Чудеса на хуторе близ сказки

— Сехун! Сехун! — закричала я, но никакого движения в ответ. — Чанёль! Там Сехун… Лежащее тело, как ослепляющий удар в висок, — это не шутки, это не игра. — Но… но так нельзя… — Да я тебе сейчас, — Чанёль сбросил себе под ноги беднягу Баюна и, перешагнув через него, стал надвигаться на Тао, — голову откручу. Ведьма предупреждающе вскинул руки и стал бормотать себе что-то под нос. И тут с диким визгом: — Гномы не сдаются! — под ноги Тао с улицы бросился кто-то маленький и знакомый. — Получай, ведьма! — И укусил его за ногу. — Ауч! — шарахнулся мужчина, задевая локтем полку с банками. Та накренилась, и Чанёль только чудом успел одёрнуть Кота прежде, чем тот получил по голове разномастными стекляшками. — Оставьте меня в покое! — заорал Тао. — Я всего лишь хочу свалить отсюда! Оставьте меня! — В покое?! — откуда-то из-под юбки у ведьмы вылез садовый гном Мён. — После того, как ты моих собратьев вырубил и лесного духа ухлопал?! Да я тебя вот этими руками, — выставил крохотные кулачки, — на малые архитектурные формы разберу! С улицы раздался болезненный стон, и из поля зрения исчезли ноги в ботинках. — Да я тебя могу в жабу превратить, — фыркнул Тао, брезгливо отпихивая гнома ногой, но тот тут же вскочил и снова кинулся на врага. И тут в дом ворвался сильный обжигающе холодный порыв ветра, взметая под потолок траву и лёгкие тряпки, валяющиеся по углам. Чанёль сразу же обернулся и прижал меня к себе, закрывая мою голову руками. — Как же ты мне надоел, — раздался незнакомый глубокий мужской голос. — У меня дети рискуют без гирлянд и огоньков остаться, пока ты своим вредительством занимаешься. — Ты? Это… ты?! — испуганно произнёс Тао. — Забыл, как я пару лет назад тебя в этом доме на целый месяц запер в науку? Неужто не дошло? — Я просто хотел… Я ничего такого, просто… — Просто двенадцать садовых гномов, шесть домовых, три кикиморы и Аука лежат без движения на твоём дворе, да? — уточнил незнакомец, но из-за медвежьих объятий Чанёля мне было ничего не видно. — Они сами пришли! Они напали на меня! Я защищался! — запричитал Тао. — Так я тебя сейчас в последний раз проучу. Знаешь же, что целый год следующий от меня одного зависит? Как решу, так и проведёшь ты его. — Прошу, пожалуйста… — А ты меня конкретно достал! — Нет, пожалуйста! Нет! — закричал Тао, и я, не выдержав, оттолкнула Чанёля. — Стойте! — выскочила перед ведьмой, закрывая собой, и обомлела. Мне, право, было отчего остолбенеть: передо мной стоял красивый молодой парень в красно-белом лыжном костюме. Его белые волосы, казалось, сверкали в тусклом свете лампы, оттеняя бронзовую кожу. А я, чёрт возьми, слишком падкая на внешность, чтобы хорошо соображать в первую минуту после того, как увидела такую красоту. — Защищаешь? — приподнял бровь незнакомец. — Он ведь вас насильно тут удерживал, Королеву похитил. — Он… — я собралась с духом и остатками мыслей, — не трогайте его. Отпустите. — Почему? — удивлённо спросил Чанёль. — Да, почему? — щурясь, сел на полу Баюн, потирая сонные глаза. — Потому что ему плохо здесь, он просто не знал, как ещё можно отсюда уйти, — попыталась объяснить, — и причинять вред он никому не собирался. — Плохо? Здесь? На родной земле? — недоверчиво переспросил незнакомец. — Эта земля и мне в некотором роде родная, но как-то мне здесь тоже не особо нравится, — поморщилась я. Чанёль потупил взгляд, а Бэкхён тяжело вздохнул, поднимаясь с пола. Застывший в пороге Сехун смотрел на меня прямо, но с таким укором, словно я родителей предала. — Он сделал зелье, пусть выпьет и найдёт другой путь, — зачерпнула поварёшкой остывающую в чугунке зелень. Тао осторожно протянул руки и, покосившись на незнакомца, тихо спросил: — Можно? — И всё это ради того, чтобы жить в городе? — хмыкнул тот. — Я хочу жить в другом мире, — кивнул Тао и сделал глоток. На наших глазах он стал растворяться, становясь мутноватым, прозрачным, как расфокусированная картинка, и вскоре исчез совсем, лишь поварёшка брякнулась на пол, разбрызгивая остатки зелёной жижи. — Всё? Теперь я могу идти домой? — потянулся Бэкхён. — Мне надо работать! Отцепи меня! Я запутался! — запищало из кармана. А это Динь-До зацепился за наушники и не мог вылезти. Его крылышки вновь трепетали и переливались, правда, платье немного помялось. — Лети, у тебя много работы, — кивнул незнакомец в сторону двери, и феечка, сверкая крыльями, полетел к выходу, но вдруг замер и обернулся: — Спасибо вам, мои подданные, что пришли за мной хоть и поздно, но пришли, — торжественно пропищал мальчишка и выпорхнул из избушки. Незнакомец посмотрел на свои золотые наружные часы и сказал: — Полчаса до Нового года. — Мы домой всё равно не успеем, — покачал головой Чанёль. — До моего успеем, — улыбнулся Бэкхён. — К тебе мы точно не пойдём, — фыркнул парень. — А я бы сходил, — сказал Сехун. — И я бы сходил, — подмигнул Баюну красивый незнакомец. А я, что? Разве можно не хотеть встретить Новый год в такой компании, да ещё и в месте, дарующем исполнение самых дерзких фантазий?! — Тогда решено — идём! — схватила Чанёля под руку. — Но… — хотел возмутиться великан. — Я оливье сделал и испёк заварные пирожные, — облизнулся Бэкхён. — Ащ! Чёрт с тобой! — сдался Чанёль. — Но только без твоих фокусов! — А я ради фокусов и иду, — усмехнулся Сехун, незаметно подмигивая мне. — А кто ты, можно узнать? — видимо, одна я была не в курсе, кто нас так благородно спас. — А ты не знаешь? — засмеялся парень. — Кто холодом землю покрывает, — таинственно прогудел Чанёль. — Кто детям подарки к двенадцати доставляет, — подхватил его Сехун. — Кто обалденно танцует стриптиз! — выдал Бэкхён, и я сбилась с шага. — Болтун! — незнакомец дал Коту затрещину. — Это было говорить не обязательно. — Но я же не соврал! — ухмыльнулся Баюн. — Не соврал, но это не основное занятие, а бонус, — засмеялся ещё сильнее незнакомец. — А я заслужила бонус? — брякнула тут же. — Эй! — воскликнули Чанёль и Сехун одновременно. — А что? Должна же я выбрать самого-самого! Вот сейчас придём и в тепле проверим, кто из вас самый-самый, — и мы с Бэкхёном переглянулись. Зря я грешила на этот Новый год, ох, зря… Он обещал быть очень и очень… кх-кх… «занимательным».