Семейное дело

Маленький Алоиз прижался лбом к окну. От его дыхания стекло немедленно запотело, и мальчик, не удержавшись, начал выводить на нем пальцем замысловатый узор. Неожиданно он остановился, и, помедлив мгновение, резко обернулся. Его младший брат, Диоген, сидел в противоположном углу комнаты на диване и листал тяжелый альбом с гравюрами Вермеера, но Алоиз успел поймать его полный презрения взгляд прежде, чем тот успел опустить глаза. Алоиз украдкой вздохнул, стараясь не показывать своего раздражения. Час назад их родители ушли в гости, оставив братьев вдвоем. Перед уходом отец взял с обоих обещание вести себя хорошо, не задирать друг друга и ни в коем случае не драться. На последней фразе он строго посмотрел на Алоиза, а тот упрямо сжал губы, не отводя взгляд от бледно-желтого синяка на лбу Диогена – неделю назад у них были весьма существенные разногласия по поводу личной собственности. Проще говоря, Алоиз застал брата в своей комнате, роющимся в его вещах, и вытолкал в коридор. Позже Диоген, всхлипывая, утверждал родителям, что он всего лишь искал цветные карандаши. Сейчас же, стоило отцу отвернуться, как Диоген расплылся в довольной улыбке, и Алоиз почувствовал, как снова сжимаются кулаки. Смотреть на надменное ухмыляющееся лицо младшего брата было невыносимо. Когда за родителями захлопнулась дверь, Диоген, гордо вскинув голову, направился мимо Алоиза в гостиную, пройдя настолько близко, что едва не задел старшего брата плечом. Алоиз сжал зубы. Он понимал, чего добивается Диоген – сегодня канун Рождества. В гостиной уже установлена праздничная елка, завтра их ждут подарки. Но если отец и мать, вернувшись домой, обнаружат, что Диогену опять досталось от брата, никто, скорее всего, не будет разбираться, что случилось, а накажут Алоиза. Отличный план, хотя и несколько грубоватый для Диогена. Обычно он предпочитал более изящные способы унижения брата. Алоиз решил подняться к себе в комнату, чтобы не дать Диогену шансов заставить его сорваться; но затем пересилил себя и направился в гостиную следом за Диогеном, рассудив, что в сложившейся ситуации лучше присматривать за ним. В этом году канун Рождества в Новом Орлеане выдался неожиданно холодным, и старый фамильный особняк Пендергастов с трудом прогревали сразу несколько огромных каминов, один из которых был в гостиной. Алоиз нарочито медленно прошелся по комнате мимо брата то в одну, то в другую сторону, чтобы хорошенько его позлить; в душе даже желая, чтобы тот как-то отреагировал на это, но Диоген даже не поднял на него глаза. Лишь когда сам Алоиз отвернулся, подойдя к окну, то почувствовал на себе его взгляд. Эта странная игра в гляделки раздражала. Стараясь не обращать внимания на Диогена, Алоиз с ногами забрался в кресло, стоящее у окна, и замер. Теперь повисшую в комнате тишину нарушало только потрескивание дров в камине. В воздухе витал терпкий аромат хвои, исходивший от огромной ели, стоящей напротив кресла. Ветви ее щедро были украшены игрушками и бантами, и наполовину скрывали Алоиза от взгляда брата, что его совершенно устраивало. Над камином висела гирлянда из еловых ветвей, перевитая мишурой, и на этом рождественское убранство комнаты заканчивалось – их мать не любила избытка праздничных украшений. Гостиная, как и любая другая комната в доме, являла собой образец безупречного стиля: с высоким потолком и стенами, отделанными панелями светлого дерева, с великолепным, до блеска натертым дубовым паркетом и изящной старинной мебелью. Изюминкой комнаты был роскошный камин, соединивший в себе размах и помпезность ампира с лаконичными линиями модерна. Столь неожиданное смешение стилей объяснялось его неоднократной перестройкой предыдущими поколениями, но результат превзошел все ожидания. На мраморной каминной полке стоял украшенный витиеватым узором серебряный подсвечник и несколько старинных фарфоровых статуэток, изображающих танцовщиц – дед Алоиза коллекционировал майсенский фарфор. Впрочем, для Алоиза они не представляли абсолютно никакого интереса, несмотря на все изящество работы и красоту. Куда больше его привлекала стоящая на полке высоко над камином большая деревянная статуэтка слона, привезенная отцом из Индии. Выполнена она была с поразительным мастерством, даже стоя внизу, у камина, Алоиз мог разглядеть каждую складку на шкуре животного. Острые белые бивни были выточены из бивней настоящего слона, а большие глаза таинственно поблескивали в свете камина, и в эти мгновения слон выглядел как живой. На спине его располагался бордовый бархатный паланкин, украшенный толстыми золотыми кистями и бахромой. Иногда Алоиз представлял, как сидит там, внутри, а слон, тяжело ступая и покачиваясь, плавно несет его вперед. Их отец вообще любил привозить из поездок или покупать на аукционах весьма необычные вещи, что далеко не всегда нравилось матери Алоиза и Диогена. Например, несколько месяцев назад он приобрел два стула, выполненных, как он утверждал, в бретонском стиле. Основную ценность в них составляли резные деревянные спинки, выполненные в форме огромных улыбающихся лиц, обрамленных длинными цветочными лепестками и вязью странных значков, оказавшихся кельтскими письменами. Ножки стульев были в форме львиных лап, и казалось, что это не просто предмет мебели, а какие-то странные, навеки застывшие в дереве, существа. Диоген как-то доверчиво признался старшему брату, что лица на стульях пугают его, и, кажется, даже следят за ним глазами, но Алоиз поднял его на смех. Однако в глубине души он был согласен с братом – выглядели лица и правда жутковато. Алоиз осторожно скосил глаза на Диогена и мысленно усмехнулся – злополучные стулья нашли свое место у камина, Диоген же сидел на диване рядом, но забившись в самый дальний угол, подальше от них. Неожиданно Алоизу пришла в голову блестящая мысль - возможно он сможет отомстить младшему брату за сегодняшнюю наглость. Он лениво поднялся из кресла и неспешно подошел к решетке камина, глядя на оранжевые языки пламени, затем, нарочито помедлив, уселся на один из стульев и в упор уставился на брата. Диоген, насупившись, молча смотрел на него поверх альбома. - А знаешь, отец рассказал мне легенду про эти стулья, - Алоиз вытянул ноги и сложил руки на животе в замок, - когда я ему сказал, как ты их боишься. Он выдержал паузу, ожидая, как Диоген отреагирует на этот выпад. - Я их не боюсь! - И зря, - с радостью подхватил Алоиз. Внутри него все ликовало: рыбка заглотила наживку! Осталось только вытащить ее на берег, но тянуть нужно осторожно, она может в любой момент сорваться. Диоген демонстративно уткнулся в альбом, но Алоиз видел, что глаза его не двигаются, глядя в одну точку. Он все еще его слушал. - В этих стульях заключены могущественные кельтские духи. И сдерживают их только эти письмена, - Алоиз поднялся на ноги, подойдя ко второму стулу и проводя пальцем по гладко отполированному дереву, - и если их правильно прочитать… - он вновь театрально замолк. - …То ничего не случится, - насмешливо ответил Диоген, не поднимая глаз, но голос его чуть дрогнул. - Нет, напротив. Духи освободятся и утащат с собой того, кто был рядом. И не тронут они только того, у кого есть защитный амулет, - на этих словах Алоиз полез в карман и выудил маленькую деревянную дощечку с намалеванным на ней неразборчивым знаком – фишка от игры, которую он забыл отдать вчера другу. Диоген побледнел: - Ты все врешь! - А вот и нет! - А вот и да! - Тогда проверим, - ухмыльнулся Алоиз, и, демонстративно зажав в одной руке фишку, другой начал водить вокруг резного лица на спинке стула и нараспев читать абракадабру: - Аш нах`чи сай`эм пэй`e йеме`нни Диоген… - Немедленно прекрати! – взвизгнул Диоген, глаза его расширились от страха, но Алоиз затянул снова зловещим голосом, изо всех сил стараясь не расхохотаться: - Аш нах`чи сай`эм… Диоген вскочил с дивана и бросился к брату. Алоиз не успел ничего сделать, как Диоген вцепился в него мертвой хваткой и едва не повалил на пол, несколько секунд они боролись, потом Алоиз резко оттолкнул его, но Диоген успел вцепиться ему в рукав, потянув за собой, и оба с грохотом повалились на маленький деревянный столик на резных ножках, стоящий рядом. Стоящая на нем ваза с цветами от удара легко проскользила по лакированной столешнице и с оглушительным звоном рухнула на пол, усеяв все вокруг осколками и лепестками цветов. Наступила тишина. От неожиданности Алоиз даже не заметил, что выронил фишку и она укатилась куда-то к стене. Диоген же, воспользовавшись заминкой, бросился за ней. - Стой, я всего лишь пошутил, - вяло выкрикнул ему вдогонку Алоиз, мрачно глядя на осколки. Надо хотя бы убрать мусор до прихода родителей. Но один он этого делать точно не собирался. - Диоген, иди сюда! – крикнул он брату. Ответа не последовало. - Диоген! Разозленный Алоиз быстрым шагом направился через всю гостиную к замершему на коленях у стены Диогену: - Да что ты тут делаешь? Диоген молча указал куда-то вниз, на деревянный плинтус. Алоиз, почувствовав любопытство, нагнулся и оцепенел: в стене явно была видна аккуратная щель, словно кто-то неплотно прикрыл дверь. Поднеся ладонь, Алоиз почувствовал легкое дуновение. За стеной была пустота! - Как думаешь, что это? – возбужденно посмотрел на брата Диоген, вмиг забыв о древних кельтских духах. - Наверное, тайный ход, - Алоиз постучал по стене костяшками пальцев и с восторгом услышал звонкий стук, - вот только как его открыть? - Может, подождем маму и папу? – нерешительно спросил Диоген. - Опять боишься? – насмешливо процедил Алоиз, -ну да, а вдруг там притаились древние духи? - Я сразу понял, что ты шутишь, просто хотел подыграть,- фыркнул Диоген в ответ, изо всех сил стараясь выглядеть уверенным, - ничего я не боюсь. - Тогда докажи. Мы найдем, как открывается этот ход, и исследуем его. - Хорошо, - согласно кивнул Диоген и поковырял пальцем дерево. - Нет, так ты его не откроешь, - снисходительно усмехнулся Алоиз, - наверное, где-то должен быть рычаг. В течение следующего часа они облазили все вокруг, простучали все стены, но так ничего и не нашли. Усевшись прямо на пол возле щели, братья молчали. Все идеи для поисков иссякли. Неожиданно Диоген повернулся к брату: - Этот ход, наверное, очень старый, так? - Думаю, да, - кинул Алоиз, не вполне понимая, к чему клонит Диоген. Тем временем тот продолжал: - Значит, то, что его открывает, должно быть таким же старым? До этого момента такая простая мысль не приходила в голову Алоизу. А ведь Диоген прав! Оба завертели головами, внимательно осматривая комнату еще раз, затем одновременно вскочили на ноги и бросились к камину. Диоген, немного опередив брата, схватил так пугавший его кельтский стул, взобрался на него и пошатнулся, пытаясь удержать равновесие, но подоспевший Алоиз одной рукой удержал качнувшийся стул, а другой – брата. Диоген радостно улыбнулся ему, и схватился за старый серебряный подсвечник обеими руками. Оторвать его от каминной полки у мальчика не вышло, а вот повернуть с некоторым усилием – получилось. Серебряное основание плавно крутанулось вокруг своей оси, раздался тихий шорох, и Алоиз, обернувшись, с восторгом наблюдал, как до того совершенно целую деревянную панель прорезала тонкая линия и она чуть приоткрылась. С опаской братья подошли к таинственному ходу. Алоиз, подцепив импровизированную дверь кончиками пальцев, открыл ее пошире. На паркет что-то упало с мягким стуком, и Диоген, наклонившись, поднял небольшой мешочек, облепленный перьями, в котором оказался песок. Он-то и не давал двери окончательно закрыться, благодаря чему Диоген заметил щель. - Брось, - строго сказал Алоиз, заметив, как брат собирается положить мешочек в карман. - Но я первый его нашел! - Я сказал, брось, - Алоиза неожиданно захлестнуло плохое предчувствие, но любопытство пока заглушало робкий голос внутри, советовавший все же дождаться родителей, - идем. Они шагнули вперед одновременно. На мгновение обоим показалось, что внутри хода царит непроглядная темнота, но затем глаза привыкли, и Алоиз с удивлением заметил, что темный, очень узкий коридор идет вдоль стены гостиной куда-то в недра дома, а сквозь крошечные трещины и щели снаружи проникает достаточно света, чтобы можно было безопасно передвигаться. Он сделал несколько шагов вперед, когда позади раздался испуганный голос Диогена, от волнения перешедшего на приглушенный шепот: - Ты уверен, что нам можно идти туда? А если вернуться мама и папа? - Идем, трусишка, - Алоиз постарался, чтобы его голос звучал твердо, - они совсем недавно ушли и вряд ли вернуться так быстро. Они двинулись вперед. Коридор прихотливо изгибался то в одну, то в другую сторону под прямым углом, повторяя очертания комнат и уходя все дальше. Света становилось все меньше, и вскоре они шли уже почти на ощупь. Алоиз пожалел, что не догадался взять с собой фонарик или свечу, но возвращаться было уже поздно. На всякий случай, одной рукой он вел по стене, чтобы не потерять направление, а вторую выставил вперед, на случай неожиданного препятствия. Диоген сопел позади, то и дело наступая ему на пятки. Неожиданно ход кончился – Алоиз уперся рукой в стену прямо перед собой, Диоген налетел на его спину, заставив Алоиза сердито зашипеть на него. Поводив руками перед собой, он понял, что это не стена, а небольшая дверь. Еще несколько секунд, и он нащупал ручку, и потянул ее на себя. Дверь оказалась не заперта. За ней скрывалась крохотная темная каморка, где не видно было ни зги. Неожиданно за спиной Алоиза раздался характерный шипящий звук и слегка запахло гарью. Он резко обернулся, и увидел, как Диоген держит в руке коробок со спичками, и крошечное танцующее пламя одной из них освещает его бледное испуганное лицо. - Почему ты раньше не зажег ее? – спросил Алоиз, решив не спрашивать, зачем вообще его брат таскает в кармане спички. Он был уверен, что ответ его не обрадует. - Я забыл, - ответил Диоген. Тем временем спичка догорела и погасла, и они вновь оказались в темноте, ставшей, казалось, еще чернее после этого маленького проблеска света. - Дай сюда, - Алоиз забрал у брата коробок и еще раз чиркнул спичкой, на этот раз подняв ее повыше, чтобы осмотреться. Комната походила на захламленную кладовку – на стенах висели грубо сколоченные полки, на которых стояли какие-то баночки и мешочки с непонятным содержимым, все покрывал толстый слой пыли. До того момента, как вторая спичка погасла, Алоиз заметил несколько старых оплывших свечей в углу, и третьей спичкой зажег их все. Теперь стало возможным осмотреть все немного лучше. В дрожащем пламени свечей по стенам и потолку каморки прыгали зловещие тени, Алоиз почувствовал, как к запаху пыли, так заметному в первое время, примешивается что-то еще знакомое, но неприятное. Запах гниения. Подняв свечи повыше, он начал осматривать углы, постепенно понимая, что каморка не такая заброшенная, как показалось на первый взгляд: на пыли, лежащей на полках, были видны следы – кто-то совсем недавно снимал и ставил обратно некоторые баночки и бумажные, казавшиеся до невозможности ветхими, свертки. В самом дальнем углу запах гниения усилился. Стоило Алоизу опустить свечи чуть ниже, как он увидел на полу кучку куриных перьев, темные лужицы, подернутые бурой коркой и какие-то ошметки. Его замутило. Диоген смотрел на все это с неожиданным спокойствием, и это начинало беспокоить Алоиза. Рядом обнаружился грубый деревянный стол, на котором тоже были пятна крови, перья и мелкие косточки, а также несколько кучек песка, между которыми лежала грубо сделанная кукла из холста, набитая песком, но без головы. Заготовка для нее лежала рядом – набитый песком маленький мешочек, там же лежала большая кривая игла и моток толстых черных ниток. Плохое предчувствие Алоиза усилилось. Все это выглядело, как чей-то жуткий рабочий кабинет, хозяин которого отошел на время, но еще вернется, чтобы закончить свою работу. В этот момент Диоген протянул руку и взял страшную куклу со стола. Волна омерзения захлестнула Алоиза, и он резко выбил куклу из рук младшего брата: - Не смей это трогать! Глаза Диогена неожиданно злобно блеснули, он уже открыл рот, чтобы ответить, но тут где-то за стеной раздался шорох. Потом еще и еще. Сомнений не было, это были шаги. Алоиз бросился к двери, все еще держа в руках погасшие от резких движений свечи, Диоген последовал за ним. Главным было добраться до первой развилки в коридоре, иначе они очутятся нос к носу с неизвестным гостем в узком проходе. Они просто бежали вперед в темноте, так быстро, как могли, задыхаясь от поднявшейся пыли и спертого воздуха. Алоизу казалось, что прошла целая вечность, прежде чем они добрались до все еще открытого хода в гостиной как раз в тот момент, когда в комнату входили их родители. Под остолбеневшими взглядами отца и матери они, тяжело дыша, вывалились на паркет, грязные, пыльные и насмерть перепуганные. Едва мать бросилась к ним, как отец удержал ее за руку, и, сев на корточки перед братьями, серьезно спросил, внимательно глядя на них: - Что вы там видели? - Комната! Кровь! – выкрикнул Диоген. - Там кто-то был! – перебил его Алоиз, - и он, наверное, все еще там, - тихо добавил мальчик, покосившись на темных проход. - Позвони Хоакину и Талкотту, - тихо сказал отец, повернувшись к жене, - и будьте начеку. После этого он достал из кармана небольшой револьвер и быстрым шагом скрылся в полумраке за потайной дверью. Остальное происходило как во сне. Мать отвела их на кухню, затем, вернувшись в прихожую, с кем-то быстро говорила по телефону, после чего вернулась и сделала всем горячий сладкий чай. Четверть часа спустя раздался звонок в дверь, на пороге оказались двое заметно взволнованных мужчин – один, совсем молодой, не старше двадцати – мать назвала его Хоакином, второй же, напротив, высокий, седой, но крепкий старик с густыми усами – Талкотт. Алоиз мог поклясться, что никогда не видел их, но по всему выходило, что они были давно и хорошо знакомы с его матерью. При виде чужих людей Диоген забился в угол и замолчал, так что гости выслушали быструю сбивчивую историю Алоиза, и, кивнув его матери, последовали следом за мистером Пендергастом. Прошло еще не меньше часа, прежде чем все трое вернулись. Мать восприняла их возвращение с видимым облегчением, Алоизу и Диогену было сказано отправляться в свои комнаты, и лишь выходя из кухни Алоиз краем уха услышал, как отец говорит: - Ему удалось сбежать. Мать что-то возмущенно ответила, но отец, повысив голос, перебил ее: - Это семейное дело! Хоакин и Талкотт засиделись у Пендергастов до позднего вечера. Сначала они беседовали на кухне, затем переместились в кабинет мистера Пендергаста. Алоиз кругами ходил вокруг двери, стараясь услышать хоть что-то и одновременно не попасться никому на глаза. Диоген все-таки успел наябедничать родителям и про «кельтских духов», и про то, что именно старший брат уговорил его лезть в этот ход, что привело Алоиза в ярость. «Надо было его там и оставить», - яростно думал он про себя, крадясь вниз по лестнице, так что, когда ему навстречу вышел Диоген, он сразу бросился к нему: - Я тебе это припомню! - Правда? – к Диогену вернулось его насмешливое высокомерное выражение лица. Вместо ответа Алоиз с силой пихнул его в грудь, заставив попятиться. Несколько секунд братья буравили друг друга злобными взглядами, затем Алоиз развернулся и вышел. Диоген задумчиво посмотрел брату в спину. На его губах заиграла легкая ухмылка, и, сунув руку в карман, он достал грубую куклу из холста без головы. А ведь, если подумать, сделать ее было совсем не сложно.