Странная жизнь Узумаки Наруко

Наруко Забежав в уборную, я тут же сполоснула лицо. Тяжело дыша, я пыталась понять, как такое произошло. Почему я отреагировала на метку? Ведь Курама должен... Кабуто! Ах, этот очкарик недоделанный! Значит, как новая?! Да чтоб тебя! Со всей силы я ударила кулаком о стену возле зеркала. Ненависть переполняла меня. Значит, все было подстроено с самого начала. Пока я буравила взглядом свое отражение, мне показалось, будто вместо злости там появилось недавнее безумие. Отскочив от зеркала и забившись куда подальше, я стала усиленно думать, что мне делать. Появиться там? Нет, не выход. Я только избавилась от ненависти в глазах жителей, а что теперь? Теперь их будет охватывать страх, и мне от этого будет хуже. Слезы потекли по щекам. Даже Саске не использовал эту проклятую метку! Я такая слабая! Я не хочу так жить... - Не говори так. - Курама? - Прости, это я виноват. - Ты ни в чем не виноват. Ты ведь не мог... - Мог. Когда ты спала, этот очкарик ослабил контроль моей чакры над меткой. - Уже ничего не изменить. - Ты права. Да, было горестно осознавать, что нас обвели вокруг пальца. Более менее успокоившись, я продолжала сидеть на полу, обняв свои коленки. Внезапно кто-то зашел в уборную и положил на мое плечо ладонь. Подняв заплаканные глаза, я увидела Какаши-сенсея. Ну вот. Отвернувшись, я заметно погрустнела. Стыдно что ли? А с чего вдруг? За то, что смогла заинтересовать этого змеиного гада? Какаши сел на корточки возле меня и спросил: - Что произошло в лесу? Минута молчания. Я думаю, рассказывать ему или не надо. Сказать, что случайно сорвалась на Кибе? Нет, думаю своему учителю можно все рассказать. - Орочимару на нас напал. Он поставил эту метку сначала Саске, а потом и мне. Сначала было жутко больно, но Курама смог подавить её своей чакрой. - И почему же метка сработала? - Когда мы были от башни в нескольких часах ходьбы, нам повстречался Кабуто, и он меня слегка «подлечил». Я никуда отсюда не выйду, - уже уныло сказала я, показывая свои твердые намерения никуда не выходить. Какаши-сенсей вздохнул и, оттянув край футболки, посмотрел на маленькую змейку. Услышав негромкое, но емкое «Час от часу не легче», я вся сжалась. Ну почему все беды мира ложатся на мои плечи? Сначала потеря родителей и взросление в ненависти и злобе, потом вроде все уладилось, но нет! Обязательно нужно было сделать так, чтобы и этот мирок разрушился! Эта метка теперь как клеймо на мне. Так и хочется взять и вырезать её. Но, конечно, это ничего не даст. Ничего. Совершенно. Злость накатывает снова. Боже, да успокойся ты! Ты обычная, веселая девочка, которая, не смотря на все тяготы, выросла с добрым и всепрощающим сердцем! Ты должна каждый день встречать лучезарной улыбкой, показывая всем, что ты обычный и нормальный ребенок! Вот только сейчас эти слова совсем не поднимают мне настроения. Совсем. Вздохнув, я встала и пошла за Какаши-сенсеем. Вот только он повел меня не к трибунам, а куда-то в другую сторону. Вскоре я уже проходила обследование в госпитале. Не смотря на все мои протесты, мне пришлось терпеливо сидеть и ждать, пока медсестра закончит осмотр и начнет делать еще что-то. Потом она попросила меня чуть склонить голову набок, открывая доступ к проклятой метке. Что она там с ней делала, мне было не интересно. Спустя некоторое время она закончила и, что-то сказав Какаши-сенсею, ушла. Учитель подошел ко мне и что-то сказал. Я тупо смотрела на него и пыталась вникнуть в смысл его слов. Хотя одно я поняла - мне придётся некоторое время вообще не пользоваться чакрой, пока чакра Курамы не восстановится и снова не возьмет метку под контроль. В итоге Какаши сказал, что отмажет меня, а меня саму отправил гулять по улицам Конохи. Сказать, что я была рада - ничего не сказать. Мне было хорошо ходить по улицам, не ощущая никаких взглядов в спину. Ветерок трепал волосы, а солнце грело лицо. Может, пойти на горячие источники? А что, неплохая идея! Только я хотела зайти, как услышала такой, знаете, пошлый хохот, от которого мне стало не по себе. Посмотрев в сторону, я пошла на смех и увидела мужчину с белыми волосами, собранными в хвост. Удивленно посмотрев на мужчину, я подошла и сказала так громко, чтобы девушки в душевой услышали: - Дяденька, а не староваты вы для такого? Дяденька подскочил на месте, из душевой стали доноситься возгласы женщин. Тот запаниковал, а мне это принесло море удовольствия. Было прикольно смотреть, как мужчина в панике пытался что-то придумать, иногда поглядывая на меня. Но потом тот исчез с хлопком. Усмехнувшись, я решила поискать его. Конечно, без Глаз Эрагога было сложнее, но зато интереснее. В итоге я нашла предмет своего веселья и, тихо подойдя сзади, прошептала ему на ухо: - Нашла. Мужчина опять подпрыгнул, оглядываясь по сторонам так, будто у него там спрятан томик порнушки. А я откровенно ржала над реакцией беловолосого. Все же есть в мире такие смешные люди. Когда тот понял, что я его наколола, мужчина повернулся и хотел было что-то сказать, но в итоге просто удивленно посмотрел на меня. Я же, прекратив смеяться, тоже посмотрела на мужчину. Интересно, я его здесь не видела раньше. Спустя минуту я представилась: - Наруко. Узумаки Наруко. - Наруко? Эм... я Джирайя. Казалось, мужчина меня уже где-то видел. И знал, раз уж так отреагировал. - Неужели твой крестный пожаловал? - Крестный? - А, я тебе не сказал. Твой отец был учеником у Джирайи. Услышав сию новость, я тут же вскочила и не медля спросила: - Так ты тренировал моего отца?! - Откуда?.. - Вы только не пугайтесь, но мне Курама сказал. - Курама? А кто это? Я хитро улыбнулась и сказала: - Это лис. Похоже, он понял все по одному лишь слову «Лис». В следующую минуту на его лице отразилось столько эмоций! Боже, это надо было видеть. На этот раз я улыбалась. Улыбалась настоящей и искренней улыбкой. Впервые за все годы моей жизни я была счастлива. Счастлива, что у меня все же есть родной человек. Пускай мы и не родственники, но он мой крестный, а это уже что-то значит. Вскоре мы с ним уединились, то есть пошли к водопаду, и там просто разговаривали. Там я все ему рассказала. Про свою нелегкую жизнь, про то, что пыталась сделать с собой, про Кураму, который спас меня и стал моим первым другом, про Учиху, который меня то бесит, то заставляет самой защищать, про экзамен и про Орочимару, и проклятую метку. На метке я замолчала. Снова злоба захватила меня с головой. Но позлиться на змеиного санина мне не дал мой крестный. Нежные объятья и шепот о том, что все хорошо, и я обязательно справлюсь с этим. Сидя сейчас возле него, мне стало тепло. Так хорошо мне не было никогда. Ненависть и злость пропали. Курама как-то сказал мне, что у меня слишком доброе сердце и, увы, оно не сможет ненавидеть долго и вечно. А я верю своему другу. Но теперь у меня есть тот, кто принял меня такой, которой я являюсь. Улыбка сама появляется на губах.