Альфа и омега

После горячего душа "комната страха" показалась крайним севером страны. Не хватает снега и льда для полного счастья. Холодная ладонь на шее добавляла дискомфорт и ощущения слабости, заставляя кривиться. Альфа резко остановился в проёме двери, отчего я по инерции дёрнулся вперёд, но быстро вернулся в исходное положение, встав рядом с ним. Подняв голову, я увидел небольшое замешательство на его лице. Неужели проявление эмоций? Откровенно говоря, мне стало интересно, что нужно сделать, чтобы он разозлился или улыбнулся. Заставить его улыбнуться у меня вряд ли получиться, а вот разозлить ещё как. В школе своей дотошностью я мог вывести из себя даже самого спокойного человека. Но вот с этим человеком будут явные проблемы. Да и выводить его из себя мне совершенно не хотелось — не в том месте, не в том положении. Его минутное раздумье затянулось, и я уж было радостно подумал, что он сейчас бросит затею помучить беззащитного омегу и посадит меня в подвал. Лучше там, без света, в вонючей комнате сидеть, чем здесь. Но как всегда наперекор всем моим ожиданиям и глупым надеждам, альфа потащил меня к противоположной стене, железные цепи на которой угрюмо свисали, внушая страх и панику. Дикий страх и панику. В считанные секунды мои руки и ноги оказались распятыми и прикованными к этим цепям. От холодного металла я задрожал и принял самый жалостливый вид, на кой только был способен. Однако мужчина на моё лицо даже не смотрел, из-за чего и разжалобить не получилось. Мою шею также сковало что-то железное, невыносимо тяжёлое, больше похожее на своеобразный ошейник. Или удавку, но металлическую. Альфа дёрнул за него, заставив меня наклониться и ойкнуть. Горло неприятно сдавило. Я даже пару раз кашлял, как бы показывая, что мне не хватает воздуха и что вообще лучше меня отпустить на все четыре стороны. И как по иронии судьбы, меня снова проигнорировали. Альфа подошёл к полкам и достал с самой верхней какую-то коробку среднего размера. Он поставил её на стол, который, как оказывается, стоит в полуметре от меня. Чтобы в случае чего перейти от одного зла к другому. Я слышу, как бьётся мое сердце. Кажется, оно сейчас вырвется из горла. Разносится моё тяжёлое прерывистое дыхание. Из приоткрытого рта вылетают еле слышные хрипы, эхом отдающиеся по комнате. Единственным источником освещения служит круглая лампа по правой стене от меня. А окон-то здесь и нет. Поэтому так темно. Повернувшись ко мне всем корпусом, альфа начал расстёгивать свои брюки, чем вызвал немой ужас на лице. К скованному горлу подступил противный ком, и я более-менее внятно попросил о просьбе не делать этого. Язык упрямо отказывался шевелиться, глаза расширились, словно я увидел приведение, а не чьи-то гениталии. "Чьи-то" гениталии были не малого размера, чем внесли в мою голову ещё больший ужас. — Сделай мне минет, — сказал он, притягивая меня за волосы к своему члену. Длина цепи позволила встать на колени, отчего ранка на ноге напомнила о своём существовании. В силу своей догадливости понял, что сейчас мой девственный ротик испытает не самые приятные ощущения. Чёрт, я же не умею это делать. Я попытался отстраниться, но хватка на волосах усилилась, и я покорно облизал розоватую головку. Не умело причмокивая и целуя, я пытался сделать ему приятно. — Сильнее, — жёстко сказал он и надавил на мою голову, заставляя взять член сразу на половину. Стало больно и противно, из глаз потекли слёзы, а воздуха и без того стало меньше. Я отчаянно старался подавить подступающую рвоту, — Укусишь - зубы выбью, — предупредил он. Не такой я и дурак, чтобы понять, что он не шутит, и в случае моей вольности выбьет не только зубы, но и все внутренние органы. И вот, более-менее привыкнув к новым ощущениям, совершенно не приносящим мне удовольствия, я попробовал сосать, опуская и поднимая голову, насаживаясь. Руки, до сих пор крепко сжимающие волосы, не давали отстраниться совсем. Я чувствовал, как трясётся его тело, слышал, как он сдерживает стоны, не желая показывать, что ему хорошо, ощущал выделяющуюся жидкость во рту. Возможно, ему нравится. Слюна стекает по моему подбородку, смешиваясь со спермой. Сейчас, находясь так близко к нему, я чувствую его запах. Настоящий запах, без какой-либо парфюмерии. Вишня, кстати говоря, моя любимая ягода. Такой манящий аромат обволакивает меня всего с ног до головы, витает по комнате. И это было единственной причиной, по которой я не отступал. Хотя при всём желании мне бы не позволили отступить. — Глотай, — коротко сказал он мне. В следующую секунду я почувствовал, как обжигающая струйка спермы стремительно ворвалась мне в глотку. Снова подавив рвотный рефлекс, я проглотил всё и застонал от ноющей боли в руках и ногах, не имея возможности расслабится и освободиться. Альфа отвернулся к позабытой мной коробке и выудил из неё какую-то вещь. Из-за широкой спины я не смог увидеть, какую именно. Что-то глубоко в моём подсознании подсказывало мне надвигающуюся опасность. Когда он повернулся, в его руках лежал... хлыст! Хотя эта штука имела какое-то название, и я точно знал, что она умеет доставлять как боль, так и удовольствие. Зная себя и свои предпочтения, я с горечью подумал, что ни о каком удовольствие даже заикаться не стоит. — Встать, — приказал он. От его голоса по телу прошла дрожь. Я повиновался, осторожно вставая. Ноги немного затекли, руки, как и горло, до сих пор сдавливали оковы. Тонкий хлыст резко ударил по животу, оставляя наливающийся ярко-алый след. От боли, пронзившей, словно электрический ток, меня всего передёрнуло. Следующий удар не заставил себя ждать — на груди осталась ещё одна красная полоска. Я закусил губу, чувствуя, как ритмичные удары посыпались один за другим. Боль пронзала всё тело, заставляя сходить с ума, вырывая хрипы из горла. Капельки пота стекали с лица, с шеи на бледную грудь, спину. Вдоволь насладившись моими подёргиваниями и приглушёнными криками, он положил хлыст обратно в коробку и снова достал какой-то предмет. Вибратор или, как называл такие вещи мой старый друг, "искусственное удовлетворение во время течки". Но течка была у меня всего раз, и во время её разгара я не испытывал желания вставить себе нечто подобное. Может, и хотел, но в силу сложившихся обстоятельств не заметил своих "хотений". Альфа не церемонился со мной и уж точно не заботился о состоянии моего недавно изнасилованного тела. Он поднёс вибратор не малого размера к моему сжатому кольцу мышц и надавил, вставляя пока только одну треть всей длины. Я выгнулся и закричал, почти оглушая насильника. Тот недовольно свёл брови к переносице и сильнее втолкнул игрушку. Кровь потекла по моим ногам. Не самая лучшая смазка, но выбирать не приходилось. В конце концов, не я тут главный. Запястья и ноги саднили, где-то была содрана кожа. Пострадавшие от ударов места на теле пульсировали, казалось, трудно дышать. Ну да, дышать и правда трудно. Во рту оставался неприятный вкус спермы. Однако это меня не волновало. Игрушка завибрировала, касаясь простаты, отчего я выгнулся и застонал, только уже не от боли, а от удовольствия. Кажется, у меня встаёт. — Шлюха, — презрительно сказал он. Что ж поделать, физиология, анатомия... Реальность казалась мне какой-то... Нереальной. Я упрямо отказывался верить в происходящее. Меня только что трахнули в рот, избили, а теперь ещё и вибратор засунули, наслаждаясь жалким потрёпанным видом. А эрекции нет. Значит, я нормальный человек и все замашки мазохиста во мне отсутствуют. Хоть что-то радует. — Сука, больной ублюдок, — злобно выдохнул я, обессиленно повисая на цепях. — Закрой свой грязный рот, свинья, — равнодушно. У меня нет сил даже мысленно возмутиться такому заявлению, я просто выпадаю из этой чёртовой реальности. Сам же меня заставил отсосать. Вибратор исчез, меня сняли с цепей и перетащили на стол, привязывая. Как я и говорил, от одного зла к другому. Минутное наслаждение свободы слишком быстро исчезло, мои руки и ноги вновь оказались в плену. В плену кожаных ремней, не так сильно давящих и приносящих дискомфорт. Горизонтальное положение позволило расслабиться и немного отдохнуть. Острый угол коробки врезался в худое ребро. Я смотрел на альфу из-под опущенных век, наблюдая, как он достаёт нож. О господи, он меня убьёт? И всё? Вот так просто избавиться? Сознание вновь вернулось, и я запаниковал пуще прежнего, дёргаясь и что-то мыча. Язык, как будто вата. Он ведёт пальцами вдоль моих боков. Касания еле ощутимые, почти невесомые. Совсем не грубые, даже нежные. Этот человек способен на нежность? Да не, бред какой-то. Я замолкаю и замираю, ожидая какого-то подвоха, обмана. И на этот раз интуиция меня не подводит — альфа приставляет остриё ножа к основанию шеи и нарочито медленно, ощутимо нажимая, ведёт им вниз. Без каких-либо команд "не дёргаться" я прекрасно понял, что ради своего же блага лучше вообще не дышать. Прикосновение холодного металла щекотало, отчего я допустил улыбку и принял глупое выражение лица. Голубые глаза неодобрительно сверкнули, однако альфа ничего не сказал и сильнее нажал на лезвие, продолжая "путь" к долине живота. Выдержав эту длинную пытку, я думал, что на этом всё. Уже догадались, что я снова ошибся? Он быстро, едва касаясь, но очень чувствительно черканул в области живота. Из неглубокой, но саднящей ранки вытекала кровь, постепенно превращаясь в круглые сгустки. Я вскрикнул, дёргая рукой в попытке прикоснуться к порезу. Естественно, у меня ничего не получилось, и я измученно откинулся, мысленно прося скорейшей смерти. Но умереть мне не позволяют. Ещё раз разрезают кожу — на бедре и отвязывают. Альфа тащит меня по полу, как тащил недавно в комнату страха. Я совсем не сопротивляюсь и не двигаюсь, только измученно мычу, когда мы достигаем лестницы. Меня грубо толкают в тот самый тёмный подвал, и я опять совсем не мягко приземляюсь на левый бок. У меня даже хватает сил и я чётко матерюсь, переваливаясь с ушибленного бока. Хочется пить и есть, но пока альфа не закрыл дверь, я рассмотрел свои дешёвые апартаменты. Только голые стены и матрас в дальней части комнаты. Также воняет хлоркой и плесенью. Наверное, кто-то пытался сделать уборку по его приказанию. Чёртов чистоплюй. Захлопывает дверь, лишая меня искорки света. Придётся на ощупь найти тот самый матрас. Всё-таки на твёрдом я уже вдоволь належался и настоялся, пора расслабиться, дать потрёпанному телу отдых. Кто знает, что со мной станет завтра? Какие испытания меня ждут? Что придумает этот альфа? Одно я знаю точно — ничего хорошего и приятного не случится. Потому что он — больной ублюдок. Продолжение следует...