Железное небо

Очередной кошмар, связанный с железным скелетом, к которому, казалось бы, давно пора привыкнуть, поверг Сору в отчаяние. Парень испытывал жуткий жар, мечась в кровати, жмурясь, иногда вскрикивая и часто дыша через рот. С него градом тёк пот, лицо его сливалось цветом с белой простынёй. Несколько раз он открывал глаза, ненадолго выныривая из неприятного сна, и, сам того не осознавая, пытался позвать кого-нибудь. Он не узнавал помещение, в котором находился, а тусклый свет настольной лампы, падающий на парня сбоку, казался ему слепяще-ярким. Прошло не меньше десяти часов, прежде чем Сора, резко проснувшись, вдруг сел в кровати, тяжело и часто дыша, словно после пробежки. Он судорожно начал вспоминать произошедшее ранее, ненадолго замерев и устремив потухший взгляд в плед, которым был укрыт. Когда же к Ямаруте пришло осознание того, что его кто-то забрал, он стал оглядываться, лихорадочно соображая, где же он оказался, ведь это место не было похоже на больничную палату и, уж тем более, на полицейский участок. Сора находился в самой обычной комнате. Немного обшарпанной — последний раз ремонт здесь делали, наверное, лет двадцать назад, — но всё же простой и довольно маленькой комнате. Кроме кровати, на которой расположили беловолосого, присутствовали ещё письменный стол и шкаф. Парень сглотнул, услышав приближающиеся к закрытой двери шаги, и напрягся, уставившись на поворачивающуюся ручку. — Ты наконец-то проснулся? — послышался приятный женский голос. В комнату зашла длинноволосая блондинка, которой на вид можно было дать лет тридцать пять. Голубые глаза поблекли, видимо, уже давно, а в золотистых кудрявых прядях виднелась преждевременная седина. Девушка прикрыла за собой дверь, держа в одной руке стакан с водой, и медленно подошла к кровати. — Пить хочешь? — Кто ты? — просипел Ямарута, проигнорировав вопрос, смотря на абсолютно незнакомую ему девушку. — Меня зовут Хана, — чуть улыбнувшись, представилась блондинка, а затем протянула парню стакан. — Может, всё-таки попьёшь? Ты проспал больше десяти часов. — Сколько?.. — еле слышно выдавил Сора, округлив глаза. — Я… я думал… — запнулся он, решив не говорить о том, что его должны были забрать Охотники. Железный не понимал, стоит ли ему опасаться эту Хану, да и чего ей вообще нужно? — И всё же? — девушка качнула рукой, улыбнувшись чуть шире. Сора с подозрением глянул на стакан, а затем на блондинку. — Что? Это просто вода, — опешила Хана. Сора хотел протянуть руку, но резкая вспышка острой боли заставила его согнуться пополам и зашипеть сквозь зубы. Парень рефлекторно прижал левую ладонь к правому ноющему плечу и, почувствовав под пальцами шершавый бинт, нервно сглотнул и опустил взгляд. Правой руки не было по локоть, а он этого даже не понимал, пока не попытался двигаться. — О, я остановила кровь и перевязала рану, — объяснила девушка. — Ты мог и умереть… — Зачем это всё? — Сора постарался сказать это как можно твёрже, но голос всё равно предательски дрогнул. — Зачем ты пытаешься сделать вид, будто хочешь помочь? Тебе что-то нужно от меня? Хана растерялась, раскрыв рот, но так и не найдя нужных слов для объяснения причин. Она поставила стакан на стол, вздохнула, а затем снова улыбнулась, но уже слишком ненатурально и натянуто: — Давай поговорим об этом, когда поедим, хорошо? Если можешь ходить, то вон там есть одежда, — кивнула она на шкаф, — выбирай любую. Ванная и туалет прямо по коридору и налево, а я буду на кухне, но, думаю, ты не заблудишься. Сора ничего не ответил, буравя блондинку недоверчивым взглядом и продолжая держаться за плечо правой руки с рваной зудящей раной. Когда девушка вышла и закрыла за собой дверь, Ямарута в пару глотков осушил стакан и рискнул подняться с кровати. Первые две попытки закончились неудачей, потому что Сора, изрядно ослабев, не мог устоять на ногах и падал обратно, но на третий раз у него получилось. Голова слегка кружилась, левая ладонь дрожала, а рана всё ныла и ныла, раздражая беловолосого. В одном из пакетов он нашёл свою одежду и порылся в карманах в поисках таблетки, но находки, которая могла бы обрадовать парня, не обнаружилось. Тогда Сора заглянул в шкаф и вытащил из него белую рубашку с рукавами три четверти и чёрные штаны, чем-то напоминающие галифе, которые должны были подойти ему. Парню никогда бы и в голову не пришло, что одеться — такая трудновыполнимая задача, особенно если у тебя в наличии только одна рука, а ты не амбидекстер. С горем пополам Ямарута облачился в выбранную им одежду и огляделся ещё раз: обычная комната, как ни глянь, но за окном… В зданиях трущоб для Соры ничего необычного не было: он видел их десятки раз, эти серые невысокие дома с самыми обыкновенными квадратными окнами, без хитрых и ярких вывесок по бокам, со старыми подтёками под крышами после многочисленных дождей. Парня привлёк не облупившийся неровный асфальт, который он также видел уже не один раз, не свинцовые тучи, нависшие над городом, и даже не люди, проходящие мимо, а редкие, но огромные и белоснежные медленно летящие вниз снежинки. Сора смотрел на завораживающее зрелище несколько минут, прежде чем вспомнил, что последний раз в Тэррозе шёл снег примерно пятнадцать лет назад. Будучи почти семилетним мальчиком, беловолосый так удивился увиденному тогда, что ещё несколько дней расспрашивал старших о том, что такое снег. Однако сейчас впечатлительность парня резко сошла на нет, потому что от разглядывания снежинок его отвлекла слабая вспышка боли в руке и очередной приступ кашля с кровью. Сора дёрнул ручку двери и потянул на себя, осторожно выглядывая в коридор и осматриваясь по сторонам. Слева доносились дребезжание посуды и детский голос, поэтому Ямарута решил зайти в соседнюю дверь, и оказался в ванной. Он смыл кровь и умылся холодной водой, сгоняя усталость и сонливость, а затем посмотрел на своё отражение в старом зеркале. По иронии на нём была трещина как раз с той стороны, на которой отражалась забинтованный остаток руки парня. Беловолосый поморщился, мысленно спрашивая себя: «Вот так себя чувствуют обычные люди, неспособные быстро залечиться?». К боли он быстро привык, но она никуда не делась, он чувствовал её и раздражался: ему хотелось снять бинт или расчёсывать это место в попытке избавиться от неприятных ощущений, но он понимал, что так он сделает себе только хуже, поэтому терпел. Приятный запах в коридоре, мгновенно вызвавший аппетит, изначально намекал на приготовленную Ханой еду, и когда Сора вышел из ванной, то уже не смог проигнорировать урчание в желудке и по-кошачьи тихо прокрался на кухню, с интересом попутно оглядываясь. Кухня оказалась просторной, пусть и небольшой — ни в какое сравнение с кухней Томо не идёт — и с не слишком новыми предметами мебели. Не удивительно, раз парень находится в трущобах. За прямоугольным деревянным столом сидел темноволосый мальчишка и что-то мастерил из карандашей и канцелярских резинок, а Хана уже расставляла тарелки с приготовленным. — Садись, — кивнула блондинка на один из стульев, улыбнувшись. Сора нерешительно отодвинул стул от стола, скользя по нему подозрительным взглядом, и осторожно опустился на него, посматривая на девушку исподлобья. — Ты будешь чай или кофе? — Чай… — неуверенно пробормотал Ямарута, чувствуя себя крайне неловко. Спустя пару минут он всё также нерешительно уплетал предложенный ужин, ожидая какого-нибудь подвоха и параллельно размышляя о том, кем могла оказаться эта женщина. Сора предполагал самые невероятные варианты: от его собственной матери до матери железнорождённого, от простой умалишённой, помешанной на железных, до главы какой-нибудь ещё более сверхсекретной организации, решившей взяться за дело о железных. Но последние два предположения быстро отмелись в сторону, тогда как по поводу первых двух ещё ничего не было ясно. — Так кто ты такая? И что я здесь делаю? — заговорил Сора, буравя девушку взглядом. Она удивлённо посмотрела на него, а затем как-то смущённо улыбнулась. — Ты не помнишь, да? Столько лет прошло… — размыто ответила она, глянув на мальчика, увлечённого своим занятием. — Я всё думала: «Странный железный, работающий на полицию… Какой-то он знакомый, где же я могла его увидеть раньше?». И вот, сегодня, когда ты лежал там и истекал кровью, я наконец-то вспомнила… Когда-то давно ты хотел меня убить…, но не сделал этого. Не думала, что когда-нибудь встречу тебя ещё раз, но вот, это произошло. Сора проследил за тем, как Хана потянулась рукой к мальчику и стала поглаживать его по волосам. Он не отвлёкся на действия матери, но и не сбросил её ладонь со своей головы, бормоча что-то себе под нос. — Никто из всех тех людей, что стояли на шестой улице, не собирался подходить к тебе, чтобы добить или помочь. И я решила: это мой шанс. — Шанс для чего? — нахмурился Ямарута, поняв, что вспомнить лицо этой женщины у него уже никогда не получится. — Для того, чтобы поблагодарить тебя и помочь, ты ведь мог умереть там, — улыбнулась Хана. — Поэтому я забрала тебя оттуда. — Только потому, что я не убил тебя когда-то давно? И всё? Так себе причина, — фыркнул он недоверчиво. — Ты всё ещё не вспомнил? Ты тогда не просто не убил меня… Ты не убил Нас, — Хана снова посмотрела на сына. Сора глянул на мальчика: на вид ему лет одиннадцать, а с того момента, как железных упекли в тюрьму, прошло уже почти двенадцать лет. Этого ребёнка тогда ещё не было, но… Но Хана могла быть беременна. Ямарута резко перевёл взгляд на блондинку, роясь в памяти тщательнее. Нет, её лица он так и не вспомнил, но ситуацию, когда он чуть не убил беременную девушку в переулке, он помнит до сих пор, потому что тогда вместо неё лишился жизни ученик Соры. То есть, это та самая девушка? Спустя столько лет она узнала его? И захотела помочь? Это не укладывалось в голове. — Погоди… это… — забормотал Сора, смотря на мальчика остекленевшим взглядом. Голос почему-то дрожал. — То есть, он… Он жив, потому что… «Потому что я не стал убивать тебя», — застряло в горле беловолосого, не способного оторваться от разглядывания ребёнка. Парень всё ещё не мог поверить в то, что благодаря нему эта девушка и этот ребёнок прожили ещё так долго. — Эй, ты чего это?.. — обеспокоенно позвала Сору Хана, заглядывая ему в глаза и заставляя отвлечься на себя. Беловолосый вздрогнул и растерянно посмотрел на неё. — Что случилось? — Что? — не понял парень, ещё не придя в себя. — Ты плачешь, — взволнованно произнесла блондинка. Только теперь Сора почувствовал, что глаза щиплет, а щёки стали мокрыми. Он снова вздрогнул, испугавшись собственного поведения, и попытался утереть слёзы, но боль в правом плече напомнила, что делать это нужно левой рукой. Парень непроизвольно всхлипнул и судорожно выдохнул, стараясь унять лёгкую дрожь. В то время он действительно сделал что-то хорошее. Смог, хотя до последнего верил, что его усилия напрасны, и все спасённые им жизни всё равно заберут раньше положенного срока. Но теперь перед ним сидит этот ребёнок, самозабвенно мастерит что-то, понятное только ему одному, и одним только своим существованием доказывает Соре, что оно того стоило. — Я… я просто… я вспомнил тот случай… — пробормотал Ямарута, растирая раскрасневшееся лицо ладонью, а затем попытался улыбнуться. Вышло слишком искусственно и жалко, будто нервно, а уголки губ тут же поползли вниз, потому что глаза всё ещё слезились. — Всё хорошо? Может, тебе что-нибудь принести? — Нет, нет, не надо, я в норме, — мгновенно отмахнулся Сора, вытирая солёную влагу тыльной стороной ладони и делая глубокий вдох, а затем медленно выдыхая. — Не знаю, что на меня нашло, обычно со мной такого не случалось, — попытался он отшутиться. Действительно: сколько раз парень плакал можно по пальцам одной руки посчитать. — А как… Как его зовут? — кивнул Ямарута на мальчишку. — Хоши. — Хоши, значит… Ему сейчас одиннадцать лет? — Да, верно. — Обалдеть, — выдохнул беловолосый, запрокинув голову назад. Одиннадцать лет! Он прожил благодаря Соре одиннадцать лет! — Ты так вырос, — вдруг сказала Хана, улыбнувшись как-то особенно тепло. Ямарута недоумённо посмотрел на неё, вздёрнув бровь, и только спустя секунду вспомнил, что так близко она видела его очень давно. — А, ну да, много лет прошло… — почесал он переносицу, отводя взгляд. — Когда я вырасту, я стану как дядя! — внезапно воскликнул Хоши, ткнув пальцем в сторону опешившего беловолосого. — Дядя?.. Хана едва не засмеялась из-за реакции Соры. — Что ты имеешь в виду, Хоши? — Я стану большим! — пробурчал мальчик, вскочил с места и, подойдя к беловолосому, провёл ладонью от его макушки до своей. — Точнее, станешь высоким? — усмехнулся железный. — Угу. — Выше меня? — Да! — Если ты будешь вот так есть, — парень кивнул на тарелку мальчика с наполовину съеденным ужином, — то никогда не вырастешь, — ухмыльнулся Ямарута, провоцируя мальчика не переводить еду. Ребёнок насупился, достал из-за спины свою поделку, направил её на беловолосого и выкрикнул: — Бам-бам-бам! Дядя проиграл! Сора вздрогнул. То, что должно было прозвучать по-детски невинно и забавно, ужаснуло его настолько, что внутри всё похолодело. «Да, ты прав… Этот раунд я точно проиграл, пацан, — тоскливо подумал Ямарута, потрепав мальчишку по волосам и попытавшись улыбнуться. — Наступил на собственную мину… А дальше будет Его ход… Нужно быть готовым к этому». — О чём задумался? — вновь подала голос Хана, начав мыть посуду. — Да так, о своём… Меня уже должны были обнаружить, так что скоро за мной приедут, — резко сменил он тему, стоило Хоши отойти от парня. — Охотники? — Да, но пока их нет, может, найдёшь мне какое-нибудь занятие? — предложил он. — Какое, например? Что ты можешь с одной-то рукой? — Ну… что-нибудь… — Сиди уж и отдыхай, раз ранен. — Не могу! Безделица убивает мой мозг изнутри, мне надо чем-то заняться… — пробормотал Сора недовольно, оглядываясь ещё раз и понимая, что, если нет телевизора, значит, нет и компьютера, а, следовательно, и сети тоже. Железный быстро смёл с тарелки остатки еды, в два глотка осушил кружку с чаем и отправился на поиски Хоши, убежавшего куда-то за его спину. Помимо комнаты, в которой проснулся Сора, совместного санузла и кухни здесь был ещё и зал, больше похожий на ещё одну обычную комнату. Вряд ли у Ханы бывают гости, поэтому зал ей ни к чему, а помещений, помимо уже названных, больше не было. Хоши уселся на раскладном диване и листал книжку с картинками, не обращая внимания на парня. Тот немного постоял за ним, посопел из-за раздражающей боли в руке, затем успокоился и присел рядом с мальчишкой. — Анатомия? Тебе нравится читать это? — удивился беловолосый. — Угу. — Хочешь стать врачом? — предположил Ямарута. — Хочу стать пат… пато… пата… тем, кто людей режет, — сдался мальчик, не сумев выговорить нужное слово. — Патологоанатомом? — Да! — Но патаны же мёртвых режут… ты уверен, что хочешь заниматься именно этим? — Нет… — буркнул мальчик. — Хочу стать тем, кто живых людей режет! — А-а, тогда ты хирурга имел в виду! — Да! Точно! Я перепутал! — Вот когда станешь хирургом, следи за тем, чтобы тебе больше никогда не пришлось произносить эту фразу, — Сора выдавил глупую улыбочку. — А кем дядя работает? — невинно поинтересовался Хоши. — Дядя?.. — снова растерялся Ямарута. Мальчик ткнул пальцем в грудь беловолосого, говоря этим: «Ты — дядя». Сора задумался, начиная бормотать: — А, ну… Я работаю… Э-э-э… Я… как бы… на полицию работаю… — Так ты, дядя, полицейский? Круто! — Да, наверное, круто, — пожал он плечами. — И хватит звать меня дядей, меня зовут Сора! — Дядя Сора, — кивнул Хоши, запоминая. — Без «дядя»! — Без дядя Сора? — О господи! Мелкий, не доводи меня до греха! — Дяде Соре больно? — последовал вопрос от мальчишки. — Чего? Хоши показал пальцем на перебинтованную конечность железного. Тот повёл правым плечом, слегка поморщился и улыбнулся. — Немного. — А что случилось? — Я подрался с другими, плохими дядями. — Их надо наказать! — насупился мальчик, важно скрестив руки на груди. — Их обязательно накажут, — весело улыбнулся Сора, потрепав Хоши по волосам, и, услышав приближающиеся шаги, повернул голову к коридору, из которого спустя секунду показалась Хана. — В чём дело? — Я так и не сказала тебе спасибо за тот раз, — смущённо произнесла блондинка. — Так вот: спасибо. Сора только фыркнул и отмахнулся, а затем внезапно выдал, посмотрев на мальчика: — А где его отец? — Я не знаю, — тяжело вздохнула женщина. — Это было… «Изнасилование», — одними губами произнесла она, и Сора, ни разу не бравший у Рей уроки чтения по губам, прекрасно понял, что сказала Хана. Парень немного побледнел и сглотнул, смотря на девушку теперь совсем другими глазами. — Вот как, — наконец, выдохнул он, погладив Хоши по волосам особенно осторожно, будто боясь спугнуть его. Но, кажется, мальчик чувствовал себя более чем уютно: даже учитывая тот факт, что он ребёнок от насильника, Хана заботится о нём и искренне любит — Сора не мог не уважать девушку хотя бы за это, — хотя могла бы срывать на нём злость и обиду — что было бы весьма глупо. — В деньгах нуждаешься? — спросил вдруг Ямарута. — Что? В деньгах? — Да-да, в них. Вам обоим на жизнь хватает? Он в школу ходит? — Ну, мы не голодаем, но вот в школу он не ходит… я сама его обучаю… Откуда в трущобах школы? — грустно усмехнулась блондинка, и Сора расплылся в довольной ухмылке. — Скоро переедете ближе к центру. Ему нужно хорошее образование, — беловолосый перевёл взгляд на Хоши, листающего какой-то новый учебник, — а тебе — работа. — Но как… — Я всё устрою. Хана аж засветилась от счастья и хотела было выразить благодарность и за это, как во входную дверь постучали. Блондинка растеряно завертелась на месте, а когда Сора кивнул, намекая, что разговор можно продолжить и потом, отправилась в коридор. Железный тяжело вздохнул, понимая, что раз у Ханы гостей не бывает, то в дверь ей постучали Охотники. Ямарута готов поклясться, что, когда отдалённо прозвучал знакомый спокойный мужской голос, по полу пошла вибрация. Сердце парня забилось быстрее, от волнения затряслись колени. Он боялся узнать реакцию Томо. — Сора, это за тобой, — сказала Хана осторожно, заметив то, как напрягся беловолосый. — Я знаю, — выдохнул он, заставив себя подняться с дивана и на негнущихся ногах направиться в коридор. Сора ожидал всего: даже то, что брюнет будет спокойно стоять у входной двери, привычно засунув ладони в карманы куртки, и смотреть на него так, будто ничего не случилось. Это действительно оказалось реакцией Охотника, и пусть Ямарута был готов к этому, он всё равно на мгновение замер так, будто столкнулся со стеной. — Дядя что, уже уходит? — расстроился Хоши, дёрнув маму за рукав, а затем перевёл наивный взгляд больших голубых глаз на беловолосого. Сора вздрогнул, спиной чувствуя, как мальчик прожигает в нём дыру, и уставился в пол, боясь посмотреть Томо в глаза. — Ты же ещё придёшь к нам, дядя Сора? — Приду, — просипел парень, без помощи одной-единственной руки просовывая ступни в расстёгнутые боты. — Он же сможет вылечиться? — поинтересовалась Хана, взглянув на брюнета, искренне беспокоясь за Сору. — Сможет, не переживайте, — фальшиво улыбнулся ей Томо, а затем кивнул парню в сторону выхода. — Нам пора уезжать, Эйта. В сказанном полицейским оказалось столько яда и подавляемой злобы, что у Соры от переизбытка волнения и испуга закружилась голова, а перед глазами заплясали цветные пятна, но он заставил себя, еле-еле переставляя ноги и пошатываясь, выйти из квартиры и сухо попрощаться с её хозяевами. Парень ожидал, что как только дверь за ними закроется, Томо набросится на него с обвинениями, матами и угрозами, попытается ударить или ещё что-нибудь в этом духе, но коп ничего не сделал и ни слова не сказал, и это лишь ещё больше настораживало и пугало Ямаруту. Около подъезда в машине их ждал Скай, покуривающий в открытое окошко со стороны водительского сидения: он чуть не подавился дымом, который успел вдохнуть за секунду до того, как увидел Сору, наверное, потому что до сих пор отчасти отказывался верить в то, что железный жив. Парни сели в машину — беловолосый буквально ввалился на заднее сидение, зашипев из-за острой боли в руке, — и спустя пару секунд та тронулась с места. Сору будто бы кололи тысячами раскалённых игл в то место, где заканчивалась его правая рука. Боль для него была терпимая, но само ощущение — неприятное и раздражающее. Он хотел выть в голос только из-за того, что его это раздражает так же, как и это «дядя», потому что — ну в самом деле, какой он Хоши дядя? Сора ему в старшие братья годится. А боль, похожая на иглоукалывание раскалёнными спицами — не то, что хочется чувствовать слишком длительный период времени. Удивительным было то, что молчание хранил даже Скай, видимо, не рискуя брать на себя ответственность за начало не самого приятного разговора. Когда парни уже подъезжали к участку, Сора решил всё же поинтересоваться, поднимая висящую в воздухе тему: — Ты ничего не скажешь? Железный смотрел прямо на Томо и понимал, что он физически чувствует этот испытующий взгляд. — Нет, — сухо ответил брюнет, уставившись вперёд. — И не спросишь? — Нет. В горле у Соры пересохло, а глаза лихорадочно заблестели. Парень спешно выбрался из машины вслед за брюнетом, не замечая Ская, миновавшего лестницу быстрее всех, но оставшегося на улице, чтоб убедиться, что драки не будет, и окликнул Томо: — Эй! Ты… что, даже не обматеришь меня? — с нескрываемой надеждой в голосе спросил Ямарута. — Нет, — всё так же холодно ответил брюнет, остановившись посередине лестницы, но не повернувшись к парню лицом. — И не ударишь?.. — отчаялся железный, охватываемый обидой и страхом. Он надеялся, что Томо сделает хоть что-нибудь, что покажет, как он взбешён из-за поступков Соры, а не продолжит делать вид, что ему наплевать. Это равнодушие проехалось по сознанию беловолосого, словно танк. — Нет, — в очередной раз последовал тот же ответ, заставивший Сору судорожно выдохнуть. — Чего ты от меня ждёшь? — вздохнул полицейский, всё-таки поворачиваясь. Железный почти обрадовался тому, что коп хоть сколько-то продолжил разговор. — Я не знаю, я думал… думал, что, — парень мелко задрожал, только сейчас почувствовав, что на улице холодно: температура не ниже нуля, но этого достаточно, чтобы человек, привыкший жить посреди пустыни, продрог; снег падал всё также лениво и медленно, но уже слегка укутал собой крыльцо участка и перила, — ты будешь зол на меня. — Из-за чего бы мне быть злым на тебя? Из-за того, что ты инсценировал собственную смерть? Да, я догадался об этом. Как увидел на камерах видеонаблюдения тебя, Коду и Грин, а потом вспомнил, что было в Дэтре, подумал, что окончательно пизданулся, но затем сложил два и два — и сразу догадался, — ехидно усмехнулся брюнет. — Но я не злюсь, нет. Я в ебаном бешенстве, — прорычал он, ощетинившись и заставив Сору вздрогнуть. — Ну и пусть, что с того? Ждёшь начала экзекуции? — Возможно, — прохрипел Ямарута, поёжившись. — Тебе уже хватит, — зло улыбнулся брюнет, кивнув на отрубленную руку парня. — Но ты же не оставишь это просто так? Ты не можешь, — Сора был уверен, что своё наказание он получит. — Да, ты прав, не оставлю… Смешно: меня считают лучшим Охотником, но при этом я не смог уследить всего лишь за одним-единственным парнем и позволил ему умереть. Видимо, не такой уж я и лучший. Я не подхожу на роль охраны для тебя, — с наигранным сожалением пожал Томо плечами. Скай хотел было вмешаться, но понял, что это не лучшая идея: семейные разборки — не его проблема. — О чём ты говоришь? — Сора удивлённо моргнул, медленно соображая, что имеет в виду брюнет, и почувствовал, как от возмущения вперемешку со страхом из лёгких вышибло воздух. — Ты же не собираешься?.. Нет! Ты же шутишь?! — У меня рак юмора, помнишь? Скай найдёт для тебя кого-нибудь более подходящего, или, может быть, даже сам будет присматривать за тобой, меня это в любом случае уже не касается, — пожал парень плечами, решив на этом закончить разговор. Он отвернулся и поднялся всего на две ступени выше, прежде чем Сора схватил его за край куртки и слегка дёрнул к себе, принудив остановиться. — Лучше по роже дай! — проорал он с нотками паники в голосе. — Накричи на меня как больной, сломай мне что-нибудь! — Зачем? — разыграл удивление Томо. — Лучше так, чем… — голос дрогнул, и Сора проглотил окончание фразы. — Ты не бросишь меня! «Ты же бросил», — читалось в хладнокровном взгляде брюнета, но вслух он этого, конечно, не сказал — гордость мешает. — Томо… — И делом железнорождённого я тоже больше не занимаюсь, — решил добить брюнет, вырываясь из ослабевшей хватки парня и поднимаясь дальше. — А ты не перегнул палку? — почти прошептал Скай, всё ещё опасаясь встревать. Томо вопросительно вздёрнул бровь, удивительно хорошо сочетая это с укоризненным взглядом. — Понял, понял, лезу не в своё дело… — стушевался министр, быстренько отходя в сторонку и кидая сочувствующие взгляды в сторону железного, который застыл на месте, как вкопанный. — Идём уже, — спустя минуту всё же подал он голос, стараясь сделать его как можно строже. Сора вздрогнул. — Простудишься ведь… и руку тебе восстановить надо. Железный слабо кивнул, поднимаясь по ступеням. Скай сопровождал парня по зданию и постоянно что-то говорил — ерунда какая-нибудь, а Ямарута не слушал, зная, что так министр пытается его заболтать и отвлечь. Дайлер сдался только тогда, когда Сора внезапно выпросил у него сигарету. «Всего одну», — попытался беловолосый ещё раз, и Скай, недовольно нахмурившись, смиренно протянул ему пачку. Он хотел было сказать что-нибудь вроде: «Всё наладится», или: «Он перебесится и передумает, не волнуйся ты так», сам не понимая, с чего вдруг хочет приободрить железного, но тот, выдохнув молочный дым через нос, тихо прохрипел: — Этого следовало ожидать, я ведь такое тут устроил… — усмехнулся он вяло. — Заслужил. — И ты ничего не будешь с этим делать? — слегка удивился Скай. Как же это — парочка номер один в полицейском участке расстанется? Краем сознания Сора думал о том, что так даже лучше. Ему ведь недолго осталось: если он снова привяжет Томо к себе, то, когда действительно умрёт, брюнету будет только хуже. А нормально ли заставлять его снова проходить через это и причинять ему такую боль? Сора не настолько изверг, но он уверен, что, если бы он хоть чуть-чуть меньше уважал копа, то поступил бы с ним именно так: пользовался бы им до изнеможения, чтобы Охотник был полезен, пусть даже в ущерб самому себе, и пусть ему было бы больно, пусть он умер бы из-за этого — Сора снова и снова манипулировал бы им. — Буду…, но позже. Пусть остынет, — соврал Ямарута, ощущая какую-то невыносимую тяжесть в груди. И вряд ли дело было в сигарете.