Открой карты

На улице разыгралась ужасная метель. Ветер завывал и стучал в окна. На верхнем этаже из-за гуляющих сквозняков все время что-то позвякивало, поскрипывало, шелестели тяжелые шторы. Снега намело столько, что входная дверь перестала открываться, а машины во дворе превратились в большие белые сугробы. По радио передавали, что из-за циклона дороги расчистят только к вечеру воскресенья, а значит, на остаток выходных обитатели шале у подножья Рконоше были оторваны от остального мира. Трое молодых людей и две девушки уютно расположились в большой каминной комнате на первом этаже. Они не разговаривали, занятые каждый своим делом. Красивый кучерявый блондин в вязаном свитере с этническим рисунком шевелил щипцами угли в камине, время от времени приближая лицо к решетке и выдувая струю воздуха на тлеющие поленья. Миниатюрная брюнетка в плюшевом леопардовом костюме свернулась клубочком в кресле с телефоном в руках. Иногда она отрывалась от своего гаджета и поглядывала на сидящую в соседнем кресле светловолосую девушку, которая чему-то глупо улыбалась в книге, развернутой на, обтянутых шерстяными легинсами, круглых коленях. Еще двое юношей устроились на софе у дальней стены. Один спал, свесив голову с подлокотника, второй делал пометки в блокноте. В процессе, стильно оправленные, очки сползли на кончик носа, придавая ему вид задрота. Заученным движением он вернул их на место и тут же привлек внимание брюнетки. Она потянулась, зевнула и, наконец, нарушила молчание. — Эй, Марцин, мне кажется, Энзо умер. В комнате как-то скверно запахло. Проверь-ка его пульс, — она провела наманикюренным пальчиком вдоль сонной артерии на шее. Но Марцин даже не посмотрел на нее. — Он жив. Я слышу его дыхание. — Может быть, ты путаешь дыхание с, выходящими из остывающего тела, газами. — Может быть. Не хочешь проверить его жизненные показатели сама. — Пожалуй, хочу, — брюнетка грациозно поднялась из кресла и на цыпочках стала подкрадываться к Энзо. — Он накачался под завязку и не услышит, даже если рухнет крыша, — рассмеялся блондин у камина. Он встал с корточек и, в два счета настигнув брюнетку, накрыл ладонями внушительного размера бюст. Брюнетка взвизгнула и принялась стряхивать его руки. — Ты кретин, Сэм, — выругалась она, отскочив на безопасное расстояние. Сэм пожал плечами. — Я всего лишь хотел доказать тебе, что Энзо в глухом коматозе. Посмотри, он даже не пошевелился, а ведь ты визжала как свинья. Пардон, свинка. Симпатичная свинка в кошачьей шкурке. Брюнетка метнула в него уничтожающий взгляд и повернулась к девушке с книгой, которая, за исключением бедного Энзо, ни разу не нарушила молчание. — Какое прозаичное сравнение предложил наш Купидон, не правда ли, Анна? - обратилась она к девушке. Та оторвалась от книги и с извиняющейся улыбкой переспросила: — Прости, Иви, я все прослушала. Что ты сказала? — Я говорю, бросай мусолить бумагу и поболтай с нами, — она подошла к ней и бесцеремонно выхватила книгу. — Что тут у нас ? Проспер Мериме «Партия в триктрак». Фу, какая безвкусица. Ты разве не знала, дорогая, что сейчас в библиотечных кругах читают Лю? Анна удивленно вскинула светлые брови. Всем ее чертам недоставало выразительности. Тусклые волосы, белая, почти прозрачная кожа, серые с зелеными ободками глаза. «А этот пуританский пучок. Иисусе. Осталось добавить очки с толстыми линзами и бабкину клюку и выйдет отменная старая дева», — решила Иви, разглядывая оппонентку. Кто бы осмелился сравнивать их? Знойная грудастая брюнетка с ровным карибским загаром и это бессисое юдо. Однако же занесло в их алмазное озеро и такую рыбешку. Отец Анны, табачный магнат и обладатель неплохого состояния, стал ее проходным билетом в избранное общество Варлова университета в Праге. Не будь его, эту «плесень» не пустили бы даже понюхать, чем живет Лобби. — И что пишет Лю? — осторожно поинтересовалась Анна. — В последнем романе он описывал, как один хрен вертел на своем хрене другого хрена, а потом взял у него в рот, запил все это пивом и закусил раками. — Бог мой, — Анна скривила лицо, словно ее сейчас стошнит. У девицы абсолютно отсутствовало чувство юмора. Скука серая. Зато Сэм оценил шутку по достоинству, согнувшись пополам в приступе смеха. Иви подмигнула Анне и захлопнула книгу, не потрудившись заложить страницу. — Не изображай скромницу. Мы живем в век эмансипации. Женщинам не возбраняется говорить на мужские темы. А демократия и толерантность предали огласке секс. Бестолку куксить личико. Хочешь ты или нет, сегодня он занимает лидирующие позиции по цитируемости в литературе. Люди жаждут качественного прозо-порно, а значит, прилавки будут ломиться от подобных книг, пока интерес к нему не иссякнет. Все в угоду таким вот маленьким извращенцам, как этот, — Иви кивнула в сторону Сэма. — Хотя нет, этот вообще не читает. — Зачем читать, нужно практиковать, — Сэм плюхнулся в свободное кресло и широко расставил ноги, демонстрируя, выпирающее из штанов, богатство. — Если я начну читать, то не успею кого-то порадовать. Это же катастрофа. Вот хочешь, тебя порадую, Анна? Он призывно облизнул губы и повел бровью в духе бывалого сердцееда, но Анна лишь рассмеялась и отрицательно покачала головой. Сэм действительно был хорош собой, но красота его, несмотря на ангельские кудряшки, отдавала пороком. То ли причина крылась в раздевающем взгляде, то ли сосредоточилась в полных капризных губах и кокетливой родинке на щеке, интуиция срабатывала на него, как датчик на дым. Другое дело Четем. Он мог соперничать с Сэмом в привлекательности, хотя внешность его не очень вписывалась в общепринятые каноны: темные волосы и брови, грубо высеченные черты, стальные глаза, шрам над верхней губой. Сурово-красивый против няшно-красивого. Вот такой батл, в котором у Четема все же было преимущество. Он не злоупотреблял пошлостями, как остальные. Да и вообще не тратил слова попусту. Он, кстати, почему-то сильно задерживался. Вероятно, застрял на дороге. — Четем совсем потерялся, — озвучила ее мысли брюнетка, поглядывая на наручные часики. — Надеюсь, не придется снаряжать за ним экспедицию. Тут и связи-то почти нет, кроме низкочастотной радиостанции на экстренный случай. — Я за ним однозначно не пойду, — подал голос Марцин. — Иначе вам потом придется искать и меня. — Тебя бы никто и не попросил, — бросила Иви, следуя на второй этаж в поисках сигнала, но уже через минуту вернулась в еще большем замешательстве. — Абонент не абонент, — объявила она. — Берите лопаты, двинемся навстречу. Но не успели Сэм и Анна подняться, как раздался такой оглушительный стук в дверь, что стекла в смежном окне чуть не вылетели из рамы. — Сэм, посмотри, кто там, — приказала Иви, опасливо поглядывая на дверь. — Вот еще. Там может быть только маньяк с топором. Он закусил нижнюю губу, изображая мандраж. — Не смешно. Ну же, давай скорее. Подобострастно поклонившись, Сэм засеменил к двери и, игнорируя меры предосторожности, распахнул ее настежь. Девушки ахнули. На пороге в густом снежном облаке застыл массивный темный силуэт. Из-за сильного ветра детали было не разглядеть. Ночной гость сделал шаг вперед и через мгновение превратился в замерзшего угрюмого Четема. — Черт, Четем, ты напугал нас, — пропищала Иви, с лету повисая на нем и целуя в обветренную щеку. — Мы не слышали, как ты приехал. — Я забуксовал и бросил машину на середине пути, — объяснил он, стряхивая снег и Иви. — Там сугробы в человеческий рост. Я еле дошел и, по-моему, кое-что себе отморозил. — Сожалею, друг, — Сэм сочувственно похлопал товарища по плечу, но уже через секунду триумфально вскинул руки и заголосил, словно уличный торговец. — Девчата, налетай. Остался всего один племенной жеребец, способный исполнить ваши интимные пожелания этой ночью. Иви смерила его взглядом. — Твой единственный шанс потрахаться — это Энзо. И то только потому, что он в отключке. — Сучка, — Сэм послал ей поцелуй. Через час, когда Четем отогрелся хорошей порцией коньяка, а Энзо «вывели из комы» нашатырным спиртом, встал вопрос, как коротать время, которого оказалось завались. — Давайте играть на желания? — предложила Иви, пересчитывая карты. Марцин критично хмыкнул. — Какая оригинальная идея. — Совсем не оригинальная, но кроме карт тут больше ничего нет. — Только карты и кровати, — подметил Сэм. — Предлагаю ставить на кон, кто с кем будет спать. Иви мотнула головой. Блестящие черные волосы рассыпались по плечам, выгодно подчеркивая безупречный овал лица. — Кто о чем. Тебя, детка, устроит любой расклад, а меня — только один. Есть другое предложение: играем на желания авансом, то есть проигравший получает задание от победителя сегодня, а выполняет в цивилизации. Можно даже создать интригу. Загаданное желание будет таинством победителя и проигравшего до момента исполнения. Как только все готово, пара открывается остальным. А чтобы не было мухлежа, листочки с желаниями бросаем в бутылку, запечатываем и оставляем здесь до февраля. Весело будет потом почитать. — И какими же рамками ограничены желания? — спросил Четем, выливая в свой бокал остатки коньяка и ставя опорожненную бутылку в центр круглого журнального стола. Марцин тут же подхватил ее и посмотрел на просвет. Отблески, пляшущих в камине, языков пламени, отражаясь и преломляясь в граненом стекле, заиграли на его лице. — А никакими, — задумчиво произнес он. — Аморальность желания будет зависеть только от испорченности победителя. — Но… - возмутилась Иви. Марцин тут же перебил ее. — Дорогая, ты хотела интриги? Нет лучшей интриги, чем страх перед отсутствием рамок. Итак, кто пас, тот трус. А кто трус, тому не место в Лобби. — Ну, ты загнул, как-то это уже невесело звучит, — нахмурился Сэм. — Хочешь пасануть? Сэм промолчал. Остальные тоже не рискнули выступить против, но очко заиграло у многих, потому что знали друзья, на что способен каждый в отдельности, когда исчезали границы дозволенного. И только Энзо был спокоен. Он улыбался и пускал слюну на воротничок, пребывая в новой фазе своих цветных снов.