Чай

Стук капель по подоконнику сливается с приглушенным стуком клавиш старой клавиатуры в соседней комнате. — Будешь чай? — спрашиваю, не особо надеясь на ответ. Так и есть. Невнятное бормотание и вновь размеренный стук клавиш. Наполнив чайник и поставив его на плиту, прислушиваюсь к тихо переговаривающимся духам воды. Наверное, недовольны своим неожиданным перемещением и теперь осторожно изучают новое место. Ха. Что только не лезет в голову от скуки. За окном серый сумрак питерского дня неожиданно, как и всегда зимой, сменился на жалкую темноту ночи, пробиваемую многочисленными яркими огнями неспящего города. Опять неясная погода, неясное настроение и неясная жизнь. Несмотря на раскаленные батареи, ежусь от сквозняка, как кошка, ласкающаяся к обнаженным щиколоткам, и зависаю в себе, среди мешанины мыслей, чувств и воспоминаний. Свисток возмущенного тем, что о нем забыли чайника, выводит меня из задумчивого транса. Нет. Не могу больше сидеть одна на этой, заполняющейся мрачными тенями кухне. Хватаю чашку, наполненную горячей, янтарного цвета жидкостью, и бесшумной тенью проскальзываю в комнату. Там тоже темно. Лишь на стоящем в углу столе горит теплая лампа, хоть немного облегчающая жизнь уже покрасневшим глазам, уставившимся в безжалостно яркий монитор. На поставленный на стол чай девушка ожидаемо не реагирует, продолжая крутить в пальцах выбившуюся прядь из пучка, в который жестко стянуты роскошные длинные волосы. Пытаюсь вчитаться в мелькающие в постоянно меняющихся окнах слова, но незнакомые термины убегают, выскальзывают из-под взгляда. Ужасно хочется обнять сидящую, чтобы перечертившие обычно веселое и милое лицо морщины развеялись, и даже начинаю тянуть руки к плечам, скрытым почти прозрачной футболкой, но сразу же отдергиваю их. Нельзя. Не сегодня. Еще немного и пройдут эти бесконечные экзамены, да и наплыв работы спадет. А сейчас не стоит ей мешать. А я могу и потерпеть. Еще чуть-чуть. Сажусь на диван, стоящий в темном, не освещаемом лампой углу, и до самых глаз путаюсь в плед. Под мерный стук грустящее сознание уносится в покои сна и забвения. Едва касающийся губ поцелуй заставляет меня открыть глаза. — Ты звала меня, — твой смущённый голос почти не слышен, но заставляет тепло разлиться по всему телу. Хочется сказать что-нибудь в ответ, но ты уже спокойно спишь на моей груди, обхватив, словно мягкую игрушку. Последние капли дождя ударяют по окну, и первые лучи редкого солнца рассеивают остатки мрака, на наших лицах.