Замуж по завещанию

Полгода пролетели одним мигом, не успел Гарри оглянуться, а уже и выпускные экзамены позади. Он и сам не понимал, как их сдал, ведь учёбу основательно забросил, погрузившись в изучение манускриптов. Между их изучением были «танцы» с мечом по утрам и томные вечера в объятьях Драко. За эти полгода он раскрепостился и полюбил чувственные ласки, с удовольствием даря их Драко, или стремительное быстрое совокупление после «танца» с мечами, когда тела скользили до скрипа от выступившего пота, а разгорячённая кожа остро пахла мускусом, и солоновато-тёрпкий привкус во рту от жадных быстрых поцелуев. А впереди была неизвестность, чем больше он изучал манускрипты, тем безрадостней становились его перспективы. Само описание Инферно нагоняло жуть-тоску: безжизненная огненная пустошь, всегда затянутая тёмными облаками вулканического пепла, сквозь который искрят росчерки молний, и лишь горы Инферно населяют мутировавшие животные, ведущие бой за каждый каменистый клочок поверхности, покрытой мхом и лишайниками. Гарри устало прикрыл глаза, Драко снова где-то пропал, у него появились какие-то тайны. Всё верно, с грустью подумалось ему, он скоро покинет Землю, а Драко надо налаживать личную жизнь. Всё верно. Так почему так больно на душе? — Скучаешь? — Драко вопросительно приподнял бровь. — Где был? — спросил Гарри для приличия, зная, что всё равно он не ответит. — Она словно живая, меняется постоянно, — Драко провёл рукой по брачной вязи. «Снова перевёл разговор, какой же ты скользкий тип, Малфой», — подумал Гарри, а вслух сказал: — Она уже гораздо ярче, через месяц проявится полностью. — Гарри, а твой муж занимает высокое положение в демонской иерархии? — К чему ты спрашиваешь? — Может, тебе положен гарем? — И единственным наложником в нём будешь ты? — искренне рассмеялся Гарри. — Что тебя рассмешило? Давай посмеёмся вместе, — Драко надменно задрал подбородок. Гарри такую смену настроения называл «включил Малфоя». — Если ты проводишь параллель с султанатом, то в таком смысле гаремы есть лишь у самого Владыки демонов и его князей. Остальные демоны гаремом называют взятых под покровительство молодых демонов, достигших своего первого совершеннолетия, но бывает, что покровителем становится отец. — Ты знаешь, раньше была традиция в чистокровных родах, о которой не говорили вслух… Первый секс был всегда с отцом. — Драко, а ты ведь из чистокровной семьи? — улыбнулся Гарри. — Извращенец! — возмутился Драко. — Меня папа отвёл в публичный дом! И смотря на смеющегося Поттера, сам заразился искренним смехом, и все тревоги разом отступили, даря минутное облегчение. После рождества с Драко стали происходить странные вещи: обострившееся обоняние, слух, взгляд. В принципе, эти изменения можно было отнести к наследию вейл, и даже постепенно меняющуюся внешность, но письмена, проступившие на неизвестном языке, это было уже странно. Он сам себе затруднялся объяснить, почему скрыл эти изменения от Гарри, воспользовавшись артефактом сокрытия внешности. А потом было стыдно признаться ему, что он что-то утаил. Его страшили изменения, происходящие с телом. Апогеем ужаса стала первая чешуйка, появившаяся на шее. Он превращался в монстра, а отца не было в стране. И тогда он пошёл за помощью к Гермионе, которая расставалась со своим женихом лишь перед дверью в библиотеку. — Герм, мне нужна твоя помощь, — обратился он к Гермионе, склонившейся над книгой. При слове «помощь» она вся подобралась, словно бойцовская собака перед броском. Да, Герм, она такая, её хлебом не корми, а дай какую-то пищу для мозгов. — Я тебя слушаю. — Давай не здесь, и я хочу непреложный обет от тебя. Глаза Гермионы засветились в предвкушении. Он просто услышал, как работают шестерёнки в её мозгу: обет — тайна — загадка. Ну, это образно конечно, но всё было ярко написано на её лице. Они нашли пустой класс и наложили запирающие чары. Герми произнесла магическую клятву, горя предвкушением, и он видел, как улыбка стала медленно стекать с её лица, когда стал раздеваться. — Малфой, ты что совсем с ума сошел? Я, между прочим, без пяти минут жена! И заметь, не твоя! — возмутилась Гермиона. — Это не то, что ты подумала, — к мантии на пол упала рубашка, обнажая его торс. — Мне проще показать, чем рассказать. — Ты думаешь, что я чего-то не видела у Рона? — глядя на него с опаской, она попятилась к двери. А он снял скрывающий внешность артефакт и осуждающе посмотрел на Гермиону. Её недоверие было неприятно. Да, он не самая идеальная личность в Хоге, но никогда не опускался до принуждения. Его волосы, белые словно первый снег, отливали серебром, доставая до пола. Форма глаз чуть вытянулась к вискам, их цвет сменился на ртутный без белка с чёрным продольным зрачком. По шее от уха, переходя на предплечье, и до локтя с обеих сторон виднелись крупные чешуйки, будто ртутные капли, брызнутые на тело. Обе его руки укрывала серебристая вязь неизвестного языка. — Где-то мне встречался такой язык, — Гермиона заинтересованно рассматривала его руки. Драко закатил глаза: её не восхитил его внешний вид. Она взяла след в расследовании очередной тайны. В её руках появился блокнот, и она старательно стала перерисовывать символы. — Я вспомнила! Это серпентарго! — и видя непонимание Драко, пояснила: — Язык змей. — Я что, превращаюсь в змею? — Может, это наследие нагов? — предположила Гермиона. — Помнишь внешность Тёмного лорда? — Как-то я не хочу становиться нагом, — Драко отрицательно покачал головой. — Да это как пример, он так и не стал полноценным змеем, застыв в полуформе. В любом случае, думаю, расшифровка надписи прояснит ситуацию. И вот именно сегодня с ним по каминной связи связалась Гермиона, и он аппарировал к ней за переводом, ведь такую информацию совам не доверишь. Расшифровка написанного текста не прояснила, а ещё больше запутала ситуацию. «Ты продолжение плоти и крови моей, имя тебе Драгон Аллоцера из рода Малфасов и, став на крыло, продолжишь путь мой, танцуя под серебряной луной» Даже если допустить, что при рождении ему дали имя Драгон, то имя отца указано неверно. И «стать на крыло» — это что у него ещё и крылышки прорежутся? Тогда уже никакой скрывающий внешность артефакт не поможет. У него уже сейчас во время сильных эмоций трещала вся маскировка, а что же будет дальше? Но в этой ситуации Драко нашёл для себя и положительный момент: если он попадёт в Инферно, то его там примут за своего! *** И вот этот день приблизился, ровно год назад Гарри принял наследие. «Сегодня ночью закрепится брачная вязь, и с утра уже можно ждать муженька в гости», — думал Гарри, сидя вечером у камина в Малфой–меноре. — О чём задумался? — спросил его зашедший в комнату Драко. — Что завтра я проснусь женатым человеком, — горько усмехнулся Гарри. — Гарри, неужели ты думаешь, что этой ночью я дам тебе спать? Поверь, в эту ночь ты не уснёшь. Я хочу показать, от чего ты отказываешься, не беря меня с собой, — томно протянул Малфой. — А я ещё что-то не видел? — поднял бровь Гарри, окидывая его оценивающим взглядом. — Представь себе, мне есть чем тебя удивить. Пойдём со мной. — А чем тебе спальня не угодила? — Просто доверься мне, — Драко увлёк его за собой. — Я понял, ты хочешь поиграть в инквизицию? — шутил Гарри, спускаясь на подвальный этаж менора. — Или мы будем играть в библиотекаря. Хранитель библиотеки, я пролил чай на старинный манускрипт. Нака-жи-те меня поглуб-же, — глумился Гарри. Но на все его выпады Драко лишь загадочно улыбался и вёл его по лабиринту коридора. — Если ты просто хочешь меня завести и бросить, в надежде, что я не найду дороги назад, то это всё зря, — опечалился Гарри, напомнив себе, что он уже не свободен в выборе. А Драко, открыв перед ним неприметную дверь, подтолкнул внутрь помещения. И он поражённо замолчал на полуслове, словно попав в сказку. Это была пещера. Горящие каменные факелы освещали обветшалые письмена на стенах. Они были столь древними, что уже и не разобрать написанное. До наших дней сохранились лишь редкие символы. Но не это вызвало его восторг, а статуя девушки, стоящая у изголовья каменного ложа. Поверхность ложа местами посыпалась каменной крошкой, а вот изваяние неизвестной осталось не тронуто временем. — Словно живая, — Гарри не спеша подошёл к статуе и провёл рукой по её лицу. — И тёплая. Ой, — он взмахнул рукой, стряхнув капельку крови с пальца на ложе, — укололся. — И правда, тёплая, — потрогал её лицо Драко и тоже скривился, тряхнув рукой. — Странно, на вид гладкая поверхность, так обо что я умудрился уколоть палец? — Кто эта девушка? Твоя прародительница? — Почему ты так решил? — Так мы под Малфой-менором. — Нет, это ответвление уходит в сторону от замка. На эту пещеру наткнулся ещё мой прадед, когда рыл очередной тайный ход из менора. Иногда надо уходить, не оставляя магический след. А это статуя скифской богини Лёфи, она была покровительницей молодых людей. У Гарри было ощущение недосказанности, будто Драко намеренно упустил что-то важное. Но тёплые нежные губы, вовлекшие его в поцелуй, развеяли все сомнения. Драко взмахнул палочкой, и ложе трансформировалось в кровать, а они остались без одежды. Гарри был опрокинут на неё и придавлен телом Драко, который жадно покрывал его поцелуями-укусами, будто хотел съесть. А потом он резко отстранился, дотронулся до возбужденного члена Гарри рукой, размазывая по нему смазку, и резко сел сверху, нанизавшись на него и застыв от прострелившей боли. А Гарри позабыл как дышать. Болезненно-туго он вошёл в нанизавшееся на него нутро, и осознание, что он для Драко первый, ядрёным коктейлем удовольствия вскипело в теле и душе. Он чувствовал, как тот, замерев, напрягся, и стал оглаживать его спину, растирая сведённые мышцы, переходя на опавший член, возвращая ему былую мощь. И еле сдерживался, чтобы самому не начать вбиваться в маняще-жаркое нутро. Драко замер, не ожидая распирающей боли, ведь он подготовил себя, как до этого не единожды разрабатывал анус Гарри. Отчего же так больно? Будто сел на калёный лом. Гарри оглаживал его тело, и приятное тепло разлилось внутри. Член перестал казаться колом, вызывая лишь лёгкий дискомфорт. А когда его член, нежимый рукой Гарри, стал наливаться силой, это распирающее чувство перетекло в приятную горечь, и он качнулся на члене, добавляя ощущений. О, Мерлин, а в этом что-то есть… Приятно… Увидев блаженную улыбку на лице Драко, Гарри осмелел и перехватил инициативу, задавая темп и любуясь блаженством на лице Малфоя. Но этого было мало, хотелось быстрее, сильнее, глубже. И он, перекатившись, подмял под себя Драко, разведя его бёдра, ворвался внутрь. — Сегодня я буду сверху, — рычал Гарри, вколачиваясь вовнутрь. — Да хоть всю жизнь, — блаженно шептал Драко, плавясь под натиском новых ощущений. Это оказалось так приятно, просто млеть, получая удовольствие, и он отдал Гарри ведущую роль без сожаления. — Только не останавливайся! — сорвался на крик вошедший во вкус Драко. В Гарри будто бы вселились все бесы ада, он изливался и снова набрасывался терзать нутро Драко, покрывая его тело поцелуями-укусами. Тот страстно отвечал ему и что-то бессвязно шептал на серпентарго. А вокруг кружилась в вихре магия, и статуя, вдруг ожив, шептала что-то каменными губами, но они в своём неистовом порыве этого не замечали.