I have to go, my dear.

Отсыпаться получается плохо, а точнее сказать очень хорошо не получается, почти от слова «вообще». У Чонгука теперь вся жизнь — почти. Почти проснулся, почти встал, почти поел, почти сходил в универ, почти ответил на сообщение недавнего знакомого, который внезапно так печется о чужом благополучии. Чон даже психует однажды своим жестким и неожиданно хриплым «ты заебал». Парень не отставал, этим он бесил и привлекал одновременно — этакий сексуальный клещ. Чонгук не думает, что К.Т. ему нравится, он просто думает, что это идиот не от мира сего, и тому бы впору взмыть на летающей тарелке и скрыться в синеве ночного неба, а пока он этого не сделал, парень просто очень активно и вполне успешно скрывает антеннку на макушке. Благо, имя у этого неземного кретина оказывается вполне приземленным — Тэхен. Чонгук закатывает глаза на задорное предложение в трубке, но соглашается, для вида только выпендриваясь и делая одолжение. Нет, Чонгук не такой, скорей, его таким вынудили быть, всаживая в спину один нож за другим, вгоняя под ногти ржавые иглы. Одеться так-то сложно, потому что на улице неразличимая погода, то ли нацепить что потеплее, то ли не заморачиваться. И юноша влезает в толстовку, что на пару размеров ему великовата, но как-то плевать и «так сойдет», парень натягивает кроссовки и стоит ему открыть дверь квартиры чертыхается от пахнувшего ему в лицо холода, несдержанно матерится, выдерживает долгий взгляд бабушки и хватает из шкафа плащ, который сюда ну вот никуда, но все еще «и так сойдет». - Пиу-пиу, мелочь, - Тэхен оказывается рядом слишком незаметно, появляясь будто из ниоткуда и тыча пальцами под ребра пацана. Он точно идиот. А еще выглядит странно. - Ты выглядишь отвратительно, - замечает Чонгук вместо приветствия и приподнимает немногозначительно бровь. - Не удивительно, - Тэхен хмыкает и лезет в карман, откуда достает пачку, смутно напоминающую ту самую, из которой он доставал косяки у клуба. - Курить будешь? У Чонгука внезапно начинается внутренняя война, одна часть его сознания надрывно вопит о том, что этот наркоман ничему хорошему ему не научит, и ничего из этого общения не выйдет, а другая часть уже мысленно прикуривает косяк и с остервенением душит первую «умри, тупая сука», «хуже уже не будет», «и без того все по пизде», и Чонгук почти без тремора в руках кивает и принимает из чужих жутко бледных, кажется, почти серых, костлявых пальцев самокрутку. Первая часть сознания на секунду взрывается оглушающим «ХОЧЕШЬ ТАКИМ ЖЕ СТАТЬ?!», но обжигающе колкий дым затыкает ее, и больше она не возникает. Самокрутка, кажется, гораздо крепче той, выкуренной у клуба, намного весомее дает в голову, и Чонгук требует у старшего пару минут отдышаться, заваливаясь на скрипучую скамейку, которая там едва жива, ржавая, невзрачная, и, дай бог, сейчас выдержит эти два тела. Снисходительное и немного смешливое «Слабак» отдается в голове Чонгука эхом, и он хочет уже что-то сказать в противовес оскорблению, но ком в горле неприятно давит, застревает, и, наверное, это давление подскочило, потому что Чон успевает только откинуть голову и застонать болезненно — голова не просто чугунная, на ней, по ощущениям, еще пару тонн каких-то мерзких мыслей, в глазах темнеет, от этого тошнит, да еще и уши сдавило так, что парень оглох. Это не на шутку его напугало, но бояться сил нет, он только кривит губы и упускает момент, когда его приятель приставляет к его губам бутылку воды и заставляет выпить почти все. - Не можешь срать — не мучай анус, - Тэхен фыркает и косит черными как смоль глазами на приходящего в себя Чонгука. - Завались, - плюнул парень в ответ на замечание и, с трудом, конечно же, поднял голову и мотнул ей. - Дай еще? - Да ты с ума сошел, чувак. Не заигрывайся. - И мне это говоришь ты? - Чонгук приподнимает бровь и пихает парня в бок локтем. - Не сейчас, чуть позже. У Чонгука подрагивают кончики пальцев, а Тэхен внезапно начинает бормотать себе под нос слова какой-то песни. Ну, как бормотать, неплохо так петь, и, кажется, его голос ему позволяет не просто петь, а покорять чужие сердца. Бархатный, мягкий, с хрипотцой. Чонгук смотрит ошалело, откровенно пялится и думает, что так нельзя, Ким Тэхен, так, блять, нельзя. Вообще, удивляет еще и то, что парень начал петь просто так, и Чонгука это выкосило так, что не дай бог он сейчас будет стоять, а не сидеть. Сидя хотя бы упасть сложнее. Тэхен затихает. - Это что сейчас было?! - Тебе не понравилось, мелкий? - Тэхен слишком уверен в себе и знает, что не просто так Чонгук лупил свои зенки на него. - Это... было круто, - Чонгук не отрицает, хотя признавать то, что приятель поет просто крышесносяще, не очень хочется. Тэхен лыбится, он доволен собой и результатом своего пения, потому что младший слишком чудной, он его притягивает, а как заполучить человека себе, Ким не знает от слова вообще. Вот и приходится выпендриваться, выеживаться и красоваться как петух перед курицами. Чонгук курица, ну да, конечно. Тэхен прикуривает еще один косяк и выпускает из губ едкий дым, он кажется немного зеленовато-желтым, почти незаметно, и Чонгуку хочется в нем раствориться. Мысли улетают в далекие ебеня, а тело оказывается слишком тяжелым, чтобы взмывать в воздух и носиться по миру, словно ветер, свободный, легкий, невесомый, не знающий запретов и границ. - Ты прекрасен, - Тэхен говорит это на выдохе, и если бы не звенящая тишина, Чонгук бы ничего не услышал, наверное. Но он слышит и иронично изгибает бровь. - А ты накурен. - Юноша хмыкает и отворачивает голову, чертыхается, всем видом пытается показать, что ему неприятно, хотя легкий румянец, который ложится на щеках, парень усердно старается не замечать и игнорировать, равно как смех старшего. Да, Тэхен накурен, несильно, но прилично, чтобы чувствовать себя, если не богом, то хотя бы слишком клевым и беспалевным. - Чонгу-у-у-ук... - Тэхен разваливается на скамейке, взгляд у него шальной, едва ли сфокусированный и, может быть, совсем чуточку осознанный. - Ну Чонгу-у-ук! - Парень не оставляет надежд привлечь к себе внимание. - Ну что ж. Ладно. - Тэхен выпрямляется (ему так кажется), хотя на самом деле он сидит, все так же ссутулившись, но еще и покачиваясь из стороны в сторону. - Если ты сейчас ко мне не повернешься, я тебя поцелую. То ли Тэхен такой, сука, хитрый и скользкий, как червяк, то ли Чонгук тупой и безмозглый. Ему бы ничего не сделал поцелуй в плечо или затылок, а дотянуться до его губ Тэхен не мог, пока он к нему не повернется. Повернулся. И тут то ли вымереть, то ли спиться. Ладно-ладно, в данном случае не спиться, а накуриться в хламину, не начинайте. А ребятки начнут прямо здесь и прямо сейчас. Тэхен хочет целоваться, а Чонгук почти не против, почти не возмущается и не матерится. Тэхен получает то, что хочет, а младший принимает поцелуй, отвечает еще большим напором — ему уже не страшно, натерпелся. А тут ничему не обязывающий поцелуй. И снова «почти». Потому что обоим нравится, только Тэхену просто хочется, а у Чонгука можется. У него также можется запустить в иссушенные краской чужие волосы свою пятерню и прижать, да поближе, слизывая с губ горечь наркоты, вдыхая до омерзения едкий запах. Просто так. Почти просто так.