Замуж по завещанию

— Прародитель нашего рода был смеском драконодемоном, со временем его кровь в потомках разбавилась, и проявлялось или демоническое или драконье начало. Изначальное имя рода — Малфасы. Но во времена святой инквизиции её служители провели параллель между демоном Малфасом и названием нашего рода, уж больно лакомым куском были наши богатства. Не дожидаясь прихода доминиканцев, наш прапрапредок бежал из негостеприимной Франции в Англию, где влияние инквизиции было ничтожно, но всё же сменил фамилию на английский манер, так мы стали Малфоями. В день пробуждения наследия магия даёт второе имя — истинное, моё — Аллоцера. Во многих родах практикуются двойные имена, ведь не зная истинного имени мага, невозможно наложить на него родовое проклятие. Я думаю, что ответил на все твои вопросы, а теперь задам тебе свой, который в своё время мне задал мой отец, а ему его. Ты принимаешь своё наследие, или мы можем навсегда запечатать его? Я в своё время очень испугался демонических черт, проступивших на моём лице и согласился на печать. — Я могу подумать? — задумался Драко. — Ты прав. Это серьёзный шаг, который изменит твою жизнь. — А ты, отец, никогда не пожалел, что отказался от наследия? Люциус задумался. Когда на следующий день после своего магического совершеннолетия он взглянул в зеркало, его накрыла истерика. Проступившие на руках письмена уродовали его белоснежную кожу, чуть приподнятые к вискам глаза с вертикальным зрачком пугали до ужаса, до дрожи в коленках. Он не хотел и слушать уговоры Абраксаса, который находил его прекрасным. «Если я прекрасен, поцелуй меня!» — бросил он ему со зла. Его в своё время очень обидел отец, который отказался стать у него первым и, считая это неприемлемым, отвёл подростка в публичный дом. А он так восхищался отцом и, зная об аристократической традиции первой ночи, с нетерпением ждал своего пятнадцатилетия. А ведь если бы Абраксас в то утро поцеловал его, то он никогда бы не согласился запечатать своё демоническое наследие. — Знаешь, сын, я был так зол… — Люциус осёкся, понимая, что мог сболтнуть лишнее. — Я просто не ожидал, что это будет демонское наследие и с лёгкостью расстался с ним, — поправил он себя. – Но, кажется, сегодня ночью печать с меня слетела. — Ты же говорил, что это навсегда. — Вот я и хочу просмотреть информацию о магических печатях и понять, почему? — задумался Люциус. — Отец, я с тобой, — собирался составить ему компанию Драко, но его планы нарушил Тинки. — Молодой хозяин, — обратился к нему появившийся домовой эльф. — Вы просили сообщить, когда вернётся господин Поттер, он аппарировал только что в вашу спальню. — Перенеси меня к нему, — отдал он приказ Тинки, даже забыв извиниться перед отцом, что не сможет пойти с ним. — Драко, я умираю, как же мне плохо, — застонал развалившийся на постели Гарри. — Что с тобой?! — бросился к нему Драко, чтобы через секунду скривиться от ударного амбре, исходившего от Гарри. — И в честь чего была пьянка? — с сарказмом заметил он. — М-м, останови кровать, не крути её, — взмолился Гарри. — Да кто… — осёкся Драко, понимая, что Поттер просто пьян. — А отрезвляющие чары не судьба? — Я таких не знаю, — захныкал Гарри. — И в честь чего была пьянка? — Драко повторил вопрос, набрасывая на него отрезвляющие чары. — Никто меня не любит, — хлюпнул Гарри, а потом, прислушавшись к себе, уловил смену своего состояния. — Ты мой спаситель! — Где ты был? — В доме Блэков. — Я думаю задавать тебе вопрос, что ты там делал, глупо. Винный погреб весь осушил? — Ограничился баром. — А что, до погреба не добрался? — Вальбурга меня выгнала, сказала, хватит мне выносить мозг своим нытьём, иди и поговори с Малфоем. — Так мне старую перечницу благодарить, что ты вернулся? — Отчасти… Мне просто плохо без тебя. — А мне без тебя. Они одновременно потянулись друг к другу. Драко на секунду замер, что-то решая для себя, а потом, сбросив скрывающий внешность артефакт, подставил губы под поцелуй. — Ты словно фарфоровая статуэтка, — прошептал Гарри, накрывая его губы. — Тебя хочется нежить и лелеять, — стал он избавлять Драко от одежды. — Войди в меня, — выдохнул Драко, подставляясь под поцелуи. — Но в следующий раз я сверху, — добавил, на секунду замерев, а потом расслабился, позволяя Гарри вести и делать с его телом всё, что хочет. А Гарри хотел… Говорят, на похмелье организм думает, что умирает и поэтому старается выполнить детородную функцию. Гарри убедился в правдивости этих слов, с неистовством втрахивая Драко в матрас. *** Аркарр проснулся от приятного томления в паху. М-м, Гонзага, молодец, проявил сегодня инициативу. Он протянул руку и потрепал по макушке своего Лисёнка, очень умелого Лисёнка. Он словно чувствовал, что сегодня не стоило торопиться, и медленно заглатывал член, дразня по всей длине трансформированным раздвоенным языком. О, этот финт с языком — нечто! Трансформировать его может каждый, но так умело использовать — только Гонзага. Лисёнок остановился и чуть передавил основание члена, не давая ему кончить. Он играл, выпуская изнывающий желанием член, вылизывал яички, перекатывая их в мошонке рукой, спускался ниже, проникая языком меж ягодиц, и поднимал глаза, прося разрешения продолжить. И столько надежды во взгляде. Ну как ему отказать? Хотя не по чину давать подопечному столько власти. Аркарр посмотрел с насмешкой, выжидая, подразнил Лисёнка в ответ, а потом раздвинул бёдра, показывая себя во всей красе и приглашая к действию. Гонзага принялся вылизывать его анус, разрабатывая тугие мышцы сфинктера языком, постепенно добавляя пальцы. Он почувствовал, как Лисёнка потряхивало от желания, как тот буквально задыхался в восторге. Пальцы уже не доставляли дискомфорт, и появилась потребность в наполненности. Гонзага почувствовал его готовность, поднял на него глаза, а в них мольба. Попроси его сейчас за проникновение отдать душу или расстаться с жизнью, выполнил бы, не задумываясь, и это подкупало. — Трахни меня! — выдохнул ему в ответ и тут же оказался прижатый к матрасу мускулистым телом Гонзаги. Того била крупная дрожь, от восторга и сдерживаемого желания, но он не спешил, растягивая и смакуя удовольствие. Не каждый день хозяин пускал в своё нутро, и оттого это ещё желанней. Он проникал медленно, Аркарр не выдержал сладкой пытки и нетерпеливо подался ему навстречу, нанизываясь на крупный дрын Гонзаги. Лисёнок, везде крупный, а там в особенности, с первого раза задел точку удовольствия, и его тело прострелило разрядом. Гонзага трахал медленно, не прерывая зрительного контакта и всматриваясь в глаза Аркарра с надеждой. Лисёнок, что ты хочешь там увидеть? Что ты особенный, раз хозяин позволяет тебе иногда себя трахать? Или пытаешься рассмотреть ответное чувство в глубине его глаз? Аркарр, как всегда, не выдержал этой горечи разочарования в глазах Гонзаги и прикрыл глаза, просто позволяя себе наслаждаться процессом, отрешаясь от всех проблем. Лисёнок, не проси большего и не надейся на ответное чувство, просто наслаждайся возможностью быть с любимым, не смея сказать этого вслух. Пользуй тело и не пытайся проникнуть в душу к тому, кто никогда не любил. Глаза закрыты, темп проникновений увеличился, и Гонзага впился в губы Аркарра поцелуем. Неслыханная дерзость, не спросив разрешения хозяина, проявить подобное самоуправство. Но Аркарр на подходе, его выгибало от накатившего оргазма, и он терзал губы Лисёнка, отвечая на поцелуй. И Гонзага не выдержал этого напора, кончая и наполняя своего хозяина семенем, но продолжая удерживать в объятиях столь желанное тело. Аркарр позволил себе понежиться в объятиях Лисёнка, на время забыться, не думая о преследовании Асмодея. Вчера после встречи с ним он пошёл искать успокоение у своих подопечных. Они на пару с Гонзагой заездили Замимара и Вунсолая, которые до сих пор сладко спали на другой стороне кровати. А скорее всего, делали вид, чтобы не смущать своего господина, став свидетелями столь непотребных отношений с подопечным. У них с подопечными взаимовыгодные отношения: ему безотказный и разнообразный секс, а он оплачивает и поощряет развитие их талантов. Вот, к примеру Зимимар, он прозвал его Змеёнышем, было в нём что-то пластичное и грациозное от этих холоднокровных. Отец инкуб, мать суккуба, ни разу не воин, но талантливый зельевар. Благодаря Аркарру у него появилась возможность оттачивать и развивать свой талант. Личная лаборатория, реагенты, фолианты, учителя, - всё, что желал зеленоглазый Змеёныш. Если бы не Аркарр быть ему постельной игрушкой, не более, а так после второго совершеннолетия домены будут драться за обладание гениальным зельеваром. Вунсолай, черноокий Воронёнок, проявил интерес к артефакторике. Он пока только учился, но какие его годы. С его усидчивостью да терпением быть ему непревзойдённым мастером. А такому мастеру в каждом домене будут рады. Но разве Аркарр отпустит своих малышей в чужой домен — нет, он их надёжно свяжет со своим. Уже связал. Он заметил, как Змеёныш с Воронёнком поедают взглядом Гонзагу, с каким наслаждением отдаются ему. Да только Лисёнок ничего не видел в своей слепой влюблённости. А он разрешал себя любить, позволяя ему некоторые вольности и привязывая к себе и своему домену. Привязав Лисёнка, он надёжно удержит и Змеёныша с Воронёнком. И пока Аркарр строил патриархальные планы по укреплению своего домена, Гонзага просто наслаждался его близостью. Втягивал ноздрями дивный аромат эльфийского цветка, который кружил голову не хуже крепкого вина и заставлял трепыхаться сердце воина в увитой мускулами груди.