Could you break our Fall?

Спустя еще четыре часа генерал Хакс почувствовал, как начинает входить в ту стадию, когда черпаешь силы уже из самого чувства усталости. Смешанное с кафом адреналиновое пойло, которого по желанию могли хлопнуть штурмовики перед заданием, не возымело над ним никакого эффекта. Но, видимо, ему было не суждено поспать до самого входа в гиперпространство, а то и до прилета на базу. Где-то через два часа после ухода от Рена Хакс отправил двух криворуких механиков, умудрившихся устроить пожар в машинном отделении, в карцер до конца полета. Бардак на корабле был недопустим. Внутренне генерал был весьма горд, что на его решение нисколько не повлияли личные чувства к тем, кто испортил ему момент наедине с Реном. Не ликвидированный вовремя огонь и вправду имел все шансы добраться до топливных баков, и тогда черное пространство космоса украсил бы еще один короткий и очень глупый взрыв. Еще два часа прошли в ликвидации последствий и утихомиривании не на шутку переполошившихся штабных. После Старкиллера их можно было понять, они теперь любую внештатную ситуацию до конца жизни будут воспринимать как сигнал о том, что у них сейчас земля провалится под ногами. Теперь Хакс шел к себе. После поединка с Реном и его пусть и коротких последствий генерал чувствовал, что ему необходимо в душ. Он добрался до каюты, в очередной раз подумал, что это прекрасно, что исключительно его собственный скан ладони открывает все двери на борту Финализатора, и принялся стягивать с себя форму. Мысли сами собой вернулись к Кайло, а потом и к его грязному намеку, и командующий, зная, что его никто не услышит, не удержал тяжелого вздоха. За тридцать два года Хаксу изрядно поднадоели всевозможные попытки его унизить. В детстве это был цвет волос, в юности - всеми "видимый" протекторат отца, хотя Брендал пальцем не пошевелил, чтобы продвинуть сына, - считал, что тот должен сделать себя сам. Но самое тошнотворное - вот это. На веку генерала было достаточно и женщин, и мужчин, причем не всегда человеческих, но никто из них никогда не имел отношения к службе. ...хотя нет, один имел. Но о том случае Хакс старался не вспоминать. Форма обрела свое положенное место на стуле, и командующий прошел в душевую. Вделанное в стену панельное зеркало отразило бледное от недосыпа лицо, но предательских кругов под глазами Хакс не отыскал. Сработало, видимо, пойло-то. Генерал усмехнулся самому себе и коснулся кончиками пальцев шрама на боку, куда Кайло Рен от души врезал коленом. Теперь шрам саднил, но это ерунда. Интересно, сумел бы Кайло повторить то, что сказал, увидь он... Взгляд Хакса через зеркало скользнул по собственному телу. Нет, генерал вовсе не был похож на тех испещренных шрамами старых вояк, но ему тоже досталось. И палкой, и пулей, и огнем, и виброклинком. И не только ими. Хакс повернулся и глянул через плечо. Чуть поморщился. И прошел, наконец, в душевую кабинку, секундой позже отгораживаясь от мира стеклянной дверью с тонированной пленкой. Прохладная вода пусть и не бодрила, но зато освежала. Генерал с наслаждением ощущал, как она сбегает по спине и заставляет тяжелеть вечно идеально уложенные волосы. Здесь, в своей каюте наедине с самим собой, Хакс мог снова думать без риска, что кто-то влезет с докладом, просьбой или вовсе попытается покопаться в его голове. Разум расходился на две части. Та половина, что принадлежала Хаксу-генералу, не переставала анализировать потерю базы и собственное поведение. Ведь он пошел искать помощи у Сноука, почти побежал за его поддержкой, чего по своему положению делать не должен был бы. Такое не оправдывалось масштабом катастрофы или собственным возрастом. В ближайшее же время Хакс намеревался сесть за составление подробного отчета - если не для Верховного лидера, то для самого себя. Впредь ничего подобного повториться не может. Половина Хакса-человека вертелась вокруг Рена. Мужчина уткнулся лбом в мокрую стену и прикрыл глаза, стараясь разложить чувства по полочкам, как он это делал с мыслями или заданиями. Но те не хотели поддаваться структуризации и настойчиво сплетались обратно в один большой хаотичный ком. Он ненавидел Рена как никого в жизни. Ненавидел его избалованность, его эгоизм, эти постоянные детские выходки, отсутствие всякого самообладания и постоянное желание выделиться за его счет. Ненавидел его открытую книгу лица и ненавидел его идиотскую маску. Ненавидел его Избранность. Но с течением времени Хакс перестал представлять себе жизнь без Кайло Рена на борту. Не спаси он его со Старкиллера, здесь было бы невероятно пусто. Рен наполнял будни азартом и сладким привкусом соперничества, и командующий был вынужден признать себе, что на эту игру он давно поддался. Мальчишка бесил его и тем самым невероятно притягивал, буквально одним своим видом подзуживая на конфликт. И тем не менее Хаксу было не всё равно, что на самом деле чувствует Кайло. Проще было бы списать подобные мысли на желание поближе узнать своего врага, но мужчина не любил сбегать с поля боя и поэтому лишь плотнее зажмурился. Эмоции, всегда таившиеся под кожей, в последнее время настойчиво требовали выхода наружу. Вспомнился их поцелуй в лазарете, потом недавняя схватка... Черные, как беззвездный космос, глаза Рена, осторожное прикосновение к щеке. Ладонь плавно скользнула по животу вниз. В голове генерала он сам уже вновь впивался Кайло в губы, а рыцарь сжимал невидимую хватку у него на горле - как тогда, в компункте, - и Хакса помимо воли сносило от одного представления собственной беззащитности. А потом он толкал Рена на кровать, прижимал его к ней весом и властно дергал за длинные волосы, заставляя открыть для поцелуев уже собственное горло. Генерал рвано выдохнул - и выключил воду. Не сейчас. Сейчас его ждут дела. Потом. Через пару часов он зайдет к Рену еще раз. К тому же, новый повод как раз вот-вот должен появиться.