***
— Не делай этого, не… Сора мог поклясться, что слышал, как Эд прошептал: «Не заставляй меня стрелять». — По-другому не получится, — хмуро бросил Томо, не собираясь отступать в сторону. Да — глупо жертвовать обоими. Да — лучше лишиться одного из них, чем сразу обоих. Но… но в чью пользу сделать выбор? И кто этот выбор должен совершать? Как не довести эту ситуацию до новой резни, в которой в итоге погибнут все? Поэтому Томо ни за что не ушёл бы. Но главная причина, почему он не стал бы в буквальном смысле жертвовать Эдом, чтобы спастись самому, это их давний уговор. В безымянной полиции этот уговор гулял среди всех копов и заключался он также со всеми. Суть его такова: жизнь лидера Охотников превыше всего, поэтому в любой ситуации его должны ставить в приоритет. Без своего начальника эта полиция — просто сборище обыкновенных убийц, организовать которых во что-то большее и стоящее было бы одной из самых проблематичных задач. Но дело в том, что правила уговора, да и сама идея о нём, были предложены самими подчинёнными, а не Эдисоном. Согласившись, он обязал себя делать всё для того, чтобы жить дольше, чем кто-либо из его работников, направлять их и использовать по максимуму ради достижения цели. Если кто-то предаст его, решив поставить свою жизнь выше жизни Эда, то этого человека попросту убьют другие копы, несмотря на наказание, которое за этим обязательно последует. Подчинённые Эдисона объясняли свою позицию так: они готовы жертвовать своими жизнями ради него, чтобы он мог направлять остальных, пусть и по трупам, но добираясь до цели. Но если он сам нарушит правила, поставив жизнь своей «пешки» превыше собственной, то это будет предательством, неуважением к уже погибшим ради него Охотникам. Если он поступит таким образом, то автоматически оставит всю безымянную полицию без себя, достойного лидера — ведь он должен будет уйти, — и тогда работа копов уже не будет такой эффективной, как до этого, а смертей станет лишь больше. Нарушение условий этого договора — предательство. Пару минут назад Эд сказал о том, что собирается предать своего подчинённого. — Ты такой предсказуемый. — Но я не уйду. — Я знаю… Эд до странного мягко улыбнулся, смотря Томо в глаза и, видя в них испуг и желание остановить его, направил дуло пистолета на целое плечо копа и произвёл лишь один точный выстрел экспансивной пулей. Та взорвалась, врезавшись в плоть копа и разодрав мышцы и кости, а несильная, но достаточно мощная взрывная волна отбросила его назад, столкнув с нажимной плиты на пол коридора. Мгновенно прогремел второй взрыв, в несколько раз превосходящий предыдущий по мощности. Была короткая яркая вспышка, оглушающий грохот треснувших каменных плит и отчаянный вопль Коды. Перед выстрелом никто не успел и слова сказать. А после — даже глаза открывать было страшно. Первым посмотреть на последствия решился Сора. Он медленно выпрямился, скользя взглядом широко раскрытых глаз по окроплённому кровью помещению. На месте, где минуту назад стоял Эд, нажимная плита треснула, разделившись на несколько маленьких частей камня, и разлетелась в стороны. Часть тела осталась цела и рухнула ближе к коридору, рядом с котором Эдисон находился. Одежда местами была порвана и уже пропиталась кровью. Ошмётки, бывшие внутренними органами, мышцами или целыми частями тела, которые разорвало на части, валялись теперь везде. Огромные багровые брызги попали даже на потолок, а самое главное — на троих выживших. Сора перевёл взгляд на шокированного Коду, сидящего на полу и закрывающего голову руками. На его кожу, одежду и светлые волосы так же попала кровь начальника безымянной полиции. Парня сильно трясло, а его сорванное дыхание было единственным, что нарушало напряжённую тишину. Сивый стал еле слышно бормотать что-то, всхлипывая, а, когда неохотно поднял голову, закричал, увидев то же, что и Сора. Парень вцепился пальцами в волосы и уткнулся лбом в собственные колени, рыдая навзрыд от резко сдавившей его грудь боли и сдавленно бормоча только одно: — Нет-нет-нет-нет-нет, господи, нет, пожалуйста… И, только когда это тихое жалобное шептание донеслось до брюнета, тот смог позволить себе судорожно выдохнуть и, попытавшись сесть, открыть глаза. Теперь и второе его плечо находилось в отвратительном состоянии и болело так сильно, что хотелось выть сквозь зубы, но парень удивительно легко абстрагировался от этого, разглядывая кровавые ошмётки на полу и вспоминая эту невозможную улыбку, застывшую на лице Эда перед тем, как он выстрелил. То ли начальник попросил прощения, то ли сам простил — улыбнулся и, как истинный лидер, сам сделал выбор. «Всё хорошо». — Блять, Эд… — прошипел брюнет сквозь зубы, вцепившись во второе плечо, вспыхнувшее болью с новой силой. Парень зажмурился, глотая подкативший к горлу рвотный ком и слёзы. Нет, он не может сорваться сейчас. Только не сейчас. Пусть вместо него плачет Кода, пусть он даст волю эмоциям. Соре, кажется, вообще наплевать, он просто не знает, куда себя деть в такой ситуации. Он даже, похоже, понимает, что нужно торопиться и уходить, но не хочет делать это сию секунду, боясь напороться на что-нибудь похуже чужой истерики, вызванной произошедшим. — Надо уходить, — констатировал Ямарута ледяным тоном, присев перед Томо на корточки. — Сможешь идти? «Нет». Вслух брюнет только раздражённо фыркнул, пытаясь подняться не без помощи Соры. Тот взял его под руку и развернул в сторону выхода, глянув на Коду, всё ещё сидящего на полу, плачущего и тихо скулящего. — Кода, идём, — позвал его беловолосый. — Н-нет… Он же… Я не могу… — Можешь, пошли. Я понимаю тебя, но сейчас не время, чтобы… — Понимаешь? — тут же ощетинился сивый, повернувшись и испепелив парней взглядом. — И как много ты понимаешь, Сора? — Прости, ты прав. Я не должен был так говорить, — Ямарута сделал вид, что сник, чтобы всё-таки заставить парня отправиться в участок. — Но, правда, сейчас отсюда нужно убираться. Пойдём, двоих я вас на руках не унесу. Соре и не пришлось. Кода всё-таки пошёл следом, но плёлся медленно и постоянно вытирал градом стекающую по его щекам влагу, всхлипывал и то и дело вот-вот должен был снова разрыдаться в голос, но каким-то чудом держался. На улице уже спустя минуту подъехали Охотники, без лишних расспросов забрали парней и повезли в участок. Кто-то сочувствующе провёл ладонью по плечу Коды, и тот сильно вздрогнул, озираясь по сторонам и практически не соображая, что происходит и где он находится. Замученного истекающего кровью Томо сразу же отвели к Грин, где он, почувствовав себя в безопасности, моментально отключился. Учёный лишь постаралась сделать всё возможное, что сохранить парню обе руки, и с явным недовольством попросила Сору перелить свою кровь брюнету. Осколки костей последнего рассосались на полезные вещества, которые затем вернулись вместе с кровью Соры и сформировались в цельные кости, а благодаря составу крови железного залечились рваные раны и заново отрасли недостающие части мышц и кожи. — С ним всё будет нормально, но ему придётся денёк, как минимум, отлежаться. Его организм измотан, а теперь ещё и отравлен твоими таблетками. Как бы ни была мала доза, она всё равно пагубно влияет на нормальный человеческий мозг и тело, — хмыкнула девушка, взирая на беловолосого. Тот вальяжно расселся на её стуле, закинув ноги на стол, и с хирургической точностью срезал заусенцы со своих пальцев с помощью скальпеля. — Эй, ты вообще слушаешь?! Сора кивнул, не отвлекаясь от своего занятия. — Да что с тобой?! А, ладно… Нет смысла спрашивать… Уж точно не у тебя самого. — Что-то не так? — вздёрнул бровь парень, искоса глянув на Грин. Ту передёрнуло от его острого взгляда. — Ничего. Разве что тобой и твоими поступками, и поведением, все недовольны. Ты всех пугаешь! — Это нормально, я ведь уже «того», — беспечно пожал он плечами, покрутив пальцем у виска. — Я имею ввиду, что мы всё видели. Всё то, что происходило полчаса назад в том подвале и… Это ужасно. Вы с Кодой… Да нет, Кода не стал бы драться с тобой, если бы ты не попытался перейти ему дорогу. Он ведь даже и не думал бежать вперёд таймера и спасать именно Эда! Он хотел решить всё мирно, а ты… бросился на него, как на врага. Этого не должно было случиться… — Дай угадаю: даже если бы мы попытались решить всё спокойно, Эдисон всё равно поступил бы также? Потому что «рыба гниёт с головы». Полиция — рыба, Эд — голова. И если бы он дал Томо умереть, то это подтвердило бы слова Первого — а я уверен, что те слова принадлежали именно ему. Разговор об этом вы ведь тоже слышали? Ну, так что, я прав? Тогда какая разница, как мы пришли к тому, что имеем сейчас, если бы мы в любом случае не пришли бы ни к чему другому? — на одном дыхании равнодушно рассуждал Сора, разглядывая свои кеды, запачканные чужой кровью; железных, копов, Эда — намешано за этот день очень много. — Да пошёл ты, — разочарованно выплюнула Трейн, непроизвольно морщась при одном только взгляде на беловолосого. Его невозможно узнать. Он и раньше пугал девушку, но тогда она была в нём уверена, знала, что он себя контролирует, и чувствовала, что хочет помогать ему, но теперь… Теперь она просто его боялась и кроме этого больше ничего не испытывала. — Я не буду продолжать свою работу, пока ты здесь. Уходи. — Меня ждёт Скай? — Мне всё равно, иди куда хочешь. Сора пожал плечами, отбросил скальпель на стол и покинул лабораторию. Со знанием, что Томо в порядке и придёт в себя, парню стало значительно легче, поэтому он даже не обращал внимания на обозлившихся на него копов, потерянных и огорчённых смертью Эдисона. Охотники толпились в коридорах, на лестничных площадках и в специально отведённых палатах для раненных, делясь своими мнениями о произошедшем, и пусть некоторые спорили и придерживались разных сторон, все они были ужасно расстроены и сбиты с толку. Вот только Ямарута этого не замечал ни в погрустневших взглядах, опущенных в пол, ни в ссутулившихся фигурах, сидящих на скамейках и прячущих лица в собственных ладонях. Единственный, кто хоть сколько-то привлёк его внимание, это Кода. Сивый сидел в центре коридора прямо на полу, упёршись спиной в стену, согнув ноги в коленях и сложив на них руки, и смотрел ничего не выражающим взглядом куда-то перед собой. Его глаза исполосовали красные ниточки капилляров, губы были искусаны до крови, а пальцы заметно тряслись. Сора замедлил шаг, приближаясь к парню, и осторожно присел рядом с ним в точно такую же позу. Он хотел сказать что-нибудь, но понимал, что едва ли найдутся слова, которые успокоят или приободрят Коду. Поэтому он решил хотя бы извиниться: — Мне стыдно за то, что я набросился на тебя, прости. — Тебе не стыдно, — тихо ответил сивый. — Нет, мне правда… — Ты ведь теперь не такой. Тебе знакомо чувство стыда, но сейчас ты его не испытываешь, я же вижу. Да и не надо. Если бы у меня так помутнел рассудок, то я бы, наверное, тоже так поступил, — перебил Кода, говоря с абсолютно иной, незнакомой Соре интонацией: не ледяной, но в то же время совершенно безэмоциональной. — За это тоже прости. За то, что я так очевидно лгу тебе. Просто… краем сознания я всё ещё способен отличать правильное от неправильного. А то, что я попытался убить тебя, определённо неправильно. И то, что Эдисон погиб, тоже… — выдохнул беловолосый, только теперь расстроившись, но его состояние даже нельзя было сравнить с тем, что испытывали Охотники, а тем более Кода. — Сейчас я говорю искренне. Всего этого не должно было быть, и мне, правда, очень жаль, что так вышло. Ты можешь винить во всём меня, если захочешь, я пойму. Сивый отчего-то едва заметно улыбнулся и вяло пробормотал: — Это устроил не ты, а Бессмертный. Он — причина, по которой Эд… умер. Если попробовать рассуждать логически, то именно Первый убил Эдисона, а не ты, я или Томо. Мы были лишь инструментами для этого, и Первый точно знал, кто уйдёт из той школы живым. Виноват именно он, а не ты. Мне не за что тебя винить, да я и не хочу, ведь всё понимаю, несмотря ни на что. Слышишь? Я не хочу тебя винить, — повторил Кода и плавно перевёл на Сору опустошённый взгляд, а после сказал так прямолинейно, как умел только он: — Но я виню. У Ямаруты даже воздух из лёгких вышибло, а по телу прошла лёгкая дрожь. Парень оцепенел на минуту, продолжая смотреть на Коду даже когда тот вновь уставился куда-то вперёд, и, придя в себя и отвернувшись, тихо вздохнул, так и не найдя нужных слов для ответа. Он и представить не мог, что обычно рассудительный и спокойный Кода когда-нибудь станет его в чём-то винить, испытывая к нему холодную ярость. Это оказалось неожиданностью для обоих. Сора был достаточно адекватен, чтобы понимать, что после случившегося постоянно просить прощения — всё равно мало, но очередного пустого извинения от него и не ждут, потому что оно абсолютно не искреннее, бессмысленное и ничего не изменит. Но и бездумно сидеть рядом с сивым, пытаясь хотя бы этим выразить моральную поддержку, беловолосый тоже не собирался. Он уже услышал всё, что должен был. Ямарута оставил Коду наедине с его тревожными мыслями и стал спускаться на первый этаж по лестнице. В перелётах между этажами, так же, как и в коридорах, стояли Охотники и тихо разговаривали, а стоило Соре пройти мимо — кидали на него косые взгляды и замолкали. Парень видел, но не придавал особого значения тем, кто сидел на ступеньках, уткнувшись лицом в колени, как и тем, кто, прислонившись к стене, судорожно выдыхал, глотая подкативший к горлу ком. Аура подавленных и сломленных полицейских его никоим образом не задевала. Сора смотрел себе под ноги, спускаясь, и удивлённо хмыкнул, когда вдруг кто-то взял его за локоть и заставил остановиться. Железный поднял взгляд и слегка напрягся, поняв, что столкнулся со Скаем, но почти сразу расслабился, потому что министр не выглядел злым или расстроенным, но и спокойным его назвать нельзя было. Он казался скорее уж отстранённым и хмурым. — Поговорить? — предположил Ямарута после недолгого молчания. — Нет, — к его удивлению, ответил Скай. — Я только… — он запнулся, решив сказать что-то иное, и вздохнул. — В другой раз сделай так, чтобы не пришлось кем-то жертвовать. Не отвечай, свободен. Иди куда шёл, — спешно пробормотал Дайлер, отпустил руку Ямаруты и в пару широких и быстрых шагов преодолел расстояние до следующего этажа. Сора мотнул головой, выбрасывая из неё непривычный образ разбитого сложившейся ситуацией Дайлера, и продолжил спускаться вниз, мысленно сказав себе, что больше не хочет видеть такого абсурда, как опечаленный Скай.***
— Да, он только что пришёл в себя. Это всё благодаря крови Соры; из-за своего состава она действует на организм человека как адреналин. Но ему нужно будет отдохнуть, его организм измотан как физически, так и психологически, — объяснила Грин, собирая волосы в высокий хвост повторно, ибо вскоре ей предстояла работа с трупами. — Понимаю. Я поговорю с ним буквально пару минут, — кивнул Скай, заходя в палату к Томо. Тот сидел на небольшой кровати, зарывшись пальцами протеза в свои волосы, и, услышав тихие осторожные шаги, вздёрнул голову. Дайлер сел на стул рядом с парнем, окидывая его оценивающим взглядом. — Как себя чувствуешь? — Как будто час назад мне обе руки чуть не оторвали, а так, в принципе, лучше, чем могло бы быть, — съязвил брюнет, фыркнув. — А ты? «Мне бы твою сдержанность, Томо, цены бы мне не было», — мысленно усмехнулся министр, видя, что брюнет даже сейчас продолжает сохранять поразительное хладнокровие, хотя в его голове наверняка творится сплошной хаос. — Всё ещё не застрелился, как видишь, — пожал он плечами и резко съехал с темы: — Ямаруте ведь недолго жить осталось, верно? Томо уже давно не был уверен в том, знал ли Скай о продолжительности жизни этого железного, поэтому скрывать это и дальше не стал: — Да. Пара недель, может. Смотря, как часто он будет пользоваться железом и регенерацией. Кстати говоря, Грин, он опять это сделал? Влил мне свою кровь? — Угу, я попросила, иначе ты бы не выжил, — пробубнила девушка. — Это тоже медленно убивает его, а ведь он с этим способом лечить чужие раны зачастил. — Хмф… Ладно. Сколько мне здесь прохлаждаться? У меня есть кое-какое дело, — пробормотал Охотник, потирая висок из-за слабой головной боли. — Ты только вернулся из Ада, какое, блять, дело? До утра хоть проваляйся, Томо, тебе нужен отдых, иначе мотор заглохнет, — хмыкнула Грин, постучав каким-то тонким хирургическим инструментом по левой груди. — Утром сходишь в душ, а столовая, если что, откроется на час раньше, чем обычно. Сменную одежду найдешь в своём шкафчике в душевой, да, я об этом позаботилась, не благодари. Оружие там же. — Хорошо. — И ещё… Я посмотрела запись того, что произошло в подвале, повнимательнее, и поняла, что Первый вам кое-что не сказал. — Конкретней. — Взорвалась не только плита, на которой стоял Эдисон, но и он сам. В его организме циркулировали нано-роботы, начинённые взрывчаткой, и, видимо, это было сделано для того, чтобы точно убить его, ведь от взрыва плиты он мог лишиться ног и выжить, а тут… Его просто разорвало на куски. Без шансов, — девушка скрестила руки на груди, поёжившись, перекатывая зубочистку от одного уголка рта к другому. — Мои слова подтверждает то, что в твоей крови я обнаружила этих самых нано. Выводить их не нужно, они деактивированы и выйдут из тела естественным путём. Томо только кивнул, не слишком обеспокоившись за себя, и перевёл взгляд на Дайлера, ожидая, что он что-нибудь скажет. — Ты ведь не просто так пришёл. — М-м, да. Я понимаю, что тороплюсь с этим, но ты и сам прекрасно знаешь, что если вовремя не сделать этого, то станет только хуже, — размыто начал Скай, почесав мочку уха. Брюнет проследил за этим, но терпеливо промолчал, дав парню возможность собраться с мыслями. — Охотникам нужен новый лидер. Я не подойду, у меня другая работа, я не смогу быть здесь с ними постоянно, да и ты знаешь этих парней лучше, чем я. Тебе они доверяют больше, ты можешь вести их, так что… — Это плохая идея, — замотал головой коп. — Плохая идея — это оставить полицию без главы или, что ещё хуже, поставить на его место какого-нибудь молоденького неопытного придурка с дуршлагом вместо мозгов, — ехидно фыркнула Грин. — К тому же, теперь здесь есть не только Охотники, но и целая группировка железных, нуждающаяся в ежовых рукавицах. Ты идеально подойдёшь для этой роли. — Охотникам нужен тот, кому они смогут доверить свои жизни, а кому, если не тебе — человеку, который столько времени бился с ними бок о бок и доказал свою надёжность? К тому же, ты подчинил себе такого железного, как Ямарута, и можешь контролировать его. Справишься и с полицией, — настаивал Скай, не собираясь отступать. Томо в качестве начальника безымянной полиции он видел очень и очень чётко и искренне хотел, чтобы именно он стал тем, кто поведёт Охотников дальше. — Сейчас все они разбиты и подавлены. Ты нужен им, Томо. Я говорю это не как министр, способный поставить любого человека на нужную мне должность, а как тот, кто когда-то был тебе другом. — Ты пытался убить меня после того, что я сделал с твоим братом, — ядовито хмыкнул брюнет. — Конечно! Каким бы сумасшедшим он ни был, он всё ещё оставался моим братом! И, не смотря ни на что, я любил его и хотел разобраться во всём сам… А ты ему пулю в голову всадил. Разумеется, я был этим не особо доволен. — Из-за него могли посадить тебя, а ты лучше всех знаешь, что происходит в тюрьмах Тэрроза. Я тебе, блять, жизнь спас. — Да, и когда я остыл после произошедшего, то начал понимать это, но сейчас-то речь не об этом. — Речь о том, что у меня когда-то давно был друг, который пытался меня убить, — кивнул Томо. — Да, пытался! Да, даже руку тебе прострелил! Да… — Ладонь, — перебил брюнет, — вот здесь, — ткнул он указательным пальцем протеза в раскрытую левую ладонь. — И голову мне чуть не размозжил. — Я же извинился потом, разве нет? — Я тоже. Повисло молчание. Грин не моргала, пока слушала столь откровенный диалог, узнавая подробности из прошлого парней, а затем, для виду прокашлявшись, неловко усмехнулась: — Мирись-мирись и больше не дерись, м? — Ты-то хоть помолчи, — буркнул Дайлер, испепелив девушку взглядом. Та сразу сделала вид, что она здесь не при чём. Скай вздохнул, потерев шею, и посмотрел на Томо. — Ну, так что? Станешь новым начальником безымянной полиции? Тот уставился в окно, размышляя, и спустя минуту тихо произнёс: — Если не я, то никто.***
Что делать, если паника застала тебя прямо на улице, когда вокруг много людей, бросающих равнодушные взгляды в твою сторону? Что делать, когда от внезапно накатившего страха тебя начинает знобить внутри толпы, ноги отказываются идти, а взгляд лихорадочно скачет из стороны в сторону? Что делать, если при этом ты железный, которого все ненавидят? Успокоить себя у Соры не получается; дрожь становится только сильнее, его бросает то в жар, то в холод. Парень неосознанно озирался вокруг, пугливо реагируя на городской вечерний шум и жмурясь из-за слишком яркого разноцветного света, исходящего от неоновых высоток. Чей-то отдалённый смех испугал железного настолько, что тот сорвался на бег. Парень преодолевал одну улицу за другой, не до конца осознавая, куда именно направляется и почему. Оказавшись сбоку от большого частного дома, Сора, будто вор, прокрался во двор, а затем с помощью хвостов взобрался на стену к открытому окну на втором этаже и запрыгнул внутрь, машинально опустив стекло вниз, словно боясь, что вслед за ним кто-то идёт. Железный глубоко вдохнул, и, оглядевшись, сел около кровати, упершись спиной в её боковую сторону, и поджал колени к груди. Он не сразу понял, откуда появился этот страх, внезапно поглотивший его целиком и заставивший жалко сжаться в комок в чужой комнате. Смерть Эда? Теперь он винил себя в этом. Смерть нескольких десятков Охотников? Теперь он винил себя в этом. Травмы Томо? В этом он винил себя с самого начала. То, что в данный момент происходит в полицейском участке и десятке семей, лишившихся кого-то близкого — он винил себя за это. Винил и боялся только себя. Когда дверь открылась, а погружённую во мрак комнату рассёк длинный и ровный луч света, Сора испуганно съёжился и уткнулся носом в колени, стараясь не дышать. — Я же открывал окно… кажется? — послышался голос Бага, прошедшего внутрь комнаты. Парень оттянул деревяшку вверх, поднимая и фиксируя стекло, а затем включил настольную лампу. Первым, что он заметил, были смазанные красноватые разводы на столе, а затем такие же на полу. Дит-младший повернулся и едва подавил испуганный вопль, увидев около своей кровати Ямаруту, с ног до головы покрытого кровью и, видимо, забывшего об этом. — Господи! Что с тобой случилось?! — парень тут же подлетел к железному, но остановил руку рядом с его плечом, боясь коснуться. — Сора, боже, это кровь? Ты ранен? Кошмар… Что произошло? — Я-я натворил… Из-за меня… всё… — дрожа и еле ворочая языком, пробормотал беловолосый, медленно поднимая взгляд на Бага. — Окей, так, потом расскажешь. Ты ранен? Может, помощь какая-то нужна? Я могу вызвать врача, если нужно, и… — подросток подавился на полуслове, потому что в следующую секунду пальцы Ямаруты сомкнулись на его горле. Панической атаки словно и не было; теперь Сора выглядел злым. Он поднялся, заставляя выпрямиться и Дита-младшего, и пихнул его к столу, не отпуская его шеи. — Ты… Томо назвал твоё имя, — ядовито прошипел Ямарута, вглядываясь в наполненные испугом багровые глаза парня. — Когда Первый стоял рядом со мной, Томо назвал твоё имя, — повторил он, сдавливая горло подростка сильнее. Тот вцепился пальцами в его запястье, царапая кожу короткими ногтями, и сдавленно хрипел, смотря на беловолосого слезящимися глазами. — От… пусти… Сора… «Тот сон… Он постепенно сбывается?» — пронеслось в голове Ямаруты, после чего он одёрнул ладонь и растерянно уставился в пол. — «Сон? Ох… Что же там было? Не помню…» Баг откашлялся, практически упав на стол, и тёр болезненно ноющую шею, выравнивая дыхание. — Почему он назвал именно твоё имя? — продолжил Ямарута, решив не заострять внимание на кошмаре, которого почему-то не смог вспомнить. — Я не знаю, — хрипло выдохнул Баг. — Я… Я точно не Первый Альфа! — А как докажешь? — холодно поинтересовался Ямарута. — И этого тоже не знаю… Но мою кровь проверяли на отличия от человеческого состава! И спину! Спину проверяли на наличие позвонков, я могу сходить ещё раз вместе с тобой, и ты увидишь, что… — Бессмертному искусственные позвонки не нужны. — Да?.. Оу… Эм-м… Я не знал… Но я правда не понимаю, как ещё можно доказать, что я вообще никакой не железный… — Дай свою руку. — З-зачем? — испугался Баг, вжавшись поясницей в край стола. Сора схватил парня за запястье и вытянул его руку перед собой. Он задрал рукав рубашки подростка до локтя и высвободил хвост. — Что? Нет! Убери это! Не надо! «А ещё Бессмертному не нужны таблетки, ведь он регенерирует самостоятельно», — мысленно добавил Сора, приблизив лезвие к предплечью Дита-младшего. Тот пытался вырваться, но безуспешно. — Сора, пожалуйста, не надо! Боже, хватит! Ты пугаешь ме… А-а-агх-х-х!!! — Ямарута хладнокровно и резко провёл гарпуном по коже Бага, оставив не слишком глубокий, но длинный порез на его руке. Кровь тут же начала сочится из разрезанной плоти, стекая вниз тонкими струйками, и стала капать на пол. Ямарута не отпускал парня, ещё несколько секунд смотря на его рану, но та совсем не затягивалась. — Больно! Сора, отпусти! — Странно. Почему же… Он был уверен, — нахмурился Сора, и, остыв, ослабил хватку. Баг тут же вырвался, прижав раненую руку к груди, и зашипел от острой жалящей боли. — Блять… Я… Я думал, что… Прости… — Обязательно сразу резать?! — возмущённо воскликнул подросток, зажмурившись. — Ч-чёрт, как же больно… — Нужна система от капельницы, тогда я смогу вылечить это, — растерянно забормотал беловолосый, начав рыться в шкафу. Он нашёл небольшое полотенце и, вернувшись к Багу, который шарахнулся от него в сторону, побоявшись, что его снова ранят, прижал ткань к его порезу. — Прижми пока это, я попрошу кого-нибудь вызвать скорую. Вряд ли у тебя есть та штуковина. — Угу, такой нет, — шмыгнул носом подросток, сев на кровать и буквально придавив полотенце к руке. Уже спустя десять минут в дом семьи мэра города ворвались работники скорой помощи, которые, даже повидав на своём веку достаточно «жести», сильно удивились при виде знаменитого железного, мало того, что находящегося у Бага в комнате, так ещё и полностью покрытого кровью. Сора попросил поставить подростку капельницу, но вместо лекарств использовать свою кровь прямо из вены. Не особо понимая, зачем, но лишний раз не расспрашивая, одна из женщин помогла Ямаруте перелить часть крови Багу. Рана на его руке мгновенно затянулась, а после парни извинились и, провожая сбитых с толку женщин, назвали это ложным вызовом. — А где твой отец? — поинтересовался Сора, вспомнив о главе семьи. — Всё ещё на работе, — пожал плечами Баг, усаживаясь обратно на кровать. Ямарута сел на стул, подальше от парня, боясь навредить ему ещё. — И всё-таки… Что случилось? Я весь день учёбой занимался, мои преподаватели могут это подтвердить, если тебя всё ещё беспокоит, человек я или нет… — Нет-нет, всё в порядке, прости. Я верю тебе, — отмахнулся беловолосый, стыдливо почесав переносицу. — Денёк выдался на редкость тяжёлый. — Я заметил, — скептически хмыкнул Дит-младший. — Видок у тебя, конечно… потрёпанный. Снимай всё это и иди в ванную. Ты ведь пришёл ко мне потому что больше не к кому? — Не знаю. — Эй, всё хорошо, — парень поднялся, подошёл к железному, которого снова начало слегка потряхивать, и приобнял его. — Успокойся, ты в безопасности. И… что бы там ни случилось, ни вини себя, ладно? Сора вздрогнул более ощутимо, и вяло, но попытавшись посмеяться, проблеял: — Меня ноги не держат. Баг помог железному подняться и дойти до ванной, но этого оказалось мало. Ямаруту знобило несильно, но это затрудняло ему возможность делать что-либо самостоятельно, поэтому Дит помогал парню избавиться от запачканной кровью одежды и даже забраться в ванную. Он выкрутил оба крана до упора, оставив Сору сидеть под мощными струями воды, и отправился за сменной одеждой, выкинув порванную и перемазанную старую. Беловолосый немного отогрелся, трясти его почти перестало, поэтому смыть с себя кровь и грязь он смог самостоятельно, пусть и потратил на это почти целый час. Баг дважды заходил к нему за это время: в первый раз он принёс ему сменную одежду и оставил её на стиральной машине, а во второй решил убедиться, что с парнем всё нормально. Ямарута, одевшись в довольно подходящие по размеру штаны и футболку, доковылял до комнаты Бага, по пути словив на себе заинтересованный взгляд одной из домработниц. Рухнув на кровать в позе зародыша, железный тяжело вздохнул, поняв, что наконец-то отходит от своего гнева и возвращается к нейтральному состоянию, пусть и не полностью. — Тебе лучше? — тихо удостоверился Баг, лёжа с другой стороны. — Ненамного, но спасибо, — сипло ответил Сора. — Извини, что напугал и так набросился… — Ничего. Ты и сам, кажется, был напуган. — Да уж… Половину Охотников на мясо пустили… Страшновато. — Ч-что?.. Половину? — И Эдисон… — зачем-то продолжил Сора, судорожно выдохнув и сжав пальцами одеяло. — Это же начальник полиции? — Ага… Бывший. — Быв?.. Ох, блин. Это… Это ужасно, — Баг сразу погрустнел и положил ладонь на плечо железного, выражая сочувствие. — Жаль, что так вышло… — Кода винит в этом меня. И многие Охотники тоже. И я сам. Если бы меня не было, то Первому не пришлось бы причинять им вред. — Ну, погоди-ка, с чего ты взял? Он, судя по тому, что говорил на тех трансляциях, хочет использовать тебя как инструмент. Не ты — так кто-нибудь другой оказался бы в такой ситуации. И это ничуть не лучше, ведь другой сейчас рассуждал бы так же. — Не факт… — Эй, ты же не плачешь? — Баг попытался развернуть парня к себе лицом, из-за чего тот сразу начал возить тыльными сторонами ладоней по своим щекам и шмыгать носом. — Сор, всё хорошо, ты не виноват, не ты убил этих людей, ты же сам это понимаешь. — Но из-за меня… Они пострадали и умерли из-за меня! — вскрикнул парень, и, лёжа на спине, закрыл лицо руками, рвано выдыхая. Подросток занёс ладонь над ним и замер, наблюдая и слушая, прежде чем решить, что стоит делать. — Если бы я только помнил его… я бы убил его раньше, чем он навредил хоть кому-нибудь, и тогда я бы не был сейчас в таком состоянии, не напугал бы весь город и не устраивал бы кровавые резни через каждые два-три часа… Всего этого дерьма не было бы! — выкрикнул Сора громче и замолк, еле слышно всхлипывая и ненавидя себя за это. — Ну же, спокойнее. С тем, что ты его не помнишь, ничего не поделать, но я уверен, ты решишь эту проблему другим путём, — зашептал Баг, приобняв парня. Успокаивающее поглаживание по плечу действительно немного расслабило Сору, и тот даже позволил себе повернуться на бок, чтобы вцепиться в подростка, как в спасательный круг, и уткнуться носом ему в грудь. — Ты ведь стараешься больше, чем кто-либо, поэтому и страдаешь. Уверен: любой, кто хоть на йоту осознаёт, что ты пытаешься сделать всё лучше для других, благодарен тебе. Но… Никто не говорил, что будет просто. И без жертв не обойтись… Но ты не должен сдаваться, понимаешь? — Угу, — буркнул Сора, вжавшись в парня сильнее, будто боясь, что его отпустят. — Этот день уже подошёл к концу, так что сейчас можешь расслабиться и спа… — Баг поперхнулся, почувствовав, как пальцы Ямаруты скользят под его рубашку и проходятся по пояснице, вызывая порцию мурашек, — спать… Сора? — Мне, кажется, нехорошо, — пробормотал тот, скользя пальцами к лопаткам парня и начиная тереться об него носом. Баг побоялся говорить что-либо, и для уверенности приподнял бедро, в которое сразу же упёрся чужой стояк. — С-Сора, эм-м… Нашёл время… — нервно посмеялся подросток, замерев. — Ты и впрямь устал, тебе лучше… — Мне надо, — не обратив внимания на слабый протест Дита, Ямарута перекатился на кровати, подмяв его под себя и уткнувшись носом в его шею. — Не понимаю, почему так, но мне нужно… — Нужно что? Сор, это как-то неправильно, ты же только что… Ай! Не кусайся, больно! — Это должно быть больно, — бездумно ответил Ямарута, приподнявшись, и, увидев в глазах Бага испуг, мотнул головой. — В смысле… Я не сделаю ничего плохого, не бойся, больше кусаться не буду, — пообещал он. — Д-да дело-то не в этом! Ты т-только что был так подавлен, а теперь… — Я правда не понимаю, почему так, — Ямарута опустил взгляд на свою ширинку и нервно усмехнулся, — но ты же мне поможешь? Подросток покраснел до ушей, посмотрев туда же, и, отвернув голову в сторону, обиженно пробубнил: — Жестоко. Ты же помнишь, что нравишься мне… — Именно поэтому ты и поможешь, — прошептал Ямарута на ухо брюнету, а затем провёл языком по мочке и слегка прикусил её, вырвав из глотки парня хриплый выдох. Спорить с этим было бы бесполезно, Баг просто не смог бы отказать Соре, пусть тот трижды сделает ему больно или будет в неадекватном состоянии. Притормозить или попытаться образумить — да, но отказать… Ни за что. Вот только эта напористость, с которой беловолосый исследовал тело подростка, забираясь руками под одежду, гладя, сжимая, покусывая и дразня, была совершенно незнакома, но почему-то очень подходила Ямаруте. Представить его таким было сложно, но вот он — возбуждённый и успешно доминирующий над Багом, требовательно целующий и заламывающий руки. Диту-младшему стало не хватать кислорода, жар распространялся по телу и копился в паху, скручиваясь в тугой узел. Баг так и не расслабился до конца, помня о том, в каком состоянии Ямарута вломился в его квартиру, но сопротивляться не мог и не хотел. Он подставлял шею для новых засосов-укусов, стискивая пальцами волосы на затылке железного и прижимая его к себе, царапая ему плечи и спину и сдавленно выдыхая прямо в рот. — М-м-м… Погоди, я… — забормотал Баг, когда Сора стянул с его джинсы вместе с нижним бельём и взял его член в ладонь, грубо водя по стволу. — Я никогда не… Ну, ты знаешь, не был… Ох, м-м… снизу… — Не волнуйся, я знаю, что нужно делать, — ухмыльнулся железный, сплюнув слюну на ладонь, которой дрочил подростку, и продолжил, при этом опускаясь ниже и медленно скользя языком от его ключиц до груди. Ямарута едва ощутимо коснулся зубами сначала одного соска брюнета, затем другого, и тут же прошёлся языком, вырывая из Дита новые хриплые восторженные вздохи. Определённо, такой Сора несколько пугал, но очень нравился Багу. Уверенный в себе, настойчивый и действительно знающий, что нужно делать, чтобы из глаз летели искры — именно таким железный был сейчас. Из головы подростка очень быстро улетучился тот факт, что этот же парень несколько минут назад задыхался из-за панической атаки, свернувшись в комок на его кровати. Пусть поначалу Сора и был грубоват, но когда он стал растягивать парня, то действовал осторожно, так как прекрасно понимал, что с этим лучше не торопиться. Он медленно и ритмично вводил в Бага два пальца, влажных от его слюны и смазки, стекающей с члена. Несколько раз Сора менял угол входа, наблюдая за реакцией подростка. Тот стискивал под собой одеяло, мелко подрагивая, и глухо постанывал, постоянно облизываясь. Вдруг брюнета аж подбросило вверх, а из его глотки вырвался громкий откровенный стон. — Здесь? — удостоверился Ямарута, повторив пальцами круговое движение, которое сделал до этого, и Баг прогнулся в спине, невольно насаживаясь сильнее. Дит зажмурился, раскрыв рот в беззвучном стоне, и коротко и рвано выдохнул: — С-слишком… А-ах! Я сейчас… Сора резко остановился и получил в ответ разочарованный стон, а затем добавил третий палец, тем временем другой рукой расправляясь со своей ширинкой. Собственное сбитое тяжёлое дыхание и учащённый пульс, отдающийся в висках, не давали ему чётко слышать протяжные стоны, которые Баг не мог сдержать. Возбуждение было таким сильным, что у Соры закружилась голова. Ему казалось, что если он не кончит, то его член просто взорвётся от напряжения. Взорвётся. Это слово вызвало у парня нервный смешок. Железный навис над брюнетом, скрестившим ноги за его спиной, и, всматриваясь в затуманенные, ставшие почти чёрными глаза, сделал первый слабый толчок. Баг сдержанно заскулил, вцепившись пальцами в плечи беловолосого, и сдержал болезненное шипение и после второго толчка, но когда последовал третий — он сдавленно вскрикнул, прикрыв рот ладонью и зажмурившись. Сора не останавливался, и, только войдя до конца, дал парню небольшую передышку. Подросток часто и коротко дышал, смотря в сторону, и дрожал, кусая губы. Боль была терпимой, но всё равно очень ощутимой и неприятной. — Извини. Сильно болит? — поинтересовался железный, расплывшись в странной ухмылке и проведя костяшками пальцев по скуле брюнета. Последний более-менее выровнял дыхание и отрицательно помотал головой. — А чего трясёшься тогда? — Просто ты… какой-то слишком, — он не мог подобрать нужное слово, — наглый, что ли, я не зна… А-а-ах! М-м-м-ф-ф… Чёрт, пого… М-м-м!.. — А вот так гораздо лучше, да? — усмехнулся Сора, навалившись на парня всем телом и начав двигаться под тем же углом, под которым трахал его пальцами. — Ты… очень… смелым стал, Сора! Ох, боже, — с нажимом выговорил Дит, запрокинув голову назад. Удовольствие прошибло его насквозь и выстрелило прямо в голову, заставляя тело двигаться навстречу и насаживаться на член Ямаруты. Подросток вновь покраснел, слыша тяжёлое дыхание Ямаруты, обжигающее ему шею и сводящее с ума. Это совсем не как в тот раз, когда Баг делал ему минет. Тогда и процессом управлял брюнет, а теперь именно железный перенял, а точнее попросту вырвал инициативу из его рук. Кислорода катастрофически не хватало. Баг даже не понял, когда Сора взял его за бёдра и приподнял так, чтобы колени брюнета при каждом новом толчке соприкасались с его плечами, но теперь Дита совсем развезло. Он вцепился пальцами в подушку, бросив все свои силы на то, чтобы его стоны не было слышно в соседних комнатах, и, почувствовав, что член Ямаруты пульсирует внутри него, задержал дыхание, смотря на беловолосого. Тот невольно закрыл глаза, прикусил нижнюю губу, чтобы заглушить собственный стон, и спустя ещё пару грубых глубоких толчков излился внутрь подростка. Это произошло даже раньше, чем ожидал Ямарута, потому что Баг сжался так сильно, что у беловолосого аж в глазах потемнело от того, как туго стало внутри. Последний сразу запротестовал, поймал железного за волосы и притянул ближе к себе, и, сорвано дыша, прошипел что-то о том, чтобы тот не останавливался. Сора, ещё не придя в себя, продолжил вбиваться в податливое тело брюнета, и тому хватило нескольких секунд, чтобы кончить следом. Потолок у Бага хороший, красивый. Выбеленный. Именно на него парни и пялились ещё добрых десять минут, выравнивая дыхание и переваривая то, что произошло. Подросток ни о чём не жалел, но беспокоился, что жалел Сора. Брюнет, морщась от тянущей боли ниже поясницы и кряхтя, повернулся на бок и уставился на железного, стоически продолжающего смотреть в потолок. — За один день столько херни наделать, вот это я молодец, — самокритично фыркнул Ямарута в свой адрес, чуть улыбнувшись. — Не стоило мне так с тобой… Не понимаю, что на меня нашло… — Что сделал, то сделал, я не сержусь, — спокойно ответил Баг. — Ты прав, я бы всё равно не смог отказать тебе. Если это тебе как-то помогло, то я вдвойне не против. «А по-моему я сделал только хуже…» — мысленно протянул железный, но вслух сказал другое: — Мысли прояснились, так что да. И… М-м… если тебе интересно, до этого я никогда не был сверху. — Что? Серьёзно? Вообще ни разу? — Ага… — Но ты очень неплохо!.. В смысле… э-э-э… Ну, ты показался довольно опытным… — Снизу-то я был, — справедливо заметил Сора, сделав акцент на уточнении. — А-а, вот как. Повисло недолгое молчание. Баг смущённо закутался в одеяло, а Сора продолжал бесцельно смотреть в потолок, пытаясь сообразить, как же это у него так крышу сорвало. Он дважды набросился на подростка: сначала до смерти его напугал, чуть не задушил и порезал руку, а потом трахнул, пользуясь тем, что Баг ему не откажет. Ямарута слабо помнил момент, когда перешёл эту черту, и теперь откровенно ахуевал с того, что умудрился сделать. Об этом лучше никому не знать. — Эй, не грузи себя этим, ладно? — подал голос Баг, вынырнув из своего пододеяльного убежища. — Ты просто остудил голову. Это в порядке вещей. А обо мне не беспокойся, я в норме. Железный завернулся в оставшуюся часть одеяла, отвернувшись в сторону от подростка, начиная проваливаться в сон. — Уверен? — Абсолютно. — Что ж… Надеюсь, утром ты не передумаешь. Сора даже не понял, что этой самой фразой, которой просто хотел отшутиться, дал Диту-младшему губительную надежду на взаимность.