Это были мы

― Как это нет документов? ― Донник удивленно вскинул брови. Затем отложил шариковую ручку и звонко хрустнул пальцами, разминая суставы. Он ждал вразумительного ответа. Полицейский участок располагался в старинном здании, высокие окна с рамами из двойного стекла плохо пропускали воздух. Здесь было жутко душно, пахло крепким мужским потом, кофе и сигаретами. Донник провел их к себе в кабинет, так как в приёмной было слишком много народу. Фенрис и Хоук сидели напротив него перед массивным столом из темного дерева, сплошь заваленным какими-то бумагами и папками. Парень разглядел в руках полицейского несколько квитанций. Единственное, чего не хватало этому доблестному служителю порядка − его документы. ― Айди, водительские права? Карточка социального страхования? ― начал перечислять Донник. ― Ты неправильно меня понял, ― тут же прервал Фенрис. ― Я просто не ношу их с собой, они дома. Хоук занервничала. По её взгляду стало понятно, что девушка ему не поверила. И правильно сделала, он действительно был никем и не имел ничего из вышеперечисленного. Даже в глаза не видел. ― Ладно, ― Донник вздохнул и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Воздух на улице прогрелся до тридцати градусов в тени: стояла невиданная для конца мая жара. Фенрис рассчитывал на это − полицейский выглядел уставшим и измотанным. ― Ладно! ― Донник махнул рукой и подвинул квитанции со штрафами в их сторону. ― Оплатите потом, и так дел по горло, ― он покачал головой. ― Три отчета! Шеф с меня шкуру спустит, если не закончу к обеду! ― Донник, огромное тебе спасибо! ― воскликнула Мариан, спешно убирая бумаги к себе в сумочку. ― Учти, Авелин нам всем голову оторвет, если узнает, ― мужчина укоризненно покачал головой. ― На вашей совести! ― он приподнялся и пожал Фенрису руку. ― Ну, бывайте! Мариан тепло улыбнулась, легонько чмокнула Донника в щетинистую щеку и направилась к выходу. Фенрис последовал за ней, гадая, какие вопросы могут ждать его на улице. ― Без документов, ― начала она, едва полицейский участок исчез за углом. Мариан припарковала автомобиль в тени переулка, сейчас Фенрис по достоинству оценил этот поступок. В салоне машины в сравнении с улицей было гораздо прохладнее. ― Где они? ― по лицу Хоук пробежала тень. Стало понятно, что она выдержит еще минуту-две, чтобы потом засыпать его вопросами. Фенрис потер лицо руками, зевая. ― Ты что-то говорила о кофе? ― спросил он с надеждой. ― Хорошо, ― Мариан включила кондиционер и вырулила на дорогу. ― Заедем, возьмем на вынос. А потом ты всё расскажешь. Идёт? ― она бросила на него быстрый взгляд, не забывая при этом следить за дорогой. ― Идёт, ― согласился парень, разглядывая улицу исподлобья. Он не хотел вспоминать и рассказывать о себе, но понимал, что Хоук имела право это знать. Особенно сейчас. Мозги после вчерашнего отказывались соображать, он словно тонул в океане новых впечатлений, захлебываясь эмоциями, которые едва отличал одну от другой. Девушка, сидящая рядом, за одну ночь стала для него ближе и дороже, чем он мог себе представить. Они были близки… Чёрт возьми, а если бы она не побежала за ним вчера, что бы произошло? Если бы она осталась с Андерсом… Фенрис не заметил, как сжал ладонь в кулак. Он был слишком неосторожен… Позволил вспыльчивости взять верх над разумом, погрузился в состояние, которого так боялся и стремился всеми силами не допустить. Девушка, сидящая рядом, вытянула его из болота, в которое он добровольно залез. И сейчас, благодаря её другу, он даже умудрился отделаться от процедуры определения личности! По настоянию Мариан, пришлось заехать в магазин одежды. Хоук сама выбрала и оплатила ему новую футболку: Фенрис предпринял несколько попыток отговорить, но девушка осталась непреклонной. Переодевшись прямо в примерочной и выйдя на улицу, Фенрис сдался и мысленно согласился с тем, что при такой жаре, наличие футболки являлось неоспоримым плюсом. Мариан намеренно привезла их на ту же самую набережную. ― Похоже, это становится своеобразной традицией, ― весело заметил Фенрис, когда они вышли из машины. Хоук ничего не ответила. Обойдя автомобиль, она направилась в сторону лестницы, ведущей к воде, и загадочно улыбнулась. Фенрис нес подставку с двумя стаканчиками дымящегося напитка. Аромат кофе бодрил, парень чувствовал усталость. Не столько из-за драки, сколько из-за произошедшего после неё… Начинать разговор о своем прошлом отчаянно не хотелось. Хоук села на лавочку и сладко потянулась. Фенрис опустился рядом и протянул ей кофе. ― Ну и погодка, ― Мариан подняла глаза вверх. Над ними возвышались густые ветви какого-то декоративного кустарника. ― Хорошо, что мы в тени. Она придвинулась ближе и столкнулась с Фенрисом плечом. Затем отпила немного из стаканчика, подула, чертыхнувшись, что ей горячо. Какое-то время они сидели молча. Сейчас эта странная, незримая глазу связь ощущалась еще лучше. Фенрис чувствовал её собственной кожей. Мариан болтала ногами, разглядывая горизонт, и тихонько напевала под нос какую-то песенку. Он смотрел в ту же сторону: видел чаек, которые охотились в прибрежных водах, а также несколько небольших кораблей. С Хоук можно было молчать, и при этом, ему продолжало казаться, будто они разговаривают. Фенрис переложил стаканчик в другую руку, а свободной приобнял девушку. Мариан в ту же секунду расслабилась и положила голову ему на плечо. ― Когда мне было восемь, на моих глаза убили одного человека, ― вдруг начал он. Хоук вздрогнула, но промолчала. ― Я жил в общине, ― Фенрис продолжил. ― Знаешь, я помню восемь одинаковых деревянных домиков, с абсолютно идентичным интерьером в каждом из них. Мне было не так много лет, чтобы вдаваться в подробности, но достаточно знания, что все игрушки у нас общие, а гулять отпускают на целый день. Каждая семья в общине ухаживала за всеми детьми, как за родными… К примеру… я мог прийти в любой дом и попросить еды. И просьба тут же выполнялась. Для меня не было никакой печали или тревоги. Я жил, как самый обычный, счастливый мальчик. Но в один день все изменилось. ― Что же произошло? ― тихонько поинтересовалась Хоук. ― На улице начали шептать, ― Фенрис прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. ― Я помню голоса людей, твердящие, что сегодня будет вынесен приговор. Свершится кара небес или что-то в этом духе. И мне стало любопытно. Когда настал назначенный день, все соседи отправились к месту вынесения того приговора, а я внезапно обнаружил, что шагаю вместе с толпой. События произошли на песчаном берегу речки, недалеко от нашего излюбленного места для игр. Собрались все жители общины, другие дети, не считая меня, пытались пробраться в первые ряды. Мальчишки спорили, что будут делать с обвиняемым… Несколько человек вышли вперед, за ними стояла женщина, я не видел её лица, оно было сокрыто под странной конусообразной шляпой с вуалью. Потом неизвестно откуда появился человек, который говорил громко и резко, я испугался, в его голосе зазвенел металл, и мне вдруг отчаянно захотелось убежать. Но кто-то из друзей заметил, стали дразнить трусом, поэтому я остался смотреть. Женщину обвиняли в воровстве, якобы она украла овощи с наших грядок, для того, чтобы у её семьи было больше еды, чем у остальных. Мужчина со страшным звонким голосом говорил, что она нанесла урон общине, преступление было совершено с намерением пошатнуть устои, нанеся оскорбление нашему Лидеру. Люди кругом кивали головами и со всем соглашались. Мужчина отчеканил, что обвиняемая приговаривается к смерти, а казнь будет совершена незамедлительно. Я не успел даже шагу ступить, как он вдруг схватил меня за ухо и велел внимательно смотреть. Сообщил, что перед нами какие-то каратели: они привязали приговоренную к деревянному столбу, на уровне глаз, груди и ног. Достали оружие. Мужчина сказал, что эти люди должны были выпустить по три пули, в каждое из мест, где она привязана. Всего получалось девять, сверху вниз. Он говорил быстро, голос звенел в ушах, и мне приходилось все внимательно слушать. Едва я пытался отвести взгляд, как он тянул меня за ухо так больно, что слезились глаза. Дети рядом были напуганы и взбудоражены готовящимся событием. ― И они выстрелили? ― голос Хоук дрогнул. Она взяла Фенриса под руку, крепко сжав ладонь на его предплечье. ― Кто-то в толпе вдруг сказал, что у этой привязанной женщины есть сын. Другой добавил, что маленькая дочь. Каратели призвали к тишине, а я подумал, что мне будет жаль этих детей, ведь они не смогут слушать на ночь сказки. Моя мама знала самые замечательные. Пока я размышлял, прозвучало три выстрела. Голова. Грудь. Ноги. ― Фенрис замолк, сглотнул застрявший в горле ком. Говорить об этом оказалось на удивление легко, до последнего мгновения. Он сделал над собой усилие и продолжил. ― Голова раскололась, словно бутылка с водой. Кровь смешалась с грязью и песком, почти добрызнув до зрителей. Мне показалось, что меня стошнит, я вывернулся из цепкой хватки мужчины и рванулся в сторону. Но меня толкнули вперед. ― Зачем они это сделали? ― почти беззвучно прошептала Хоук. ― Чтобы я увидел расстрелянную. Получше разглядел и понял, кто это. Хоук застыла, не дыша и не двигаясь. Фенрис знал, что она поймет. Ему не хотелось подтверждать догадки вслух, острая боль, пронзившая тело, отозвалась в старых шрамах. Он снова переживал случившееся. ― Господи, ― выдохнула девушка. ― Ты говорил, что она пропала. ― Я так думал, Мариан. Так было легче, чтобы… ― он вздохнул. ― Я был ребенком. Мне было легче поверить в то, что моя мама пропала. Воцарилась тишина. Стаканчик в руке Хоук наклонился и чуть не выпал. ― Я любил читать, ― вдруг заговорил парень. ― Я читал всё, что видел: романы, философские и исторические труды, даже речи нашего славного Лидера. С тех пор, как Наставник выбрал меня в качестве ученика, я имел возможность тайком брать книги. Конечно, если бы он узнал, то немедленно преподал бы мне хороший урок. Но я постарался сделать так, чтобы он даже не подумал об этом. С тех пор книги стали спасением. Я хоть и не думал, но все равно отчаянно искал ответы. На вопросы, которые боялся озвучивать вслух. ― Что это была за община, Фенрис? ― Не знаю. Мы переехали сразу после той… публичной казни. Мужчина, который держал меня за ухо, заставляя смотреть, оказался впоследствии моим Наставником. Меня и еще нескольких мальчиков привезли в какое-то здание из мрачного серого камня. На его территории раскинулись пышные сады, всюду располагались клумбы с цветами, имелся большой фонтан перед главным входом. Это была школа. Та самая, за пределы которой я не выходил. ― Фенрис покосился на Мариан. Её ресницы слегка подрагивали, ветер растрепал волосы на лбу, но девушка не поправляла их. ― Там нас учили, что за стенами – царство ада и беззакония, кругом рыскают звери, убивающие за еду, а мы должны стать воинами света, чтобы искоренить несправедливость и восстановить порядок. Так я познакомился с организацией «Новый путь», в которую мне надлежало вступить, после окончания образования. ― Чему же вас учили? ― Хоук подняла голову и размяла затекшую шею. Фенрис заметил, что она заметно побледнела, хоть и старалась не подавать виду, что напугана или удивлена. Её профессия здорово способствовала сохранению самообладания. ― Что есть очищение, к которому нужно стремиться, и наказание, которое следует за непослушанием. ― Фенрис выкинул допитый кофе в урну рядом со скамейкой. ― Эти шрамы.. они… ― Хоук посмотрела на его плечо. Из-под рукава футболки виднелась одна из отметин. ― Угу, ― он кивнул. ― Это наказание. ― За… непослушание? ― Мариан нахмурилась. ― Что же ты делал? ― Когда я был маленьким, за нами не следили. Но когда мы подросли, нас разделили и поселили в разные комнаты. Наставник занимался с каждым в отдельности. По утрам поднимались с рассветом. Читали молитвы, обливались холодной водой. Занимались физкультурой. Мне становилось все сложнее добывать книги. Несколько нашли под матрасом в кровати. В тот же день я испытал, что такое кнут. Избивал меня лично Наставник. После этого я провел в запертой комнате без окон около двух суток. ― И ты… все равно не слушался? ― Возможно я был излишне упрямым… Но кошмары, в которых я видел браслет матери на руке расстрелянной женщины… заставляли меня много думать. ― Фенрис скрестил руки на груди. Он перестал смотреть на Мариан и уставился на спокойные волны залива. Говорить стало гораздо легче. ― Я нашел в ящике стола Наставника радиоприемник. Наверное, он слушал его в перерывах между занятиями. Я выбирался из комнаты по ночам, доставал его и слушал до тех пор, пока руки и ноги не застывали от холода. Мне приходилось прятаться под столом в трусах и майке, включая звук на минимальную громкость и прикладывая приёмник прямо к уху. ― И тебя снова поймали? ― Мариан наклонилась вперед, уперлась локтями в колени и положила голову на ладони. ― И тогда и после… Много раз. Наставник называл меня выродком. Все время говорил, что меня подпортила чья-то дурная кровь… ― Как ты сбежал? ― вдруг спросила она. ― Как ты… решился на это? ― Я понял, что живу в изоляции от внешнего мира еще когда был совсем маленьким. Мы слышали истории о том, что происходит за пределами нашей общины. В основном эти истории сводились ко всяким ужасам. Оказавшись в школе и по-прежнему не видя вокруг новых людей, первое время, я активно восполнял тягу к знанию при помощи книг. Когда Наставник пронюхал, каким образом я тащу их из кабинета, ― стал обыскивать меня до и после занятий. Уже тогда в мою голову закралась мысль о возможности… уйти. Я не думал, что это побег. Слушая радиоприемник, я стал запоминать названия. Кажется, это была какая-то местная волна: диктор говорил о погоде и событиях на дороге. Я знал, что где-то рядом есть железная дорога. По ночам до нас доносился стук колес проезжающих мимо поездов. ― И ты сбежал вот так? Вслепую? Никто не помог? ― недоверчиво поинтересовалась Хоук. ― Я смог вырваться случайно. Это случилось на занятиях по физкультуре на улице. Какой-то парень упал с турника и рассек голову: мы выбежали из раздевалок на крики, вокруг собралась толпа, кто-то послал за медсестрой. А я вдруг посмотрел в сторону леса и… побежал. Сначала преодолел сад и скульптуры из кустов. Потом наткнулся на высокую изгородь. Перелез, больно расшибся, но побежал дальше. Через, наверное, минут пять до меня дошло, что я делаю… Кажется, я начал громко смеяться… Спустя какое-то время, закололо в боку, я замедлился. Плутал по зарослям, вышел на проезжую часть. Штаны порвались, когда я упал, щека и лоб кровоточили, во время бега я не замечал хлеставших по лицу веток деревьев. На дороге показалась машина… ― Ты поймал попутку? ― Мариан обернулась. В её глазах заиграл огонёк соучастия… Девушка словно переживала эту историю вместе с ним. ― Нет, ― парень грустно улыбнулся. ― Я не знаю, что бы случилось, заметь меня та машина. Что-то толкнуло меня обратно в лес. Я спрятался в тени деревьев и оказался прав. Машина следовала из школы, в ней находились люди, которых я знал. Они искали меня. ― Что же ты сделал? ― Шел вдоль дороги, прячась в подлеске, пока не стемнело. Ближе к ночи вышел к заправочной станции. Помню, что не мог и рта раскрыть, язык присох к небу, страшно хотелось пить. Адреналин давно испарился, накатил страх и осознание того, что я натворил. Я понял, что пути назад нет. ― И что ты сделал? ― Напился водой из колонки, рядом с мойкой для машин. Увидел грузовик… и водителя. Он был в магазинчике при заправке. Я залез под брезент, спрятался среди ящиков, нашел какое-то тряпье, чтобы накрыться. И уснул. ― Уснул? В таком-то положении? ― Я шел до ночи, почти не чувствовал ног. Тело сдалось, даже несмотря на страх пережитого. ― А когда проснулся, грузовик уже привез тебя куда-то? ― Хоук вдруг поежилась. ― Надеюсь не обратно… ― Нет, ― усмехнулся парень. ― Я оказался в городе. Один, посреди захолустной провинции, абсолютно не знающий куда идти и напуганный перспективой возможной погони. ― Что было дальше, Фенрис? ― Дальше? ― парень задумался. ― Дальше началась новая жизнь.