* * *
Солнце, приближавшееся к зениту, освещало небольшую поляну, окружённую дубами. Глаз вампира, скрывавшегося в тени одного из них, сразу зацепился за платье дивного фиолетового оттенка. Цвета, достойного его королевы. Обеими руками поддерживая длинный подол, она пересекла поляну. Девушка счастливо посмотрела на расслабленно прислонившегося спиной к могучему стволу мужчину. На устах его была улыбка, в глазах — предвкушающий блеск. В такие моменты уединения он мог делать всё, что бы ни пожелал. Ничто над ним не тяготело, не было ни запретов, ни законов, лишь она — свобода. Ради этих моментов стоило жить. — Маркус! — негромко и нежно искрящийся нежностью голос призвал мужчину посмотреть на его обладательницу, замершую в нескольких шагах от неё. Капризная богиня. Он всего лишь на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь ароматами и звуками ранней весны. Послевкусие от звучания его имени медленно разлилось в груди. Бархатный, как у Аро, голос словно накрыл его невесомым облаком. Незнающий человек легко мог принять томные нотки, сквозившие в интонациях, за скрытую покорность. И был бы глупцом, если бы попробовал действовать в соответствии с этим выводом. Как правило, глупцом мёртвым. Не дождавшись ответа, темноволосая королева громко хмыкнула и демонстративно отвернула голову, обиженно сложив руки на груди. Бессмертный король никак не мог налюбоваться своей супругой. Она была невероятно прекрасна. Ему нравилось дразнить Дидиму и наблюдать за злостью. Нравилось смотреть, как её взгляд будто леденеет, обжигая холодом, а затем постепенно оттаивает, меняя цвет радужки с чёрного на неповторимый тёмно-алый оттенок. В такие моменты он переставал обращать внимание на всё вокруг них. Вот и сейчас Маркус с восхищением отмечал, как дорогая супруга обиженно дула губки. Бледная на вид, но всё ещё похожая на смертных, Дидима являлась настоящим дьяволом, скрывающимся за ангельской маской, однако, пожалуй, это придавало ей ещё больше таинственности и загадочности. А тайны Маркус любил. Однако то ли намеренно, то ли по причуде своей натуры, его жена совсем не собиралась раскрывать карты, как, например, та же Афинодора. Сестра Аро создала вокруг себя иллюзию открытости, однако мало кто мог рассказать о властительнице хоть что-то конкретное. Это была шкатулка с секретами и головоломками. И Маркус Вольтури гордился тем, что единственным хозяином этой шкатулки является только он — её муж. Мужчина рассмеялся, смотря на лицо Дидимы, освещённое солнцем, и сверкающие тысячами кристаллов нежные щёки. Улыбнувшись мыслям, он в один миг оказался возле жены и, сжав изящные плечи крепкими руками, повернул к себе. Гранатовые глаза его прелестной супруги блестели из-за невыполненного каприза, а милое личико отворачивалось. Мужчина обнял супругу за тонкую талию и уткнулся носом в чёрные как смоль волосы, вдыхая любимый аромат роз и не обращая внимания на слабое сопротивление, на упирающиеся в грудь руки. Внезапно Дидима замерла и наступила тишина. Затишье перед боевыми действиями — Маркус прекрасно это знал. Мгновение — и вампир почувствовал спиной весеннюю прохладную землю. Он — один из лучших воинов — был прижат к траве босой ногой жены, на лице которой блуждала хорошо известная ему лукавая улыбка. Он прекрасно понимал её настоящие эмоции, на мгновение промелькнувшие за маской на вечно юном лице. Каждый жест он принимал как благословение высших сил и не мог игнорировать даже такие детские поступки. — Воин… Его несравненная Дидима нависла над ним и с тихим смехом за одно мгновение оказалась сидящей у него на животе. Блуждающая на полных губах улыбка говорила лишь об одном — об удовольствиях, что последуют за этой невинной игрой. Маркус чувствовал напряжение, разлившееся по его телу, ноги дрогнули от возбуждения, а юная прелестница в свою очередь дерзко сжала коленями его талию. — Лежачих не бьют, ведь так? — мурлыкнула она, когда её ладонь легла на грудь вампира. И он поддался игре. Рука провела по тонкой шее и скользнула ниже, потянув вниз шёлковую ткань платья. Нежное округлое плечо медленно открылось жадному взору… — Зато целуют… — Маркус поймал губами её томный вздох и накрыл жадным поцелуем ярко-красные после недавней охоты губы.* * *
Боль жила в его груди уже целую вечность, то ярко вспыхивая, то милосердно отступая. Сегодня… было чуть легче, чем обычно. В последние десятилетия вампир уже не мог здраво мыслить. Чем дальше, тем больше бессмертная жизнь превращалась в болото, в котором он тонул. Год за годом. Век за веком. Интересов уже не осталось, монотонность собственного бытия угнетала. Маркус Вольтури пытался искать хоть какой-то смысл в собственном существовании. И каждый раз приходил лишь к одному. Зачем такому, как он, жизнь? Договор, заключённый с братом, нещадно давил на плечи. Клятва, данная много веков назад, становилась со временем всё более бессмысленной, и при всём желании Маркус не смог бы ничего возродить, равно как и подавить желание закончить свой путь, наполненный страданиями и горечью потерь. Вампир моргнул и, в попытке справиться с наваждением, стиснул кулаки до дрожи. Он чувствовал, что внутри поднималась страшной силы буря, захлестывая его эмоциями, заставляя чувствовать странное волнение, от которого тело начинало подрагивать, а голова — кружиться. Мутился рассудок, пропадали мысли. Издевательство… Шаги по каменному полу. Ищейка с телом в руках шёл к люку, чтобы избавиться от ещё одного человека, по глупости подпустившего смерть слишком близко. Неосознанно Маркус присмотрелся и сразу узнал секретаря Вольтури за узором глубоких царапин на щеках. Как всегда, такая, как она, прощалась с жизнью не по своей воле. Где-то совсем рядом раздался пронзительный женский крик. В коридоре. Никого, впрочем, это не удивило: правители так же сидели на своих местах, стоящие неподалёку жёны тихо переговаривались короткими фразами в ожидании трапезы. Феликс выплыл из темноты коридора с ещё одним телом на руках. Маркус в немом вопросе повернул голову в сторону Аро — вдруг это запланированное разнообразие трапезы? — и заметил, что тот едва заметно нахмурился. Откуда здесь ещё один человек? А запах… Невинность, молодость и цветы. Это и встревожило Маркуса — до боли знакомый аромат роз, наполнивший пространство, едва Феликс оказался в зале с неизвестной девушкой. Но эта мелочь ничего не значила. Конечно нет. И Маркус с тихим вздохом снова опустил голову. И не припомнить, сколько раз они избавлялись от трупов. Вольтури уже не имели ни интереса, ни желания смотреть в лицо жертвам, которые в последний раз служили своими телами бессмертным королям. Люди являлись лишь никчемными минутами в тысячелетиях их жизни. — Феликс? — негромко и бархатно протянул Аро. Маркус продолжал держать голову опущенной. Ему не было дела до подобных мелочей. Человеком больше, человеком меньше. Как же ему это всё надоело… Слева послышался звук соприкосновения каблуков мужских туфель с каменным полом. Резко стук переместился от лестницы до зала и смолк, теряясь во вновь наступившей тишине. Это был Кай. Странно. Похоже на спектакль. Всё равно. Совсем рядом Маркус услышал приглушенный вскрик. Одна из королев. Дальше от него. Афинодора. Глухой стон. Уже Сульпиция. Аро всё ещё почему-то сидел. Словно в нерешительности. Краем глаза Маркус заметил, что через мгновение брат всё-таки покинул трон. Как всегда грациозно, с ловкостью пантеры он оставил позади себя ступени и исчез из поля зрения. Что же всё-таки произошло? Почти интересно. Маркус поднял голову и посмотрел вперёд. Пусто. Перевёл взгляд в центр зала и встретился с распахнутыми от испуга глазами Афинодоры, смотрящей прямо на него. Короли закрыли незнакомку собой, и Маркус увидел лишь их спины. Стражник тоже опустил голову. Сердце смертной билось медленно и ровно, словно она уснула, но громко. Казалось, сотрясался весь зал. Афинодора подорвалась с места и моментально оказалась рядом с супругом. Маркус теперь не видел ничего. Другая королева всё ещё оставалась на месте. Что-то внутри него кольнуло, и проснулось некое любопытство. Что происходит? Почему они столпились вокруг смертной? Кто она? Время тягуче текло, и Маркус ощутил в груди шёпот страха. Внезапное и нежеланное чувство кипело и поднималось волной, накрывая с головой. Он не двигался. Смотрел на спину брата и чего-то ждал. Наконец, Аро отошёл в сторону, открывая Маркусу причину всеобщего смятения. В одно мгновение изменилось всё. Ему показалось или в груди треснул камень, который за много лет стал его частью? Взгляд смертной из-под полуприкрытых глаз словно молот разрушил всё одним ударом. Неужели это правда? Он и раньше смотрел в голубые глаза случайных девушек, но почему-то именно эти посеяли в нём одновременно ярость и облегчение. Голову пронзила жгучая боль, мышцы лица словно свело судорогой. Кажется, подобное он ощущал, когда был ещё человеком. И Маркус Вольтури резко вынырнул из пучины темноты, безразличия и пыли, умом понимая, что это появление никогда не должно было произойти. Сегодняшний день оказался подобен атомному взрыву — за одно мгновение его веками нерушимый мир моментально изменился. Это была она. У него кольнуло в горле. Это была она. Кажется, он почувствовал смятение. Это была она. Она. Дидима. А Дидима ли? Да! Первая минута прошла мгновенно. Такая же участь ждала и вторую, третью, четвёртую… Невозможно было сосчитать, сколько он, не отрывая взора от неё, был недвижим. Кажется, ещё одну вечность. То же лицо. Глаза. Волосы. Едва уловимый аромат роз. Всё бытие вокруг превратилось в нечто светлое и размытое. Надо было сделать шаг навстречу. «Маркус, любимый! — она протягивает к нему руки. — Иди сюда!» Если бы он до этого момента помнил её лицо — оно бы посещало короля не единожды, но судьба лишила его и этого. «Маркус! Маркус!» Всё тело словно ломало изнутри… Кажется, что-то подобное он чувствовал при обращении… Боль, пронзавшая насквозь. — Дидима… Это ты? Ты? — Хриплые, едва слышные звуки слетели с губ Маркуса в ответ манящему голосу, возникшему в его голове. Дикий зверь, что вечность назад потерял самого себя, вдруг обнаружил, что его часть — та, другая, ранимая и чувствительная — вновь принадлежала ему. Свет и тьма слились воедино в его душе. «Я люблю тебя, Маркус. Иди ко мне». И она. Живая. Его Дидима здесь. Осталось только руку протянуть. И он протянул, медленно поднимаясь с трона, с трудом делая шаг. Остановился у ступеней. Опустил ногу. И снова. Движения медленные, аккуратные и осторожные. Грудь болела, и хриплый стон сорвался с губ Маркуса. Вампир хотел произнести имя, это запретное для него имя, но не мог. Надо коснуться. Надо ощутить её кожу рукой и удостовериться, что девушка настоящая, не мираж, что она и есть его Дидима. Светлая, как рассвет, лёгкая, как ветер, и прекрасная, как никто другой. Руки сами потянулись к её телу, чтобы сжать в объятиях и больше никогда не отпускать. Быть может, это лишь насмешка судьбы? Это не его возлюбленная? Грудь ходила ходуном. Маркус наполнял лёгкие ненужным воздухом и, казалось, чувствовал, как колет и щемит сердце. Не может быть. Невероятно. Одно лишь касание. Самое первое и важное. Каждая черта этого прелестного лица была до боли знакома и заставляла вампира биться в агонии. Почему именно с ним судьба так жестока и изворотлива? Зачем именно ему надо испить горькую чашу боли? За что? Смертная издала слабый стон, зажмурившись, и все находящиеся в зале сделали шаг вперёд. Не задумываясь. О, боги. Этот голос… Это она… Сознание не запомнило момент, когда она оказалась у него на руках. Такая горячая, лёгкая, прекрасная… Волшебная. Словно в тумане Маркус прикоснулся губами к горячему лбу, оставляя ледяной отпечаток. Поцелуи скользнули ниже. Щеки, шея, ключицы. Он не мог остановиться, его подвело собственное тело, и он, шатаясь на ослабших ногах, опустился на нижнюю каменную ступеньку, стискивая плечи девушки. Все вокруг растворилось. Не было больше ни этого зала, ни замка, ни клана. Были лишь он и девушка на его руках, как две капли воды похожая на погибшую супругу…