пока город спит

Город спит, а Юнги бодрствует, пытаясь заполнить белые листы синими чернилами и, кажется, легче все послать куда подальше, но он продолжает. У Юнги тысяча тысяч мыслей и еще к тому, потому что он хочет построить общую картину мира, а она слишком сложна и как-то вообще не идет. Вымученные строки ложатся на бумагу на автомате и не совсем так, как хотелось бы. Из ниоткуда появляется Чимин, словно вырастает из воздуха, совсем тихий, неприметный даже, но не менее вносящий свое тепло куда-то в область грудной клетки, только тем, что он дышит и уже становится все не так плохо, даже безумно хорошо. Мысли из мимолетных и непостоянных превращаются в более стабильные, строятся по полочкам, раскладываются по стеллажам с подписями и текста приобретают осмысленность под размеренное дыхание Чимина. Между ним и Чимином целое ничто и слишком много всего. Слишком много проведенных дней вместе, слишком мало только вдвоем, слишком много улыбок, слишком мало только для них. Чимин где-то там за его спиной сонными глазами наблюдает и четко дает понять, что он не уйдет. Он принципиальный. Юнги знает его наизусть. И вот ни черта тут не любовь, а больная отравляющая привязанность. Чимин дает Юнги особенное имя и привязывает к себе так крепко, просто нестерпимо, что дышать невозможно, потому что осечка и ты на дне. Юнги рассудительный и сдержанный, его не так просто сломать, но Чимин ломает, как грифель карандаша при сильном нажатии; Юнги рассыпается в мелкую крошку, потому что шлет привязанность и болезненность и размышляет о чувстве. В это время, пока город спит, а Чимин рядом, чернил он не жалеет, а стихи выходят даже более, чем хорошими.