***
Прошло пол года после того как они сбежали из приюта. Всё было хорошо, если не считать одного ужасного нюанса. За ними всегда велась охота. Их всегда принимали за кого-нибудь и вот однажды, в очередном городе всё повторилось: — Мы должны успеть до заката, пока в хостелах ещё есть чем поживиться. — Том, тебе лишь бы живот набить. — Ну раз так, то сразу в трактир! — хихикнул парень. На улицах небольшого городка лежал повсеместно белоснежный снег. Крупные, холодные хлопья падали с неба и застилали собой всё. Подойдя к трактиру в котором на удивление было очень тихо, молодые люди накинули на себя капюшоны и зашли внутрь. Нагнетающую тишину нарушил грубый, мужской голос. — Чужаки? — по всей видимости перед ними поставил вопрос трактирщик. Невысокий, но крупный мужчина, с чёрной бородой, на которой уже начали проступать седые волоски, говорящие о преклонном возрасте. — Да, — не замедляясь ответил парень. Обычно путникам всегда были рады в подобных заведениях, но не в этот раз. Торги, новости, хорошая выручка от голодных торговцев и прочего голодного сброда. — Снимите капюшоны, — со своего места поднялся крупный мужчина. Руки были серого цвета, а тяжёлое дыхание указывало на то, что тот являлся шахтёром. Молодые люди стояли в ступоре. Дело было в том, что за последнее время их выгнали из четырёх заведений, прикрываясь тем, что они уже там появлялись и что натворили делов в этих городах. Где их называли ворами, где убийцами, а где и вовсе чернокнижниками. Рыжеволосая потянула руки к капюшону, но её друг их моментально убрал. — Я Том, а это моя подруга и мы просто хотели бы… Молодой человек не успел закончить. Позади них уже стоял крупный мужчина, который одним лёгким движением сорвал с них накидки. Увидев лица путешественников, посетители трактира моментально озверели. Том Ещё пару мгновений пытался разрешить конфликт, но когда его подругу ударом ноги выкинули из заведения, он сменил тактику — таким его ещё никогда не видела спутница. Последние, что запомнила рыжеволосая, ужасные кадры, как парень, которого она знала много лет, одному за другим противникам перерезает горло. Он ломал кости и разрубал врагов на части чьим-то топором. Это был уже не Том, а зверь… Зверь жаждущий горячей крови и плоти. Лёгким движением руки, он выдавил глаза противника и кровь потекла по лицу крупного мужчины лет сорока. Один за другим на него кидались, но на Томе не было и капли его крови. Вся одежда пропиталась до ниточки внутренним миром тех, кто пытался его убить. До девы дошли жуткие крики и спокойный голос её друга, обращённый к кому-то: — Запомни друг мой: я бью только дважды. Первый раз по твоему телу, второй раз по крышке твоего гроба…***
Синеглазая очнулась в полной темноте. Здесь было холодно и тихо, как в могиле зимой. — Неужели я дождался этого момента! Ты очнулась у меня! — взвизгнул кто-то из непроглядного мрака, — Надеюсь, что когда-нибудь я перестану спасать твою грёбанную, жалкую жизнь! — голос существа раздавался то истерическим смехом, то криками злобы и отчаянья, — В конце концов, люди перестанут мне платить своими жизнями за твою и… Стой! Стой! Стой! Куда же ты! Нет!***
Девушка очнулась на прохладной земле. С трудом поднявшись на ноги, она вошла в заведение, которое совсем недавно разгромил её друг. Лужи крови и перемешенные трупы, точнее то что от них осталось. Вот ножка стула торчала из живота обезглавленного тела, а вот чьи-то ноги, казалось в шутку приделанные к стойке трактирщика. Том был весь в крови, но это его явно не волновало. Молодой человек попивал эль и катал чей-то глаз из стороны в сторону. — Т-том… — Что? — холодно кинул в ответ парень и кулаком раздавил глаз. Всё вокруг было наполнено частями тел, органами, разбитой и измельчённой мебелью, а алые капли крови капали даже с потолка, попадая на серое ситцевое платье девушки, которое медленно окрашивалось в бордо. — Ты как?.. — Я ничего не помню… — прошептал молодой человек. — Это всё сделал я?.. — Том… — Это всё я? Да? — на глазах русоволосого выступили слёзы отчаянья. — Успокойся, всё кончено, нам нужно торопиться, — девушку и саму трясло от ужаса, но она поняла, что если покажет это ему, то уже не сможет ничем помочь. — Ты не понимаешь, подобное уже было. — В смысле? — такое высказывание поставило молодую особу в ступор. — Помнишь, когда мы ещё жили в детдоме, ты спрашивала о моей прошлой жизни о том, что стало с моей семьёй? Так вот, я не помню. Мы сидели за столом: я, мама, отец и младшая сестра. А потом… я очнулся весь в крови, вокруг выпотрошенные тела и я не нашёл ничего лучше, как просто продолжить трапезу, в компании трупов родных. Я сидел и ел пирог, пропитавшийся кровью, попавшей на него, а рядом лежала голова матери, которая его совсем недавно приготовила и…и... — Том зарыдал от безысходности. Ему было противно от самого себя и он хотел спрятаться, но у него не было возможности это сделать. У девушки просто не укладывалось подобное в голове. Она не могла поверить, что этот милый, улыбчивый парень, в которого она была влюблена, который был душой любой компании и без конца шутил был убийцей. Он убил свою семью! Верить в это отказывалось сердце, но вот здравый смысл давал ясно понять, что человек который буквально измельчил тела сорока мужчин и остался без единой раны, вполне мог убить и своих родных. Дикие женские крики донеслись с улицы. Обернувшись друзья поняли, что опоздали — в дверях стояла разъярённая толпа. Женщины бились в истерики собирая своих мужей по кускам, а юноши подоспевшие на крики были во все оружия.***
Погоня длилась три дня. За эти дни молодые люди не решались заговорить вновь, да и сил у них уже не было. Они были подавлены и измотаны происходящим. На третий день, когда они остановились у берега реки, чтобы отдохнуть, девушка наконец-то осмелилась заговорить и задала терзающий её все эти дни вопрос. — Ты винишь себя в их смерти? В смерти семьи? Молодой человек долго молчал, смотря бездонными глазами в глубь бурлящей, мутной реки, а потом ответил, тихо, будто бы желая, чтобы это была ложь которую никто не услышит, — Да… больше некому было совершить подобное в тот день. И снова нагнетающее молчание, которое было прервано тем же шёпотом Тома. — Знаешь… Что шесть лет назад, что три дня назад, этот провал заполняется странными воспоминаниями, похожими на сон. Я просыпаюсь в полном мраке и начинаю бой с какой-то тварью. — В том месте где ты просыпаешься тихо и холодно? — Да… И вновь молчание поглощает собой всё. В тот день они больше не разговаривали. И в следующий, и спустя неделю. Казалось бы теперь друзьям нечего скрывать, но именно теперь они боялись друг друга. Том боялся предательства, а девушка смерти от рук всё ещё любимого ею человека. Прошло не мало времени прежде чем они смогли наконец-то нормально поговорить, но даже после этого, из памяти рыжеволосой не исчез этот дикий оскал парня. А ещё, она не могла забыть слова услышанные во сне, пока была без сознания: «В конце концов, люди перестанут мне платить своими жизнями за твою…»