Чудеса на хуторе близ сказки

И вот объясните мне, как Чанёль умудрился вылезти из-под своего одеяла, заползти под моё, да ещё так, что я осознала это только утром, проснувшись от того, что чьи-то босые ноги нагло сплелись с моими? Ко всему прочему, он совершенно беспардонно своими огромными ручищами обнимал меня за пояс и пыхтел мне в макушку. Я просто молча резко оттопырила попу, и спящий наглец полетел на пол, утянув за собой одеяло. Из кухни тут же прибежала бабуля и с оханьями и аханьями принялась поднимать ошарашенного спросонья Чанёля. Поджав губы, переступила через трущего глаза болвана и стала быстренько одеваться, чтобы не растерять кроватное тепло. Во время завтрака Чанёль обиженно зыркал на меня, но я делала вид, что в упор его не вижу. — Может, чем-нибудь надо помочь? — повернулась к старушке. — Так я никаких деликатесов делать и не собираюсь, — пожала плечами старушка, — котлет да колдунов накручу, картошку в печке потушу. Сколько нам с тобой надо? — улыбнулась она. — Ты бы мне из подвала пару баночек достала да картошки сетку. — Я достану! — дожёвывая на ходу блин, подскочил Чанёль. Ну-ну, там тебя «сюрприз» ждёт, подумала я. — Только гляди, голову береги, а то ты вон какой знатный богатырь вымахал, — засеменила за ним старушка. Как же это раздражало. Как только волосатая голова скрылась в люке, я стала считать. Где-то на счёт «семь» плюхнула вода, а на «десять» раздалось: — Исин! Ты-то тут откуда?! Пришлось срочно спускаться в подвал. А русал уже жаловался на жизнь, размеренно расчёсывая длинные волосы: — Мне так одиноко, Чан, так тоскливо, — всхлипывал Исин. — Переживу ли эту зиму… — Я это уже двадцать пять лет слышу, а ты ещё жив и здоров, — фыркнул Чанёль, и я уважительно хмыкнула. — Этой зимой гораздо хуже, — ныл русал. — Эта стерва меня не кормит, — стрельнул в меня, замершую на лестнице, уничтожающим взглядом. — Эта стерва тебе пожрать принесла, чудо-юдо-рыба-кит, — выставила перед собой ковшик с водорослями. — Моя ты красавица! — Исин тут восторженно всплеснул руками. — Никогда не встречал девы, идеальнее тебя! Чан, возьми её себе, пока никто не увёл! — благосклонно разрешил русал, подзывая меня ближе. — Я так понимаю, вы знакомы, — покосилась на парня, у которого, слава богу, было две ноги. — С детства, — кивнул Чанёль. — Тот ещё засранец, — он покачал головой и, присев, стал собирать в сетку картошку из ящика. — Я бы на твоём месте после таких слов побоялся купаться летом в озере, — и русал щедро плеснул в сторону парня водой, но не достал. — Ты меня кормить собираешься или нет? — Исин капризно оттопырил нижнюю губу. — Что у вас за место-то такое, что тут и карлики, и русалки, и коты… Здесь где-то поблизости атомный реактор бабахнул и уровень радиации зашкаливает? — Карлики? Какие карлики? — откуда-то из-под лестницы вылез всклокоченный домовой. — Никакие, — присела перед ним. — Как дела? — Плохо, — надул губки Мин. — Королевы до сих пор нет, а без неё феи не начнут зажигать гирлянды. Червячок вины закопошился в груди. — Я схожу сегодня к вашей ведьме и поговорю с ней, — пообещала маленькому милашке. — Вчера я немного задержалась у Баюна… — Ещё бы! — я задрала голову и увидела спускающегося по лестнице садового гнома. — Весь мир рискует остаться без праздника! Почему бы не зайти в гости к Коту Баюну?! — Так получилось. — К Баюну? — Исин шумно втянул в себя зелёную скользкую ниточку. — И что тебе снилось? — Да, что? — повернул ко мне голову Чанёль, поигрывая бровями. — Мне снилось, что я сваливаю из этого дурдома и живу долго и счастливо! — подхватила на руки тепленького домового и полезла вверх по лестнице. — Признайся, тебе снился я! — донёсся мне противный едкий голос Исина. — Да! — бросила через плечо. — Ты был под шубой, из свёклы, если ты понимаешь, о чём я! — Стерва! — Пиявка! — не осталась в долгу. Следом за мной вылез Чанёль с полными руками банок. — Не обращай на него внимания. Все русалки такие, — сказал он, поставив помидоры и огурцы на стол. — Все? А их тут много?! — Целое озеро. — А где же они сейчас? — Деревенские себе на зиму берут, как твоя бабушка. И отпусти домового, а то я ему завидую, — недовольно пробурчал Чанёль. И точно, домовой сложил ручки под щекой и устроился на моей груди, поджав коленочки. — Эй, Мин, — потрепала его по лохматым волосам, — не спи. — Я ему говорю, — раздался недовольный голос садового гнома где-то под ногами, — что в пятом доме симпатичная домовиха, но этого извращенца всё на людей тянет. — Не хочу знакомиться с домовихой, — не открывая глаз и продолжая мирно сопеть мне в грудь, ответил домовой. — Мне и тут хорошо. — А я сказал нет, — раздражённый Чанёль подхватил Мина за шиворот, как кота, и, выдернув из моих рук, усадил на печку. — Вот здесь твоё место. — Но я не хочу здесь, — захныкал домовой. — Какие вы все у меня глупенькие, — засмеялась молчавшая и наблюдавшая за нами всё это время бабушка. — Исин, ты поел? — крикнула она, пригнувшись к подвалу. — Хочу ещё! — раздалось оттуда. – Ик! — Тебе уже хватит. Свет не буду выключать, — и она закрыла тяжёлую крышку. — А вам надо идти, а то не успеете к полуночи Королеву вернуть, — повернулась старушка к нам. — Так ты всё знаешь? — удивилась я. — Пойдём с нами! Я эту бабку не знаю, вдруг она буйная? На кой ей королева-то понадобилась? — Это дело для молодых, — покачала головой старушка. — Я в своё время тоже с ней воевала. Теперь ваша очередь. — И ты с ней воевала? — я с трудом вообще могла представить эту сухонькую старушку молодой, а не то, что воинствующей. — Вы идите не через дуб, а через криницу, — посоветовала бабушка, повернувшись к Чанёлю. — Ты ведь помнишь, как туда идти, соколик мой? — Помню, — закивал головой «соколик». — И береги мою рыбоньку, — старушка сжала его пальцы. — Фу! Только не называйте меня рыбонькой, — вздрогнула я. — Одна уже сидит в подвале, хватит с нас. Вскоре мы стояли на крыльце полностью экипированные. Бабушка дала нам с собой чаю в термосе, пару булочек, зачем-то спички, клубочек ниток и электрошокер. Последнее впечатлило меня больше всего. Мы пошли каким-то другим путём. Я просто мелким бегом семенила за размашистыми шагами Чанёля. Спустя пару минут закололо в боку, и я уже собралась окликнуть этого великана, как справа: — Ау! Чанёль замер, как вкопанный. — Ау! — повторился оклик. — Ау, блин! — отодвинув ветку, на тропинку вышел обалденный Сехун. — Я кому аукаю? — Кому? — недовольно надулся Чанёль. — Да уж не тебе, это точно, — Сехун лишь ладонью с длинными пальцами взмахнул, и на великана с дерева обрушился целый снегопад. — Ащ! — зафыркал Чанёль, отряхиваясь от снега, но я уже не смотрела на него. Всё моё внимание поглотил тонколицый лесной дух. — Я извиняюсь за маленький обман, — смущённо улыбнулся Сехун. — Ни за что бы не прикинулся этим ушастым переростком, если бы не такая красота. — Сейчас кто-то договорится, — угрожающе прорычал Чанёль. — Куда идёшь? Проводить? — не обращая ни малейшего внимания на пышущего негодованием парня, спросил Сехун. — Да вот, слышала, ведьма Королеву похитила. Дай, думаю, схожу, разберусь, — прикинувшись милашкой, смущённо выводила каблучком узоры на тропинке. — Одна? — удивился Аука. — Я с ней! — вырос между мной и Сехуном плечистый Чанёль. — Смешно, — фыркнул Аука. — Ты взяла с собой сопливого Ёли? — Я давно уже не сопливый! — толкнул его в грудь Чанёль. — А я помню, как сейчас, как толстый сопливый мальчишка не мог даже снежок слепить, — Сехун наигранно тяжело вздохнул. Даже со спины я чувствовала, как сильно напрягся Чанёль. Мне даже как-то обидно за него стало. — Это было давно, — глухо сказал Чанёль. — Память, Ёли, память! — Сехун коснулся виска. — Её нельзя стереть. Пусть тебе и кажется, что ты вымахал и вытянулся, передо мной и здешними людьми ты всё тот же сопливый круглый мальчишка. И Чанёль схватил Ауку за куртку. — Эй-эй, ребятки! — попыталась влезть между ними. После этих колких слов лесного духа как-то развеялась слегка розовая дымка перед моими глазами. Я и сама-то не прочь поиздеваться, но есть вещи, над которыми шутить нельзя. Человек не выбирает, каким родиться, он решает, каким стать. — Чанёль, ну, успокойся ты, — вцепилась в его руку, но лёгкий и задорный парень обиделся не на шутку. — Он нарочно тебя заводит! — Но в глазах Сехуна вызов, и Чанёль не может отступиться просто так. Он тряхнул Ауку и толкнул в сугроб, но тот, чуток не коснувшись снега, завис над землёй и вновь выпрямился. — И всё? — Сехун презрительно приподнял бровь. — Нет, — рявкнул Чанёль и вновь толкнул его в грудь. Они напоминали двух воинствующих петушков, только габаритами побольше. Лесной дух был совершенно спокоен и бесстрастен, чем ещё больше выводил из себя Чанёля. — Нам за королевой идти, — потянула великана за куртку, — у нас нет времени на разборки. А кто бабуле поможет колдуны лепить? И что вообще такое — колдуны? — Ты с нами не идёшь, — Чанёль ткнул кулаком в грудь Сехуну. — И тебя спрашивать не буду, — уголком губ усмехнулся лесной дух. — А я сказал, — прошипел Чанёль, но я всё-таки прощемилась между ними и умиротворяющее погладила и одного и второго. — Давайте каждый пойдёт по своим делам: мы с Чанёлем — к ведьме, а Сехун — народ пугать. Договорились? — Да, — кивнул Чанёль, не сводя глаз с обидчика. — Нет, — заявил непрошибаемый Сехун. — Я решил с вами пойти. И я вдруг неожиданно для себя осознала, что не хочу, чтобы он шёл с нами. Чанёлю будет неприятно. Какие бы у них там не были отношения, своими словами о детстве Аука всё испортил окончательно. Смахивало это на обыкновенное бахвальство перед девушкой: мол, смотри, как я круто унижаю противника, а девушка вдруг взяла и встала на сторону обиженного (что вообще странно). После длительных увещеваний, ворчаний Чанёля и фырканья Сехуна, было решено, что Аука будет идти параллельно с нами, но по лесу, и мы все встретимся у дома ведьмы. Первые минут пять мы шли в тишине — впереди Чанёль, а сзади, едва поспевая за ним на каблуках, «Мисс Paty-2015». — Я был не очень толстым, — неожиданно сказал парень, не оборачиваясь. — Мне всё равно, каким ты был. — И сопли… Просто у меня аллергия на животных, а в деревне столько зверья! — разочарованно воскликнул он. — А я была тощей и мелкой, и меня обзывали вешалкой, страусом и кузнечиком, — призналась я, а ведь это было стражайшей тайной. — Да ну? — Чанёль чуть затормозил, приноравливаясь к моему шагу. — Наверняка, ты и в детстве была такой милашкой, — улыбнулся он. — Я — милашка?! Меня называют красивой, сексуальной, сногсшибательной, но уж точно не милашкой, — засмеялась я. — А по мне, так самая милашная милашка, — сверкнула белозубая улыбка, и он, кажется, немного оттаял. В какой-то момент тропинка просто оборвалась, уткнувшись в сугроб. Пришлось обходить, глубоко проваливаясь в снег. Если бы не Чанёль, я бы уже воткнулась где-нибудь по пояс и замёрзла, не выбравшись к людям. Вскоре впереди замаячил маленький чёрный домик. — Это здесь? — Угу, — кивнул Чанёль. — Это ведь всего лишь бабка? – я, скорее, уговаривала сама себя, ощущая какую-то напряжённость в воздухе, словно всё замерло и чего-то ждёт. — Хочется верить, что они там с Королевой чай пьют, — тяжело вздохнул Чанёль, и мы направились к дому. Не успели наши ноги ступить на крыльцо, как деревянная дверь резко распахнулась и на пороге появилась моложавая девица в ярком тряпье. Длинная юбка, завязанный цветастый платок на голове… И всё бы хорошо, если бы не… — Чего надо? — пробасила «бабуля». — Да ты… мужик? — не выдержав, брякнула я, и, судя по хищной ухмылке плохо выбритого лица, угадала.