I have to go, my dear.

В голове мутно уже чертовых пару месяцев, потому что где-то там в мыслях сидит Тэхен и долго и упорно курит. Еще немного, и, кажется, из ушей Чонгука повалит дым, а сморкаться он будет пеплом. Чонгук закатывает глаза и сбрасывает очередной звонок - Тэхена слишком много. Парень отмечает свой день рождения у себя в комнате, скатываясь до игры в пресловутый тетрис - это намного интересней учебы, но не сильно забавней туго запакованной пачки травы, которую в открытое окно зашвыривают раза с пятого. На омерзительно пестрой обертке красуется «Ну теперь ты точно взрослый, мелочь ~:)», и Чонгук многострадально стонет и пытается пробить головой стену. Тэхен непроходимый кретин. «Ничего лучше, чем попытаться разбить мне окно травой, ты придумать не мог? Спасибо. Идиот.» «Если бы ты иногда выходил на свет божий, я бы передал это лично. Пожалуйста. Ким Тэхен.» Чонгук воет в голос так, что со стороны явно кажется - в человеке умер кит. Ким - моральный урод на максималках, зато изворотливый, как змея, и это бесит настолько сильно, что даже нравится. - Ты с ума сошел. Не то чтобы Чонгук не прав, но Тэхен крадется по коридору дома Чона, едва ли сдерживая смех. Больше он выглядит как кот, у которого поперек глотки встала рыбья кость, за которую зацепился комок шерсти, который в свою очередь парень пытается выблевать вместе с легкими. Он так смеется, не более. Бабушка Чонгука, конечно, уже в преклонном возрасте, и слышит не очень хорошо, но гогот, который мог бы издавать гость, она бы услышала точно. Когда Тэхен оказывается в комнате младшего, его почти прорывает от комичности ситуации на очередное слишком громкое «блять, гы-гы», но Чонгук с размаху впечатывает в чужое лицо подушку, пытаясь заглушить звуки. Возможно, он чуть перегибает палку, потому что разгон Тэхена насчитывает примерно полсекунды, и от веселого гиканья в подушку он переходит в удар ногой в живот и утробное рычание. На Чонгука смотрят глаза дикого зверя, у которого не читается страха, скорей читается желание вцепиться в глотку на обидчика, и младший поднимает руки в знаке отступления и делает пару шагов назад - Ким и правда выглядит так, что сейчас прикончит парня. - Хэй, спокойно, я перегнул палку, я этого не хотел. - Чон говорит тихо и размеренно. Тэхен стоит напротив. И младший пробивает лицом еще и плинтус, потому что, мать вашу, как его гость имеет разгон от пуськи до отморозка и обратно за считанные мгновения?! Вопрос остается открытым, господа знатоки уходят в запой. - Я хотел тебе кое-что показать. - Удиви. Не то чтобы Чонгук никогда не видел шприцов, но с самого детства они вселяли в него какой-то животный страх, и парень белеет на глазах и мотает головой. - Спокойно. Это разовое действо, больше тебе это предлагать не буду. Сегодня у меня фестиваль невиданной щедрости, и я на это спустил все свои бабки, так что отказов я не принимаю. Чонгук отпирается, но к его губам приставляют палец и просят завалить хлебало. «Один раз. Я тебя когда-нибудь обманывал?» Тэхен подготовился хорошо, и его набор выглядел максимально стерильно. Не сильно обнадеживает, но Чонгук давит волнение. - Сначала тебе. - А может... - У меня сегодня с собой только один шприц, и ты не хочешь, чтоб я колол тебе использованным. - Это был не вопрос, Тэхен выделает «не» и хмыкает. - Не ссы, мелочь, тебе понравится. Чонгуку страшно, но те знакомые нам личности внутри него снова сходятся в неравной борьбе добра и зла, и писк, что «ты сдохнешь в муках» утопает в «да ну и что, что сдохнешь». Парню почти не больно. Все происходит быстро и без неожиданных поворотов. Чонгук осознает себя и пока даже не теряется в пространстве, а наркотик еще не «дошел». Когда Тэхен заканчивает со своей порцией, Чонгука можно выносить. Не ногами вперед, но уж точно на ногах он не сможет стоять. Картинка плывет, окрашивается в ядерные цвета, и парень одними губами шепчет какие-то ругательства, на что слышит отдаленное «сейчас ты звуки начнешь видеть». Когда перед глазами взрываются всполохи цвета, Чонгук пугается и даже почти кричит, не особо контролируя себя, от этого не лучше, и кроваво-красный цветок спыхивает прямо перед глазами. Тэхен прильнул к чужой шее, влажными поцелуями исследуя кожу, цепляет зубами тонкую кожу на кадыке, и младший стонет - нежно бежевый всполох рисуется чуть в стороне. Парень закрывает глаза, а под веками калейдоскоп звуков. Чужие зубы цепляют кожу жадно. На подбородке, по линии челюсти, больно кусают мочку уха. Чонгук разрывается от количества разноцветных фейерверков под глазами и почти в них растворяется. Все, на что его хватает, это беспомощно обмякать под чужими руками, снующими по телу, задирающими футболку, дергающими непослушный шнурок на резинке штанов. Сопротивляться почти не хочется и совсем не можется. Тэхен почти заботливо откидывает младшего в горизонтальное положение на теплый ковер с длинным ворсом, стягивая с парня футболку и попутно ногой распихивая ставшие уже ненужными приборы. Чонгук потерялся в многообразии цветов и звуков, его вопросы срываются с губ отдельными словами и очень выборочно, и звучит это настолько смешно, что Тэхен неудачно прикусывает сосок Чона. Но очередной стон, сорвавшийся с губ, говорит лишь о том, что это было даже не столь плохо, как показалось изначально. Язык обводит горошину соска, губы оставляют влажные поцелуи по всей груди, а руки стягивают штаны вместе с бельем. Тэхен с каким-то хищным упоением смотрит на обомлевшего младшего, который в неописуемом восторге от действия наркотика и в нереальном экстазе от манипуляций Кима. Старший обхватывает вялый член Чона, начиная надрачивать, и шепчет омерзительные пошлости куда-то парню в бедро. Чонгук почти не осознает происходящего, а внутри бьется что-то с воплями «остановись, кретин, приди в себя» и «тебе сейчас отсосет какой-то конченый наркоман». Внутренний голос не ошибается, а горячие губы обхватывают головку твердеющего члена. Тэхен сосет не то чтобы умело, но и Чонгуку особо не с чем сравнивать - разве что с его собственной рукой. Тэхен заглатывает и давится, сдерживает рефлексы и звон собственных яиц, готовый спустить себе прямо в штаны даже от самых тихих вздохов. Ресницы слиплись от выступивших слез, потому что член упирается в глотку сочно и сильно, а рука младшего внезапно оказывается зарытой в волосы Кима и резко насаживает голову того еще сильнее, хотя казалось бы. Слюни текут по подбородку, по члену, Тэхен стонет и вырывается из чужой железной хватки. Горло болит, и голос сел так, что получается только шептать что-то наподобие «охуевшая малолетка» и «так и делай людям приятно». Чонгук осоловелый и в почти бессознанке, расфокусированный взгляд пытается скользить по лицу Тэхена, но постоянно спотыкается о вспыхивающие цветы. Старший приподнимается, хватает свитер за спиной и стягивает его, отбрасывая за ненадобностью. Он снова припадает губами к чужим соскам, а пальцы возятся с ремнем на драных джинсах. Тэхен почти матерится, пока с трудом расстегивает ширинку, сдергивая плотную джинсу с ног. К слову, Тэхен максимально органично смотрится меж ног Чонгука, а с членом во рту - неприлично притягательно. - Хватит дергаться, - хрипит Ким, вытаскивая длинный ремень из шлеек штанов. - Ты делаешь слишком много ненужных телодвижений. Чонгук запоздало осознает, что теперь его руки достаточно туго связаны ремнем и зафиксированы на ножке кровати. Он бы возмутился, но на глаза ложится плотная ткань, кажется, его собственных штанов. - Красивый, пиздец. И он не врет. Чонгук вытянулся, под бледной кожей играют мышцы, а на груди россыпью красуются пятна космоса, заезжая парой галактик на шею и подбородок. Тэхен ненадолго опускается к чужому члену, еще пару раз заглатывая по основание и упираясь носом в лобок. И отстраняется, чтобы отдышаться. Чонгук стонет громко и неприлично красиво, и Ким так же отзывается стоном и обхватывает свой член рукой. Стоит так, что хером лес руби. Тонкие бледные пальцы свободной руки проскальзывают в рот младшего, и тот цепляет их так, что Тэхен снова стонет и почти выдергивает те, потому что, Чон Чонгук, так, мать твою, нельзя. За пальцами тянется нить вязкой слюны, и те проскальзывают меж чужими ягодицами. Чонгук дергается и даже разводит ноги, и старший готов просто вскочить и с воплем «нахуй, на-а-ахуй, я так не могу» унестись в закат. Но вместо этого он надавливает на колечко мышц, проскальзывая сразу двумя пальцами. Чонгук всхлипывает и продолжает быть неприлично красивым, и это даже больше противозаконно, чем наркота, рисующая у того под веками новый мир. Тэхен двигает пальцами, а Чон бедрами, насаживаясь на чужую руку, и Ким просто обессиленно стонет. Его внутренний садист не привык к таким податливым телам, хоть узлы вяжи, Чонгуку хорошо, и он не против, и так, черт возьми, неинтересно. Тэхен убирает руку и оценивающе смотрит на младшего, который пытается сформулировать и выдать что-то более связное, чем «еще», «где» и «верни». - Я об этом десять раз пожалею. - «И еще сотню раз буду дрочить на это.» Тэхен встает на четвереньки, утыкаясь лицом в чужую шею и обхватывая коленями чужие бедра. Под губами темнеют новые засосы, Чонгук стонет прямо в ухо, а пальцы Кима касаются его собственного ануса. Он соврет, что он не баловался таким, но это было давно, и... как-то похуй. Парень отрывается от синеющей космосом шеи и смачно плюет себе на ладонь и щедро смазывая слюной чужой член. Это чертовски больно и очень неприятно, и Тэхен хрипит на ухо Чонгуку, на что тот реагирует немым то ли стоном, то ли криком, потому что задница нерастянутая и узкая, и Ким больно сжимает чужой член. Чонгук кончает, так и не начав, прямо Тэхену в зад, но тот не считает это финальной отмашкой, поэтому чуть двигает бедрами, привыкая к чужому члену. Чонгук дрожит от оргазма, дышит отрывисто и щекотно, посылая волны мурашек по чужой спине. Сперма чуть вытекает, смазывая и без того влажный член, и Ким почти резко усаживается, вгоняя член в себя на всю длину. Вскрикивают оба, а Тэхен изливается спермой на чужой живот. И снова даже не пытается остановиться. Он вцепился в чужое плечо зубами так, что завтра там будет огромный синяк, гематома, который не пройдет еще месяц. Тэхен едва заметно двигает бедрами, надрачивая себе и любуясь беспомощным младшим, который давится удовольствием, который выгибается, вздергивает бедра в далбливаясь в чужой анус. И Тэхену больно, и Тэхен душит младшего свободной рукой. Он почти теряет рассудок, потому что постепенно начинает активно прыгать на члене Чонгука, не отрывая тощей руки от чужой шеи. Младший пытается вырваться примерно минуту, но цветы сменяются пыльными вспышками, а воздуха решительно не хватает. Тэхен расцепляет руку за секунду до отключки, и младший жадно хватает воздух. Чонгук почти в неконтролируемом состоянии, в котором он каким-то чудом вырывается из пут жесткого ремня, хватает старшего за копну иссушенных волос и смачно прикладывает от стенку кровати. Тэхен почти вырубается, и больше похож на пришибленную муху. Чонгук спихивает того с себя, вдавливает лицом в пол, отклянчивает зад и дерет Тэхена с таким остервенением, что кровь выступает на заднице. Чонгук вдалбливается в старшего на всю длину и пытается даже еще сильнее и больнее, и Тэхен снова сжимается, заставляя Чона стонать и ускорять темп. Старший елозит лицом по ковру и натирает себе скулу и, скорей всего, зарабатывает неплохой синяк, потому что Чонгук с какой-то неимоверной силой вдавливает его лицо в пол. Чонгук кончает снова в Тэхена и просто отпихивает его от себя. Старший тянется к своему члену и кончает себе в ладонь под диким взглядом неадекватного Чона. - Ты, сука, заслужил не порванный анус, а порванное ебало. - А мне понравилось... - хмыкает Тэхен куда-то в ковер.