Замуж по завещанию

Лишь благодаря аристократической выдержке Люциус сдержал вздох восхищения: два антрацитово-чёрных гиганта атлетического сложения с кроваво-красной вязью орнамента и письменами по телу, что проступали сквозь белый шёлк рубашек, чёрные кожаные штаны в обтяжку подчёркивали внушительное мужское достоинство меж их ног. Лица с крупными чертами, в них не было аристократической утонченности, это были воины, хищные и опасные, но в целом, довольно притягательные грубой мужской красотой. Их волосы цвета вороного крыла, собранные в высокие хвосты, густой волной покрывали спины. «Если их распустить, они достанут до пола», — подумалось Люциусу и почему-то стало стыдно за свои волосы, перехваченные в низкий куцый хвост, хотя раньше они всегда казались ему предметом гордости. Дав собой полюбоваться, близнецы еле удержались, чтобы не поиграть мускулами, привлекая заинтересовавшую их особь. — У нас принято ходить в гости, одаривая хозяев, — проворковал Марбас, при этом смолчав, что одаривание это из ритуала ухаживаний. И если одариваемый принимал подарок, то давал добро на ухаживание. — Будет ли хозяин менора столь любезен, принимая наши скромные дары, — обворожительно улыбнулся Нибрас, доставая бархатную коробочку. Марбас открыл её в руках брата, и Люциус завис… Действительно скромно, всего пара браслетов. Крупные бриллианты, в платиновой оправе. Сама скромность. Так, на несколько меноров. И пока Люциус потрясённо хлопал глазами, растеряв весь аристократический лоск, близнецы, пользуясь его временной дезориентацией, ловко защёлкнули браслеты на кистях его рук. — Это очень дорогой подарок, — придя в себя, попытался отказаться Люциус. — Я не могу его принять, у меня не найдётся ничего столь же ценного, чтобы подарить вам. — Поцелуя будет достаточно, — проворковал Марбас, вводя лорда в краску. — Не обижайте нас своим отказом, — улыбнулся Нибрас, обнажая белоснежные зубы с небольшими клыками. «А они при поцелуе мешать не будут?» — подумалось Люциусу, и он устыдился этого. В Европе он познакомился с Майклом, темнокожим афроамериканцем, рокером, байкером и просто офигительным любовником. Он любил брать Майкла, при этом любуясь в зеркало, как соприкасается его белоснежное тело с кофейной кожей любовника. «Интересно, а как я смотрелся бы с одним из близнецов? — ещё одна фривольная мысль. — Мерлин, Люц, хватит исходить слюнями», — дал он себе мысленный подзатыльник и, призвав всю свою выдержку, пригласил братьев к столу, который уже успели накрыть домовые эльфы. — Па, мне кажется, они за тобой ухаживают, — шепнул Драко, проходя мимо него. — А где наш зять? — спросил Марбас. — Извините, господа, он отсутствует по делам рода, — обворожительно улыбнулся Драко. К великому удивлению Люциуса, братья оказались прекрасными собеседниками, и разговор за столом был оживлённым. Давно ему не попадались столь начитанные и интересные собеседники, ему даже не захотелось с ними расставаться, и после ужина он предложил пропустить по стаканчику огневиски. Драко покинул их общество, и они остались в малой гостиной одни. В камине трещал огонь, заботливо распаленный эльфами. Невзирая на тёплую погоду, стены менора тянули сырость из подвального этажа и бесконечных тайных ходов. Даже в жаркое лето теплолюбивый Люциус зяб, накидывая на себя согревающие чары, но всё же предпочитал нежиться возле камина. Второй стаканчик огневиски под басовито-рокочущие голоса демонов совсем расслабил Люциуса, и он потерял нить разговора, наслаждаясь теплом от камина и приятным жаром распространяемого в крови огневиски. Его вывел из этого состояния вкрадчивый голос одного из братьев, шепчущий в ухо: — Люциус, вы помните, что задолжали нам поцелуй? Он навёл резкость в своём обзоре и увидел, что братья переместились на подлокотники его кресла, и если один только наблюдал, то второй склонился над ним, намереваясь получить плату. Это было неожиданно и возбуждающе. Он представил, что когда его поцелует один из братьев, второй будет наблюдать, и в паху отдало сладкой истомой. Марбас, более настойчивый из братьев, как понял Люциус, взял его руку в свою. И Люциус отметил про себя, что смотрится это потрясающе: антрацитовая ручища, покрытая красными письменами, и его тонкое белое запястье с браслетом, переливающимся бриллиантами. Такой контраст ярко бил в глаза и действовал на него возбуждающе, ему хотелось большего, и желательно видеть это большее в зеркале. Марбас поднёс его запястье к своим губам и провёл языком по внутренней стороне ладони. Мелкие разряды побежали по телу Люциуса от этой нехитрой ласки. Завороженно наблюдал за действиями демона и не собирался сопротивляться, впервые он позволял кому-то вести и желал это всем своим естеством. Нибрас взял его вторую руку и зеркально повторил за братом действо, а Люциуса снова пробило разрядом, и он застонал в голос, выражая своё согласие. — Какой сладкий, — прошёл по его запястью Нибрас. — И отзывчивый, — Марбас уловил запах возбуждения, исходящий от Люциуса, и громко, с наслаждением, втянул его ноздрями, словно смакуя божественный нектар. — Ты позволишь? — посмотрел он в серые глаза рубиновыми всполохами. — Да, — выдавил из себя Люциус. Он был взрослым мужчиной, опытным любовником, но никогда в жизни не терял голову настолько, чтобы его потряхивало от желания, животного и всепоглощающего. Оно разливалось жаром в крови, заставляя лаву бежать по венам и сгорать от похоти. Его выкручивало в суставах от желания отдаться этим властным самцам, заявляющим на него права. Люциус уже мало соображал, когда его тело избавили от одежды и перенесли через портал в спальню демонов. Лишь на минуту придя в себя, увидел над головой зеркальный потолок, в нём своё тело, ласкаемое братьями, и впал в экстаз от увиденного контраста тел и их ласк. Его вылизывали попеременно меж ягодиц, проникая языками чуть ли не в душу, он открывался им навстречу, безумно желая большего. Распалённое происходящим сознание пропустило момент проникновения, лишь приятное ощущение наполненности вернуло его из мира грёз. И он вновь открыл глаза, видя в зеркале своё молочно-белое тело, распростёртое на атласных простынях, и антрацитовый член одного из братьев, таранящий его нутро. Огромный член то входил, задевая что-то внутри, прошибая тело разрядом, то выходил, оставляя горечь потери. Хотелось быть наполненным до конца и под завязку до самой диафрагмы. Он стал поскуливать, когда член покидал его внутренности. Второй брат провёл своим возбуждённым достоинством по его губам, касаясь колечка пирсинга, и он открыл рот, приглашая того к действию. И увидел в зеркало, как в его сиятельный рот проникает огромный шлангоподобный член демона, он заполнял, проникая в горло. Люциус откинул голову назад, пошире открывая рот и принимая его член по самое основание. Тяжёлые, налитые семенем безволосые яйца опустились на лицо, он потёрся об них, чувствуя как они перекатываются под нежной кожицей, дразня нос горьковато-мускусным запахом. Захотелось их вылизать, до мокрого блеска. Дразня нежную кожицу, он огладил их, почувствовав литую тяжесть в руке. Выгнувшись в спине, принимая одного меж ягодиц, а второго в рот, он растворился в этом ощущении наполненности. Марбас увеличил темп вдалбливания, бесконечно елозя по точке наслаждения внутри, Нибрас таранил его горло. Люциус смотрел в зеркальный потолок, видя как его разложили и имеют с двух сторон, словно портовую шлюшку. Он — сиятельный лорд Малфой — скулил и подмахивал в восторге, словно заправская давалка. Что-то ломалось и корёжилось в его сознании, когда он видел своё грехопадение в отражении зеркала, а потом братья потянулись друг к другу и слились в жадном поцелуе, замыкая их триаду. И Люциуса выгнуло на постели до хруста костей в пояснице. Спина горела огнём, будто её полосовали калёным железом. Демоны перестали терзать его тело, а он кричал, срывая горло, бившись в болезненной агонии. Потом его отпустило, а братья стали вылизывать его измученное конвульсией тело, словно любимое лакомство, и особенно спину. Там что-то давило, мешая лежать на ней, и он повернулся на живот. Раздался треск кожи и хлопок, его спину обдало горячей влагой, во рту появился привкус железа. Он поднял голову и взглянул в зеркальный потолок: за его спиной раскрылись крылья, ещё прозрачные, покрытые сукровицей и ошметками кожи. Демоны вылизывали их, очищая, а его потряхивало от блаженства — крылья сейчас были очень чувствительны. Вылизав, очищая каждый своё крыло, они рыкнули друг на друга, перетекая в полную боевую трансформацию. Действуя на инстинктах, они были готовы кинуться в драку, отстаивая право первым обладать столь редким и ценным сокровищем для демонов как демоническая вейла. Но сущности, проснувшейся в Люциусе, не терпелось почувствовать в себе член. Он не собирался ждать. Рыкнув на своих любовников, он толкнул одного на кровать, оседлав его бёдра, и прогнулся в спине, приглашая второго присоединиться. Братья успокоились, перетекая обратно в домашнюю форму, и одновременно стали проникать в предложенное нутро. Жаркое и скользкое, оно трепетало от желания, принимая их одновременно. А Люциус пообещал себе подумать о произошедшем с ним, но завтра, а пока он хотел, чтобы его таранили и наполняли два потрясающих самца… Его самцы… Утро встретило Люциуса приятной истомой в теле, он впервые проснулся удовлетворённый. В голове всплыло воспоминание о крыльях. Он поднял голову к потолку: его молочно-белое тело покоилось между двумя антрацитовыми демонами, по-хозяйски обнимающими его с двух сторон. Его охватило чувство глубокого удовлетворения от увиденного. Хотелось рыкнуть и укусить спящих демонов, помечая своё, он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Да что же с ним происходит? Неужели слетели все печати с его наследия? Но это невозможно. Отец предупреждал его, что это необратимо. Кажется, сын вчера упоминал о своём проснувшемся наследии. Надо срочно поговорить с ним. Он в своё время отказался от наследия, испугавшись и дав разрешение на запечатывание его. О, Мерлин! Какой он эгоист, предаётся блуду, когда его ребёнок один на один с проблемами. — Нибрас, — растолкал он демона. Хоть их не отличить, но теперь он будто на подсознательном уровне чувствовал где из них кто. — Открой портал на Землю, мне срочно надо домой. — Твой дом здесь, — проснувшись сказал Марбас. — Ты вчера принял нас двоих, и мы не отпустим тебя. — Мне надо домой, — холодно отрезал Люциус. — Марбас, я открою портал, пусть идёт, — посреди комнаты открылось зеркало портала, и Люциус шагнул в него, абсолютно голый, но при этом такой величественный, словно нёс на голове корону. — Он вернётся. Чтобы удержать, иногда стоит отпустить, — обнял брата Нибрас. — Но почему он ушел? Разве он не чувствует в нас свою пару? — Его кровь ещё не пробудилась до конца. Давай дадим ему время. — Но я не могу, брат! Он только ушёл, а меня уже ломает без него! — Иди, мой хороший, я тебя поцелую, тебе станет легче, — успокаивал брата Нирбас, покрывая его тело поцелуями. Постепенно Марбас расслабился под настойчивыми губами брата и подался бёдрами, когда тот отточенным движением обхватил его член, заглатывая поглубже. — Уже лучше? — прервался на секунду Нибрас. — Было бы лучше, если бы ты сел сверху, — простонал Марбас. — Только после тебя, — облизал головку его члена брат. — О-о, ты первый. Этой перепалкой Нирбас отвлёк брата от расставания с парой, заодно подарив ему потрясающий минет. Ммм, он обожал вкус брата и хотел почувствовать этот литой поршень в своём нутре, но только после того, как побывает внутри брата. *** Люциус вышел из портала и аппарировал в свою спальню. Чемоданы были заботливо разобраны эльфами, после путешествия по Европейским маггловским гостиницам, это было несколько неожиданно. Он открыл шкаф, в нём висели безупречно выглаженные мантии на все случаи жизни. Как же это было давно, ещё в прошлой жизни. Он выхватил из стопки вещей джинсы и футболку. Штаны с заниженной талией, он натянул их без трусов, с улыбкой вспоминая, как Майкл с боем приучал его носить подобные вещи. Всего год в маггловском мире, и вбитый за десятилетия аристократический вкус трещал под удобными вещами магглов. Он наклонился и, надевая носки, увидел в зеркало, как сползли штаны, открывая обзор на верхнюю часть его ягодиц. Отметил про себя, что Марбас не сдержался бы и натянул его с ходу, Нибрас, скорее всего, всё же удосужился их поласкать. От этой проведённой в голове параллели накатило желание, с ним ещё никогда подобного не происходило. Член налился и требовал внимания в достижении разрядки. Люциус с непониманием уставился на свою взбесившуюся часть. Он привык всё держать под контролем, а тут вдруг неконтролируемое возбуждение не по плану. Ему пришлось усмирять своевольную плоть вручную. Драко искать не пришлось, он сам постучал в спальню отца. Хорошо, что Люциус успел применить очищающие чары и не оконфузился перед сыном. — Проходи, я собирался тебя найти, это очень важно. Мне надо знать, какое наследие в тебе пробудилось. Драко ошарашенно уставился на отца, его удивил заданный вопрос. Что значит «какое», будто у него великий выбор предполагаемых наследий, а не одно единственное, передаваемое из поколения в поколение. — Что значит «какое»? — Родоначальник нашего рода был смеском драконодемоном, но в его потомках просыпается лишь одно из наследий: или демоническое или драконье. Например, во мне во время принятия наследия пробудилось демоническое начало. Я был так напуган изменениями, что попросил отца запечатать моё наследие. Твой дед, Абраксас, был драконом. — Драконом? — удивился Драко. — А я всё гадал, как человек мог умереть от безобидной драконьей оспы. — Да, мне очень его не хватает, — вздохнул Люциус. — А какие изменения ты чувствуешь в себе? — Я лучше покажу, — Драко снял скрывающий внешность артефакт. — Этого не может быть, — шептал потрясённо Люциус. — Хотя я сейчас покажу тебе наш семейный кодекс, на нём есть гравюра родоначальника нашего рода. Так вот вы с ним одно лицо. — Отец, у меня на руке написано моё имя Драгон Аллоцера Малфас. Почему оно отличается от данного мне при рождении? — Пришло время рассказать тебе историю нашего рода, и все вопросы отпадут сами собой.