Спасибо за рыбу!

— Привет, я Дарси, — девушка в пальто, шарфике и больших очках помахала рукой, стоя около самолёта. — Эрик Селвиг, — представился мужчина, стоящий рядом с Дарси. Романова подошла к ним, таща большую сумку на колёсиках. Хмурая девушка, не ожидавшая командировку, мрачно взглянула на попутчиков: — Вы кто? — Шеф вас не предупредил? — удивилась дарси, — мы будем исследовать аномалию в Сибири. Кстати, ваши документы уже в самолёте. Наташа осмотрела небольшой бизнес-джет, производства Абстерго и хмыкнула: — Рада познакомиться. Вы просто исследуете аномалии, или… — Исследование аномалий просто так не бывает, — Селвиг улыбнулся, как безумный учёный, — продолжим разговор в самолёте, нам надо поспешить… Селвиг быстро забежал по люку-трапу, нелепая попытка помочь Романовой с багажом закончилась, не начавшись. Девушка сама закинула багаж и села в глубокое кресло, на лучшее место. Стоило ей сесть, Селвиг продолжил с жаром говорить: — Представляете, пространственная аномалия в Сибири, многочисленные свидетели говорят, что можно идти в одну сторону и пять раз пройти мимо одного и того же дерева… удивительная пространственная петля, это бесценно! Дарси, сняв шапку и шарф, бросила их на сумки и сама села позади Селвига. — Профессор, мисс Романовой меньше всего хочется слушать про аномалии, я полагаю. — А, да, извините, меня заносит, — смутился Эрик. Самолёт пошёл на взлёт. Выкатившись на полосу, он разогнался и пулей направился в небо, и через пару минут уже был на приличной высоте, заворачивая на восток. Селвиг, глянув в иллюминатор, тут же задёрнул шторку и глубоко вздохнул. — Так почему я лечу с вами? — спросила Наташа. Вместо Селвига ответила Льюис, перегнувшаяся через сидение к плечу Романовой: — Вы доктор наук по астрофизике, наша коллега, Наталья Гончарова, двадцать восемь лет, незамужем, едете исследовать пространственные аномалии под протекторатом Абстерго-ЦЭМ. — Насколько я знаю, всеми… экстраординарными проблемами занимается шестой отдел ГРУ, с чего бы им делиться с нами своей епархией? — с сомнением спросила Романова. — Их расформировали в прошлом году, теперь этим занимается стратегический научный центр. Центр более чем наполовину состоит из учёных Абстерго, а мы — официально приглашённые специалисты. Кстати, — Селвиг поднялся и достал с полочки пакет из плотного картона, а так же планшет, — смотрите. На планшете была видеозапись, на которой она делала что-то в кабинете Старка. Если быть точным — подписывала документы вместе с Тони. — Это… я? — Допельгангер, — не без удовольствия ответил Селвиг, — Абсолютно точная копия. Привычки, повадки, память, внешность, моторика, почерк, и так далее. В момент, когда вы сели в машину в гараже Старка, Допельгангер заменил вас в Старк индастриз. Он будет связываться с ЩИТом установленным образом, передавать информацию, которую вы должны были передавать. Имплант геолокации, который встроен у вас в плече был деактивирован, скопирован и теперь данные о вашем местоположении получают от допельгангера. ЩИТ так никогда и не узнает, где вы были и чем занимались. — Не слишком ли рискованно? — с подозрением спросила Наташа, — они ведь могут узнать правду… — Исключено. Поверьте, если уж Абстерго читает архивы ЩИТа как открытую книгу, то организации вроде гидры и подавно имеют весь доступ к информации. ЩИТ это дырявое решето, в котором могут только от СМИ прятать информацию, да гоняться за несчастными учёными, переписывая учебники истории. Меня предупредили, что вам необходимо по-настоящему скрыться и от ЩИТа, и от Гидры, и от всех остальных. Поэтому лучше, если ЩИТ будет думать, что Наташа Романова героически выполняет свой долг в Старк Индастриз. — Офигеть, — изобразила удивление Наташа, — и это всё ради какого-то преступника? — Я не знаю вашего задания, — покачал головой Селвиг, —, но надеюсь, всё это не зря. Можете не беспокоиться за раскрытие, даже на основных и резервных серверах ЩИТа появились файлы, датированные две тысячи первым годом, когда вы закончили институт и подруга подарила вам первый мобильник. Фотографии, видеозаписи, тысячи разговоров, записи камер наружного наблюдения, на которых вы гуляете по Манхеттену… даже те платья, которые вы якобы покупали пять лет назад, доставлены в якобы ваш дом на окраине Нью-Йорка, а вся полиция в округе знает ваш дом, так как в ваше отсутствие в две тысячи четвёртом и шестом, из-за длительного отсутствия, его пытались обокрасть. Первый раз это сделал ваш бывший парень, у которого были ключи, он сейчас сидит в тюрьме в Канзасе и не устаёт проклинать вас за то, что вы вернулись из поездки в Вайоминг раньше времени и успели на суд. — Они реально существуют? — удивилась Наташа, — мистификации такой проработанности невозможны. Это же требует задействования тысяч людей. — О, нет, всего лишь техника влияния на сознание, — улыбнулся Селвиг, — Что-то вроде гипноза. Обнаружить его невозможно, а люди, все, кто якобы должен вас знать, знают Наталью Гончарову. Даже старая бабушка-соседка, которая подкармливала маленькую девочку Наташу пирожками, может смутно вас припомнить. — А если бы я не согласилась? — с подозрением спросила Наташа, — если бы не ушла из Старк-индастриз? — Тогда Натальей Гончаровой была бы Дарси, — Селвиг посмотрел в окошко, охнул и встал: — мне надо выпить. Полёты — это не для меня! * * * * * * Управление водопотоками — один из плюс дешёвой энергии. И дешёвого металла. Пока я разбирался с текущими проблемами, в Екатеринбурге модернизировали металлургический комбинат и начали строить оборудование для работы с водой. Мегаструктуры — отпугивают как инвестпроект. Люди в разные периоды времени имели разное представление о крупных объектах, в конце двадцатого века установилась микрофилия. Техника становится компактнее, никого уже не вдохновишь гигантскими бульдозерами и мегастройками, зато вот создание микропроцессора — дело серьёзное. Микропроцессор мы тоже создаём, однако, там и говорить нечего. Просто процессор, и прочие комплектующие, более мощные, специально подогнанные по мощности для нашего мегапроекта-игры «Холодные Звёзды» и прочих игр, которые уже прочно подсадили мир на продукцию Абстерго-Гейминг-Технолоджис. Вот, скажем, мой супербульдозер — вещь крайне незаменимая на крупных, по-настоящему крупных и мощных стройках, но кроме специалистов никто не оценил красоты проекта. Конечно, люди считают, что эдакий монстр порождён гигантоманией, однако, факт есть факт, именно он способен выполнить месячную работу десятка более мелких бульдозеров за час. К супербульдозеру прибавился суперэкскаватор. Машина огромная, мощная, такая, что карьерные экскаваторы рядом с ней выглядят бедными родственниками. Но родственниками. Доставка таких машин на место проведения работ осуществляется, как правило, по частям, где, на месте, их собирают воедино. К каждой такой супермашине прилагался десяток машин того же назначения, но обычных, не монструозных. Вся эта гигантская прелесть нужна была в первую очередь на крупных, масштабных стройках. А строек таких было пока что только две — это трубопровод в Аральское море и водоочистные сооружения байкала. Проекты были абсолютно убыточными и ими занималась некоммерческая организация, созданная в Абстерго, то есть, грубо говоря, мы, но под видом уже благотворительной организации. Проектов у этой организации было много, один из них — проведение гигантского трубопровода из Карского моря, через Екатеринбург, в Аральское. Десятки труб метрового диаметра, десятки водонасосных станций, с двигателями мощностью в десятки мегаватт, водофильтрационный бассейн в Карском море. Аральское море — огромная экологическая катастрофа. Существовало когда-то такое море, скорее даже озеро, но оно было высушено из-за того, что из него забиралась вода на ирригацию. Особенности коммунистического ведения хозяйства — хрен с ней с природой, главное что план выполняется. Море начало сохнуть, показалось дно, покрытое слоем химреагентов, концентрировавшихся в море, начались проблемы. Большие проблемы. Климат региона изменился, а ведь это граница Узбекистана и Казахстана… Детская смертность, проблемы с психикой, проблемы с иммунитетом и так далее, короче, это место проклято. Жить там невыносимо. Это влияет и на оба государства и, что немаловажно, на климат в регионе, близком к Екатеринбургу. Несмотря на моё игнорирование захваченных исламистами стран, делать что-то надо было. Пришлось посылать парламентёров и договариваться о проекте наводнения аральского моря и установке там водоочистной станции. Станция типа «Ненья», разработал её я, на основе схожих Ксандарских технологий, работала она в основном как гигантский самогонный аппарат, то есть использовала гигантский котёл для разогрева грубо профильтрованной воды, фильтрацию и конденсацию пара. Вода там кипела в гигантских резервуарах, по тысяче тонн каждый, сжирали резервуары гигаватты энергии и получившийся пар очищался при помощи специального фильтрационного механизма-пароочистителя. Станция перекачивала через себя двенадцать тысяч тонн воды в день. Вокруг байкала строили трубопровод — станция «Нэнья» располагалась в южной части озера, а станция «Арго» в северной. Нэнья забирала воду по десяткам огромных труб, спущенных ко дну озера, очищала и перекачивала воду к станции Арго, где воду ещё раз прогоняли через фильтры и сбрасывали обратно в озеро. Скорость очистки оставляла желать лучшего, однако, станции были рассчитаны на десятилетия работы, поэтому немедленного результата никто и не ждал. Уровень загрязнения стал падать в первый же день работы станции… * * * Доходы государства тратились в основном на проект тульской области. И это имело свой эффект. Декабрь закончился, начался новый, две тысячи девятый год. Рынок недвижимости и люди, казалось бы, растерялись, поскольку происходящие процессы не укладывались у них в сознании. Деревня в тульской области могла быть и гиблым местом, а могла оказаться, внезапно, включённой в план и после установки пары мелких заводиков, железнодорожных веток, стать весьма уютным и дорогостоящим местом. Сеть малых предприятий тоже начала давать результат, понадобилось всего два месяца, что бы запустить первые предприятия. И в России начали плодиться маленькие фирмочки-заводики. Реклама и пиар малого производственного бизнеса дали свои плоды. А я — переводил производство сельхозтехники на предприятие Агротранс, крупнейшее из таких предприятий. Пока что транспортные нужды перекрывались грузовиками и дорогами, но активно строились железные дороги. Первыми в область перевели производство покрышек и резинометаллических гусениц — пришлось переоборудовать заводик под городом Ефремов. Потом — производство крепежа, болтов, гаек, шплинтов, и так далее. Потом — открыли отдельный завод по производству… рулей. Да, рули изготавливались на отдельном заводе. Более того, руководил им амбициозный и деятельный человек, который хотел делать лучшие в мире рули, но пока что заключил договор только со мной. В целом, в области реализовывалась концепция ТВС, точно-в-срок. Концепция эта подразумевала, что не надо делать многомесячные заказы, поставки, а реализовывать новую технику с максимальной скоростью. Этому Очень, очень-очень помогло оборудование, которое я изготовил вместе с пластмассовым литьём — промышленный 3D принтер. Отпечатывал он не что-то, а корпуса техники, с особой прочностью. Благодаря этому удалось разнообразить дизайн нашей техники, причём — очень серьёзно разнообразить. Концепция ТВС предполагает множество производств и хорошо развитую транспортную сеть, которая позволяет составлять план производства на основе прибывающих деталей. Скажем, где-нибудь в посёлке зюзюкино производят рули, где-нибудь в посёлке Советский — винты для этих рулей, мы рассчитываем время в пути и соединяем посёлки с центром сборки транспортной нитью — грузовиком или поездом. И рассчитываем производство исходя из того, что детали будут привозиться в центр сборки точно и в срок, без накопления запасов. Скажем, утром привезли рамы с металлургического, мы их свариваем, днём привезли агрегаты, мы их установили на рамы, через час приехали двигатели — мы их установили, и так далее… произсводство в реальном времени. Обычно бывает не так, обычно даётся заказ поставщику, поставщик изготавливает все детали, отсылает их партиями, где они складываются, после чего идёт их последовательная сборка. Плюсов у производства в реальном времени много — это огромная гибкость производства, гибкость модернизации техники. При таком подходе потребностям должны соответствовать не запасы готовой продукции, а производственные мощности. То бишь если они освоят что-то очень серьёзное и популярное, увеличится спрос и это создаст равномерно большую нагрузку на все задействованные предприятия. Пока что единственное, что не производилось в Тульской области — это двигатели и электроника, остальное делалось тут же, но было разбросано по всей области. В общем счёте сто семнадцать мелких предприятий. Мне нравилось в этом то, что впервые, за всю историю отечественного машиностроения, удалось создать реально хорошую технику. И не по ТТХ, а чисто по человечески, приятную. Ведь в чём беда российского автопрома? Всё делается в одном мегазаводе, при этом отдельные цеха уделяют мало внимания деталям, главное — сдать готовый вал продукции. А тут, с системой ТВС, им надавали по рукам, ведь никому не надо больше продукции, чем положено по плану. Шестерёнка в механизме не может крутиться быстрее, чем её соседка. Плюс, скажем, обивка сидений — натуральная кожа. Руководит заводом по выделке этой кожи человек, всю жизнь этим занимавшийся. Над ним нет начальство, которое требует гнать больше продукции — он может спокойно рассчитать свои возможности, оставить резерв, лично осмотреть каждый получившийся комплект обивки, вникнуть в каждую мелочь производства и, как директор, распорядиться имеющимися у себя средствами и знаниями так, чтобы всё работало как надо. Хотя себестоимость трактора была чуть больше, чем у его аналогов, качество было феноменальным для российского рынка. Кожаная обивка салона, кожей обтянуты рычаги управления, никакого недостойного пластика — интерьер из стали, дерева и кожи, цветов от нежно-бежевого до тёмно-коричневого и чёрного. Руль, как на Бентли, с клавишами и подрулевыми шифтами, освещение салона четырьмя светодиодными лампами с мягким, имитирующим солнечный, светом. Такие светодиоды — особая гордость бывшего оптико-механического завода, так как разработаны в нём, на мои деньги и по моему ТЗ, светодиоды сложные, но от солнечного свет отличить на взгляд трудно. Цены на тракторы были чуть завышены и первый экземпляр, сошедший с конвейера, отправился в мой колхоз. И на рынок тоже попали и, как и любая продукция Абстерго, вызвали настоящий ажиотаж среди потребителей. Люди уже привыкли к тому, что фирма веников не вяжет. На этот раз самым огорашивающим было то, что трактор производится сотнями предприятий в тульской области и де-факто к производственным мощностям Абстерго не имеет отношения. Мы только собираем его из деталей поставщиков. По цене он выходил чуть дороже тракторов Case, но значительно качественней, ввиду того, что сварка и сборка происходила в полуавтоматическом режиме, внимание было уделено каждой мелочи. Утром тридцатого декабря мне позвонил Лазарев. — Утро доброе, с наступающим, — президент был взволнован. — Да. Что случилось? — Ко мне сейчас подошли люди, привезли трактор. Ну, твой, тульский который. — Я бы не сказал, что он мой. Реально, я только проект разработал да наладил сборку его из деталей, остальное делают под тулой. Сами. — Вот и я о том же. Мне тут сообщили, что ты не стоял над душой. Вопрос — как тебе это удалось? — Я же говорил, что я тут не при чём, — пожал плечами, — хотя я понял. Это всё благодаря тому, что производства разбросаны по мелким предприятиям. Понимаешь… — я замялся, — когда один директор руководит всем в компании, ему насрать на мелочи. Главное — сделать товар. Он не может вникнуть во все детали производства той или иной мелочи, а те, кто могут — не могут ничего изменить, поскольку отдельно взятый цех придавлен сверху заводом, планом, высшим руководством и так далее…, а тут человек сам себе хозяин, делает сто комплектов деталей в день, захочет — уволит сотрудника, захочет — премию выпишет, захочет — вместо рулей тракторов будет производить рули для болидов формулы-1, оборудование соответствующее у него есть. Гибкость производства и то, что руководит всем профессионал в этой сфере, не придавленный сверху иерархией крупного мегазавода, позволяет уделять внимание каждой мелочи. Я просто не мешаю им работать… хотя переобучение под новые стандарты качества было сложным. — Как ты относишься, если мы твой трактор на сельскохозяйственную выставку отправим? — Да ради бога, — хмыкнул я. — И ещё вот что… Слушай, а нельзя ли так же наладить производство автомобилей? Хотя бы высшего класса, но чтоб было? — Кхм… ты имеешь в виду полностью новое производство? — Ну да, да. — Думаю, это реально, — я замялся, думая над перспективой, — давай возьмём Тигр и сделаем его гражданскую версию. Это актуально. Я поработаю над этим проектом. Первые образцы можно для пробы построить в тульской области. Проект машины стартовал тут же. Я уже давно посматривал на Тигра, имел кое-какое влияние на ВАЗ, поэтому звонок «сделал мой день». Задумчиво пожёвывая эмемдемс я пошёл в свою лабораторию, куда уже подвезли тигр. Разборка машины заняла минут двадцать, мне помогали дроиды-техники и я сам Силой работал. Хотел посмотреть, из чего Тигры нынче состоят. Детали… немного архаичны. Однако, по сравнению с облегчёнными до максимума гелендвагенами даже гражданская версия тигра была просто стальным монстром. Металла много, машина тяжёлая, сделана основательно. Хоть и не без раздолбайства. Для производства Тигра нужно было сто двадцать девять заводиков, каждый из которых производил бы детали определённого типа. И транспортная инфраструктура. Но пока что — можно было наладить пилотную партию, главное — определиться с чертежами, детально проработать чертежи каждой мелочи, каждой кнопочки, каждой панельки и каждого узла. Для этого пришлось советоваться с Берси. Во-первых это дизайн, дизайн у Тигра был непригож на гражданке — плоские, словно прочерченные по линейке бока. Кузов был объёмистый — это хорошо, это можно хорошо обыграть… Пришлось перечерчивать всё. Подвеску снабдили устройством регулирования через бортовой компьютер, салон переделали с нуля. Только натуральные материалы — сталь, кожа, дерево. Кресла удобные, с множеством регулировок, обтянутые кожей, интерьер в брутальном стиле — передняя панель — одна огромная отливка из магния, вместо шпона — стальной лист трёхмиллиметровой толщины, вместо стильных пластмассовых кнопочек — кнопки-клавиши больше и из качественной легированной стали, с гравированными пиктограммами. Не промахнёшься. Руль — почти такой же, как у современных внедорожников, но расчитанный на крепкую мужскую руку — гидроусилитель работает в нормальном режиме так, что надо иметь крепкие руки, что бы целый день крутить баранку. За задним диваном был багажник, отделанный такой же сталью. Дверца багажника имела простейший сервопривод, поэтому открывалась нажатием соответствующей кнопки на пульте, объём… недетский. Про такую мелочь, как аудиосистема или встроенный компьютер, вшитая намертво навигационная система, изъятие которой ведёт к самоуничтожению всего управляющего компьютера, я промолчу. Чертежи деталей были посланы на заводы-производители, примерно неделю понадобилось им, что бы вкурить что да как и начать производство. Но через неделю с конвейера пошли первые Абстерговские Тигры. Первая машина была передана Лазареву, в подарок, вторую я забрал себе и далее их делали как личный автотранспорт для колхозников. Сотрудникам Абстерго продавались в счёт будущей зарплаты, беспроцентно, через Абстергобанк. * * * Тони Старк смотрел на трёхмерную модель маглева, которую Джарвис проецировал в его гараже. По ступенькам величаво спустилась Пеппер, одета она была просто — джинсы да рубашка. Не на работе Пеппер пренебрегала офисным или вообще сложным стилем, выглядя как последняя хиппи. Тони скосил на неё взгляд: — добрый вечер, как у тебя? — Неплохо, — Пеппер зашла, — ты всё же не можешь решиться? Когда-то сам полетел в Екатеринбург, просил продать маглев… — Продать, Пеппер. А не взять в компаньоны. Технология могла бы здорово меня озолотить, но нужна сама технология мощного постоянного магнита. Пеппер глубоко вздохнула: — Что там с Ванко? — Наташа выходила на связь сегодня. Она обследовала бывшую квартиру Ванко, старший умер полгода назад, младший — исчез. В квартире пусто, ни следа, ни намёка. Его пока не объявляли в розыск, он не появлялся нигде. На улицах, в магазинах, транспорте… — Россия — большая страна, он может быть где-нибудь в глуши, где камер то почти нет, — Пеппер пожала плечами. — То то и оно. Поиски могут занять годы. Я попросил Наташу продолжать работу… — Старк, я серьёзно, — Пеппер села на край стола старка, — зачем ты послал её? — Просто… — Тони пожал плечами… — Она тебе понравилась, верно? — Пеппер ухмыльнулась, — молода, красива, умна, не боится «железного человека«… Тони развёл руками: — Да, ты меня вычислила. Браво, — он шутовски похлопал в ладоши, — приз в студию. Рядом возник робот-манипулятор Джарвиса и протянул Пеппер цветочек, который вынул из вазы. Взяв цветочек, Пеппер ловко забросила его обратно в вазу: — И тебя совсем не смущает её биография? — Нет, ничуть. — Тони, она бездетна, да ещё и в результате неудачного аборта в четырнадцать, мать их, лет. Ты серьёзно увлёкся такой женщиной? — Я бы не стал это вспоминать. — Почему? — Скажем так, вряд ли это её вина… — Ты хочешь сказать, — Пеппер удивлённо встала со стола, — что её… — Всё ещё хуже, Поттс. Шёл девяносто шестой год, Оля была красивой девочкой-ангелочком, живущим в приюте… Родителей нет, в стране полное беззаконие и хаос, — Старк сдвинул Пеппер со стола, — вот директор приюта и решил подзаработать денег на воспитанницах. — Поверить не могу! — возмущённо Пеппер заходила перед столом Тони, — и никто ничего не сделал? — Кто? Что? Это девяностые, Пеппер, период полного беззакония. Активная демократизация, после которой многие русские люто ненавидят само слово «демократия». — Но это же… жестоко! Уму не постижимо. — Нет, — Старк откинулся в кресле, положив ноги на стол, — это просто дефективный ублюдок. Жестокость — это что-то вроде твоего парня. — Хьярти? Он не жестокий, совсем нет. — Ха-ха. Считай, что рассмешила меня, — Старк запустил иллюзорный маглев щелчком пальцев, — жестокость — это когда человек готов идти на жертвы ради достижения своей цели. Зачастую — вполне благой и благородной цели. Кстати, тот директор приюта закончил свои дни в Абстерго-Медикал, в секретном центре, где разрабатывают лекарство от рака. — Поверить не могу… — Жестокий — не значит плохой, Пеппер. В этом я поддерживаю твоего парня. Был человек. Дефективный, который торговал маленькими девочками. Стал образец сто сорок девять дробь тринадцать. Тест провальный, развитие лейкемии за пять дней и смерть в ужасных муках. Благодаря его жертве человечество на шаг приблизилось к эффективной профилактике рака. — Всё равно, использовать людей так… А тебе, значит, Хьярти это всё рассказывал? — И показывал. У него внушительный научный центр по изучению болезней, генетике, вирусологии… там же разрабатывают и вакцины, и генетическое оружие. К примеру, Хьярти хвастался, что они вывели уникальную бактерию, которая поражает наркотический мак, — Старк встал из-за стола и пошёл к бару, — Благодаря этому Афганистан, главный производитель наркотиков на планете, перестал существовать. Огромный рынок смерти закрылся. Я со Стивом, кстати, участвовал в разносе их наркофабрик… Ты представляешь, сколько судеб спасли эти учёные? Миллионы. — Внушает, — кивнула Пеппер, — так что с Наташей? Старк взял в руки бутылку виски, разлил на два стакана и протянул один Пеппер: — Я ей, конечно же, не пара…, но она мне нравится. Хьярти сделал пометку в её личном деле, что может вылечить её, это мощный козырь, с которого я и совершил первый ход. — Вот так? Использовал это, как предлог, что бы начать отношения? — нахмурилась Пеппер. — Посмотри на это под другим углом. Ну что я ей мог сказать? — Старк развёл руками: — «Эй, Оль, я тут решил отдать тебя своему другу-эскулапу, который вылечит твою бездетность, потому что я хочу на тебе жениться и завести маленьких старков»? Пеппер рассмеялась, так, что аж слёзы выступили. — Представляю, — Старк и сам начал улыбаться, — значит, ты решил наконец остепениться? — Не спеши. Я чую, мне её придётся не один год обхаживать, прежде чем мы сможем начать нормальные отношения. Девушка… с характером. Считай, что я просто решил начать ухаживания, получится — получится, нет — я напьюсь с горя и буду жить дальше. В этот момент зазвонил телефон. — Это Романова, — вдруг пояснил Джарвис. — Соединяй, — ответили Старк и Поттс хором.