Некоторые любят погорячее.

      Чикаго, зима 1929 года.       Промозглый зимний вечер. В «Похоронном Бюро Эчаменди», как всегда, некуда яблоку упасть. Здесь собрались далеко не убитые горем родственники усопших.       Дело в том, что за невзрачным фасадом похоронного бюро, скрывается подпольное питейное заведение. И оно очень известно среди любителей выпить и поиграть в азартные игры. Настоящий хозяин бюро, криминальный авторитет Колуччи, а проще говоря Белые Гетры, постарался, чтобы его посетители не испытывали нужды в развлечениях. Прозвище Белые Гетры, он получил за необъяснимую любовь к этому аксессуару одежды. Поговаривали, что его семья заправляла крупной компанией по сбыту хлопка, еще во времена до Гражданской войны Севера и Юга. И, видимо, эти самые гетры были данью его аристократического происхождения. Сам он, с юных ногтей, пристрастился к карточным играм и сколотил состояние на любителях крепких напитков, которые вот уже десяток лет были вне закона.       Сегодня, детектив Эредиа, по наводке информатора, спланировал операцию по закрытию этого злачного заведения, и к «Похоронному бюро Эчаменди», уже стягивались почти все силы полиции западного округа.       И именно сегодня в этом «клубе по интересам», выступали двое молодых музыкантов. Саксофонист Пабло Бустаманте и контрабасист Мануэль Агирре. Народу, как уже было сказано, набилось уйма. Дым от сигар коромыслом, проворные официанты снуют от столика к столику, разнося заказанные напитки. На сцене лихо отплясывают девушки из кордебалета, оркестр играет незамысловатую веселенькую музыку. В общем, все как обычно.       Где-то в середине вечера, заведение почтил своим присутствием сам Колуччи Белые Гетры. Вместе со своими амбалами, он расположился за одним из лучших столиков.       Никто не обратил внимания на сидевшего у самого оркестра, молодого, одетого по последней моде человека, заказавшего себе кофе, крепкий шотландский кофе, с содовой. На рукаве голубоглазого брюнета красовалась траурная повязка, которая служила неким пропуском в это заведения.       - Слушай, Пабло, сегодня не плохой вечерок, - в перерыве между партиями проговорил Мануэль. - Отличный, - подмигивая девочкам, ответил саксофонист. - Да, нет, - проследив за взглядом друга, продолжил беседу Мануэль, - сегодня зарплата. - Ну, конечно, - блаженно улыбаясь, молвил друг. - У меня снова пломба выпала, как только получу деньги, наведаюсь к дантисту. - Четыре месяца сидели без работы, и влопать все жалование на один зуб! - резко изменилось настроение Пабло. - Но мне больно! И не зуб, а всего лишь пломба, - оправдывался Ману, перебирая струны контрабаса пальцами и покачиваясь в такт музыке. - Всего лишь пломба! - перекривлял его Пабло, - Мы по уши в долгах. За квартиру должны, у бакалейщика счет, в прачечной сказали, что не отдадут наших рубашек, пока мы не заплатим, мы должны, почти всем, девочкам из кордебалета…. - Ну, хорошо, ты прав. - Я всегда прав…. - Завтра же отдадим…. Всем понемножку…. - Ничего подобного, - лицо Бустаманте озарила подозрительная улыбочка. - Как? - Мы пойдем на бега. Мы поставим все деньги на Быструю Молнию. - Быструю Молнию? Ты себя слышишь? - Смотри, какие там ставки, один к десяти! - вынул из-за пазухи какой-то клочок Пабло и сунул его Агирре. - А если мы проиграем! - оттолкнул руку друга Ману. - О чем ты волнуешься? В этом шалмане мы будем работать еще очень долго. - А если не будем?! - Ману, мой мальчик, ну почему ты такой пессимист. А что если на тебя наедет грузовик… а если на тебя упадет метеорит…. а если высадятся марсиане…. Во время этих словоизлияний Пабло, Мануэль, вдруг заметил, как тот самый, сидящий в первых рядах брюнет, покопавшись у себя в кармане, извлек оттуда, какую-то блестящую вещичку, и прикрепил ее у себя на пиджаке. - А если рухнет Бруклинский мост, - продолжал свои инсинуации Пабло, - а если выйдет из берегов Мичиганское озеро! - Пабло!- обреченно пробормотал Ману и указал другу на брюнета, - наш огород уже затопило.       Пабло проследил за направлением руки напарника. На лацкане пиджака посетителя, красовался полицейский значок. Друзья молча переглянулись и начали собирать инструменты.       С невозмутимыми лицами, они незаметно удалились за кулисы и услышали, как в зале начался невообразимый переполох. Воспользовавшись давкой и тем, что внимание полиции было сосредоточено на Колуччи, Пабло и Мануэль, выскользнули из помещения и по пожарной лестнице спустились на улицу.       - Теперь, по крайней мере, не придется ломать голову, кому первому отдавать долг, - запыхавшись и, натягивая в подворотне пальто, пробормотал Мануэль, - хозяйка нас, конечно, из квартиры попрет, бакалейщик не даст в долг ни грамма колбасы, а у девочек в долг не возьмешь, по причине того, что все они в каталажке…. - Сколько можно получить за наши пальто, если внести их в заклад? - словно раздумывая, оглаживал Пабло свое пальто. - Этого не будет! - взорвался Мануэль, - я не позволю тебе заложить мое пальто и просадить деньги на бегах! - Ману-у, это совершенно безопасно. Я же говорю это выигрышное дело! - Сейчас зима, мы замерзнем! Мы схватим воспаление легких! - Не замерзнем. Зато завтра мы получим не одно, а двадцать пальто! - Пабло!       Как бы то ни было, на завтра, оба музыканта плелись по улице, таща за собой кофры со своими инструментами. Пальто на обоих отсутствовали. Идти им было не куда, хозяйке надоели-таки их вечные обещания оплаты.       Негде им было так же работать.       Молодые люди, препираясь, вошли в здание агентства, в котором надеялись найти хоть какую-то работу. Безрезультатно потолкавшись среди таких же, как и они соискателей работы, толкнувшись в пару дверей, Пабло, наконец, вздохнул и, кивнув головой в сторону кабинета на двери которого красовалась гордая надпись «Агентство Сида Полякова» и , который они старательно пропускали. Нацепив на мордашку, улыбочку мачо, он бодро открыл дверь. За, расположенными в комнате столами сидели две девушки, оживленно беседовавшие и полирующие свои ногти. К одной из них и направился голубоглазый блондинистый искуситель: - Глория, дорогая, для нас ничего нет? - О-о! Это ты! - возмущенно, воскликнула, уже давно не первой свежести, Глория, - И у тебя еще хватает наглости приходить сюда? - Слушай моя птичка, если ты насчет субботнего вечера, так у меня была уважительная причина… - И какая же интересно? Какая-нибудь певичка, или танцорша из кордебалета? Я потратила четыре доллара в парикмахерской, купила новенький халатик, испекла его любимый яблочный пай…. А он не пришел! - Ну почему? - сглотнул голодную слюну Мануэль. - Ну, что ты, моя радость, это все из-за него, - указал на растерянного друга Бустаманте. - Из-за меня? - Ну, да. Твой зуб. Ты, что уже забыл? - Ах, да. Зуб, - Мануэль схватился за щеку, - пломба выпала. - Ну, да. Щеку так разнесло, пришлось в больницу ехать. А я даже кровь ему свою давал. - Угу. У нас с ним одна группа. Редкая такая. Пятая. - Неужели, - закатив глаза, проворчала девушка. - Глория, моя птичка, ты больше не сердишься? - У меня слишком отходчивое сердце, и ты этим бессовестно пользуешься. - О-о, - Пабло склонился над ней и зашептал ей на ушко, - как только у меня появится стоящая работа, я поведу тебя в самый роскошный ресторан. - У-у-мм, - брезгливо поморщился Ману, - кстати, о работе. Ты не знаешь, у Полякова ничего для нас нету? - У Полякова? Знаете, а ведь есть, - Глория взглянула на соседний столик, за которым сидела еще одна « красотка», - он как раз ищет саксофон и контрабас, - девушка лихо подмигнула напарнице и получила в ответ такое же подмигивание. - Здесь или в отъезд? - обрадовались друзья. - Пять недель во Флориде. - Флорида?- уже буквально ликовали молодые люди. - Отель «Seminole-Ritz», Маями, оплачивается проезд в оба конца. - Это же изумительно! Потрясающе! - Пабло чмокнул Глорию в щечку, - бежим к Полякову.       Парочка сорвалась с места и бросилась к выходу.       В кабинете Полякова, из угла в угол металась блондинка. За столом перелистывая журнал, расположился седой мужчина в очках. Сам хозяин кабинета разговаривал по телефону: - Слушай, Гледис, пять недель во Флориде! Шикарный отель. Тебя приглашает Красотка Софи, понимаешь? Как кто говорит! Поляков говорит! Я работу тебе предлагаю. Гледис, ты слушаешь? Гледис! Трубку бросила…. Вот невезение. Пять суток подряд играла на марафоне джаза, а теперь бьется в истерике. - Дурака валяет! - блондинка налила себе воды из стоящего на столе графина и залпом выпила. - А может быть Коко Джексон? - с надеждой вставил свое слово седовласый очкарик. - Она перекинулась в армию спасения, позвоню Бесси, - вздохнув, промолвил Поляков. - Ах, эти дуры, будь они неладны, - негодовала Соня Рей, а это была именно она, звезда и владелица, гремевшего на всю Америку, оркестра «Великосветский джаз красотки Софи», - Вещи уложены, остается только сесть в поезд и вот, пожалуйста! Саксофонистка забеременела, не ко времени, а эта…. Сбежала с проповедником! - обернувшись к своему спутнику, она закричала, - Дунофф! Это вы виноваты! - Я? Я администратор труппы, а не классная дама, - парировал тот. - Позовите Бесси Мейл, - продолжал свой телефонный опрос Поляков, - Что? В Филадельфию?... Бесси играет в оркестре Стаховского, как вам это нравится? - Кривоногая Бесси? - Ей уже филармонию подавай! - А может Розмари Шульц? - cнова подал реплику Дунофф. - Ее бросил любовник, и она полезла в петлю, - парировал Поляков. - Боюсь нам самим скоро впору в петлю лезть, - простонала Соня. - Слушай, Сид, ты знаешь, что нам нужно. Расшибись хоть в лепешку, а, к восьми, они должны быть в вагоне! - Дунофф подхватил саквояж, на который опирался все это время, и потянул Сеньориту Рей к выходу. - Кому вы говорите, я же Поляков. Как только кто-то подвернется, я вам тут же звякну, - вслед им бросил Поляков. - Ну, пока,- с сомнением в голосе, протянула Соня, - я так с вами вторую язву наживу….       Сбивая с ног, выходящих, в кабинет Полякова ворвались Бустаманте и Агирре. - Мы согласны! - прокричали они хором, едва переводя дух. - Вы о чем? - недоумевает агент. - Ну, как же. Флорида, Майями! - парни, буквально на месте подпрыгивали от радостного возбуждения. - Флорида? Майями? - брови Полякова поползли вверх. - Нам Глория сказала. - Надеюсь, мы не опоздали? - наперебой верещали музыканты. - Что вы комедию ломаете, катитесь отсюда! - проворчал раздосадованный агент.       Парни удивленно переглянулись: - Вам же нужны контрабас и саксофон, - неуверенно начал Пабло. - Да, инструменты нужны, а вы нет! - отрезал Сид. - Позвольте, а почему мы нет? - возмутился Мануэль. - Фигуры не те, до свидания! - Поляков судорожно пытался связаться по телефону с очередной претенденткой, а эти двое испытывали его терпение. - А чем наши фигуры вас не устраивают? - возмутился уже Бустаманте. - М-мм, не тот фасон! - Объясните, кто вам нужен, - негодовал Пабло. - Не старше двадцати пяти, - начал перечислять Сид. - Мы можем сойти, - радовался Агирре. - Светловолосые. - Я перекрашусь. - Женского пола! - Мы это тоже мо…. - в запале начал Ману. - Это мы не мо! - замотал головой Пабло, закрывая другу рот ладонью. - Если я вас правильно понял, это женский ансамбль ?- дошло, наконец, до контрабасиста. - Ты правильно понял, я сверну голову этой старой жабе, - прошипел блондин. - Слушай, Пабло, это нам вполне под силу, - не унимался Ману,- помнишь, как мы выступали, в цыганском баре, мы же нацепили серьги, или, когда играли в гавайском ансамбле, мы же надели юбки! - Мануэль с воодушевлением покачивал бедрами, изображая особу женского пола. - Это он что с пьяну? - недоумевал Поляков. - Это он от голода, - внес ясность Пабло,- в желудке пусто, а в голове помутилось. Где тонко, там и рвется,- указал он на то место друга, где, по его мнению, что-то порвалось. - Но ведь пять недель во Флориде! - продолжал наступление Агирре, - одолжим какие-нибудь тряпки у этой Глории. - А заодно и кудри, - саркастически покачал головой саксофонист. - Так ты понял! Он понял!- Мануэль ударил друга по плечу, - Возьмем в прокат парочку париков, где подложим, где утянем и, пожалуйста! Паулина и Мануэлла! - Паулина и Мануэлла? - Ага! - Ты, спятил! - Пабло схватил друга за руку и потащил к выходу. - Эй, ребята, если вы хотите подзаработать, в Иллинойском университете сегодня намечаются танцульки. - О, мы поедем! - воскликнул Бустаманте. - Отлично шесть долларов! - Тащиться за шесть долларов в такую даль, - поморщился Ману. - Мы сможем выкупить свои пальто, - воодушевился Пабло. - Но как мы туда попадем? - Мануэль явно не хотел расставаться, с идеей переодеться женщиной, и тащиться по холоду на какие-то танцы студентов. - Мы что-нибудь придумаем,- проговорил Пабло, увлекая его из кабинета агента.       И он, таки придумал. Вернувшись в кабинет Глории и, намекая на совместный бурный вечерок, парень выманил у увядающей красотки ключи от ее авто, и музыканты спустились в гараж, где, собственно, и стоял этот заветный автомобиль.