За гранью

Кэролайн Форбс – девочка-черлидерша с двумя хвостиками и звонким голосом, бьющим по ушам. Деймон помнит её такой, это въелось в мозг и осталось там, это всплывает каждый раз при взгляде на Форбс. Кэролайн Форбс улыбалась мило, светилась липовым счастьем и никогда настоящим. Липовым – потому что на Елену обратил внимание красавчик Стефан Сальваторе, а её – главную черлидершу и гордость этой школы – продинамил. Кэролайн, конечно, не знала, что у Гилберт поражающая схожесть с Кэтрин, но никто и не догадывался, что Стефан – вампир. Так, что Кэролайн не виновата. У Кэролайн не было шансов. Кэролайн Форбс обнимала Гилберт крепко-крепко и ненавязчиво напоминала, задевала ранку где-то на сердце под названием «Родители». Кэролайн не хотела, правда, Кэролайн соболезнования высказывала. Кэролайн улыбалась лживо, растягивала губы в ободряющей улыбке, но радовалась в душе - у Гилберт выражение лица менялось махом, а Бонни кидала взгляд на Форбс «Не надо, Кэр». Только у Кэролайн Форбс тормоза отсутствуют. Кэролайн Форбс делала всё нарочито и подчёркнуто. Кэролайн, нельзя не признать, была редкостной стервой. Кэролайн Форбс – глупая дурочка. Это было выведено у неё на лбу большими буквами. Форбс неплохо училась, не понимала половину предметов, но дело не только в этом. Форбс наивно полагала, что если она сможет перекрыть Елену, когда встречалась с Деймоном. Ведь Деймон – лучше Стефана. Деймон – неправильный, нехороший, тот, что нравится всем. Со Стефаном ей нельзя было бы напиваться, курить дорогие сигареты и трахаться на учительском столе. У Стефана была странная вера в хорошее, привычка питаться бельчатиной и мученически страдательное лицо, от которого хотелось бежать. Он по сути, подходил ей больше, чем Стефан, а Стефан – Елене, только жизнь не разбиралась, перевернула всё, сломала. У Кэролайн Форбс просто не было шансов. Кэролайн никогда бы не затмила Елену, обязательно стала бы вампиром и не смогла бы остаться с собой. Здесь все меняются. Даже он. У Деймона болезненная любовь к Елене, порождающая боль, потому что Гилберт спит долгим сном, не имея возможности проснуться. У Деймона тысячи причин утопить горе на дне стакана, чем он и занимается. Но Деймон меняется. Деймон – не так уж и плох. Деймон бегал за Еленой, спасал задницу Гилберт и обещал ей вечность на двоих. Деймон завязал с убийствами, выпусканием крови и развращением девочек-старшеклассниц вроде Форбс. У него была Елена, которая вроде как заменяла весь мир, только Энзо кидал на него презрительный взгляд и просил (приказывал) мыслить здраво. Деймон Сальваторе не знает, когда докатился до этого. Деймон Сальваторе не знает, когда стал собачкой Гилберт. Деймон Сальваторе не знает. Стефан и Деймон поменялись местами. Теперь Стефан мог делать всё, что хочет и даже пытаться разбить небьющееся сердце Форбс (благо, что сердце – не стекло, не бьётся). Теперь Стефан мог устраивать кровавые пиры, когда Деймон сидел дома. Теперь Стефан мог совращать кого угодно (хоть пресловутых белок). Поменялись ролями, местами. И Деймону Сальваторе это совсем не нравилось. Деймон напивается каждый день, вливает в себя бурбон, а затем коньяк (запас алкоголя невечный). Деймон отчаянно пытается стать тем, кем был. Только все окружающие сперва напоминают о Елене, а потом обо всём остальном. Елена – словно его точка невозврата. И он не знает, когда перешёл черту и потерял возможность вернуться назад. -Хватит пить, Сальваторе. У Форбс голос раздражающий, по-прежнему высокий, только Форбс изменилась. В Форбс эгоизма в два раза меньше, вместо хвостиков локоны и наивность на нуле. -Отстань, Форбс. А ещё у неё беременность, но дети не её, а Аларика и Джо. История запутанная и странная, но Форбс в ней явно не выигрывает. -Форбс? -Что? -Всё будет хорошо. Совсем не по теме, совсем мимо. Но у неё ведь не всё хорошо. У неё Стефан, не отвечающий на звонки, Аларик, желающий забрать детей и собственный вагон проблем. -Не будет. Кэролайн Форбс изменилась. И дело даже не в хвостиках. Кэролайн больше не верит, не надеется. -Давай свалим Форбс. И её красноречивый взгляд на собственный живот. -Хоть на неделю, Форбс. Кэролайн смотрит странно, не верит. Хочет, но знает, что неправильно. Только Деймон хватает её в охапку и тащит подальше из этого города. Форбс – единственная, в ком он не видит Елену, только Кэролайн, только её саму. Елена – словно его точка невозврата. Но рядом с Кэролайн Форбс, точка невозврата действительно становится «если». Но рядом с Кэролайн Форбс, он готов попытаться, попробовать. Но рядом с Кэролайн Форбс, он готов. Жить.