. Его нет, дышать нечем. Да и зачем теперь дышать? Остатка воздуха в легких хватило на одно-единственное слово, произнесенное едва слышно на выдохе: – Он… Серанни не сказала ничего, но покрытая пятнами скверны ладонь, закрывшая глаза, была красноречивее любых слов. Сгорбившись, женщина оперлась о посох, а по щекам струились мутные, словно грязная вода слезы. – Идем… Нам нужно уходить… Нет. Быть того не может! Неправда. Архитектор не может погибнуть. Не может… Вместо того, чтобы идти с Серанни, как она и обещала Наставнику в таком случае, Эллана, в ужасе распахнув удивительно сухие глаза, отступала, пока не уперлась спиной в холодную стену, руки, пытаясь за что-то ухватиться, скребли гладко отесанный камень, и, не найдя упора, безвольно опустились вдоль тела. Архитектор ведь очень сильный маг. Возможно, она зря паникует. Нужно разобраться во всем, а не утопать в результате поспешных выводов. Да, так бы он и поступил. – Серанни, расскажи, что случилось? – попросила Эллана, немного придя в себя. Дыхание было тяжелым, но, тем не менее, организм уже не отторгал воздух – теперь он нуждался в нем в невероятном количестве. – Что ты видела? Вурдалак провела рукой по лицу и подняла на эльфийку озадаченный взгляд: – Сейчас я не могу об этом говорить. Расскажу по пути, – тихо произнесла и повернулась к выходу, маня за собой дрожащей ладонью. – Ты дала ему обещание, и я тоже. Пришло время его исполнить. Он хотел этого. «Хотел»… Зачем тогда вообще куда-либо идти? Какой смысл в её дальнейшем существовании? Её никто не ждет на поверхности. Она не нужна ни миру, ни конкретно своим сородичам – долийцам, те же чувства она испытывает и к ним. Её мир – здесь, в этих тоннелях. Мир, который эльфийке из леса поначалу показался всего лишь холодным мрачным подземельем, состоящим из одних только давящих на разум стен, но благодаря Архитектору её предубежденное мнение кардинально изменилось. Он открыл ей брошенное государство гномов совсем с иной стороны – грандиозные города необыкновенной конструкции, чистейшие подземные водоемы, разнообразные тоннели, что здесь, под землей – те же дороги: от узких, неаккуратно вырытых нор, до широких, уходящих вверх на неизвестную высоту, галерей с удивительными статуями гномьих Совершенных и големов. Таинственно, захватывающе и, как ни странно, уютно. Казалось бы, что может быть уютного в темноте? Но под землей любой свет воспринимается по-иному, не как привычная ежедневная данность, а как нечто прекрасное, вызывающее восхищение. Плантации мерцающих глубинных грибов, мягкие отсветы лириума, теплое сияние магмы, таинственный свет завесных факелов и родное сердцу пламя камина. На удивление много источников света в подземном мире, которому чужды солнечные лучи. Раньше Эллане так не хватало солнца, а сейчас оно было ей не нужно. У неё теперь своё Солнце, погасни которое, она потеряется во тьме и погибнет. Бледная рука потянулась к висящему на шее амулету, тонкие пальцы обвили кулон, вцепляясь мертвой хваткой. А мысли сами собой начали взывать к тому, кто его создал. – Сними его, – голос Серанни прозвучал неожиданно громко и слегка раздраженно. – Оставь здесь, – она направилась к Эллане. – На поверхности тебе он больше не понадобится, – и, остановившись в шаге от неё, требовательно протянула руку. – Оставь воспоминания и скверну здесь. «Никогда не снимай его». Девушка нахмурилась: – Мы еще на Глубинных Тропах, – но не шелохнулась, продолжая сжимать амулет. Вурдалак прищурилась, её глаза на мгновение блеснули желтизной, или Эллане показалось в свете завесного факела? Вдоль позвоночника пробежал холодок, как бывает, когда она осязает присутствие чужой магии. – Объясни, что произошло, – потребовала Эллана и твердо стала на ноги, больше не опираясь о стену. – Архитектор отправил тебя сюда? Серанни убрала протянутую ладонь и, глядя на девушку, прищурилась. Паника, охватившая Эллану из-за слов вурдалака, когда та свалилась как снег на голову и ошеломила ужасным известием, полностью отступила, и девушка четко осознала, что Серанни воспринимается её магическим восприятием несколько иначе. Разум еще не идентифицировал исходящие от женщины нити странной энергии, а подсознание вовсю вопило предостережения. Что, к демонам, творится? – Я видела, как эта тварь убила его! – после молчания надсадно воскликнула вурдалак, хотя девушка уже не верила ни единому её слову. Нужно было прощупать её, но это верный способ выдать себя, поэтому Эллана не решалась пропустить магический импульс сквозь тело вурдалака, но аккуратно окутывала своей энергией, едва касаясь ауры, улавливая все волны энергии исходящие от Серанни. – Я бы сама никогда не поверила, если бы…если бы не видела, как его разорвали на куски! Наряду с привычной энергией скверны отчетливо чувствовалась иная, чужеродная и почему-то знакомая. Кто бы это ни был, но боль, отчаяние и страдания он играл виртуозно. Эллана слепо поверила в начале, но сейчас уже не вслушивалась в повествование о кровавых ужасах «смерти» Архитектора. Что же это за существо такое? Кто может так идеально скопировать внешность? Маг? Демон? На этот раз Эллана охнула и закрыла рот ладонью. Слава богам, существо подумало, что её шокировал рассказ. Ситуация не приемлемая – прижата к стене и безоружна. Нужно каким-то образом забрать посох и выйти из опасного положения. Враг слишком близко, но Эллана была готова в любой момент воздвигнуть барьер и сходу вслед за ним использовать еще несколько заклинаний. Что ж, стоит поучавствовать в чужом спектакле. – Серанни…, – прошептала Эллана, оттолкнувшись от стены. – Я не могу поверить… Укусила себя за щеку так сильно, что на глаза навернулись слезы, а во рту почувствовался знакомый противный вкус крови, и подалась в перед, намереваясь обнять вурдалака и, уткнувшись носом в её плечо, плакать, нет, рыдать навзрыд, горевать, сходить с ума. Делала вид, что собирается обнять. На деле коснуться неизвестного существа было бы невообразимой глупостью. Шморгая носом и, не сводя взгляда с заплаканного лица женщины, Эллана потянулась к ней, и как только пальцы по её расчетам должны были сомкнуться на древке, глаза вурдалака – она не ошибалась раньше – слова полыхнули желтизной, а рука девушки коснулась пустоты. Догадалась! Одновременно со щитом активировалось заклинание взрыва разума, но существо, с удивительной прытью оттолкнувшись от пола, взметнулось в воздух и, совершив кувырок назад, ловко опустилось на ноги, избежав отталкивающих и оглушающих чар. – Ай-ай-ай! – с наигранной угрозой «женщина» взмахнула указательным пальцем, а затем, изящно вильнув тазом, как Серанни никогда не делала, оперла ладонь о бедро. – Главная актриса здесь я, дорогуша.***
Birdy – Strange Birds
– Это был танец. Вернее, частично, – Эллана восседала на большом валуне посреди озера, обнимая ногами торс стоящего перед ней Архитектора. – Просто мне вдруг захотелось танцевать, но я сидела на тебе, поэтому вышло что-то не совсем понятное, – под скептическим взглядом Порождения Тьмы эльфийка замялась. Сложно было объяснить то, что она делала в состоянии, неподконтрольном здравому смыслу, а ведомая эмоциями и желаниями. Девушка бы вовсе умолчала об этом, но она не мастер уходить от прямых вопросов. Соберись, в конце концов, Наставнику отвечаешь, а он не часто о чем-то спрашивает. Эллане вдруг стало стыдно, что двух слов не может связать. Смешно, что ей неловко именно за это. – Да, это можно назвать танцем, – и кивнув на свои слова, уверенно приподняла подбородок. – Мне знакомо данное понятие, – отстраненно произнес Архитектор, словно внимательно перебирал информацию в необъятных архивах своей памяти. – Но я полагал, подобные действия, скорее, носят ритуальный характер. – На самом деле в большинстве своем эльфы танцуют для удовольствия. И люди тоже, я полагаю. Склонив слегка набок голову, Архитектор оценивающе прищурился и требовательно изрёк: – Что ты еще умеешь, о чем я не знаю? Рассказывай, чтобы в следующий раз, когда ты начнешь совершать непонятные мне вещи, я был готов к этому. – Разве так честно? – хохотнула Эллана, но под строгим взглядом Архитектора ей ничего не оставалось, как вскрыть весь имеющийся расклад: – Из чего-то внезапного – больше ничего. Хотя, будь у меня флейта – музыкальный инструмент, – на всякий случай пояснила эльфийка, – я бы сыграла. Еще я умею вышивать, эммм… рисунки нитью на ткани. Шить одежду, особенно люблю работать с кожей. Часто помогала старейшине Ангриму с выделкой шкур, потом занималась этим без посторонней помощи. Сумку свою, к слову, я сама сделала, – что уж скрывать, бесформенный, но удобный и вместительный мешок с множеством накладных карманов и отделений был предметом её гордости. Хотя бы потому, что от заготовки шкуры и наброска до пошива все этапы были выполнены Элланой самостоятельно. И она была вполне крепкой, хотя, оторванная лямка для плеча не в счет. Технический брак, так сказать. – Помимо прочего я неплохо умею готовить, но тебе это точно не интересно. Можно сказать, меня учили всему, кроме магии, – заключила эльфийка и, призадумавшись на мгновенье, зачем-то добавила: – Без неё я была бы идеальной невестой. Как обычно сказала лишнего, но в этом случае не страшно, вряд ли Архитектор знает, что это такое. Тем не менее, он очередной раз удивил её, категорично заявив: – Не согласен. – Что? – Эллана приподняла брови. – Отвратная из тебя невеста, даже не будь ты магом. – Почему же? – эльфийка выровняла спину и начала сверлить Наставника упрямым взглядом. Почему-то его слова вдруг задели её гордость. – Я обладаю всеми необходимыми навыками и знаниями. И вообще, откуда тебе знать, какой должна быть девушка на выданье? – Читал, делал выводы. Имею представление, – спокойно ответило Порождение Тьмы на возмущения девушки. – Ты чересчур своевольна, горда и болтлива. Игнорируешь приказы, если они тебе не по душе. Любишь руководить и манипулировать. Вряд ли кому-то это понравится, – вот так, кратко и по существу разложил по полочкам все её недостатки. – Хитра. Добровольно подчиняешься, только если можешь извлечь из этого выгоду. В противном случае приемлешь только авторитет, опыт и силу. Кроме того, чрезмерно любопытна, твой дух требует постоянного развития, а жажду к знаниям нужно постоянно подпитывать. Иначе ты либо сбежишь от однообразия, либо, сломи оно тебя, превратишься в посредственность. Эллана слушала, внимательно ловя каждое слово и приоткрыв рот. Коснувшись длинным пальцем её подбородка, Архитектор легко подтолкнул его вверх, смыкая челюсть. – Впрочем, вероятность последнего исхода невелика. Ибо ты настолько упряма, что вряд ли позволишь себя сломить. – Да под твое описание удачной для меня партии вообще никто не подойдет. Мудрый, сильный, – она начала загибать пальцы, – что будет способствовать моему развитию, с которым интересно, и ко всему прочему должен обладать крепкими нервами и выдержкой, чтобы терпеть мой отвратительный – по твоим, между прочим, словам – характер, – Эллана недовольно сжала губы и перевела взгляд в сторону. – А я-то думала, моя главная проблема – что я распугаю магией смерти всех женихов. Оказывается, всё намного хуже – их распугает список моих требований и моё поведение. – Я бы рискнул. Взгляд девушки взметнулся вверх, к лицу Архитектора. Ей показалось, что он пошутил, но тот по обыкновению серьезен. – Будь эльфом, я бы рискнул, – уточнил он. – Видишь ли, полагаю, я соответствую всем названным параметрам. Правда, не так давно я усомнился в крепости своего самообладания, но раз еще не свернул тебе шею, следовательно, по этому пункту тоже подхожу. От данной его фразы Эллана нервно глотнула воздух. Думал что ли об этом? – Меня привлекают трудности, и, подобно тебе, – восхищают умения и навыки, к которым у меня нет склонности или которым я хотел бы научиться, будь то, к примеру, некромантия или же рисование нитью на ткани, – уголки его губ дрогнули, но он продолжил размышления всё тем же сухим тоном. – На бумаге – умею, в воздухе пламенем и льдом – тоже. Было бы любопытно попробовать что-то новое. Не только ведь мне тебя учить, ma anima. Пока он всё это ей рассказывал, удивление Элланы росло в геометрической прогрессии. Он вправду считает, что «будь я эльфом»…? Древнее существо намекает, что удовлетворил бы все её требования, и что, вдобавок, его она вполне устраивает. Во имя левой пятки Фен'Харела! Даже не ясно, радоваться ей или печалиться от невезения. Но, если подумать, её вполне устраивают те отношения, что есть. Трезво оценивать ситуацию и возможности, а также не тешить себя иллюзиями она научилась с раннего детства. Эллана придвинулась ближе и обняла Архитектора, опустив голову на плечо. – Слишком большая жертва, чтобы научиться вышивке. Я и за просто так это сделаю. Только где-то нужно раздобыть нить и иглу. Зачем-то завела подобный разговор, а лучше бы так же смело сказала о нечто ином, более важном. Хотя, скорее всего, это было важно лишь для самой Элланы. Поэтому информацию о своих чувствах к Архитектору она считала лишней и бесполезной, ибо вряд ли он знает, что такое любовь. Эльфийке придется объяснять, а вот здесь возникнут сложности. Но даже если ей удастся, и он все-таки поймет, девушка боялась услышать, что Наставник ничего подобного не испытывает. Его эмоциональная сторона оставалась для неё загадкой. Да и вряд ли ему нужно признание своей подопечной. Эллана ощутила его ладони у себя на талии. Сколько раз Архитектор подобным образом касался её за последние несколько часов? Множество, а всё равно это вызывает приятный трепет, как в теле, так и в сердце. Сильные руки скользнули по спине и, обняв эльфийку, тонкую, хрупкую, прижали к крепкому телу. Простое объятие – а она утопает в волнах нежности и блаженства, и слова, исходившие мозг вдоль и поперек, сами слетают с языка: – Архитектор, я тебя…, – но Эллана вовремя спохватилась и застыла, глубоко вдохнув, успокаивая чувство нетерпения в груди и за секунду разогнавшееся до скорости бегущей галлы сердце. Нет, лучше промолчать. – Что? Прикусив непослушный язык, девушка начала быстро соображать. Идея пришла вовремя, вот и выдался нужный момент. Хитро прищурившись, она отстранилась и произнесла: – Я тебя попросить хочу, сделай мне такое же украшение на животе, как у тебя…***
Край горизонта светлел, предвещая появление холодного зимнего солнца. Хотя, Эллана уже не задумывалась над тем, что находится настолько далеко вглубь неизведанных земель, что в это время года здесь свирепствовал крепкий неимоверный мороз, – на несколько десятков метров вокруг небольшого озера, где они провели всё ночь, было аномально жарко для данной местности, настолько, что даже в самую благоприятную пору температура воздуха не могла похвастаться теплом. Кусочек лета среди суровой зимы. Несколько часов назад Эллана наколдовала траву, сочно-зеленую, пушистую, мягкую. Скоро они уйдут отсюда, и она почернеет от мороза, покроется инеем, а затем вовсе скроется под толщей снега и льда. Девушке не хотелось думать об этом, пусть прекрасно понимала, что им давно пора вернуться в дом Уты. Хотя бы потому, что её желудок уже давно намеревался питаться сам собой, но на неприятные ощущения эльфийка старалась не обращать внимания. Зато, когда орган издаст звуковой сигнал в виде настойчивого требовательного урчания, это вряд ли укроется от Архитектора, и он вспомнит, что его подопечной таки нужно поесть. Земля была теплой, но, тем не менее, Архитектор не разрешал эльфийке лежать на ней, что, впрочем, ничуть не огорчало её. Растянувшись на его груди, она довольно потерлась щекой о выступающие у основания шеи ключицы, подняла руку, провела пальцами по острой костяной пластине за его виском, о которую за сегодня успела несколько раз поцарапаться по неосторожности, затем выше, по голове. Он молчал все время, пока они вот так спокойно лежали, лишь осторожно обняв горячими ладонями тонкую талию, чтобы девушка, ворочаясь на его груди, ненароком не соскользнула в смятую траву. Тишина казалась довольно непривычной после всего происходящего здесь на протяжении ночи, но была на удивление блаженной и приятной. – Каково твоё мнение о Коркари? – вдруг раздался голос Архитектора прямо над её ухом. Холодный, как колючий воздух Диких Земель. Снова вернулся в своё обычное состояние. Ну и пусть. Улыбнувшись, Эллана повернулась на живот и подняла взгляд на лицо Порождения Тьмы, задумчиво наблюдающее за ней. Опершись локтями о его ребра, она уложила подбородок на скрещенные пальцами ладони: – Природа ведет себя по-иному здесь, не так, как везде, где мне довелось побывать. Даже в Бресилианском лесу атмосфера мягче и спокойнее. Но мне нравится её здешняя суровость. Она защищается от посторонних, не позволяет причинить вред своим детям, не пускает вглубь земель. Это правильно, так должно быть везде. Люди не ценят даров Земли, чувствуют себя её хозяевами. В Коркари всё наоборот, здесь по праву владыкой является сама Природа. Архитектор какое-то время о чем-то размышлял, а потом удивил её своими словами: – Я бы хотел оставить тебя у Уты пока не решу дела в Вольной Марке. Эллана поднялась и уселась ему на живот, озадаченно глядя сверху вниз, и осторожно поинтересовалась: – Это окончательное решение? – Я бы сказал, что вынес предложение на общее рассмотрение. «Общее рассмотрение». Эллана едва сдержалась, чтобы удивленно не присвистнуть, ибо не могла припомнить, когда подобным образом он позволял ей участвовать в принятии решений. Да никогда. – Мне не резон брать тебя с собой, я и так слишком долго задержался, поэтому передышек почти не будет, а перемещения станут намного длительнее, чем по обыкновению, – вынес свои аргументы Архитектор и жестко добавил: – Не думаю, что тебе понравится видеть, каким способом я намерен достичь это и выжать из Тени максимум энергии. Эллана нахмурилась, понимая, о чем речь. Архитектор прав: совсем не понравится, но тон, каким было это сказано, не предполагал его отказа от своей идеи. И сколько жертв ему понадобится для пересечения Ферелдена с одного конца на другой и даже дальше? Видимо, немало. Она предпочла бы не быть свидетелем убийств вообще, но уже поздно думать об этом. Возможно, поэтому она не пыталась отговорить его, либо как-то возразить. А следовало бы. Но он предупреждал её еще там, в гномьем тейге, что не изменится. Она знала это. Да что кривить душой – она сама превратилась в убийцу. – Я пойду с тобой, – сжав кулаки, уверенно произнесла эльфийка. – Перемещения перестали негативно влиять на меня, а магию крови я как-нибудь переживу. Я уже сталкивалась с ней лично. Архитектор на это лишь оценивающе прищурился и взял Эллану за руку. – Будь по-твоему.***
Max Richter – Embers
Эта область Ферелдена еще не оправилась от последнего мора. Земля в Коркари очистилась быстрее, а здесь она стонала от пролитой крови: чистой – тех, кто защищал её, и оскверненной – крови порождений тьмы. Почва напиталась ею, как ни смывали дожди, ни жгло солнце и не дули ветры, но излечить её от моровой болезни не так просто. На некогда плодородных полях растет только чахлый бурьян, стебли и семена которого пропитаны соками скверны. Его никто теперь не вздумает вырывать – настало его время. И голода. А сейчас явились они. Будто несчастным жителям какой-то деревушки недалеко от Имперского Тракта было не достаточно несчастий. Они выжили во время Мора, но все равно падут от руки Порождения Тьмы. От судьбы не уйдешь, думала невысокая эльфийка, отрешенно глядя на спящих посреди поселения прямо на земле людей. Худые, изможденные, в выгоревшем застиранном тряпье. Архитектор заставил прийти сюда почти всех, за исключением стариков, больных и детей. Не из жалости, а из практических соображений. Кровь должна быть пригодной. Детей же убивать смысла не было, её у них слишком мало. Наверное, стоило пощадить еще женщин, но, можно подумать, отнять жизнь мужчины менее греховно. Ерунда. Убийство остается таковым применительно к любому полу и возрасту. Смерть – одинаковый исход для всех. – Я бы усыпил тебя и пробудил после прибытия на место, но ты должна быть в сознании. Эллана перевела взгляд от будущих жертв на того, кто их таковыми сделает. – Продолжай. Я свой выбор сделала, – голос спокойный, отстраненный. В мороке Демона Страха она видела отрывки самого страшного ритуала за всю историю Тедаса, и сотни трупов не сравнятся с кучкой. Пусть даже сейчас она будет свидетелем подобного рода действий в настоящем. Не свидетелем – соучастником, ибо даже не попытается его остановить. – Не понимаю, почему ты заставляешь себя смотреть на это? – Почему тебя так беспокоит, увижу я, как ты убиваешь или нет? – Эллана улыбнулась. Криво, с долей безумия. Ладонь в тонкой кожаной перчатке легла на живот Порождения Тьмы и поднялась вверх по груди. Архитектор проследил за этим движениям, размышляя, стоит ли отвечать на её вопрос или долийка и так знает, что он всего лишь опасается, что она всё-таки может испытать к нему ненависть и отвращение. Пальцы на миг коснулись его кожи над проймой робы, а затем Эллана вернула руку в карман и отвернулась, уверенно повторив: – Я свой выбор сделала, Учитель, – вытащив из-за пояса храмовничий кинжал, девушка кивнула в сторону мирно спящих людей. – Ассистентка нужна? Чего угодно, но, что эльфийка предложит ему, бывшему магистру, помощь, он никак не ожидал. Она и правда полагает, что он позволит ей делать его работу? Тот раз была её месть, сейчас – его личное дело. Пока что с подопечной достаточно убийств. Какой бы внешне спокойной и смелой сейчас ни казалась, она чувствует. Это Архитектор ни во что не ставит чужие жизни. Если бы можно было, он бы убивал вместо неё, за неё, ради неё. На протяжении оставшейся её крохотной жизни… Он приподнял её руку и, наклонившись, поцеловал оголившееся из-под рукава тонкое запястье. …и никогда бы не позволил этим нежным ладоням мараться в крови. Будь он уверен, что судьба не разделит их. – Благодарю за предложение, aurea, – Архитектор выпрямился, продолжая смотреть в удивленные золотые глаза, коснулся её подбородка. – Но я использую более простой способ. Поглаживая большим пальцем бледную щеку, он напряг лоб, а его взгляд изучающе скользил по её лицу. – Твое тело не выдержит такого затяжного перемещения. Похоже, сейчас он отправит её обратно к Уте. Специально сказал обо всем в последний момент? – В тебе много энергии, но всё равно не достаточно, чтобы противостоять длительному влиянию Тени во время рывка. Организм не выдержит нагрузки, и внутреннее кровотечение убьет тебя. Эллана вздохнула от досады. Зачем он всё это рассказывает, чтобы она не сопротивлялась возвращению к гномке? Архитектор отпустил её подбородок и, взяв одной рукой за ладонь, другой закатил рукав кофты, открыв предплечье. – Есть способ убрать этот побочный эффект, – тонкие узловатые пальцы осторожно прошлись по белому запястью, а взгляд Элланы завороженно проследил за этим движением, затем поднялся к лицу Архитектора, ожидающего её ответа. Вовсе не сложно догадаться, что от неё требуется. Магия крови. Всюду. Только с Архитектором она не боялась ни последствий, ни демонов, ничего. – Я доверяю тебе. Делай, что нужно. – Обнажись по пояс. Неожиданно. Девушка вздернула бровь, но Архитектор уже расстегивал мантию, поэтому она без лишних вопросов сняла кофту и, наскоро затолкав её в сумку, с готовностью протянула руку. Только что его ладонь осторожно обхватила её запястье, а в следующий момент острый ноготь молниеносно вскрыл вену, точно, филигранно, всего лишь одну, Эллана даже проследить за движением его пальцев не успела. Густая темная кровь выступила на маленьком надрезе, Архитектор обмакнул в неё палец и начал рисовать у себя на лбу какие-то символы, при этом что-то тихо бормоча на языке, в котором Эллана уже безошибочно узнавала Арканум. Вербальная форма. Они никогда не использовали её на занятиях. Бывало, она встречала подобные тексты в старых книгах, но Наставник пояснил, что слова раньше применялись для усиления концентрации и направления энергии, со временем большинство заклинаний упростили до мыслеобразов, ибо так практичнее, маг не всегда имеет возможность говорить, да и мозговые импульсы намного быстрее слов. Но не все заклинания можно редуцировать, не потеряв при этом нужного результата. С интересом следя за действиями Архитектора, девушка не могла понять, чем он руководствуется? Проблемы с перемещением ведь были у неё, зачем тогда он обрисовывает себя её кровью? Похожие знаки он начертил у себя в области сердца, а затем повернулся к ней спиной, и в воздухе рядом с ним огненным письмом полыхнул длинный столбик символов. – Напиши эти руны у меня вдоль позвоночника, – произнес Архитектор, соединив перед собой руки. В пояснении того, что всё нужно делать предельно четко и внимательно, эльфийка не нуждалась. Начерти она что-то не так – в лучшем случае задуманное Архитектором не сработает. В худшем…лучше не думать о том, что может произойти, а перерисовывать, чем Эллана и занялась, то и дело обмакивая палец в размазанную по запястью кровь. Как только она завершила последнюю руну, даже не успела сказать об этом – Архитектор сразу повернулся к ней и, сделав глубокий вдох, повел плечами, затем почему-то посмотрел на свои руки, сжал кулаки и снова расслабил. Недовольно скривил губы, а затем быстро разрезал себе запястье. Порез несравним с тем, что он сделал ей – слишком длинный и глубокий. Вот уж у кого опыт кровопускания длиной в несколько столетий. Теплые пальцы витиевато двигались вдоль её позвоночника, и Эллане казалось, будто кровавое письмо жжет ей кожу, проникая внутрь. Это из-за скверны? Ей хотелось заглянуть через плечо на спину, но заставила себя не шевелиться. Архитектор повернул её к себе лицом и, продолжая читать какое-то заклинание, коснулся её груди ближе к сердцу. Рунные символы стали еще горячее, грозясь оставить ожог. Эллана сжала зубы, чтобы не зашипеть. Но тот факт, что кожа вокруг черный крови оставалась все такой же бледной, говорил о том, что жар – лишь иллюзия. Длинный палец замер напротив её лба: – Это свяжет наши жизненные центры, откроет тебе прямой доступ к моей энергии и сознанию. Эллана даже дышать перестала от такого заявления. – Таким образом, на момент действия заклинания энергетически мы будем едины. Вот, значит, как он решил протащить её сквозь пространство так далеко. – Не пугайся. Прими меня. Что? Лоб обожгло, и это пламя с легкостью проникло сквозь череп, охватив мозг, одновременно с этим колючей молнией дал о себе знать позвоночник, сердце сделало несколько быстрых рывков и замерло. Её будто придавило к полу, нет, скорее, разрывало изнутри, приподнимая над землей. Живой огонь в ней усиливался, его было слишком много, голову до боли сдавило будто раскаленным обручем. Эльфийка глухо застонала, пытаясь схватиться за неё, но не смогла пошевелить руками: их что-то удерживало. – Эллана, не противься. Она ухватилась за голос Архитектора, прозвучавший в голове, словно за протянутую ей руку, и, расслабившись, подчинилась, позволила огню сжечь дотла своё тело – и тогда обременяющие границы исчезли. Эльфийка будто растворилась в огромном лавовом океане, или она и есть этот самый океан? Пламя больше не обжигало, его жар сейчас ощущался как приятное тепло, хотя, не уменьшился. А потом она увидела себя и Архитектора, что держал её за предплечья. Странно, её глаза закрыты, тем не менее, Эллана видит себя со всех сторон одновременно. Уму непостижимо! Вернее, уму обычной эльфийки, но не Первого Порождения Тьмы. Вот, значит, как он может воспринимать мир. Цветов нет, запахов и света – тоже, но она четко осязает их каким-то внутренним чувством. Ощущает энергии: в них, ярко сияющих пятнах, – очень много, смесь мерцающей темно-сиреневой и его густой черной; в людях около них – тусклая и слабая, магов среди них не было; кое-где в домах спят крестьяне, которым посчастливилось избежать участи остальных односельцев; дальше, в лесу, – мелкие сгустки жизненной энергии. Животные. С противоположной стороны – пустующий после Мора имперский тракт… одинокая повозка… мужчина в старых заплатанных вещах курит папиросу, что-то везет в деревню… Пшеница в мешках. Скоро к ним прибудет гость. Эллана расширила радиус – в чаще леса полусухая заваленная сгоревшими стволами сосен речушка. Дальше – обугленные стволы деревьев – пожар уничтожил гектары леса уже давно, но он не восстанавливался, даже трава не растет. Еще бы, столько костей под слоем золы и нанесенной ветром пыли! До сих пор скверной пропитан почти каждый метр земли. Эллана летела над черными столбами стволов и одновременно по торговой дороге, и вдоль опустевших полей, и над какой-то другой деревушкой, где жители занимались своими обыденными делами, не зная, что соседнее поселение истреблено почти подчистую. Она была повсюду, видела всё – от зачатка в зерне глубоко под землёй до птиц, парящих высоко в небе, над облаками, еще выше. Она чувствовала, что, если захочет, наверное, сможет подняться к звездам. Интересно, что там? – Возвращайся. Легкость исчезла, Эллану будто схватили за шиворот и резко потянули назад из лесов, полей, деревень, земли, неба… Секунда – и только что свободный дух вновь ограничивает телесная оболочка. Распахнув глаза, она глубоко, надсадно вдохнула, будто пробыла под водой слишком долго и едва достигла поверхности перед тем, как задохнуться. Получив кислород, сердце стало колотиться в сумасшедшей спешке, кровь ударила в виски шумящим потоком, хмурое лицо Архитектора у неё перед глазами на мгновение потемнело. – Твой организм слаб, а разум не способен без последствий объять слишком большой радиус, – он коснулся её верхней губы тыльной стороной пальца, затем провел им под носом, что-то стирая. – Ты не можешь в полной мере использовать ресурсы, которыми я владею. Направляющим буду я, – он убрал руку – его палец был в ярко-алой крови. В её крови. Эллана коснулась губы – так и есть, а она даже не почувствовала. Вовремя он её остановил. – Как долго? – Три секунды. Три?! Ей показалось, что она пробыла вне тела как минимум несколько минут. – Я потеряла себя и не поняла, что происходит. – Я знаю. – И я… тоже. Её глаза удивленно распахнулись, девушка повернула голову, прислушиваясь к чему-то, и Архитектор ощутил, как её разум, словно легкий ветерок, начал скользить по краю его сознания. Пока что осторожно, касаясь почти невесомо. Но проникнуть глубже, получить доступ к его памяти и знаниям сейчас проще некуда. Стоит лишь захотеть. А долийка хочет. – Архитектор, я не догадывалась… – Эллана, не следует, – угрожающе произнес тот, пытаясь мысленно отстраниться. Сейчас это было так же бессмысленно, как пытаться разделять ладонями воздух, не используя магии. Но эльфийка была слишком увлечена, её глаза двигались, будто она лихорадочно выхватывала строки из какой-нибудь книги, пытаясь уловить общую суть. – Я бы никогда не потащила тебя в воду…, – она обеспокоенно вздохнула. – У тебя видения? Кто этот человек? – Довольно. Видимо, до боли сжатые предплечья заставили её вернуться в реальность. Наконец она подняла на него испуганный взгляд, незримые прохладные ладони, копошащиеся в его памяти, замерли, а потом вовсе исчезли. – Контролируй себя. Я не проникаю в твоё сознание, того же хочу по отношению к себе. Да что же это такое?! Эллана напряглась, инстинктивно сжала плечи, будто это поможет ей держаться в рамках себя самой. Ей будто распахнули все двери, и она рванула из душной комнаты, словно безумный мабари на свободу. Это неправильно. Архитектор открыл доступ к собственному сознанию не для её любопытства, а для её безопасности. У него есть свои секреты, тем не менее, он доверился ей. Это многого стоит. Эллана нахмурилась, свела брови к переносице и, тряхнув головой, уверенно произнесла: – Извини. Я поняла. Только всё равно она чувствовала его. И после того, как побывала в его голове, это ощущение только усиливалось. Эмоции эльфийки гасли, словно угли костра, сбрызнутые водой. На месте обеспокоенности возникла холодная уверенность, страх перед тем, что сейчас свершится, больше не терзал её – девушка взглянула на спящих людей – как и жалость. Было на удивление приятно ощущать спокойную решимость и некую безразличность. Эллана знала, какой «более простой способ» имел в виду Архитектор. – Начнем. Их мысленные голоса слились воедино. Две ладони – большая длиннопалая и тонкая белокожая – синхронно устремились в сторону людей, направляя энергию. Идентичное движение рук и взмах пальцами. Она не смотрела на то, как магия действует на «материал», зрительный контакт не требуется, чтобы видеть по-настоящему, а не примитивно, как раньше. Глядела в ассимеричные глаза и видела, как сосуды под кожей людей под давлением крови набухают, выпирая из-под кожи; слышала едва различимый стук сердца Архитектора и треск разрываемой человеческой плоти; ощутила ласковое касание горячих пальцев к свой шее и выброс мощной энергии с освобождением крови из тел. Её капли, сверкая драгоценными рубинами в лучах полуденного солнца, собирались вокруг них, формируя движущийся по свой оси шарообразный кокон. Восприятие этой энергии было настолько острым и волнительным, будто сама Тень распахнулась, выпуская свою силу, давая возможность зачерпнуть столько, сколько необходимо. Она принадлежала им, заклинатели – они оба. Двое – и одновременно одно целое. Долийка-малефикар протянула руку к густой жидкости, напоминающей густое вино, ладонь прошла сквозь стену крови, что почти полностью сокрыла их от окружающего мира. – Много. Но достаточно ли? – Достаточно. Тонкие пальцы коснулись покрытых шрамами щек, размазывая по ним еще теплую густую кровь. Тело осязалось иначе, будто оно сильное и крепкое, откуда-то даже возникла уверенность, что Эллана сможет поднять стоящее напротив Порождение Тьмы с удивительной легкостью. Руки внешне не изменились, но ей чудится, что они длинные, а ладони что касались лица Архитектора, – намного больше её собственных. Странное ощущение. Связь усиливалась – и на неё нахлынул следующий уровень его эмоций. Ненависть. Кровь была ему противна. Это открытие не удивило Эллану, минуту назад она уже узнала, почему он не любил воду. Поверхностные эмоции – будто покрытая коркой льда гладь водоема, он создавал их идеальную составляющую еще при человеческой жизни, тщательно забивая настоящие чувства, что со временем стали лишь отголосками, будто не настоящие и не являются основой. Но они есть, там, глубоко под толщей ледяной воды. И эта ненависть не ограничивается кровью, те же чувства он испытывал к себе, своей сущности, поступкам, страхам, потерянной жизни, прошлому. Но к настоящему он относился иначе. Эллана догадывалась, в чем причина, ловила отголоски противоположных ненависти чувств, которые имели черты преданности и заботы, но боялась копнуть глубже, чтобы разобраться, боялась, что её догадки не оправдаются. Ладони опустились вдоль шеи, оставляя кровавый след. Архитектор прикрыл глаза, подавшись вперед, ближе к прикосновениям, и слегка запрокинул голову. Эллана повторила данное движение, будто не она – её ласкали. Запах крови отвратителен, густая скользкая текстура отвратительна, даже цвет. Но всё это абсолютно не важно, когда магия крови течет по телу, словно горячий жгучий поток кристально чистой горной реки, наполняя желанной энергией каждую клетку организма, усиливая его, открывая, кажется, безграничные возможности. Великолепная, умопомрачительная…магия. И сила, которую она дает, власть, которую обещает, затуманивают разум, отключают здравый смысл и блокируют инстинкт самосохранения. Подобным образом неопытные маги-малефикары попадают в ловушку кошмарной магии. Слабые духом и разумом. Эллана знала цену этой магии, уже испытала на себе её влияние и не позволила подчинить себя. Это всего лишь инструмент, глупо позволять ему управлять разумным существом. Кровь – всего лишь инструмент в их руках. Улыбнувшись, эльфийка коснулась большим пальцем уст Архитектора и провела вдоль нижней губы, окрашивая её алым. Приоткрыв рот, он резко вздохнул, и Эллана вместе с ним. Она ощущала вкус крови на его устах, будто измазала свои, но все же ей хотелось попробовать её с именно его губ. Архитектор наклонился к ней, повинуясь общему желанию, и эльфийка кончиком языка слизала яркую жидкость с его рта. Отвратительна во всех смыслах. – И прекрасна. Обоюдная мысль одновременно прозвучала в их связанных заклинанием сознаниях как раз в тот момент, когда Архитектор подхватил эльфийку на руки, и серо-зеленоватая дымка окутала их, через несколько секунд растворившись в воздухе вместе с ними. Пустой магический кокон опал на землю как обычная багряная вода – в крови не осталось ни капли энергии. Они летели над землей с запредельной скоростью, пейзаж сменялся настолько быстро, что Эллана не успевала запечатлеть изображение мысленным взором. Её первое путешествие разума не сравнимо с тем, как Архитектор нес её дух сквозь пространство сейчас. Она, будто падающая звезда, летящая сквозь атмосферу, вот-вот сгорит до остывшего черного булыжника и упадет на землю, разбиваясь на куски и глубоко вонзаясь в почву. Взгляд не мог ни за что уцепиться, и от этого в груди возникло тошнотворное ощущение, она закрыла бы глаза, но не видеть невозможно. – Осталось немного, – прозвучал успокаивающий голос совсем рядом. В этот момент они резко сменили траекторию движения и все-таки упали. Но удара не последовало, разум пронесся вглубь земли, достиг покинутого гномьего государства и продолжил горизонтальное движение сквозь тоннели, камень стен и почву. В один миг все замерло и зрительное изображение приобрело четкость – они остановились. Два удара сердца ушло на то, чтобы тела настигли опередившие их души, и Порождение Тьмы с эльфийкой материализовались в оставленном ими несколько дней назад гномьем тейге на центральной площади. Архитектор коснулся её подбородка: – Посмотри на меня. Эллана распахнула глаза, и ему показалось, что он смотрит в свои собственные: ярко золотые зрачки, сияющие в черной тьме, которая, впрочем, мгновенно растворилась, словно туман под порывом теплого ветра. Это не скверна, напомнил он себе, всего лишь концентрация его энергии, но связь пора прервать. Намереваясь стереть руны у девушки на лбу, Архитектор протянул руку, но она, перехватив её, не позволила и сильно сжала запястье. Чересчур крепко для хрупкой эльфийки. – Expecta, – тихо, повелительно. Слово, которого она знать не может.(с тевин. "Подожди")
Эллана опустилась на дно. Холоднокровность и уравновешенность, следом были чувства-антитезы, а сейчас – пустота. Архитектор пуст внутри. Разве так бывает? На нижнем уровне его эмоций точти ничего нет – ледяная пустыня, только едва различимо по снежному песку проносится легкий ветер тоски и безысходности. Он изменился в лице, знал, что она почувствовала. А, может, это её испуг в его глазах? Стало зябко, а в груди возникло неприятное ощущение обреченности, ворочается, сжимает легкие, подступая к горлу. Как ему удается сдерживать это? Как эти пустота и тоска еще не поглотили его? Я один. Я, заключенный в чужом теле, пожираемый изнутри собственными грехами. Намереваюсь искупить вину, но совершаю недопустимые ошибки и терплю неудачи одна за другой. Для меня всё потеряно. Я вырван из своего прошлого и потерян для настоящего. Мне нет места в этом мире даже среди тех, кого я от одиночества считаю своими собратьями. Существ, причиной появления которых я стал и которых пытался сделать подобными себе, чтобы обрести себя хоть в чем-то. Но я не справился. Я бесполезен. Ничего уже не изменить. Никогда. Безвольно опустив руки, Эллана закрыла глаза и склонила голову. Это были даже не мысли – ощущения. Не получается с ними справиться, они сильнее её. Она одинока. Бесполезна. Для неё нет места в мире. Проклята своей магией. Отвергнута сородичами. Ненавистна обществу. Эти чувства принадлежат не только Архитектору. Она прятала обреченность глубоко в себе, а сейчас ил со дна поднялся на поверхность. Их первоэмоции почти идентичны и вошли в резонанс, поэтому Эллана не может совладать с болью их обоих. Им больно. ЕМУ больно. Архитектору… Эльфийка подняла руки к его лицу и ощутила прикосновение к своим щекам, ласковое поглаживание. – Я здесь, – шептала она, не открывая глаз, склонив голову на бок и порхая пальцами по ИХ коже. – Я не оставлю тебя одного. Ложь, такая приятная, успокаивающая и правдоподобная, что он верит. Позволяет себе слепо поверить в такую чушь, потому что она наполняет душу теплом и дарит надежду… – Пусть мы не нужны миру. Ты – мой мир. … что для него еще не всё потеряно. Эллана говорит на Аркануме и даже не замечает этого. Архитектор бы слушал, как её прекрасный голос с певучим эльфийским акцентом произносит слова родного ему языка, обнимая её и утопая в ласке её рук, ощущая, как она исцеляет его душу искрой духовного пламени, но они объединены непозволительно долго. Он подозревал, что у этого заклинания могут быть такого рода последствия, на его памяти Архитектор применял его лишь раз, а сейчас вообще использовал слишком облегченную форму. Но тогда подобного эффекта от объединения не было. Еще бы! Во время ритуала, когда ему нужно было переместить Жрецов в Золотой Город сквозь разрыв, никто из них даже и помыслить не мог, чтобы полезть в чужую голову и – не дайте Боги! – взять себе обременяющие эмоции и нарушить концентрацию. Как бы их не интересовали замыслы в голове коллег, все звенья механизма должны оставаться идеально уравновешенными и слаженными. Ладонь коснулась лба Элланы, стирая магические символы – и связь прервалась. Её телоощущение мгновенно уменьшилось до границ физической оболочки, а в мышцах пролилась нездоровая липкая слабость. Если бы Архитектор не обнимал её, скорее всего, на ногах она не удержалась бы. Контраст между силой, что наполняла эльфийку совсем недавно, и её собственной тщедушностью разителен. На голову будто накинули мешок, ослепили, оглушили, обрубили удивительно длинные нити, связывающие её с миром. Её собственное восприятие было слишком примитивным и слабым, поэтому, чтобы увидеть лицо, которое всего мгновение назад было и её лицом, девушка открыла глаза, в которых не нуждалась во время действия заклинания. Архитектор улыбался, глядя на неё, и ответная улыбка эльфийки не заставила себя ждать. Да к демонам всё! Её ноги коснулись каменных плит площади, и девушка открыла сумку, доставая свитер, а Архитектор накинул на плечи верх мантии и ловко защелкивал застежки. Им нужно было забрать Серанни и продолжить путь. Что ж, Эллана знала, чего ожидать от следующей части пути. Теперь всё пройдет хорошо.***
Хоть бы всё прошло хорошо… Со времени ухода Архитектора и Серанни прошло всего пять минут, но Эллана уже не могла смиренно ждать и, подскочив со стула, начала мерить просторную комнату нервными быстрыми шагами. Её терзало недоброе предчувствие, усиливающееся с каждой минутой. Наставник рассказал ей, почему они, собственно, явились в такую даль за Недремлющее море, только когда они были почти на месте, и новость о том, что в Вольной Марке вполне вероятно объявился один из его бывших коллег, не просто удивил эльфийку. В шокированном новостью мозгу мгновенно, абсолютно четко возник отрывок их разговора, что, казалось, состоялся очень давно – слишком много всего изменилось с того момента. «А если я вдруг повстречаюсь с одним из них? Как мне поступить?» – «Молиться своим Богам и надеяться, что они услышат. Потому что если тебя захотят убить, ты больше ничего не сможешь сделать». А если захотят убить самого Архитектора, ибо он раскаивается в содеянном? Вдруг остальные бывшие Жрецы иного мнения? Раз он один из них, то ведь сможет противостоять им в случае чего? Но, если их будет несколько? Эллана взвыла от безысходности, и звук отчаяния множественным эхом разлетелся по просторному помещению, в котором девушку предусмотрительно оставило Порождение Тьмы – конечно же, о том, чтобы взять её с собой, речи не шло. Когда они оказались за морем, Архитектор больше не использовал магию крови – нужды в затяжных перемещениях не было, на месте он решил обойтись своими обычными способностями. После очередного пространственного рывка, он вдруг замер, напрягся, явно не собираясь продолжать серию. Серанни, в ужасе распахнув глаза, охнула и схватилась руками за виски. Поставив Эллану на пол Архитектор спешно накрыл ладони вурдалака своими, та зажмурилась и тихо застонала, будто от боли. Он прижал женщину к себе, продолжая одной рукой касаться её головы: – Ш-ш-ш. Всё. Серанни обняла его за талию и уперлась лбом чуть ниже ребер. Эллана ощущала, как Архитектор вливает в вурдалака магию, но это был не просто перелив энергии: он творил какое-то заклинание, не используя ни единой формы. Хотя, чувствовалась связь, будто женщина была магом, а Архитектор – её Тенью. Нечто подобное возникало при создании мысленного канала взаимодействия, но здесь нитей было на удивление много. – Я не хочу идти дальше. Мне страшно. – Это больше не повторится, – Архитектор успокаивающе гладил её волосы, а сам, сжав губы и склонив голову набок, затянутыми скверной глазами смотрел в темноту перед собой, – Нужно было поставить защиту раньше. Моё упущение. Эллана понятия не имела, что происходит, но что-то повлияло на Серанни, и Архитектору пришлось вмешаться. – А ты…слышишь? – вдруг спросила вурдалак, и её голос заглушила ткань мантии, от которой она до сих пор не отстранила лица. – Да. О чем они говорят? Почему Эллана ничего не слышит? Или они имеют в виду… Не может быть! Но ведь Мора нет. Неужели… – Это ведь не Древний Бог? Эллана не нуждалась в ответе, впрочем, никто отвечать не собирался: Серанни тихо сопела в мантию Архитектора, а тот разумом явно находился не здесь. Влиять на Порождений тьмы на таком расстоянии… Магия Архидемона в том существе невероятно сильна. А Архитектор так может? Она никогда не видела, как он подчиняет других, мало того, они никогда не сталкивались с иными Порождениями тьмы, кроме Серанни и Уты, хотя, много где побывали на Глубинных Тропах. Может, в отсутствии там его сородичей и есть заслуга Архитектора? Эллана на удивление мало знала о его области взаимодействия с остальными Порождениями тьмы, не с обращенными, как вурдалаки, а рожденными представителями данной расы. Она еще не успела толком проанализировать ситуацию, а Архитектор уже схватил в охапку её и Серанни – и они оказались в этом помещении. Отпустив эльфиек, снял висящую на его предплечье сумку и спешно бросил к стене, посох полетел на пол в ту же сторону. От грохота удара тяжелого железного острия о камень девушка невольно содрогнулась. – Серанни, ты идешь со мной, – скомандовал он вурдалаку, что глядела на него так же озадаченно, как и Эллана. – Если случится что-то непредвиденное, я отправлю тебя обратно, и ты выведешь Эллану на поверхность. Поверхность? Что? Он ничего не говорил об этом ранее! Архитектор повернулся к ученице – судя по всему, настала её очередь выслушивать наставления: – Делай всё, что скажет тебе Серанни, ты поняла? – Архитектор, я ведь не… «Ребенок», – хотела сказать девушка, но её слова прервал жесткий повелительный тон: – Я предельно ясно выразился, – взирая на эльфийку с высоты своего роста, он гневно сверкнул глазами, словно пытаясь прижать её к полу тяжелым взглядом, всем своим видом показывая, что не потерпит возражений. – У тебя достаточно сообразительности, чтобы понять мой приказ. И ты его выполнишь, долийка, – грубо, очень грубо, такого тона по отношению к себе она не слышала уже давно. – Если Серанни скажет идти с ней, ты пойдешь, оставаться здесь не будешь и ждать меня тоже. Эллана даже слегка приоткрыла рот, чтобы эти возражения ему же и выдать, но не смогла и звука вымолвить из-за внезапно сдавившей горло обиды. Поэтому лишь крепко стиснула зубы и, часто моргая, отступила назад. Девушка осознавала, что Архитектор давил на неё намеренно, ибо вел себя подобным образом в тейге, когда хотел, чтобы она ушла. Но всё равно ей было больно. Что же он увидел там?! – Ты. Меня. Поняла? – четко, отрывисто, с напором, сверля её взглядом. – Да, – только и смогла едва слышно произнести эльфийка, но, по-видимому, Архитектору этого было достаточно. Он тяжело вздохнул, подошел к брошенной у стены сумке и, порывшись в наружном отделении, достал свою маску. Еще в гномьей библиотеке молчаливо положил её туда, вот и пригодилась. Архитектор уже намеревался взять Серанни за плечо и переместиться, но внезапно опустил протянутую, было, руку, и, прикрыв глаза, на несколько секунд замер. Нет, нельзя позволить ему уйти вот так. Не с этими словами, не с таким настроением. Это неправильно. Эллана шагнула к Наставнику, как вдруг он распахнул глаза и повернул голову, встречаясь с ней взглядом, заставляя застыть на месте, ей даже показалось, что он снова собирается сказать что-то резкое. Не надо. Девушка зажмурилась, ей больше не хотелось видеть направленный на неё гнев. Послышался шелест мантии, легкие потоки воздуха обдали прохладой белую кожу, и она всё-таки решилась посмотреть, что происходит. Архитектор опустился перед ней на корточки, а его взгляд теперь совсем иной, не ледяной и колючий, а полный странной печали, будто меньше минуты назад с ней говорил вовсе не он. Крепкие руки, обхватившие её тонкие прохладные ладони, дарили тепло, в них чувствовалась сила и энергия, согревающие волны которой поднимались вверх к плечам и мягко разливались по телу, принося успокоение, разжимая хватку обиды и тревоги с её горла, убирая неприятное жжение в глазах и чрезмерное напряжение в мышцах. Дотронувшись до её щек, Архитектор ласково погладил их пальцами, всё это время не отводя взгляда от широко распахнутых золотых глаз. Пальцы скользнули к затылку, он наклонился к Эллане, и нежные мягкие губы коснулись её лба, на мгновение задерживаясь. Сделав глубокий вдох, Архитектор резко поднялся на ноги, а уже спустя секунду увлек Серанни за собой сквозь пространство. Исчез… Эльфийка даже не знала, где находится, но за дверью комнаты был длинный коридор, исследовать который впервые в жизни ей вовсе не хотелось. Стена, пол, сумка около дверного проёма, посох на полу… Стена, пол, сумка, дверной проем, посох… И так снова и снова. Не было счета кругам, что девушка вышагивала по помещению, не приносила успокоения теперь уже одна-единственная мысль, заполнившая её сознание настолько, что потерялось ощущение времени. Теперь оно отмерялось кругами, бесконечными кругами, от которых ей начало тошнить, а, может, из-за страха, сжимающего горло. Давно не было так страшно. Только в далеком-предалеком прошлом, когда её, глупую и беспомощную девочку, спас от смерти необычный Великан.***
Архитектор оперся лбом о холодную неровно стесанную каменную стену, сжав зубы и пытаясь унять безумно бьющееся о грудную клетку, будто в попытке самоубийства, сердце. Зачем только подошел к ней? Ведь изначально поступил правильно, а затем взял – и всё сам же перечеркнул. Почему-то казалось, будь он жесток, то долийке легче будет уйти. Грубость – проверенный способ, подавляющий возражения и какие-либо вопросы. У него не было ни времени, ни желания отвечать на них. И самое неприятное – некоторых ответов он не знал. Он не Жрец Разикаль, не способен предвидеть будущее. Хотя, Авгур Таин тоже не смогла предсказать несчастий, что обрушатся на мир после их ритуала. Но в одном он был уверен – там, на расстоянии всего лишь одного теневого перемещения был один из Первых и явно не Жрица Разикаль. Чересчур мощная энергия била по рецепторам, стоило Архитектору потянуться разумом как можно ближе к её источнику. Тот, кого он пытался увидеть, был как минимум, относительно равен ему по силе, впрочем, нет смысла лгать себе же – сильнее. Несколько сотен Порождений тьмы, ведомые чужой волей, бездумно собрались в прилегающих тоннелях, и, ко всему прочему отчетливо чувствовался остаточный след магии, как боевой, так созидательной, но обыкновенной, не основанной на скверне. В недавнем произошедшем сражении можно было не сомневаться, как и в том, что его бывший коллега остался жив. Архитектор оградил разум Серанни от стороннего вмешательства, но дальше брать её с собой смысла не было: всю информацию, что можно узнать с безопасного для вурдалака расстояния, он извлёк. И её было неизмеримо меньше, чем Архитектор надеялся получить, оказавшись ближе. Казалось, что он смотрит в пустоту, излучающую магию – поглощающий барьер не позволял прочувствовать его владельца, а пробовать снять защиту с такого расстояния было бесполезно. Что ж, к сожалению, его догадки подтверждены, пора отправлять Серанни обратно. Зато теперь о том, чтобы вывести долийку на поверхность не может быть и речи – оставаться в Вольной Марке опасно. А если этот Первый вознамерился найти Древнего Бога и заразить скверной, наделив Архидемона очередной оболочкой, то жарко будет не только здесь – во всем Тедасе. В таком случае Командор – именно она, ибо другие Стражи его и слушать не станут – должна знать о надвигающейся опасности. А ему нужно узнать о намерениях бывшего коллеги, и если они неприемлемы, попытаться переубедить. В противном случае… Разум выдал Архитектору несколько возможных вариантов решений, и все его не впечатляли. В любом случае терять из виду это существо нельзя, с такими способностями не проблема исчезнуть для магического восприятия. Уйди он сейчас, чтобы увести эльфийек, вполне вероятно, потом не сможет снова найти. Да и какую информацию он может предоставить Командору? А ежели этого Жреца удастся склонить к его, Архитектора, идеям по освобождению Порождений тьмы от Зова, тогда он получит сильного напарника, и план, вполне вероятно, удастся осуществить. Эта мысль заставила с трудом успокоившееся сердце снова ускорить темп. Что, если еще есть шанс всё исправить? – Серанни, ты должна найти Командора Кусланд или сестру. Забирай Эллану, и уходите отсюда по тоннелям в Амарантайн. Защита еще продержится какое-то время, должно хватить, чтобы ты успела отойти на безопасное расстояние. – Боги, Архитектор…, – испуганно выдохнула вурдалак. Он говорил как обычно, спокойно и размеренно, на лице не отражалось ни каких эмоций, но все равно она уловила тревогу, то ли по чрезмерно напряженной спине, хотя она всегда такая, а, может, по морщинам на лбу или слегка торопливой речи. – Если я сейчас ошибся в своих суждениях, мы встретимся еще до того, как вы покинете Вольную Марку. Если же нет, передай Командору, чтобы орден готовился к увеличению активности Порождений тьмы в силу появления в Вольной Марке, – Архитектор на мгновение задумался, – чрезвычайно сильного эмиссара. Не исключаю вероятности заражения скверной Древнего Бога в скором времени. – Мор? – шокировано выдохнула Серанни. Архитектор утвердительно кивнул. – А после идите на юг, как можно дальше. В идеале – к Уте. Я укажу путь, – он коснулся длинным пальцем её лба, и перед мысленным взором, словно нескончаемым потоком изображений, пронеслась цветастая линия пути. Серанни не различила ни единого, но вдруг четко стала понимать, куда нужно идти, в её пространственном восприятии появилось некое подобие маяка, что ненавязчиво указывал направление. Архитектор взял женщину за плечи. – Подожди, – спешно прошептала Серанни, пытаясь вырваться из его хватки, будто это было возможно. Совсем недавно она не хотела приходить сюда, впервые почувствовав на себе влияние кого-то другого, не Архитектора, как обычно. Это было страшно, на секунду ей показалось, что разрывающий вены и сверлящий виски звук поглотит её всю: как тело, так и разум. Всего несколько секунд до вмешательства Архитектора, она даже не успела ничего понять – а страх уже затопил её сознание. Ужасный Волк её забери, но она не хотела оставлять его здесь. – Не иди туда! – хватая его за предплечья, отчаянно воскликнула эльфийка, чувствуя, как паника стремительно заполняет её сердце. – Или позволь мне остаться. Вдруг впервые она увидела в темно-серых глазах сочувствие. Архитектор вообще редко смотрел на нее без доли своей холодной отстраненности. Сейчас же её вовсе не было. Он будто снял с себя маску, что была его второй кожей. Пусть сочувствие, пусть он глядел на неё, как на побитую собачонку! НЕТ БЕЗРАЗЛИЧИЯ. Серанни завороженно протянула руку и впервые отважилась коснуться его лица, впервые ощущая рельеф его шрамов под чувствительными подушечками пальцев. Хвала Богам, он не отстранился, не убрал её ладонь. – Мне не нужна твоя жизнь, Серанни, – повторил он когда-то сказанные им слова, а потом добавил осмысленную им истину: – Но я готов отдать свою жизнь ради твоей. Серанни удивленно приоткрыла рот, услышав фразу, сказанную ею Архитектору перед тем, как он шел на переговоры с Серыми Стражами. – Ты объяснила мне, что такое дружба, Эллана показала любовь. Я благодарен вам обеим. Что ж, у него еще было время. Давно нужно было поговорить с ней. Странный момент он выбрал. Ута, Серанни, потом Эллана… Он вообще не достоин такого отношения к себе, подобной преданности, заботы и привязанности. Если разобраться, что он сделал хорошего конкретно для Серанни? Уничтожил клан, взял в плен, использовал, стал причиной заражения, превратил в вурдалака, снова использовал. А она, если верить словам Уты, почему-то любила его, как он Эллану. Эльфы глупы. Люди глупы. Он всё-таки человек, пусть даже это в прошлом, поэтому тоже невообразимо, до смешного, глуп. И сейчас Серанни из-за него плакала, он даже не мог понять, какие из его слов вызвали её слезы. Мало того, даже не знал, что у вурдалаков остается данная способность. Судя по Серанни и Эллане – это довольно неприятный процесс, возможно болезненный. Сам-то он не помнит. Архитектор стер с обезображенных язвами скверны щек блестящие дорожки слез. – Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь. Ты должна найти свой путь. Спасибо…, что была со мной. Его руки сжали хрупкие, облаченные в доспехи, плечи, Серанни приложила ладони к его щекам, будто это могло оставить её здесь, с ним, или увлечь его за собой. – Уходите… Резкий рывок – внутри неё всё содрогнулось, перед глазами на секунду потемнело, а в сознании остался отголосок последней его фразы: – Я найду вас… Серанни появилась посреди неаккуратно вырытого, будто нора, низкого коридора, а ладони прошли сквозь воздух. Сокрушенно склонив голову, эльфийка рухнула на колени. На земляной пол, усыпанный мелкой каменной породой, словно редкий моросящий дождь, падали капли. Но здесь, в подземельях, дождь невозможен, и вурдалак уже давно его не видела. Снова он отправляет её подальше от опасности. Полоумный самоубийца! Это место было ей незнакомо, но Серанни точно знала, куда идти – теперь в её голове хранилась карта Глубинных Троп. Она смотрела на темные пятна, остающиеся после впитавшейся в грунт воды, а перед глазами проносились кривые стены данного тоннеля, ведущие прямо к сторожевой гномьей башне, где они оставили Эллану. Ей нужно добраться до Стражей, предупредить их, а затем «найти свой путь». Но какой, к демонам, у вурдалака, пропащей души, может быть «путь»?! – Я покажу тебе. Я облегчу боль…