Часть 1
14 января 2016 г. в 18:19
Сколько Сугавара себя помнил, он всегда предпочитал принимать ванну. Не спеша он отмокал в горячей воде и чувствовал, как по телу проходили волны наслаждения. От усталости не оставалось и следа, приятная атмосфера усыпляла и расслабляла. Подобное удовольствие он не променял бы ни за что на свете.
И всё же в квартире Ойкавы была только тесная душевая кабинка. Нет, в ней было достаточно места, чтобы развернуться, было даже импровизированное сидение. Но для Коуши тут было слишком узко. В такой кабинке нельзя было расслабиться под водой на несколько минут или даже часов. В такой кабинке нельзя было откинуться назад и подремать какое-то время. Здесь можно было только тщательно вымыть тело и уйти. Никаких излишеств и привилегий. Прагматичный и точный подход. Именно поэтому Коуши не любил оставаться на ночь у Ойкавы.
— Коу-чан, ты там скоро? — нетерпеливо стучал в дверь Тоору, ожидая, когда Сугавара, наконец, закончит с душем. — Если немедленно не выйдешь, я зайду к тебе сам! — протянул парень, явно улыбаясь на каждой фразе. Тоору доставляло это удовольствие.
Коуши глубоко вздохнул. Спешить совсем не хотелось, и, если честно, сейчас ему было абсолютно плевать на возмущения Ойкавы. Тот должен был проявить хоть каплю гостеприимства, а не торопить его почем зря. Всё равно сегодня они одни, а следом — два выходных. Они прекрасно успеют отдохнуть вдвоем, так зачем куда-то спешить? Но, конечно же, Сугавару не слушали.
Он уступил Ойкаве в выборе места, согласился прийти к нему. Второе решение — о времени — должен был принимать он. Должен был.
Тоору поковырялся булавкой в дешевом замке на двери ванной и без труда проник внутрь комнаты. Сегодня на уступки шел Сугавара.
— Я принес тебе сменную одежду, — улыбаясь, проговорил Ойкава, положив небольшую и аккуратную стопку на полку рядом с полотенцами. Уходить он, казалось, не собирался.
Шатен подошел ближе к душевой кабинке, пытаясь разглядеть внутри Коуши, но пар на ее стенках мешал. «Глупый Тоору» — аккуратные иероглифы. Ойкава показушно надулся и даже показал язык блондину. Услышал тихое хихиканье. Сугавара никогда не кричал на Ойкаву, что бы тот ни вытворял. Не было никаких "Дуракав", "Тупокав" и прочего. Только тихое «глупый Тоору» — полусмущенно, полузадорно.
— Коу-чан, я люблю тебя, — проскулил парень, пытаясь стереть надпись Коуши. И хотя это было бесполезно — надпись ведь была с другой стороны — ему явно нравилось это занятие.
Рядом появилась новая. «Я не буду спешить».
Ойкава раскрыл дверцы душевой кабинки. Вода, струящаяся из верхнего душа тут же намочила его и попала на пол. Сугавара удивленно моргнул.
— Намокнешь же, Тоору... твоя одежда... — проговорил он, пытаясь сделать шаг назад. Но отступать было некуда, он уперся в стенки кабинки.
— Это всего лишь трусы, я же не в шубе залез, — почему-то обиженно перебил Ойкава, закрывая за собой душ. Вдвоем они еле умещались тут — плечи и руки соприкасались, Коуши случайно наступил Тоору на ногу, но тот как будто бы этого не заметил.
— Дурак, — Коуши улыбнулся, скрывая за этим свою неловкость от близости.
Места не хватало. Коуши не любил душевую Ойкавы всей душой. Она была тесной для него одного, а теперь он тут с ее хозяином. Казалось, не хватало даже воздуха.
— Коу-чан, я хочу, чтоб ты чаще приходил ко мне.
Ойкава склонился ближе. Казалось, он заполонил все оставшееся пространство. Сказать, что Сугавару это не смущало — значит соврать.
— Тоору, тут тесно... — попытался запротестовать он, но Ойкава не стал его слушать. Медленно склонившись над блондином, Ойкава поцеловал его, приторно-сладко, оттягивая губы, смакуя их и слегка посасывая. Сугавара не хотел спешить? Пожалуйста — супермедленный поцелуй от Тоору. В такие моменты Коуши казалось, что Ойкава в этом мастер. Теперь воздуха действительно не хватало. Горячая вода била по телу, пар окутывал их, а Тоору был слишком близко.
Ойкава прижал к себе Коуши, все так же медленно проводя языком по ряду зубов блондина. Он хотел почувствовать каждую частичку своего сахарного Коу-чана. Руками он вырисовывал какие-то узоры на спине Сугавары, некоторые из которых складывались в кандзи «люблю», Сугавара мог почувствовать это даже спиной.
Волосы Ойкавы намокли. Сугавара тщетно пытался разгладить их, но они не слушались. От воды они лишь запутались. В них трудно было зарыться. Локти Коуши стукались о стенки кабинки, он снова задел ногами ноги Тоору. Здесь не было места для двоих. Руки Ойкавы спустились ниже и нахально сжали ягодицы Коуши.
— Тоору! — вновь возмутился блондин, сильнее вжимаясь в стенку. — Тут действительно слишком тесно.
Ойкава мазнул языком по шее Коуши. По спине Сугавары пробежали мурашки.
— Разве так не интереснее? — улыбнулся шатен. Он чувствовал себя куда свободнее и увереннее. Наглее. Сперва своевольные руки, потом правое колено, а затем и всё тело сразу. Ойкава буквально навалился на Коуши, прижимаясь грудью к груди, бедрами к бедрам. Трусы — всё, что на нём было — уже полностью намокли и совершенно не скрывали возбуждения. Горячая вода опаляла Сугавару, больно била по плечам и макушке, и он не мог понять, почему не замечал всего этого раньше. Здесь, в узкой и душной кабинке очень не хватало Тоору.
Суга задыхался, тяжело дышал. Не от возбуждения, нет, — от жары. От духоты, наполнявшей не только кабинку, но и легкие Коуши. Он не хотел спешить, не хотел уступать, не хотел сдаваться. Ойкава действительно Великий король. Император, подчиняющий себе волю Коуши снова и снова. Захватывающий все новые и новые территории. Целующий плечи, ключицы, скулы блондина. Невыносимый.
— Коу-чан, я люблю тебя.
Ойкава до ужаса любил повторять эти слова. Снова и снова, по делу и просто так, каждый день и каждую ночь. Он твердил это так часто, как будто боялся, что Сугавара забудет. Но забыть это было невозможно. Даже когда они далеко друг от друга, когда играют в разных командах, когда живут в противоположных концах города — губы Ойкавы плавно складываются в "люблю".
Сугавара тянет руку к крану, пытаясь выключить воду, которая так мешается, но та соскальзывает. Вода от пронзительно горячей становится ледяной, и Коуши стонет, не успев прикрыть рот рукой. Ойкава садится на колени рядом с ним, непонятно как умещаясь на полу кабинки. И снова облизывает. Сугавара жмурится, вжимаясь в стенку. Ручка от дверцы неприятно упирается в бок, оставляя красный след, ноги дрожат.
Словно помня желание Суги, Ойкава не торопится. Но даже несмотря на его медлительность, всё вокруг буквально пропитано его страстью и желанием. Как будто так и надо. От ледяной воды кожа обоих покрывается мурашками, и Ойкава гладит бедра Сугавары, прямо по этим мурашкам, облизывая твердеющий член и не желая выпускать его. Руки поглаживают яички, покрытые маленькими, светлыми и невероятно тонкими волосками. Он сжимает их, по отдельности и снова вместе, посасывая головку и легко оттягивая зубами крайнюю плоть. Сугавара верил — в этом Ойкава тоже мастер.
— Даймё-сама... — не удерживается Сугавара, криво усмехаясь. Это звучит не как восхваление Ойкавы, а скорее как каприз, подстегивание и упрёк. И Ойкава прищуривается, углубляя минет и заставляя Коуши зажмуриться вновь и откинуть голову, стукаясь о стенку кабинки. Но боли блондин не чувствует или не хочет чувствовать. Все ощущения сосредоточены там — внизу. Сугавара цепляется за мокрые и холодные волосы Тоору, прося его прекратить, остановиться. Тоору не сдаётся.
Коуши прикусывает свои губы. Он не хотел торопиться, а потому не будет кончать. Если, конечно, ему позволят. Стекающие струи холодной воды по телу лишь сильнее возбуждают. Запоздало Сугавара понимает, что Ойкава тяжело дышит — дрочит себе. Ноги дрожат и подкашиваются.
Блондин еле удерживается, чтобы не съехать по стенке вниз. Ойкава, кажется, замечает это и наконец отстраняется. Ноги онемели, а трусы больше похожи на тряпку, болтающуюся на одной ноге. Громко выдохнув ртом, он чуть приподнимается, усаживаясь на то самое импровизированное сидение. Сугавара всё понимает. Снова тянется к вентилю, пытаясь настроить воду. Она становится теплее, и новая волна мурашек проходит по телу. Ойкава усаживает Коуши на колени, лицом к себе. Это крайне неудобно — ноги Суги упираются в заднюю стенку кабинки, но он терпит. Тоору сдвигается на самый край сидения, чтобы было легче. Как бы блондин ни хотел сделать все по-человечески — сейчас он просто не готов идти в спальню.
Тоору водит носом по груди и животу Коуши. Подтягивается и трется о соски, невесомо ластясь, словно кот. Руки его уже пытаются пробраться к узкому колечку мышц между ягодицами Коуши. Сегодня именно он будет сверху. Вода — ужасная смазка, поэтому Тоору поднимает руку к себе и слюнявит её, но это мало помогает. Капли воды понемногу всё смывают. Сугавара понимает. Он нежно касается свободной руки Ойкавы и подтягивает к себе. Тяжело дыша, он аккуратно вылизывает пальцы Тоору, смачивая их слюной как можно сильнее. И Ойкава благодарен. Он действительно счастлив, осознавая, что Коуши, наконец, одобряет и соглашается. Шатен прикрывает на мгновение глаза и посасывает сосок Суги, заставляя того мычать от удовольствия.
Растягивать Коуши приятно и никуда не хочется спешить. Теплая вода больше не обжигает и не мешает — она стала лишь приятным дополнением к Коу-чану, его сладкому и нежному Коу-чану. Колени Ойкавы больно задевают стенки кабинки, но он не подает вида. Если он отвлечется от Коуши хоть на мгновение, придется начинать всё сначала.
Сугавара морщится от пальцев Тоору, стараясь расслабиться. Но так просто отдавать всю инициативу в руки шатена он не собирается. Месть сладка, поэтому Сугавара накрывает руками член Тоору. Прижимается вплотную, чтобы обхватить сразу два. И дрочит, плавно и медленно, растягивая удовольствие. Они стонут совсем не в унисон, их дыхание сорванное и резкое. И Ойкава не собирается больше терпеть.
В такие моменты он предельно осторожен. Он никогда не позволит себе причинить боль Коуши, стараясь сделать всё как можно нежнее и мягче. Так, чтобы Сугаваре было приятно. Ойкава поддерживает Коуши за бедра и медленно насаживает на себя. Так медленно, что Коуши злится. Он быстро привыкает к нему, и пора бы Тоору уже это запомнить. Но Ойкава всё ещё неподдельно удивлен смелостью Суги. И сам стонет от его самовольности. Зажмуривается и утыкается лицом в живот Суги, не в силах сопротивляться его вниманию. Сугавара пахнет банановым гелем для душа, тем, что использует Ойкава. Тоору наивно полагал, что подобный запах может порадовать Коуши в постели. А теперь вышло всё немного наоборот.
Коуши сам устанавливает темп, насаживаясь на Ойкаву. Теперь не совсем правильно говорить, что Ойкава «сверху». Сугавара не знает, на что лучше опереться, поэтому одной рукой держится за плечо Ойкавы, впиваясь в него пальцами, а второй упирается в стенку кабинки, но постоянно соскальзывает. Поэтому темп выходит неровный, то ускоряющийся, то замедляющийся. Но ни один из них не против.
Коуши чувствует счастливую улыбку Ойкавы своим животом. Он чувствует, как тот напрягается и кусает губы. Блондин стонет тихо, не потому что стесняется, а потому что иначе просто не получается. Ойкава мычит и скулит. Прохладная капля воды скатывается по скуле Тоору и падает прямо на член Сугавары, стекая по всей его длине. Из-за этого Коуши сжимается, замирая. Он не может сдержаться и кончает первым, не совсем понимая, куда и в каком положении. Сейчас он чувствует лишь вездесущего Тоору, который осторожно выходит. Тяжело дыша, блондин чуть съезжает с колен Ойкавы и, в итоге, опускается на пол кабинки. Оказывается, тут намного удобнее. Он тянется вверх, к почти готовому члену Тоору, и ласкает его. Нет сил, чтобы подняться и взять его в рот, но Ойкава не обижается. Он не скрывает счастливой улыбки и мычит громче, кусая губы то ли от наслаждения, то ли просто по привычке. И, наконец, кончает следом.
Вода смывает всё сама, и парни просто наслаждаются этим чувством. Ойкава, сидя на сидении и откинувшись на стенку кабинки; и Сугавара, усевшийся на полу и положивший голову на колени Тоору. Зря он думал, что здесь нельзя расслабиться.
Тоору тянется, чтобы взять руку Сугавары в свою. Сам не знает зачем, но ему кажется, что так будет лучше. Сугаваре спокойно. Вода ласково стекает по всем красным пятнам на теле, оставленным узкой кабинкой. И они не болят. Уступить Ойкаве сейчас всё же было правильным решением.