Замуж по завещанию

Безжизненна долина Инферно, по ней причудливо извиваются клокочущие реки лавы, насыщая воздух жаром и убивая любое живое существо на своём пути. Над долиной тяжёлым монолитом нависает гора, на её скошенном пике возвышается замок из вулканического стекла. Он настолько высок, что кажется, будто упирается в тёмный небосвод, на котором вспыхивают бесконечные росчерки молний, бросающие блики на стены замка. И словно сказочное видение — сидящий на краю террасы демон, беспечно болтающий ногой и хрустящий яблоком. Горячий, насыщенный серой воздух треплет его волосы, а он вдыхает отравленные пары и блаженно жмурится, впиваясь в сочный плод, сок из которого бежит по руке, оставляя липкий след на чёрной коже, покрытой золотым орнаментом татуировок. — Аркарр, вот ты где, бесёнок! — обратился к нему вышедший на террасу демон. — Быстрей беги, тебя отец ищет. — Вот ещё, — хмыкнул Аркарр. — Ему надо, пусть и бежит! Марбас, подойдя к брату, лишь усмехнулся — другого ответа от этого бесёнка он и не ждал. Избаловали мальца, потакая любым его капризам. Конечно, Аркарр давно уже отпраздновал своё второе совершеннолетие и завёл гарем, став покровителем для демонов, отметивших первое совершеннолетие. Но для домочадцев он навсегда остался мальцом, да и внешность к тому располагала. Тонкий в кости, в меру накачанный, он смотрелся хрупкой статуей на фоне своих братьев. Ох, и намучились они, охраняя его, пока он не дорос до своего первого совершеннолетия и не выбрал себе покровителя. Невиданная вольность, обычно отец выбирает из претендентов и ставит сына перед фактом. Но Аркарр решил проявить характер и сам предложил себя покровителю. Дьявол, да они чуть со страху не умерли, испугавшись за жизнь своенравного мальчишки, ведь знали крутой нрав своего Владыки. Это надо же было додуматься: на первом балу претендентов подойти к Люциферу и предложить ему себя во всеуслышание. Такой тишины они больше не слышали никогда. Не то что придворные разом утихли, а даже воздух замер, и лава в реках застыла. Но ещё большим потрясением стал смех Владыки в этой звенящей тишине. Отсмеявшись, он поманил к себе Аркарра и, усадив его себе на колени, впился поцелуем, а потом встал, подхватив его на руки, и скрылся в портале. А они трое бликов* места себе не находили, пытаясь понять, чем эта выходка братца их семье аукнется. Н-да, ох, и крутил братец Люцифером впоследствии. Все вокруг пророчили ему место соправителя, да только оракул отказался их судьбу в одну соединять, сказав, что у Аркарра другое предназначение — вернуть свет в Инферно. Бред, конечно, видать Асмодей ему заплатил хорошо. То-то, как братец ложе Владыки покинул, его сынок туда и нырнул. Он смотрел на Аркарра и абсолютно не видел мессию, хотя красив стервец, этого не отнять. — Как ты можешь есть эту траву? — скривился Марбас. — Это фрукт, — поправил его Аркарр. — Да хоть овощем назови, всё равно трава безвкусная! О, это была любимая тема для препирательств, демоны не признавали ничего, кроме мяса. Только мать Аркарра, эльфийка, привила ему любовь к овощам и фруктам, которые он эротично поедал, при случае дразня братцев. Про его поедание банана во время заседания императорского совета ходили легенды по Инферно. Владыка так и не закончил совещание, прервавшись на середине и утащив Аркарра в неизвестном направлении. Ну, о направлении все догадались, да только про Владыку такое вслух не говорят. Вот и сейчас этот стервец яблоко съел и сидел, с пальцев сок слизывал. — Ты что-то хотел, братец? — золотой взгляд смотрел томно, а голос вкрадчивый рокочущий, словно у сытого кота. В штанах у Марбаса сразу стало тесно, а Аркарр, видя его реакцию, и пальчик средний стал с наслаждением посасывать. Ещё пару таких сосаний, и ведь перегнёт его прямо тут, но нельзя, пари дороже денег, он не поведётся на провокацию. Перехватил руку в свою, провёл языком по внутренней стороне, от изгиба локтя до запястья. Вызвав его сдавленный стон, такой чувствительный, отзывчивый, желанный, но нельзя, своя пятая точка дороже. — А это что? — увидел Марбас чуть проступившую брачную вязь. — Когда ты успел помолвку заключить? — Как помолвку?! — с ужасом стал всматриваться в свою руку Аркарр. — А ты не в курсе? — озадачился Марбарс. — Может, поэтому отец тебя искал? — предположил он. Младшего как рекой смыло, он понёсся искать отца, а Марбарс поправил в штанах выпирающий член, который никак не хотел опадать. — Что, с каждым разом всё труднее сдерживаться? — раздался насмешливый голос и на террасу вышел демон, идентичная копия Марбаса. — Нибрас, и не надейся, — вспыхнул Марбас. — Что, братец, совсем прижало? — вздохнул понимающе пришедший. — Давай помогу. И, не дожидаясь ответа, он скользнул перед ним на колени, проворно освобождая член и заглатывая крупную налитую головку, при этом запуская руку в свои штаны и вынимая член. Он стал жадно заглатывать член брата, одновременно оглаживая свой. Марбас излился первым, он рывком поднял брата с колен и впился в его губы поцелуем. Высасывая собственное семя, он перехватил его руку, доводя Нибраса до пика. — Может, хватить себя изводить? — отдышавшись, спросил Нибрас у брата. — Так уступи, — приподнял бровь Марбас. — Ты первый, — парировал Нибрас. — Тогда пари в силе? — вздохнул Марбас. — Признайся, ты попросил Аркарра подыграть на твоей стороне? — А что, так заметно? — усмехнулся братец. — Это не честно. — В любви как на войне — все средства хороши! — А ты любишь? — Да. — Так уступи. Это пререкание можно слушать до бесконечности, вот уже на протяжении трёх тысяч лет близнецы выясняли, кто первым окажется снизу. Но что для долгоживущих тысячелетие – миг, но эта игра делала этот миг интересней! *** — Отец! — ворвался в кабинет Аркарр и осёкся, встретившись взглядом с Асмодеем. Он до дрожи в коленках боялся этого демона, не понимая причину своего страха, даже Люцифер не вызывал в нём столь сильное раболепие. А когда перед первым совершеннолетием он подслушал на балу их с отцом беседу, в которой Бальтазар соглашался признать Асмодея его покровителем, он решился на отчаянный шаг, сам выбрав себе покровителя. Но ужас, всякий раз испытываемый при виде Асмодея, не проходил. Аркарр, мгновенно загнав свой страх, обворожительно улыбнулся гостю и, уловив его плотоядный взгляд, тысячу раз пожалел, что предстал перед ним полуголым. Отец и Асмодей были в полной боевой трансформации, а это означало, что у них официальные переговоры. И тут он в домашнем виде с голым торсом, в тонких кожаных штанах, которые скорее подчёркивали, а не скрывали. Этот наряд был предназначен подразнить братца, а не соблазнять Асмодея, но уйти сейчас означало слабость. — Я не вовремя? — он всё же сделал попытку уйти, чтобы это не было похоже на побег. — Да нет, в самый раз. Мы обсудили с Асмодеем все нюансы, речь как раз идёт о тебе. Князь Асмодей оказал тебе великую честь, позвав в свой домен соправителем. Невиданная удача — пойти в домен Асмодея соправителем, не младшим мужем с урезанными правами, а равным. Он видел, как князь блуждал жадным взглядом по его телу, и еле сдерживался, чтобы не трансформироваться и тем самым спрятаться от его глаз за плотной бронёй. По самодовольной ухмылке Асмодея он понял, что отец дал добро. — Это невозможно, — прозвучал рокочущий голос Аркарра. И наступила звенящая тишина. — Я дал своё согласие! — рык отца буквально разрезал тишину. — Вот, — протянул он руку с еле видной брачной вязью. — Когда и кто?! — яростный вопль отца сотряс свод кабинета. — Она появилась сама, — пожал он плечами. — Надо просмотреть магические контракты, какой из доменов пообещал нам своего отпрыска. Жаль, печать только формируется и невозможно прочитать имя будущего супруга, — призадумался Бальтазар. — Моё предложение остаётся в силе, — удивил присутствующих Асмодей. — Когда сформируется брачная печать, я буду настаивать на триаде. И удалился из кабинета под ошарашенные взгляды отца и сына. — Отец, он не сделает этого… — потерянно прошептал Аркарр, на этом фоне меркла женитьба на неизвестном демоне, любой был предпочтительнее Асмодея. — Боюсь, он не отступится, — подтвердил его тревоги Бальтазар. — Ты же понимаешь, что Асмодею не отказывают. Аркарр это прекрасно понимал, за маской избалованного взбалмошного мальчишки прятался жестокий, расчётливый демон. Умом он понимал, что место соправителя в княжества инкубата и суккубата это для него потолок в демонической иерархии, ведь в собственном княжестве уже есть достойные преемники. Но так противно признавать, что Асмодей победил, сделав ему предложение, от которого невозможно отказаться. История с оракулом это козни Асмодея, окончательно убедился он. А ведь ему почти удалось сесть на трон… Решение с покровителем было спонтанно, но столетия при дворе Владыки и советы от матери-эльфийки, которая из простой наложницы стала хозяйкой в гареме и сердце его отца, чуть не привели его к заветной цели. А всё этот Асмодей! Да что же он привязался к нему? Может, стоило пересилить свой страх и переспать с ним, глядишь он потерял бы интерес. Аркарр предавался раздумьям под похотливым взглядом отца. Бальтазар уже не единожды пожалел, что пошёл на поводу у своей возлюбленной и дал магическое обещание, что не тронет сына. Она была так взбешена, когда он стал покровителем своих старших сыновей, что Бальтазар готов был пообещать ей что угодно, лишь бы она не волновалась, только родив Аркарра. Глупая эльфийка не понимала, что для демона инцест это как дышать, все в молодости проходят через это. *** Асмодей вышел из кабинета, стараясь не показать бушующую у него в душе ярость, и со злобой вогнал когти в каменную стену замка. Боль в руке отрезвила — ничего, он подождёт… Он ждал три тысячи лет, с тех пор как увидел новорожденного на руках Бальтазара. Чёрнокожий младенец с золотым росчерком татуировок. Чёрный с золотым — цветовая гамма его домена, и он понял, что этот демонёнок должен быть его! Он терпеливо наблюдал, как рос и расцветал сей дивный эльфийский цветок, и с нетерпением ожидал его первого совершеннолетия. Это он открыл глаза Амиэлии о функциях демонского покровительства, убрав со своей дороги соперника чужими руками. Это он должен был стать первым демоном, вкусившим эльфийский цветок. Он словно хищник перед броском затаился и выжидал, готовясь сделать точный выпад. Но Аркарр ускользнул от него в объятия Люцифера. А ему оставалось лишь наблюдать и ждать, когда Люцифер наиграется, и он сможет утешить брошенного демонёнка. Это он пустил слух, что Владыка сделает Аркарра соправителем. Чем сильнее мальчишка взлетел бы, тем сильнее было бы его разочарование. А Асмодей… Он бы утешил, ох, как бы он утешил. — Асмодей, — обратился как-то к нему Люцифер, — ты слышал слухи? — В Инферно это мог не услышать лишь глухой, а таких здесь отродясь не водилось. — Может, ваш фаворит их сам распространяет? — решил он воспользоваться моментом и рассорить любовников. — Может быть, — задумался Люцифер. А Асмодей возликовал, недолго эльфийскому цветку быть в фаворитах. Скоро, очень скоро, Аркарр будет его — тешил он своё самолюбие. А потом было заседание императорского совета, и он понял, что не будет Аркарр его, если сидеть и ничего не делать. Никогда Владыка не откажется от эльфийского цветка! Перед его глазами до сих пор стоял образ Аркарра, сидящего на подлокотнике трона и соблазнительно поедающего банан. Он его не кусал, а иссасывал миллиметр за миллиметром. При этом на его лице было такое блаженство, что каждый сидящий в зале понял, что он и член заглатывает с таким же удовольствием, как сосёт банан. И Асмодей понял, что время идёт не в его пользу, в любой момент Аркарр может стать соправителем Владыки, и тогда эльфийский цветок будет навсегда потерян для него. И он стал думать, как воспрепятствовать его восшествию на трон, интриговать было уже поздно, а вот оракул может и не дать своего согласия. Все значимые для империи дела начинались с его одобрения, да только его не подкупить, а вот перехитрить возможно… Он врал, юлил, интриговал… Он стал свободен от обетов, подстроив несчастный случай для жены, его не остановило даже то, что она была в положении. А сколько стоило труда найти пророчество и убедить оракула, что Аркарр и есть мессия. И снова эльфийский цветок выпорхнул из рук. Асмодей вышел на террасу, поднял голову к небесам, пестрящим росчерками молний — это самое светлое время в Инферно, называемое блик. А ведь он застал то время, когда над их планетой светило солнце. Тяжелая корона из рогов и тугая боевая коса тянули затылок. Он размял шею и расправил кожистые крылья. А стоили ли эти крылья тех жертв, на которые они пошли ради них? Всегда он задавал себе этот вопрос, когда взмывал в небеса и почему-то вспоминал Владыку драконов — Луноликого. И что-то ёкало в груди потерей, но он гнал от себя эти мысли, наслаждаясь полётом.