Подарочки для своих

Непокорная, такая еще маленькая и наивная, огненная и обжигающе-светлая Клэри, вот она, перед ним: волосы яркими рыжими прядями по плечам, в ярких зеленых глазах дрожат слезы, руки, сжатые в кулаки, выставлены перед собой. Она готова биться до последнего вздоха, да. Но о чем она не смеет плакать? Джонатан Моргенштерн знает ее секрет — она сама же и нашептала ему его, глупая маленькая Клэри, сама же вложила она своему мучителю и палачу оружие в руку, а рука его не дрогнет никогда. Он не знает жалости, и пощаду дарить не привык. Но с Клэри ведь все иначе, верно? С Клэри они играют в особую игру, которую он сам для них выдумал, для которой буквально создал целый новый мир, и в этом мире они наконец смогут принадлежать друг другу без остатка. В их мире не будет ни матери, разделяющей их на добро и зло, ни отца, одержимого властью и намеревающегося использовать их в своих безумных целях. А еще в этом мире нет места для Джейса Эрондейла, похитившего то, что ему принадлежать никогда не могло. Сердце Клариссы — пылающее, страдающее, живое. Это сердце всегда билось для него, для Джонатана — даже когда глупая маленькая Клэри не знала об этом. В его мертвой, выжженой груди для ее сердца всегда было местечко — ждущее, зовущее, жаждущее. Клэри рухнет в его объятия совсем скоро — едва успеют высохнуть на подрагивающих ресницах слезы, едва утихнет очередное проклятье на губах, адресованное ему. Она знает об этом — и боится этого, и жаждет, и мечется внутри себя. Ее сжатые для битвы кулаки скоро расслабятся, гибкие руки сомкнутся в объятия в объятия вокруг его шеи, и он обнимет ее в ответ — свою Клариссу, свою потерянную и потерявшуюся девочку. Он покажет ей, как прекрасна бывает Тьма: всеобъемлющая, всепоглощающая, милосердная и забвенная. Он научит ее любить не только яркое солнце, но и самую черную ночь. Он даст ей новый смысл, и они засияют в непроглядной тьме вместе, так, как могут только они — истинные зарницы. — Джейс найдет меня! Он придет за мной, куда бы ты меня не увел! — дерзко бросает Кларисса ему в лицо, и Джонатан мягко смеется в ответ: — Ну же, Клэри. Прекрати это. Джейса больше не существует. Отпусти прошлое, забудь, как страшный сон. Ты и я. Наконец-то, ты и я, и никого больше. Ни Джейс, ни отец, ни кто-либо еще больше не важен. Ты и я, понимаешь? Теперь это наша реальность. — Мы… умерли?.. — затравленно спрашивает маленькая глупая Клэри, а ее брат раскрывает для нее объятия, в которых ей суждено обрести свою судьбу и свое проклятие: — О, нет, глупенькая. Мы были мертвы все эти годы, а сейчас — сейчас мы только начинаем жить. — Ты и я, — шепчет Кларисса, и в ее глазах зажигаются тайные огоньки осознания и покорности. Заклинание вступает в свою силу, свет сплетается с тьмой и круг замыкается. Клэри падает в объятия Джонатана, чтобы никогда не вспомнить прошлого и не искать пути назад. Конечно, он играет нечестно. Но ведь Джонатан сын своего отца — как Валентин пленил ангела и демона, так и его сын пленил колдуна, чтобы обеспечить себе то, чего всегда желал. Клэри Фрэй истаивает, исчезает, превращаясь в Клариссу Моргенштерн и подставляя брату губы совсем не для семейного поцелуя.