«Странная музыка, но раз уж ты просила послушать что-нибудь со словами это не самый плохой вариант».
«Тут я должна была разораться? Не дождешься (я очень нагло улыбаюсь)!»«А ты умеешь улыбаться иначе?»
«ЗАСРАНЕЦ! Ну когда ты сходишь с нами в бар? Ты обещал не мне! Ты обещал Варрику»…«Я постараюсь на этих выходных. В прошлые пришлось поработать»…
«Как тебе там? Нравится? Ты говорил, что Джерри отличный начальник».«Монотонно, но если в плеере играет что-нибудь хорошее, день пролетает незаметно».
«А ты пробовал пончики с шоколадом в той кофейне Мэлвинс?»«Нет»…
«НЕ пробуй. Я испачкалась»…«Ты же вспыльчивая. Пончикам это не понравилось»…
«Почему ты шутишь только в сети?»«Разве?!»
«Сходим на концерт?»«Все надеешься затащить меня в бар?»…
«Жажду увидеть, как ты танцуешь».«Я не танцую»…
Хоук доела пончик, в очередной раз капнув на стол жидкой начинкой. Руки испачкались, написать Фенрису ответ уже не было времени. Пока она оттиралась, зашла секретарша. Пришлось идти на совещание, которое продлилось до позднего вечера. После утомительного разбора полетов с начальством Изабелла отыгралась на магазинах, используя Мариан в качестве компаньона и водителя. До дома они добрались лишь к полуночи, и к тому времени настроение девушки резко изменилось. Из приподнятого оно перешло в депрессивно-мрачное, ведь замотавшись с мелкими делами, она даже не посмотрела на календарь. Наступило шестнадцатое мая. В этот день умерла её мама. Оказавшись в тишине спальни, и, наконец, избавившись от тесного делового костюма, Мариан зарылась под одеяло. Она совсем забыла о годовщине… Ей не хотелось вспоминать, какими были те последние месяцы. Запах больничной палаты, бессонные ночи, проведенные возле кровати мамы, успокоительные, нервные срывы. Боль, которая должна была прекратиться, но становилась всё сильнее. Девушка словно ходила по лезвию. Ей было стыдно, ведь единственное, что приходило в голову при мысли о матери сейчас, были те жуткие дни. Она совсем не помнила её счастливой. В груди заболело. Хоук свернулась калачиком, пережидая, пока пройдет спазм. Когда стало чуть легче, она поднялась и настежь распахнула окна. Затем подумала о бутылке виски на кухне, но, прислушавшись, решила подождать, пока Изабелла уйдет спать. Подруга точно не одобрила бы такое поведение. Но помочь изгнать образ больной, умирающей мамы мог только алкоголь. Хоук снова легла на кровать и уставилась в потолок. Девушка помнила каждое мгновение. Как она угасала, день за днем, все ближе и ближе к смерти. Отвратительный писк больничной аппаратуры, исхудавшее тело, сухая кожа и потрескавшиеся от лекарств губы. Всё было необратимо. Всё вело к одному лишь концу. И знать об этом было худшим из всех возможных кошмаров. Экран мобильного загорелся, пришло оповещение о новом письме. Хоук сделала над собой усилие, поднимаясь и усаживаясь за стол перед ноутбуком. Пока загружалась операционная система, девушка бездумно пялилась в окно, барабаня по столу пальцами. Подул ветер, теплый и влажный, прямо как и тогда. Почему, когда природа пробуждалась ото сна, и за окном грело яркое солнышко, её мама была вынуждена проводить дни, наблюдая дневной свет, даже не в силах подняться с постели? Безысходность и мрак с каждым днем окружали все теснее. Хоук приползала домой и падала на пороге. Рыдая, она била кулаками пол, тряслась всем телом, кричала, и задавала всей вселенной лишь один единственный вопрос. «Почему?» Липкий холод забрался под футболку, спина Хоук покрылась мурашками. Она нахмурилась.«Решил поиграть с кошкой, придя с работы. Себастьян нашел еще один повод прочитать мне мораль. Приклеивать к брюху животного скотч было плохой идеей. Все из-за тебя»…
Хоук хотела улыбнуться, но не смогла. Она подумала, что оставлять сообщение без ответа было бы невежливо и потому, спешно застучала пальцами по клавиатуре. «Завтра не смогу тебе написать, меня не будет на работе. Есть кое-какие дела… Не мучай кошку, она хорошая. Мои идеи не следует воплощать в жизнь так незамедлительно, я просто пошутила»… Ответ пришел почти сразу же. Видимо Фенрис тоже сидел перед компьютером.«Как ты? От тебя не было писем, я подумал, что-то случилось».
В глазах защипало, Хоук несколько раз моргнула, чтобы успокоиться. Ей нужно было кому-нибудь выговориться. Фенрис. Ей вдруг захотелось оказаться с ним рядом, обнять, ощутить его запах, почувствовать себя защищенной. Рядом с ним всё казалось спокойно. Исчезало давящее чувство страха одиночества, боязни собственных мыслей и этих тоскливых, душераздирающих воспоминаний. Ей было нужно рассказать ему обо всем этом. Вот только она не знала как. Ладони замерли над клавиатурой. Опыт подсказывал, что говорить надо прямо, но сердце тревожилось, что он не поймет. Или не захочет знать, в конце концов, у парня и без нее хватало скелетов в шкафу. «Как бы ты поступил, если бы сегодня настал худший день твоей жизни?». Она отправила письмо и удобнее устроилась на крутящемся стуле. Ответ не заставил себя долго ждать. За несколько недель ей приходилось вычищать почтовый ящик вот уже два раза. Фенрис не пользовался никакими другими способами общения в сети, и Хоук не хотела настаивать, подстраиваясь под его возможности.«Если сегодня худший день, завтра будет лучший?»
Мариан прерывисто вздохнула. Ей так хотелось, чтобы он понял… Без этих глупых намеков, без иносказаний и метафор. Она бы позвонила, чтобы услышать его голос. Бархатный, тихий и такой успокаивающий… Они виделись две недели назад, а ей казалось, что прошла уже целая вечность. Но сказать об этом прямо было неловко.«Что-то случилось? У тебя все хорошо?»
Пока она думала, Фенрис успел написать еще. Хоук крутанулась на стуле, а затем сильно потерла лицо руками. Сил больше не было. Фенрис был нужен прямо сейчас. «Давай встретимся?» Мариан сомневалась, отправить ли ей этот вопрос. Но палец дрогнул, кликнув кнопку мышки, и письмо все же ушло.«Забегаловка Мэлвинс еще работает?»
«Она круглосуточная, а почему ты спросил?»«Попробуем пончиков с шоколадным кремом?»
В тот же момент в открытое окно вдруг ворвался резкий порыв ветра. От неожиданности Хоук вздрогнула. Перспектива провести ночь в кафе в компании Фенриса была явно лучше бутылки виски в пустой комнате. Они договорились отправиться туда сразу же. Мариан не хотелось ехать на машине, и она вызвала себе такси. Парень ждал её возле входа. Приближаясь, девушка изучила, как он одет. По-прежнему укутан, с ног до головы, чтобы не было видно тела, правда, вместо теплой куртки − черная водолазка с высоким горлом. А на голове все та же шапка. ― Сними, ― девушка решила не церемониться и неожиданно сдернула её. Наэлектризованные волосы на мгновение встали дыбом, и Хоук улыбнулась, разглядывая его растерянное и удивленное лицо. ― Ты же не просто так срываешься поесть пончиков? ― скептически спросил он, приглаживая пряди ладонью. ― Нет, я люблю поесть после полуночи, ― съязвила Хоук, толкая стеклянную дверь в заведение. ― Говорят, это помогает для фигуры. Фенрис хмыкнул, Мариан выбрала столик в самом углу. Кроме них было еще несколько посетителей, в основном молодежь, скорее всего, какие-то студенты. Подошел официант, девушка отвлеклась, чтобы сделать заказ. Парень вертел в руках причудливо сложенную салфетку. ― Как прошел твой день? ― наконец, спросил он. ― И что случилось? ― Почему ты спрашиваешь? ― наигранно удивилась Мариан. ― Потому что вижу, с тобой что-то не то. ― Разве?! ― Хоук посмотрела по сторонам, и заговорила на тон ниже. ― Как ты это определяешь? Фенрис отложил салфетку и пристально посмотрел ей в глаза. От такого приёма самообладание Мариан сделало ручкой, и девушка сдалась. ― Я буду честной, но хочу заключить с тобой сделку. ― В бар не пойду, ― Фенрис улыбнулся уголком рта. ― Не об этом речь, ― Хоук отвлеклась, помогая официанту с тарелками. Пахло восхитительно. Она отпила горячий кофе, ― сначала попробуй. Парень сосредоточенно осмотрел тарелку, затем взял один пончик и поднес его ко рту. Мариан замерла в предвкушении. Случилось то, чего она ожидала. От укуса начинка потекла во все стороны, и Фенрис испачкался в шоколаде. Его смущенное лицо выглядело невероятно мило. И Хоук была готова любоваться им вечно, но, вовремя одумалась и протянула парню салфетку. ― Признайся, ты только за этим сюда и шла? ― ворчливо поинтересовался он. Мариан покачала головой и снова посерьезнела, вспомнив о цели визита. ― Пари, ― начала она, ― заключается в том же, что и раньше. Я рассказываю тебе, ты рассказываешь мне. Идет? ― О чем на этот раз? ― Фенрис отложил недоеденный пончик и взялся за кружку с кофе. ― Я сказала, что сегодня худший день, потому что… Это правда так. ― Что случилось? ― В этот день умерла моя мама, ― Хоук опустила голову и принялась разглядывать собственные ладони. Так было легче. Рассказывая Фенрису о своем прошлом, она словно смотрела на себя со стороны. Переживания проносились мимо, как кадры из какой-то всеми забытой хроники. «О случившемся у тех, на кого наплевать даже Богу», – подумалось Хоук, и она вяло поморщилась. ― Мне говорили, что должно пройти время… Но времени никогда не бывает достаточно, ― закончила девушка. ― Дыра в груди не зарастает… А в этот день, она как будто снова чуточку шире, чем обычно. Словно её что-то разрывает изнутри. Фенрис допил кофе. К пончикам он больше не притронулся. ― Ох, прости, ― Мариан только сейчас заметила их нетронутые тарелки. ― Ну и беседу завела… В таком-то месте, ― она нервно огляделась по сторонам. Ей стало стыдно. Фенрис скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Его взгляд переместился в окно: мимо кафе по освещенному тротуару до сих пор проходили люди. Кто-то торопился успеть на последний поезд в метро, кто-то наоборот, только начинал вечер. ― Моя мама пропала, ― вдруг подал голос он. ― Как это? ― Хоук непонимающе наклонила голову. ― Я не слышал о ней с тех пор, как мне исполнилось восемь. ― С кем же ты жил? ― Хоук с интересом подалась вперед. ― С дядей, ― тихим голосом произнес парень. Мариан показалось, что Фенрис вздрогнул. Воцарилась неловкая пауза. ― Какой она была? ― спустя минуту поинтересовалась Мариан. ― Кто? ― невпопад спросил Фенрис. ― Твоя мама, ― девушка заметила, что парень замыкается в себе всякий раз, стоит заговорить о его прошлом. ― Какой ты был, когда был маленький? ― она расширила рамки, подумав, что так будет легче узнать о нем хоть что-нибудь. ― Я был… ― Фенрис замешкался и закусил губу, словно старался найти подходящее слово. Но затем вдруг нахмурился и добавил, ― я не помню. Снова тупик. Хоук чувствовала себя так, будто билась в глухую, непроницаемую стену. Как скоро ей это наскучит? Разве она не открылась ему, рассказав о себе? Почему он не ответил взаимностью, как в коттедже у Варрика? ― Ты мало помнишь из детства? ― Хоук решила не сдаваться. ― Мало, ― лаконично ответил парень. ― Совсем? ― Мариан запнулась, ― то есть ты не помнишь, как ты учился, где любил гулять? Твою любимую песню? ― Фенрис снова отрывисто мотнул головой. Девушка растерялась. Что-то в его поведении выглядело абсолютно несуразным! Словно кто-то вырвал целый кусок памяти. Но спросить, так ли это, напрямую она стеснялась. ― А что насчет твоей мамы? ― Хоук сделала еще одну попытку. ― Я мало что помню о ней. Мариан опустила руки, в прямом смысле вытянув их вдоль тела и откинувшись на спинку стула. ― Это плохо? ― Фенрис вдруг повернул голову в ее сторону и посмотрел прямо в глаза. Он выглядел виноватым. ― Нет, ― Хоук оторопела, ― это просто… немного грустно. ― Я не видел её, Мариан. Очень давно. И сейчас, кажется, что я почти забываю. В конце концов, прошло столько лет. ― Иногда я тоже боюсь забыть, ― Хоук потерла виски пальцами. В затылке противно ныло, но она не хотела отвлекаться на эту боль. Этот разговор был важен. ― Боишься забыть что? ― Фенрис наклонил голову, продолжая изучать её взглядом. ― Некоторые вещи, ― задумчиво ответила Мариан. ― Звук, когда она готовила завтрак внизу. Как она наносила помаду на губы. Так осторожно… ― Хоук закрыла глаза, погружаясь в воспоминания. ― Я помню, она использовала духи с ноткой ландыша. И когда она обнимала меня маленькую, я вдыхала его запах глубоко в себя… ― Мариан показалось, что рядом и впрямь запахло цветами. Она подняла голову. ― И я помню, перед тем, как я ложилась спать, она шептала мне на ухо: «Когда ты загадываешь желание неважно, кто ты. Все, что желает твое сердце когда-нибудь исполнится»… В кофейне было тихо, уборщица начала мыть полы, официант вытирал столики в другом конце зала. Хоук закрыла глаза, вспоминая, как Лиандра пела колыбельную, покачивая и успокаивая капризных близнецов в руках. ― Фенрис? ― М-м? Мариан зажмурилась и расслабила руки, положив их на стол. ― Спасибо. ― За что? – шепотом спросил он. ― За то, что я вспомнила, ― Хоук улыбнулась. Ей казалось, она будто во сне. Лиандра сидела возле кровати и осторожно гладила её непослушные длинные волосы. Мариан начала коротко стричься с тех пор, как её не стало. Словно назло… ― Я так хочу, чтобы ты была здесь, ― девушка услышала свой тоненький голосок. Лиандра улыбнулась и взяла её за руку. Осторожно, проведя по ней кончиками пальцев, она переплела их и легонько сжала. ― Если у твоей мечты есть сердце, то, какой бы она не была, это осуществимо. Просто загадай желание, как делают все мечтатели. Парень проговорил это так тихо, что Хоук не разобрала грань реальности и видения, в которое, на мгновение, погрузилась всем своим естеством. Приоткрыв глаза, она почувствовала что-то холодное возле руки. Фенрис коснулся её осторожно, почти с опаской. ― Откуда ты знаешь эту колыбельную? ― Хоук притворилась, что не смотрит. ― Ты удивишься, если скажу, ― начал он. ― С того дня, что мы встретились, я не перестаю удивляться, ― пробормотала Мариан, и Фенрис отпустил её. Лишь после этого она осмелилась открыть глаза. ― Так откуда ты знаешь? ― она увидела, что парень сосредоточенно смотрит на её ладонь, оставшуюся на том же самом месте. ― Мама пела её и мне, ― проговорил он и улыбнулся.