Железное небо

— Ты меня задрал уже! Я не буду с тобой сюсюкаться! Продолжишь в том же духе, и я тебя пристрелю нахрен, чтоб не мучился! — послышалось злое шипение Томо, буквально толкающего несносного подростка, отказывающегося идти в участок добровольно, вперёд. Прохожие изредка озирались на звуки, но ничего необычного, по их мнению, не происходило, и они продолжали следовать по своим делам, лишь обходя стороной странный шумный дуэт. — Я! Не! Хочу! Туда! — повторил Дайк, безуспешно пытаясь освободиться от наручников. — Отпусти меня! — Мы уже почти на месте, поздно ты спохватился, — фыркнул коп недовольно, дёргая цепь на себя, идя вперёд и заставляя парня шагать вслед за ним. — Сбежать никогда не поздно!!! — И тем не менее у тебя это сделать уже не получится, — разрушил его настрой брюнет. — Получится! Ещё как получится, вот увидишь! — не переставая кричать, возразил Дайк. — Из тюрьмы сбежал, сбегу и от тебя! — А тебе не от меня сбегать надо. — А от кого? Похоже, Дайк всегда очень резко остывал и становился менее уверенным в себе, когда слышал какую-то недосказанность. Она его пугала. — Увидишь, — сухо бросил коп, поднимаясь по лестнице на крыльцо участка. Подросток следовал за ним на ватных ногах, пугливо озираясь и забывая моргать. Он понятия не имел, чего ему стоит ожидать. Быть может, над ним снова начнут издеваться, как тогда, в «дырах»? Посадят на цепь и будут плевать в лицо, или насиловать и прижигать сигареты ко лбу. Или бросят на опыты? И каждый день парню придётся вновь и вновь ощущать, как его тело изнывает от нестерпимой боли, а потом, как крохи таблетки едва заживляют его раны, чтобы он не умер и служил «науке» дальше, до тех пор, пока его позвонки не сгниют. Или же полицейские просто бросят его куда-нибудь, приковав к цепям, запрут и навсегда оставят гнить в одиночестве? Пока смерть не соизволит прийти к нему. Или… Первое, что увидел Дайк, оказавшись внутри здания, его даже несколько успокоило: девушка-охранник, с виду не способная драться, просто стоит около будки и приветливо улыбается брюнету, сопровождающему железного подростка. Кажется, она «улову» копа не удивлена. Следом в коридоре промелькнула ещё одна девушка с токсично-зелёными длинными волосами: она выплюнула зубочистку в мусорку и быстрым шагом отправилась куда-то вглубь одного из помещений. Со стороны правого коридора, где находилось множество дверей, донёсся приглушённый мужской смех. Не так уж и страшно. Дайк полагал, что его встретят десятки Охотников, которые будут стоять на входе и отпускать злые шутки в сторону парня, пока его вели бы куда-нибудь из тех мест, что он представлял. — Куда мы идём? — непривычно высоким голосом поинтересовался подросток, подняв глаза на Томо, заводящего его в лифт и жмущего на одну из десятков кнопок на панели. — В место, где тебе придётся какое-то время пожить, — размыто ответил Охотник, намекая на Песочницу подземных этажей. — И что со мной… будут делать?.. — Это уже не мне решать. — Но… я… — Дайк не мог подобрать слов, чтобы выразить свой протест правильно. Томо бросил на него косой взгляд и, заметив, что парнишка побледнел от страха, подумал о том, что тот всё ещё ребёнок, и с ним можно бы было вести себя чуть-чуть мягче. Или не стоит этого делать? Вряд ли он успел убить кого-нибудь до тюрьмы, хотя после неё он, очевидно, этим промышлял. Но куда мог пойти такой молодой железный, оказавшийся на свободе, но без семьи, крыши над головой и денег? Только к Альфе. Ему приходилось выживать таким образом. И, возможно, его можно переучить, если очень постараться. Правда его дрянной непослушный характер уже даёт о себе знать. — Сколько тебе лет? — поинтересовался брюнет, посмотрев в серо-голубые глаза Дайка. — Скоро будет семнадцать, а что? — чуть расслабился тот. «Ему было примерно пять лет тогда. Он точно не участвовал в зачистке, это хорошо», — мелькнула мысль в голове Охотника. — Мне нужно рассказать о том, что произошло, тому, кто будет решать твою судьбу. Если он сочтёт нужным убить тебя или бросить на опыты — что ж, с этим ничего не поделать, — не стал ходить вокруг да около Томо. — Но если он решит, что тебя можно перевоспитать, то тебе придётся что-нибудь сделать со своим поведением. Никто здесь не станет жалеть тебя только потому, что ты ребёнок и натерпелся всякого в тюрьме. Мы все через многое прошли, и ты не особенный. Поэтому… надейся на худшее. — Я-я понял, — пробормотал Дайк, вроде бы и приободрившись, но вроде бы и расстроившись одновременно. Он не понял, что коп пытается быть с ним помягче, хоть и сказал, что никто этого здесь делать не станет. Томо привёл подростка в Песочницу и с помощью ещё трёх коллег Дайка, снова начавшего сопротивляться, заковали в цепи. Когда-то в этих же цепях находился и Сора, но Дайк об этом не знал. Он сверлил брюнета взглядом, смахнув рыжую чёлку набок и зло засопев себе под нос. Один из Охотников остался рядом с парнем, чтобы проследить за тем, что тот не попытается причинить себе вред, дабы сбежать, и не сделает ещё чего поглупее. А вскоре в Песочнице появился и Скай. Сначала он бесцеремонно приблизился к мгновенно ощетинившемуся железному, присел перед ним на корточки и бесстрашно схватил парня за подбородок, грубо поворачивая его лицо к себе и рассматривая, а затем поднялся и вернулся к выходу, где стоял Томо. — Итак, я слушаю, — махнул Скай ладонью. — Он припёрся ко мне домой, появился будто из ниоткуда и напал. Я смог отбиться, но драться пришлось прямо в квартире, так что ущерб ты мне возместишь, — ухмыльнулся брюнет. А вот Дайлер как-то погрустнел и вздохнул. — Да-да… — Покоцал меня, гадёныш, — нахмурился Томо, приподняв руку и продемонстрировав министру зашитый продольный порез на предплечье. — Зовут Дайк, третья группировка с численностью до тридцати железных, Альфа — Глот, людоед. — Не хило, — хмыкнул Скай, сложив руки на груди. — Грин тебя сейчас подлечит, — сказал он как-то отстранённо, оглядываясь в поиске нежелательных слушателей, а затем чуть тише добавил: — Скоро младшую дочку Ятсуме кремируют… Скоро — в смысле, через пару часов. Поэтому я дал Роши три выходных, пусть с семьёй будет. Постарайся его как можно меньше дёргать по работе, а то Тамия подумывает через суд решать вопрос, будет ли парень вообще здесь работать дальше или нет. — Всё так серьёзно? — Она за него боится и основания у неё есть, — пожал плечами Скай. — Но мы с ним разговаривали, он хочет продолжать работать здесь, проблема лишь в безопасности, в которой я уже, честно говоря, и сам не уверен, а Тамия и подавно… — Не думал, что когда-нибудь услышу подобные слова от министра безопасности, — ехидно выплюнул Томо, намеренно поддевая красноволосого. — Да пошёл ты, — отмахнулся тот, ни капли не обидевшись. — В общем, ты меня понял. А теперь иди, с этим… Дайком?.. я пообщаюсь с глазу на глаз. — Он та ещё заноза в заднице, — предупредил коп, хмыкнув. — Кстати о занозах в заднице… — Только не говори, что у тебя в жопе бревно застряло? — саркастично отозвался брюнет. — Ага. Бревно. Дерево, нахуй, — фыркнул Дайлер, не слишком-то поддаваясь на провокации. — Не завидую я твоему проктологу, — продолжил глумиться Охотник. — Да я о твоей занозе говорю, кретин, — огрызнулся Скай, а затем остыл, увидев, как напрягся Томо, тут же прекратив пошучивать. — Он пропал. — Что? Как это «пропал»? Взял и исчез, что ли? — Это было похоже именно на то, о чём ты говоришь, — озадаченно выдохнул министр, отводя взгляд в сторону. — Он действительно просто взял… и исчез. Томо нервно сглотнул, видя, что Скай и сам немного растерян, и чувствуя, как протез руки начинает болезненно ныть после этих слов. — Я не хотел тебе говорить, потому что думал, что мы легко его отследим по камерам или телефону, но его телефон нашли на перекрёстке, и ни одна камера не засекла его нигде после того, как он на этом перекрёстке остановился в ожидании зелёного света. Я даже лично проверял записи… несколько раз… Томо закрыл глаза и глубоко вдохнул, подавляя нарастающее беспокойство, чтобы оставить голову свежей от эмоций и думать трезво, а затем вновь посмотрел на Ская и медленно выдохнул. -…его нигде нет. Совсем.

***

— Какие-то странные погодные условия… — хмыкнул Сора, стоя на границе между тонким слоем снега на земле и песком, с которого начиналась бескрайняя пустыня. Парень обернулся и глянул на куст, растущий под толстым деревом. Небольшие зелёные листья покрывала тонкая корочка льда, блестящего в лучах солнца, свет которого падал сквозь густую листву высоких деревьев. Сора глянул на другой куст, находящийся впереди него, и обнаружил, что на нём никакого льда не было. И чем ближе растения находились к песку, тем меньше они были покрыты снегом. Ни о каком морозе и речи не шло, но находиться здесь достаточно прохладно. Ямарута переступил границу, шагнув на песок, и, привыкнув к более высокой температуре поверхности, на которую он встал, отправился вперёд. Чем дальше Сора заходил в пустыню, тем жарче там становилось. Раскалённый воздух «плыл» вдалеке, а вокруг парня стояла абсолютная, непривычная тишина. Потоки прохладного воздуха едва взлохмачивали железному волосы и тут же стихали, а на их место возвращался невероятный жар. Под свитшотом вдоль спины беловолосого стекали капельки пота, шапку он уже давно нёс в руке, а рукава снова закатал, надеясь поймать кожей хотя бы самый слабый порыв ветра. Солнце безжалостно разогревало это место, словно огромную духовку, заставляя кипеть кровь любого живого существа, решившего сунуться в пустыню. Парень добирался до места, с которого можно бы было разглядеть то, куда он направляется, двое суток. Не останавливаясь, не делая передышек. За это время у него дважды текла кровь из носа; трижды парень задыхался от кашля, вызванного отравлением организма отказывающими в работе позвонками. Железный не взял с собой ни еды, ни воды, и очень хотел спать, но желание добраться Туда было сильнее. По крайней мере, ночью в пустыне было достаточно прохладно, и идти становилось намного легче. А уже следующим утром на горизонте замаячил знакомый расплывчатый силуэт комплекса зданий. Увидев его, Сора судорожно выдохнул, на секунду остановившись, и, взяв себя в руки, вновь зашагал вперёд. Передвигать ноги становилось всё тяжелее; в кеды, подошва которых не слабо нагрелась, уже набился песок, а из-за жары силы будто испарялись вместе с потом. Ямарута остановился около высокого забора из сетки Рабицы, обнесённого поверху колючей проволокой. Когда-то этот забор был под напряжением, а теперь он всего лишь дополняет общую картину развалин и руин. Сора прошёл через открытые настежь ворота, оказываясь на территории тюрьмы, и прошёл мимо ещё одного такого же забора. Видимо, люди даже и не допускали мысль о том, что железные могут сбежать, поэтому над защитой тюрьмы не слишком заморачивались. Хотя, по идее, раньше вдоль этих заборов через каждые пятнадцать метров стояли вооружённые охранники, в любую минуту готовые сообщить о незаконном проникновении, нападении или — боже упаси — беглеце. И был пост, который Сора уже миновал. Там не было ничего интересного: обычная будка, внутри которой был лишь уже разломанный железными и временем стол, компьютер, небольшой старый холодильник и какое-то барахло. Чем ближе Сора подходил к главному входу, тем сильнее начинал нервничать и озираться по сторонам. Всё это время он шёл спокойно, не думая о том, что его может кто-то преследовать — ведь он достаточно ловко обманул всех, кто за ним наблюдал, — но сейчас ощущение чужого присутствия вернулось. Возможно, это вызвано воспоминаниями об этом месте, вспыхнувшими ещё в тот момент, когда Сора только Подумал о том, чтобы прийти сюда. А теперь этих воспоминаний становилось всё больше; они выталкивали друг друга, мелькая в памяти быстрыми урывками, исчезали на короткий миг и снова появлялись. Здание с главным входом отбрасывало длинную широкую тень, и когда парень скрылся в ней от солнца, то ощутил приятную прохладу. Но стоило ему вспомнить, где он находится, и эта прохлада стала казаться ему материализовавшимся страхом, исходящим от самого Соры. В горле вдруг пересохло, в ушах зазвенело, а ноги будто стали ватными, но железный, пересилив себя и свои опасения, всё-таки зашёл внутрь.

***

— Я не предам моего Альфу! — Даже с учётом того, что он относится к тебе, как к мусору? И едва ли хоть пальцем пошевелит, чтобы спасти тебя? — с издёвкой хмыкнул Скай, изогнув бровь. — Даже… даже если и так! — заявил Дайк уже не слишком уверенно, что от министра, естественно, не ускользнуло. — Я просто должен… сделать что-нибудь, что его сильно порадует… и тогда он точно будет мной доволен! — Собачья преданность, — покачал головой Дайлер, цокнув языком. — Раз ты не хочешь рассказывать это мне, то, может быть, расскажешь другому железному? — подмигнул он подростку. Тот поёжился и слегка побледнел. — Что? Какому?.. — Кода, — позвал Скай, едва повысив голос, не отрывая взгляд от парнишки. Тот уставился на выход, из которого показался сивый. — Ко… да?.. — не моргая, просипел Дайк. — О, вы знакомы? Так даже лучше, — весело усмехнулся Скай. Когда Кода подошёл к нему достаточно близко, министр ободряюще хлопнул его по спине и расплылся в злой ухмылке, вернув взгляд Дайку. — Попробуем выяснить всё у тебя через него. Кода, сможешь? Железный около минуты молча обдумывал вопрос Дайлера и всю сложившуюся ситуацию в принципе, прежде чем, сверля Дайка недобрым взглядом, холодно поинтересовался: — Какие запреты? — Не убивай. — Понял. — Полагаю, это «да»? — убедился Скай. — Верно, — кивнул он, переводя взгляд на мужчину. — Это отличный шанс побыть в шкуре преподавателя, — сухо улыбнулся Кода, издав какой-то на редкость неприятный и даже злой смешок. Догадаться, что имел ввиду сивый, оказалось не сложно. — Развлекайся, — махнул Дайлер ладонью, отступая к выходу и собираясь оттуда наблюдать за тем, что будет происходить дальше. Кода медленно перевёл взгляд на дрожащего от страха подростка, разминая пальцы опущенных рук и хрустя костяшками. Дайк дёрнулся, звякнув цепями, и, поняв, что отступать некуда, посмотрел сивому прямо в глаза. — Э-эй, Ко… — Дайк, — резко оборвал старший железный, резанув по ушам подростка своим холодным и твёрдым тоном. — Дайк из седьмого отсека? Это же ты? — склонил он голову вбок. Седьмой отсек — это седьмая «дыра», камера, в которой находился один из заключённых железных, и им был Дайк. Коде в своё время охранники тюрьмы уделяли очень много внимания, а если точнее — в два раза больше, чем следовало. Через три года после заточения количество пыток и опытов увеличилось ровно в двое, и парень никак не мог найти этому объяснение. Сначала он подумал, что норматив увеличился для всех, но, подружившись с одним из надзирателей, Кода выяснил, что каждый железный получает индивидуальное количество «развлечений». Сивый всегда вёл себя хорошо, не причинял вреда надзирателям, что бы они ни делали, и отличался своим неконфликтным характером, но всё равно ему сильно доставалось, когда дело доходило до опытов или банальных пыток. «Нравлюсь им, может», — подумал он тогда. Спустя ещё несколько лет, кто-то из работников рассказал Коде о том, что в соседнем, седьмом, отсеке находится ребёнок — мальчишка по имени Дайк. И так как у парочки надзирателей взыграла совесть из-за избиения ребёнка, а другим сам Дайк предложил договориться и заключить сделку, вместо этого мальчика стали терзать Коду. Постоянно это делать, конечно же, не получалось, ведь иначе начальство что-нибудь бы заподозрило, и тогда тех палачей в лучшем случае убили бы. Но информация о сделках не всплыла наружу, зато дошла до Коды. И он запомнил имя того, кто так опрометчиво предлагал пытать своего соседа. — Д-да… я просто… Эй, ты же не хочешь…? Я не специально, Кода! — торопливо забормотал парнишка, в ужасе глядя на того, кого подставлял около шести лет. — Ты же… Братан, ты же сам знаешь… как приходилось выживать и… Я не хотел! Скай заинтересованно наблюдал за развивающимся диалогом, мысленно отмечая, что Кода, похоже, зол. И не просто зол. Очень, очень сильно зол. Парень вёл себя сдержанно, но исходящая от него аура опасности заставила вздрогнуть даже министра, а что же тогда творилось внутри Дайка вообще представить сложно, ведь именно он — причина этой злобы. — Бро, прости, правда! Ну я же не знал!.. Я… — Дайк, — так же холодно заговорил сивый, испепеляя напуганного подростка взглядом, — хочешь неприятностей? Кода избивал подростка полтора часа. Он не использовал ничего, кроме собственных кулаков, лишь иногда награждая Дайка ударами коленом в челюсть или же пинками в грудь. К тому моменту рыжий уже мог использовать железо, но так как хвосты приковали к земле, ему даже пытаться пошевелить ими было бесполезно, а стальные челюсти слабо защищали его лицо от мощных ударов. Кода превратил физиономию подростка в кровавое месиво: левый глаз Дайка стал красным из-за лопнувших в нём капилляров и терялся под опухшими тёмно-синими веками; нос парня буквально вошёл внутрь черепной коробки, не переставая кровоточить, из-за чего подросток выдувал им кровавые пузыри. Местами кости черепа потрескались, доставляя невероятную боль, а удары сивого продолжали сыпаться, словно конфетти из хлопушки. Дайк чувствовал, как при малейшем движении два сломанных ребра впиваются ему в лёгкое, заставляя парня болезненно хрипеть. В ушах стоял нескончаемый звон, перед глазами всё двоилось. До этого он пытался кричать и вырываться, просить прощения у Коды, но тот был непреклонен. И никто из Охотников не стал ему препятствовать, понимая, что происходящее — результат из прошлого. Сивый наконец-то остыл и присел на корточки, переводя дыхание. Избиение кого-либо — всегда энергозатратное дело. Дайк поднял поплывший взгляд на старшего железного и хрипло усмехнулся, не замечая вязкую кровавую слюну, стекающую по его собственному подбородку. — Всё? Отомстил? Ты… счастлив? — Более чем, — фыркнул Кода, подняв голову и столкнувшись с парнишкой взглядом. — Теперь с тобой можно работать. — Думаешь, что после… этого я что-нибудь тебе… скажу, братан? — вновь усмехнулся Дайк. — Ты ошибаешься! — зло рявкнул он, вильнув прикованными хвостами. Кода, продолжая сидеть перед подростком на корточках, поставил локти на колени и склонил голову вбок, всматриваясь в глаза Дайка нечитаемым взглядом. Рыжий потерял весь свой пыл, когда заметил за спиной сивого медленно вздымающиеся вверх хвосты, изящно изгибающиеся в воздухе. Те двигались плавно до тех пор, пока не оказались над головой своего хозяина, а затем резко нацелились на Дайка, словно стрелы. — Хватит строить из себя крутого, ты еле держишься, — констатировал сивый. — Это я-то из себя… что-то строю?! Посмотри на себя! — сплюнув кровь, прохрипел подросток. — Ты такой же, как и я… тоже железный… мы оба были в тюрьме, но… так получилось, что я смог дого… договориться с… охранниками. Кто ж виноват в том, что тебе… не повезло? — Ты виноват. Мы с тобой не знакомы, но ты испугался меня сразу же, как увидел, и начал извиняться. Это означает, что ты был в курсе, на кого натравлял надзирателей, когда пытался избежать пыток и опытов, но наивно полагал, что я об этом не узнаю, — нахмурился Кода, а затем резко вдолбил все четыре хвоста в песок позади себя, подняв облако пыли. Из-за неожиданного глухого звука удара Дайк пугливо сжался, подумав, что парень снова начнёт вымещать на нём злость. — Что ж… Я уже дал тебе понять, что думаю о твоём поступке, — хмыкнул Кода, разглядывая нанесённые подростку увечья. — И что?.. — Больше мы к этому разговору не вернёмся. Нет смысла. Но запомни… Мы с тобой совершенно ничем не похожи, — почти прорычал сивый с несвойственной ему агрессией. Скай, слушая это, не уставал удивлённо пялиться на железного; у него и в мыслях не было, что Коду могло что-то так сильно вывести из себя. — Это почему же мы не похожи? Мы прошли всё… — Ты, — резко перебил его сивый, — не прошёл и части того ада, что пришлось пройти тем железным, что старше тебя. Ты успел только реабилитацию пройти, а затем большую часть из нас попросту убили, а оставшихся заперли в «дырах»! — возмущённо выкрикнул парень, сжимая кулаки и сдерживаясь, чтобы не отвесить наглому подростку ещё одну оплеуху. — Ты не был на зачистке, ты не знаешь, каково это — видеть, как рушатся чужие жизни одна за другой; как люди страдают и умирают от твоих рук… Ты не знаешь, что значит быть виноватым. — Я убивал, мне приходилось, — возразил Дайк. — Я убил около десятка человек, и знаю, что… — Я убил около десятка тысяч. Ты всё ещё уверен, что мы с тобой одинаковые? Подросток нервно сглотнул и поморщился от жгучей боли, снова пронзившей его грудь. — Но… я… это… так много… — выдохнул он, наконец, осознав, как велика пропасть между ним и Кодой. — Мне жаль, бро, правда жаль, что я тебя подставил… — Ты можешь рассказать мне о том, для чего Глоту понадобился Томо, и где находится укрытие вашей группировки, и тогда я попробую договориться с ним, — кивнул Кода в сторону покуривающего Ская, стоящего на выходе из Песочницы. — Я не могу, — отрицательно замотал головой Дайк, зажмурившись. — Не могу! Я не предам его! — Господи, твою мать, как же ты надоел! — рявкнул Дайлер на всё помещение, потушив окурок об кирпичную стену и бросив его в мусорку. Кому была адресована эта фраза — остаётся загадкой. Министр набрал чей-то номер, и спустя минуту в Песочницу зашла Грин вместе с Эдом. Последний бросил короткий взгляд на сивого, чьи кулаки всё ещё были вымазаны в крови подростка, и сделал вид, что не придал этому никакого значения. — Если Кода не в состоянии потрепать этого маленького засранца и выбить из него информацию, то пусть этим займётся кто-то поопытнее, — раздражённо пожал плечами Скай. — Эдисон, у тебя с собой пистолет для людей? — Да, — кивнул он, понимая, что дальнейшие требования будут не слишком приятными. — Ты знаешь, что делать. Пусть взбодрится. Грин уставилась на Дайлера широко раскрытыми из-за удивления глазами, а Эд, вдохнув по глубже, вынул из кобуры ствол и направил дуло на бедро Дайка, колеблясь. Вид уже избитого, переломанного и истекающего кровью подростка отталкивал от исполнения приказа. Что же такого плохого мог сделать этот парнишка? Вряд ли он хуже Соры, так почему Дайлер так раздражён? Может, пацан наговорил ему чего-то лишнего? В любом случае, Скай может выстрелить и сам, если Эд этого не сделает. А Эд не собирается. Интересно, а как в этой ситуации поступил бы Томо?.. — Я не могу, — выдохнул он. — Он же ещё совсем ребёнок, может, не стоит так… — Раз он хочет быть здесь пленником, так пусть будет им, — огрызнулся Скай, а следом в два шага преодолел расстояние до Эда, выхватил у него пистолет и, не целясь, выстрелил в Дайка. Тот протяжно вскрикнул и тихонько заскулил от боли; пуля попала в живот. — У меня с бесполезными идиотами разговор короткий, — фыркнул Дайлер, окинув подростка презрительным взглядом, а затем обратился к Грин, оглашая приговор Дайка: — На опыты его.