Фея-Зима

Понедельник - день тяжелый. Теперь Гарри знала об этом не понаслышке. Если она думала, что все свыкнутся с ее участием в Турнире и отстанут, глубоко заблуждалась. Пуффендуйцы сторонились, еще бы - покусилась на славу их чемпиона. Рон вообще не разговаривал. Но Гарри и сама не желала его видеть, не после его слов. Больше у нее не было друга по имени Рон Уизли. - И это нас называют детьми малыми! - фыркнула Гарри, когда на травологии ее сторонились и смеялись, когда прыгучая луковица ударила ее по руке. - Они просто обижены, - заметила Гермиона рассеяно. - Пуффендуй не избалован победами, Седрик - единственный, кто приносит им славу. - Гермиона, я понимаю, учащиеся. Но их декан туда же! - воскликнула Гарри, мимолетно насылая проклятие на теплицу. Будут знать, как обижать милую, добрую, беззащитную фею. - Кстати, о чем ты все думаешь? - О короле Артуре и Мордреде, - произнесла девушка. - То, что ты мне рассказала... настолько отличается от официальных источников.... Всюду пишут, что Моргана и Мерлин враждовали, что она пыталась разрушить Камелот. - Историю пишут победители, - пожала плечами Гарри, пока они направлялись на уроки Хагрида. - Людям удобнее обвинить кого-нибудь из волшебного мира, нежели признать, что сами упустили свое прекрасное королевство. - Грустно. - Как и все правдивые истории, - согласилась фея. Мордред был сыном Артура, он искренне любил своего отца. И никогда бы не поднял руку на него. Благородный, храбрый рыцарь, сильный, умный, талантливый маг. Он сражался с Артуром плечом к плечу, защищая своего правителя. Он подставился под меч, чтобы отвести удар от отца. И погиб на том поле боя. Но и сам Артур был смертельно ранен. Моргана увезла его на Авалон, Мерлин, потеряв друга и подопечного, заснул глубоким сном. А Камелот... канул во тьму времен. Но фея до сих пор ждет. Когда проснется ее король. Или когда возродится ее сын. Она все еще терпеливо ждет. Гермиона права, это грустно. Краем глаза фея заметила на поляне чуть в стороне от хижины Хагрида движение. Невысокий волшебный народец, медовары шотландского края, махали руками, привлекая ее внимание. До урока еще было время, и Гарри отошла в сторону, под массивное дерево, что закрыло ее своим стволом от посторонних глаз. Гермиона спокойно отправилась дожидаться подругу к хижине Хагрида. Трудно было определить возраст медоваров, их лица носили неглубокие морщины, а волосы были убелены сединами, но при этом выглядели они молодо, держались ровно и гордо, с достоинством. И глаза их не выцвели от времени. Каждый носил добротную рубашку и клетчатую жилетку поверх, широкие темные штаны с широким же ремнем, а на ногах - крепкие кожаные ботинки на толстой подошве. - Мое почтение, юная фея, - поклонился самый старший из группы. - Мое почтение, мастера-медовары, - поклонилась Гарри, улыбнулась. - Что привело вас ко мне? - Наши чародеи предсказали, что зима в этом году будет ранняя, и снег выпадет с первым же ее днем,- степенно ответил старик. - Но не все травы для меда еще собраны, не все созрели в мере, достойной нашего славного напитка. Поэтому мы пришли просить у воплощения Зимы отвести удар от нескольких полян, где растут самые сладкие и сочные цветы и травы. Гарри глубоко вдохнула воздух. Ранняя зима.... Да, она чувствовала ее морозное дыхание в воздухе. Медовары терпеливо ждали ответа феи, не потому, что им деваться было некуда. Гордые шотландцы предпочли бы прожить без меда зиму, нежели унижаться и просить. Нет, они видели, что юная фея прощупывает воздух своей магией, прикидывает, сколько времени осталось до выпадения осадков. - Я с радостью помогу мастерам, - кивнула Гарри, открыв глаза. - По моим ощущениям, сделать это нужно сегодня или завтра, чтобы чары успели прижиться. Вечером, после захода солнца, я буду ждать проводника в ваши земли, чтобы навести защитные чары на нужные поляны. Медовары гордо поклонились. - Благодарим тебя, юная фея. Посланник придет завтра, как только светило исчезнет за горизонтом. - Я буду ждать здесь, под этим деревом, - улыбнулась фея. Медовары исчезли в траве, а Гарри вернулась к подруге. - Кто это был? - с интересом зашептала Гермиона. - Малютки-медовары в пещерах под землей, - вместо ответа пропела фея. Глаза подруги загорелись интересом. Еще одна ожившая легенда! После урока они подошли к дереву, где Гермиона пристально вглядывалась в траву в надежде обнаружить следы маленького народца. - Ты никогда их не найдешь, - засмеялась Гарри, настроение улучшалось. Она предвкушала, как увидит поляны с травами маленького народца. - В прошлом король шотландский поймал их благодаря чарам своих волшебников. Но они стали осторожнее... - И противнее! - раздался посторонний голос над головой. Девушки одновременно посмотрели наверх. Глаза Гермионы расширились, а Гарри поморщилась. Ну, вот, сейчас начнутся насмешки! На широкой ветке дерева, на животе, лежал Пак собственной персоной. В половину человеческого роста, его длинные волосы цвета червонного золота свешивались как ветви плакучей ивы. Пак стащил остроконечный колпак и махнул им в воздухе, голубые глаза его весело и ехидно блеснули. - Рад приветствовать тебя, Зима! Гарри обрадованно улыбнулась. - Пак! Что ты тут делаешь? Фейри соскользнул с ветки дерева, обнял Зиму за плечи. - Неужели совсем не рада меня видеть? - огорчился, даже ушки поникли. Гарри рассмеялась. Ей-то прекрасно был известен актерский талант главного шутника Авалона. - Конечно, рада! Гермиона, познакомься, это главный шутник... - Лучший шутник! - Лучший шутник, - поправилась фея, - Авалона, помощник самого Короля Оберона. Пак. А это моя подруга, Гермиона. - Привет! - помахал рукой шкодливый дух. Гермиона опустилась на траву, пораженная. - Как в пьесе Шекспира. "Сон в летнюю ночь"! - произнесла она. - Так это тоже правда? Фейри опустились по бокам от девушки, Гарри на всякий случай отогнала холод наступающей зимы от кусочка травы под деревом. Пак просто приземлился, разглядывал подруг с интересом. До этого человеческую форму Зимы он видел крайне редко - все еще опасался лишний раз покидать Авалон, все еще не верил, что его вернули. Хотя шутки уже начинали набирать прежнюю силу. - В легендах людей гораздо больше правды, нежели они так думают, - заметил Пак. - Та же сказка о Дюймовочке! Ее не люди выдумали. Гарри улыбнулась удивлению Гермионы. - Дюймовочка была феей луговых цветов, как Милли. Они появляются на свет без крыльев, их дают маленьким феечкам, когда приходит время покидать цветок, в котором они родились. Но Дюймовочка из-за того, что была выращена обычной смертной женщиной, крыльев не обрела. Долгое время она искала себе подобных, искала других фей, ее звало лунное серебро в крови. Пока однажды не набрела она на озеро, где жил дух леди Лилии. Та открыла проход на Авалон, где Дюймовочка нашла своих сородичей, и ей подарили крылья. - Но как же... мышь, крот, ласточка? Это все неправда? Гарри прыснула, Пак звонко расхохотался. - Это его шутка, - ткнула она пальцем в Пака. - Пересказал человеку историю на свой лад, тот и написал. Дюймовочка до сих пор обижена, между прочим! - Не у всех есть чувство юмора, как у тебя, Зима! - пожал плечами дух. - Не правда ли, Снеговичок? - Снеговичок? К щекам прилила кровь, Гарри уткнулась взглядом в землю. - Да, она готовит просто потрясающее мороженое. И летом рядом с ней не жарко, так что Снеговичок, - улыбнулся Пак, перегнулся через Гермиону, тронул локон у шеи феи. И стал серьезным, насколько это вообще возможно для шутника и озорника. - Хочешь, я заколдую всех, кто тебя обижает? Гарри покачала головой. - Не надо, спасибо, Пак. Думаю, я сама с этим разберусь. Гермиона тем временем прищурилась, посмотрела на школу. - Там кто-то идет. Мы же совсем забыли про уроки! - воскликнула она, поднимаясь. И была тут же захвачена и усажена обратно Паком. - Посиди со мной, мне хочется поговорить с подругой Зимы! - жалобным голосом проговорил он. Противостоять просящему взгляду больших синих глаз могли не многие фейри, что уж говорить про Гермиону. Девушка сдалась. Гарри весело усмехнулась и посмотрела на идущего к ним человека. - О, летит, нетопырь души моей! Я пойду ему навстречу, - поднялась, помахала друзьям рукой. Профессор Снейп резко затормозил, уперевшись каблуками в землю, когда Гарри возникла перед ним как из-под земли. - Прогуливаете, мисс Поттер? Правила уже не для вас писаны? Минус двадцать баллов с Гриффиндора. И вас ждут наверху. Будете давать интервью, автографы, в общем делать все, что любят такие пустоголовые девицы, как вы. - Поняла, спасибо, сэр. Гарри пошла вперед, а за ее спиной чертыхнулся профессор зельеварения. Ему предстояло идти в школу босиком. Обувь ремонту не подлежала. В комнате уже собрались остальные чемпионы, Гарри пришла последней. Людо Бегмен беседовал с незнакомой женщиной в алой мантии. Ее пальцы с длинными, покрашенными в алый ногтями напоминали лапы хищной птицы. Седрик о чем-то беседовал с Флер, которая то и дело отбрасывала волосы красивой волной за спину. От этого зрелища никак не мог оторваться коротышка с фотоаппаратом. Делакур бросила презрительный взгляд на Гарри и вновь вернулась к беседе. Фея повела плечами и прошла в другой конец комнаты, где уселась на стул и достала книгу заклинаний, переданную ей наставницами. Ей нужно было уточнить, как отводить зиму от конкретных областей и участков, все же работа предстояла серьезная. Не хотелось бы опозориться перед медоварами. Рядом скрипнул еще один стул. Боковым зрением Гарри заметила черный силуэт, но от книги не оторвалась. От сидящего рядом человека пахнуло снегом, ветром над морем и горными вершинами, ненадолго фея прикрыла глаза, купаясь в чистом аромате. - Мистер Бегмен, не возражаете, если я возьму интервью у милой Гарри? Милая Гарри возражает, если у нее возьмут интервью. Особенно Прытко пишущим пером. Фея взглянула на большое зеленое перо, которому больше подошло бы звание опахала, и фыркнула себе под нос. Чары ладно легли между ворсинок. Теперь писать им можно правду, только правду и ничего кроме правды. Оно не даст соврать, не даст себя уничтожить, выбросить, заменить. Интересно, как упадут рейтинги "Пророка" после этой шалости. Репортеров Гарри не переносила на дух, особенно после того, что они раздули на третьем курсе с Сириусом. И про себя она писать тоже не даст, иначе станет объектом шуточек для Пака. - Мисс Поттер, это мисс Рита Скитер, репортер "Ежедневного пророка", - Бегмен улыбался. - Она собирается написать большую статью про Турнир. Не хотите ли дать интервью перед тем, как начнется проверка волшебных палочек. - Проверка? Зачем она? - Палочки - основной инструмент вашего колдовства. Мы проверяем на наличие поломок, неисправностей и других мелких неточностей. - О, это не так важно, - Рита цепко схватила девушку за руку, утащила в кладовку. Гарри оставалось только хлопать глазами и стараться не рассмеяться. В кладовку ее еще не затаскивали, с какими бы то ни было помыслами. Репортерша тем временем разложила принадлежности на каком-то ящике и хищно уставилась на Поттер. - Гарри, могу я обращаться к вам просто по имени? - и без перерыва. - Гарри, что вы почувствовали, когда узнали, что станете четвертым, самым молодым, участником Турнира. - Во-первых, небольшое удивление, - Поттер обвела взглядом помещение. Риту это не смутило, и Перо получило еще одно заклинание. Теперь оно не сможет не написать то, что ему было сказано. - У меня впервые берут интервью и впервые для этого запирают в кладовке. У всех репортеров "Пророка" такие методы? А во-вторых, я немного разочарована плохими защитными чарами. Вообще-то, я планировала в этом году учиться, а не заниматься... ерундой. Зато не скучно. Дверь в кладовку распахнулась. - Мисс Скитер? Что вы здесь делаете? - на пороге стоял директор Дамблдор. - О, совсем ничего, ничего, - журналистка увидела, что написало Перо, и ее лицо немного вытянулось. Гарри обошла статую имени Риты Скитер, хихикая про себя. Это точно будет весело! Да и у нее появится история, которую она сможет рассказать Моргане этим летом. Если, конечно, фея вновь не придет к ней сама. Проверял волшебные палочки Олливандер. Подарил девушкам по букету дивных орхидей, наколдованных их же артефактами. - Снимки, снимки! - хлопнул в ладоши Бегмен. - Сначала участников Турнира, затем - судейской бригады. Гарри встала рядом с Крамом, даже через одежду ощущая тепло его тела. И откуда берутся такие мысли? Какие глупости лезут в голову! Но нельзя не признавать, что Милли была права. Природа щедро одарила и тем самым выделила своего любимчика. - Гарри, ты спишь? Фея уже легла в свою постель, занавесила полог. Сегодня она не собиралась никуда улетать, решила выпустить крылья в пределах спальни. Все равно можно наложить щитовые чары на кровать. Пусть немного неудобно, но она слишком устала, день выдался насыщенным. Гермиона скользнула в кровать, снова плотно закрыла полог и поставила щитовые и не пропускающие звук барьеры. - Пак такой интересный собеседник! - она устроилась поудобнее, сложила руки на груди. Гарри лежала рядом на животе, ее крылья тонко звенели в воздухе, давая достаточно света, чтобы подруги могли поговорить. - Он знает столько историй! Когда ты ушла, мы говорили с ним обо всем на свете! Гарри присмотрелась к блестящим глазам, к язычку, что то и дело облизывал пересыхающие от волнения губы. - Гермиона, ты влюбилась! - вынесла вердикт фея. - Что? - подскочила Грейнджер. - Нет, нет, что ты! Все не так, - она поникла. - Тем более, он - фейри, а я всего лишь человек. Сказка о Дюймовочке учила многому. Фейри мог разделить собственное бессмертие с выбранным человеком, подарить ему крылья. Однако узы эти были нерушимы, они связывали двух существ до конца вечности. Мало кто соглашался на подобное, зная, что любовь смертного может пройти. Это фейри любят один раз и на всю жизнь, а люди эгоистичны, им всегда мало. Частенько они не думают о чувствах других. Пример спал в хрустальной пещере повелительницы вод. Мерлин любил Вивиан, разделил с ней узы, и тем не менее заставил возлюбленную страдать, погрузившись в сон, чтобы пережить падение Камелота. Моргана так и не успела предложить Артуру разделить узы, не успела. И теперь безумно жалела об этом. Каждый видел тоску и смирение в глазах одной из девяти сильнейших фей. Из Гермионы получится отличная фея книжных знаний. - Не упоминай при нем "Сон в летнюю ночь", больше никогда, - предупредила фея. - Почему? - Гермиона повернулась на бок. - Его жестоко наказали за ту шутку, за то, что привел в дом всех фейри смертных. И позволил себе заколдовать Короля и Королеву. Его изгнали с Авалона и лишь недавно позволили вернуться. Для фейри нет ничего хуже, чем быть отлученным от своего дома, лишиться возможности танцевать на его лугах, пить его медовое вино, - голос звучал с теплотой воспоминаний. - Пак никогда не забудет этот урок. И лучше не напоминать о нем. Гермиона кивнула, дурочкой она не была, все прекрасно понимала. Гарри улыбнулась, убрала крылья и закрыла глаза, погружаясь в сон под мерное дыхание подруги, греясь ее теплом. Да, из нее несомненно получится отличная фея. - Поттер, ну как тебе наши новые значки? - Малфой покрасовался украшением на мантии. Седрика поддержим, он - Настоящий чемпион. При нажатии зеленым тоном шло оскорбление в адрес Гарри. Но что самое обидное - Рон надел точно такой же значок. Гермиона сжала пальцы Гарри в молчаливой поддержке. Другая рука достала волшебную палочку - на тот случай, если понадобится поддержка не совсем молчаливая. - Ха-ха, как остроумно, Малфой, - сморщила нос она. - Главное, как много говорит об уровне твоего интеллекта. Драко усмехнулся. - Грейнджер, не хочешь себе еще один значок? Только я не буду его тебе лично отдавать, ты же грязнокровка. Не хочу испачкаться! Гермиона вспыхнула, Рон сжал кулаки, но промолчал. Гарри вздохнула, развернулась и потянула подругу за собой. - Пойдем! Завернули за угол, где фея остановилась, коварная улыбка скользнула по губам. Хотят шрам на лбу и славу? Они их получат. Из-за поворота раздались паникующие крики. Значки неожиданно подпрыгнули и приклеились ко лбу каждого, кто их надел. И продолжали мигать, расхваливая Седрика и ругая Поттер. - Гарри, - Гермиона задыхалась от смеха, - как неэтично! Ты могла бы просто промолчать или всего лишь сказать что-либо в ответ. Подруги переглянулись и рассмеялись. Сказать? Но ведь так не интересно! Крики усилились. Девушки снова выглянули из-за угла. Теперь у обидчиков еще и носы стали длинными, как у Пиноккио. - Это не моя работа! - тут же открестилась фея. Колдовство она узнала, но никак не могла найти, где сидит тот, кто сделал ее шутку еще веселее. - Это моя работа, - рядом с ними остановился мальчик в форме первокурсника непонятного факультета - эмблема на мантии была вышита как-то неправильно, не давала прочитать даже герб школы. Мальчик поднял лицо, откидывая со лба густые золотые волосы. Гермиона ахнула, когда увидела знакомые синие глаза. - Пак! - и тут же зашептала. - Тебе опасно здесь находиться! Тебя могут узнать, могут поймать. У нас всех школьников знают наперечет. Пак отмахнулся от доводов разума. - У вас сейчас столько народу здесь, одним больше, одним меньше - никакой разницы! Не обращай внимания. Лучше покажи мне самые интересные места в этой школе. Наши помогали строить, но я в это время еще не родился. Он помахал рукой Гарри и убежал вперед, утаскивая Гермиону за собой. Фея махала в ответ, пока парочка не скрылась за поворотом. Энтузиазму Пака можно только позавидовать. Ночь опустилась на Хогвартс, густая, важная, чернильно-черная. Над головой россыпью бриллиантов мерцали звезды. Зима вздохнула сладкий, морозный воздух, расправила крылья под мантией-невидимкой и перелетела к дереву, где ее должны были ждать мастера-медовары. Шумел Запретный лес, тянулся своими ветвями, корнями к замку, к теплу, солнечному меду детской волшебной силы. Самая упоительная энергия, которую только можно себе представить. Дети не контролируют себя, свой дар, они щедро делятся с природой эмоциями и чувствами, выплескивают все свои переживания. Гарри вспомнила, как на первом курсе ночью попала в Запретный лес. Там она ощутила себя почти свободной, как на Авалоне. Волшебный, загадочный лес, он хранил своих обитателей и детей природы. В его листьях мелькали маленькие феечки, выглядывали приветливые дриады, Зима даже пару пукк видела, а те не слишком любят показываться незнакомцам. - Доброй тебе ночи, юная фея, - рядом появился мастер. Он не видел фейри, но чувствовал ее присутствие. Гарри скинула мантию, спрятавшись от замка за деревом, улыбнулась в ответ. - Доброй ночи вам, мастер. - Прошу, - тот протянул руку. - Я перенесу тебя на нужную поляну. Гарри вложила тонкие пальцы в горячую, крепкую ладонь, слегка морщинистую, с твердой корочкой мозолей. И они растворились, только ветер остался шуршать травами, где только что стояли фейри. Свои поляны мастера-медовары оберегали как зеницу ока. Вокруг росли могучие дубы, переполненные силой, они сплетались в непреодолимую преграду, создавали иллюзорные обманки, когда кто-нибудь приближался к главному сокровищу маленького народца. Несмотря на позднюю осень, травы все еще пахли солнцем и медом. Гарри ощутила привкус магии медоваров, она словно пыльца рассыпалась в воздухе, звенела, как хрустальные струи ручья. Но ее было мало, чтобы противостоять наступающим морозам. Зима подлетела к ближайшему дубу, едва-едва касаясь верхушек трав и цветов, прислонилась лбом к коре защитника и показала, что хочет сделать, какие символы нарисовать, каким колдовством их наполнить. Дуб зашелестел согласно, приветливо, окутал густым облаком силы, давая свое согласие. Гарри опустилась возле него на колени, приложила ладони к земле, проращивая льдарисы, вверх по стволу побежали плетущиеся побеги ледяных лилий. Медовары пристально и внимательно следили за работой Зимы. До этого им еще не удавалось пересечься с выбранной самой Природой феей, которая считалась любимицей Морганы. Леди-прорицательницу уважали все народы Британии без исключения. Гарри чувствовала их интерес, но сейчас ее внимание занимало прикосновение лунных лучей к открытым плечам, к хрустальным крыльям, их острым изгибам. Ее волновал напоенный магией и сладостью меда воздух, который пьянил не хуже вина. Вырастив цветы, фея вылетела на середину поляны, не касаясь трав, закружилась, подчиняясь лунной магии, хороводу теней, круговороту светлячков и магических огней. Неслышимой музыке, которая ласкала слух. Она играла с воздухом, и ее сила лилась в цветы, делая их намного сильнее и устойчивее к морозам. Она сплетала кружево из непроизносимых, немых слов и танца, из блеска глаз и собственного звонкого смеха, рвущегося из груди наружу. Когда колдовство закончилось, фея задыхалась от быстрого танца. На краю поляны Зима опустилась на колени, переводя дыхание. Крылья тоненько звенели, напитанные магией и силой. А потом... потом раздались хлопки. Громкие, дружные, медовары подбадривали криками, своим искренним восхищением. - Юная фея, ты подарила нам истинное удовольствие своим танцем в эту ночь, - поклонился мастер, который привел девушку на поляну. Гарри поднялась, склонилась в ответ. - Это вы удостоили меня чести видеть свое самое ценное сокровище. И я благодарна вам, - она оглянулась, показала на опутавшие деревья лилии. - У вас будет две недели, после первого выпавшего снега. Дольше отодвигать зиму я не смогу, Мать не позволит этого. Земля должна отдыхать, спать под снежным одеялом. Мастера возбужденно зашушукались. - Когда выпадет первый снег, юная фея, ты не можешь сказать? Хотя бы приблизительные сроки? Гарри прислушалась к себе, к миру вокруг, к морозному дыханию ветра и лунному свету. И Природа сама шепнула ответ, ласково погладив невесомым прикосновением свое любимое дитя. - На следующей неделе, ближе к шестому дню, - открыла глаза Зима. - Простите, точнее сказать нельзя. Мастер снова поклонился, огладил густую бороду. - Этого более чем достаточно, юная фея. Ты и так подарила нам намного больше времени, нежели мы могли рассчитывать. В этом году у нас случилась эпидемия в подземных городах, и мы не смогли собрать травы вовремя. - Надеюсь, все в порядке? Медовар смерил фею внимательным взглядом, но та говорила искренне, беспокоилась, и он улыбнулся. - Не стоит волноваться, все уже хорошо. Нет ни одного погибшего, но лихорадка продолжалась несколько дней, поэтому мы пропустили все сроки. Уже попросили прощения у Матери-Природы, это она посоветовала обратиться к тебе. - Мне доставляет удовольствие танцевать для вас, - рассыпала звонкий смех капелью фея. - Но, кажется, вы говорили не про одну поляну. Мастер кивнул. - Прошу, - снова протянутая рука. И Гарри следует за медоваром. В школу она возвращалась во второй половине ночи. Несмотря на то, что казалось, будто она танцевала на каждой поляне часами, колдовство заняло гораздо меньше времени, чем предполагалось. Позволение Матери сказывалось. Натруженные мышцы ныли от нагрузки, ноги просили отдыха, а крылья упоительно звенели, еще никогда их Зима не использовала в полную мощь, не собирала зимнюю пыльцу, похожую на снежную поземку, для колдовства. Потому что раньше пыльцы они не давали. Крылья росли, менялись, подстраивались под тело феи. И она росла вместе с ними. На следующий год Гарри спокойно сможет сколько угодно расхаживать в человеческом теле, не боясь навредить себе. Но это потом, а сейчас крылья требовали выпускать их каждую ночь, чтобы впитывать магию природы и подстраиваться под окружающий мир. Неожиданно от Запретного леса шибануло магией. Любопытство не порок, все представители волшебных рас чудовищно любопытны. Просто кто-то умеет сдерживать свои порывы, а кто-то - даже не собирается вроде тех же лис-кицуне. Нет более любопытных существ, чем рыжие непоседы. В Англии подобным славились пукки, маленькие лесные оборотни. Они всегда что-то вынюхивали своими острыми носиками и обожали землянику. На поляне, скрытой ото всех высокими деревьями, танцевало пламя. Четыре дракона разной масти, закованные в кандалы, рвались со своих цепей, исторгая пламя в небеса. Вокруг них темными силуэтами танцевали волшебники, обстреливали заклинаниями, стараясь усыпить, успокоить. Разноцветные вспышки освещали существ, придавая им еще больше гротескности. Серебристо-серый рвался в небеса, его шея вытянулась так, что казалось вот-вот не выдержит напряжения и порвется. Зеленый вился змеей по земле, кусал и грыз цепи на своих мощных задних лапах, передние напоминали крылья у летучих мышей и были увенчаны острыми когтями. Самое удобное средство, чтобы карабкаться по скалам. Ревел и плевался пламенем круглый золотистый дракончик с колючками вокруг шеи, из-за них он походил на льва. Но больше всего страдал черный массивный дракон. На ящера он походил больше своих товарищей, крылья его распахивались, но не в силах были оторвать громадное тело от земли, хвост с длинными, острыми шипами-пиками рыл землю. Он мог бы плеваться огнем, но вместо этого выл на одной, пронзительно-леденящей ноте, отчего в жилах стыла кровь. Люди не чувствовали этого, но от существа во все стороны волнами расходилось дикое отчаяние и страдание, настоящая, неподдельная, щемящая душу боль. Фея прижалась лбом к дереву. Что они себе позволяют, эти волшебники? Как посмели так издеваться над великолепными драконами? Многие считали, что последним "говорящим" драконом был спутник и помощник Мерлина, в пламени которого закаляли Экскалибур. Остальные - лишь жалкая подделка, вырожденцы. И никто не знал, что на самом деле драконы, получив печальный опыт общения с людьми, научились говорить на собственном языке и не слушать смертных. Драконы существовали не здесь и не сейчас, они путешествовали между мирами, выбирая собственную реальность, они властвовали над снами, они летали за границу реальности. В Румынии и других заповедниках жили только молодые драконы и драконицы, ожидающие прибавления в семействе. Потом люди просто забывали, что у них существовал такой дракон. Или писали, что он погиб, не снеся ни единого яйца. У драконов слишком тяжело обстояло дело с рождением детей, матери не всегда могли защитить собственное гнездо, и поэтому была придумана такая схема. Гарри помнила дракона-друга Мерлина, каким его показывала Моргана. Такое существо никогда бы не позволило себя пленить. Люди внезапно замерли, а затем упали куклами, у которых подрезали веревочки, там, где их настигло сонное заклинание. Зима вышла из тени, направилась к драконам. За ней следили четыре пары глаз... и тут фея поняла, что это не драконы - драконицы. Причем у каждой из них существует несколько яиц, от аур тянулись вдаль тоненькие ниточки. Дети нуждались в своих матерях, нуждались в подпитке магией, и никакие согревающие чары не могли исправить положения. - Где они? Я не знаю, - растерянно развела она руками. - Там, - красная драконица мотнула лобастой головой в сторону поддонов. - Мои отмечены красными пятнами. Ее голос напоминал шипение и потрескивание уголька, попавшего в воду. В певучем, как древнее заклинание, языке слышалось кипение лавы, потрескивание кустика, брошенного в костер, шипение углей и много, много всего другого. Даже язык драконов пах огнем и их магией. Зима бросилась к поддону. Три яйца, золотистые, с алыми вкраплениями, пульсировали, натягивали нити, заставляя матерей рваться к себе, безмолвно взывая к ним, моля о помощи. Тоненький крик, почти писк ударил по фее, когда она прикоснулась к скорлупе одного яйца. Теплый овал легко скользнул в руки, дракончик внутри свернулся клубком, и Гарри ощутила его пылающий жар. Заклинания волшебников слишком слабы, слишком далеки от природы и почти не влияют на драконов, но вот магию фей к детенышам лучше не применять, тем более, к таким, ослабленным длительной разлукой с матерями. Драконица облизнула поставленное под бок яйцо, а Гарри уже спешила за другим. На всякий случай превратилась в себя-человека, совершенно забыв про то, что в спальне переоделась в платье, и сейчас босые ноги кололи веточки и колючие травинки. - Мои стальные, - рыкнула серебристая драконица, облизнувшись. Жадные взгляды следили за каждым движением феи, драконы доверяли ей, Гарри ощущала, как их доверие разливается вокруг волной магии, как наполняет ее силой, позволяет забыть об усталости. И о желании проклясть лежащих на поляне людей. Идиоты! Последней стала черная драконица, она почти скулила, когда Гарри несла первое яйцо, шептала на своем драконьем: - Только не урони, не урони, там ветка, осторожнее. Вот так, ставь, сюда, сюда, сюда.... Она жадно облизывала тонкую скорлупу языком, гладила их подбородком, урчала колыбельную, напитывая магией, дрожа от переживаний и эмоций. Гарри привалилась к теплому чешуйчатому боку серебристо-серой, чувствуя, как гудят уставшие, поврежденные ноги. - Это ее первая кладка, - наклонила к ней рогатую голову драконица. - Поэтому венгерские и считаются самыми опасными - от материнского инстинкта голову сносит напрочь. - Но зачем люди это делают? - язык давался легко, в его основе - магия, сама природа. Нужно только суметь услышать, суметь понять. - Какое-то соревнование, - зашипела зеленая, свернувшись змеей вокруг своей кладки. - Хотят подложить нам яйца из золота и заставить людишек пройти мимо и попытаться отнять это яйцо. Не понимают, глупцы, что оно пропитается нашей магией, нашим запахом, и мы потеряем разум, не сможем отличить, где настоящее, а где - фальшивое. Инстинкты слишком сильны, они властвуют над нами. Они - наша основа в первые пять столетий жизни. Первые пять столетий жизни.... Потом наступало совершеннолетие, но до этой поры подростков предпочитали отдавать в "детские сады" - заповедники к людям. - И они снова отнимут детей, - прошептала черная, прикрывая глаза, заслоняя детьми. - Ради безопасности, - в голос прорвалось злобное рычание. А сам голос - бархатистый, так переливаются волны у берега, шлифуют камни. Зима призадумалась. Если дело в Турнире, она не может отпустить драконов, их все равно найдут, тем более, если они с детенышами. Но и позволить издеваться над живыми существами, которые намного, намного мудрее людей... Зима поднялась, распахнула крылья, ее тело захватил лед, в волосах расцвели льдарисы. Заструился от босых ног холодный, белесый туман. - Сделаю так, что отнять ваших детей никто не сможет, - прошептала она, плетя чары, взывая к Природе. Затих лес, не качались макушки деревьев, морозное заклинание побегами, как узоры на стекле, оплетало драконов и их детенышей, связывая их воедино. - Спасибо, - черная благодарно склонила шипастую голову, пока серая ловила на крыло уставшую фею. Та весело икнула, в голове шумело, и словно Пак взорвал своих шутихи, как на прошлый день рождения Короля. Драконы щедро поделились с нею силой, а вместе с потоком магии пришло и опьянение. - Я... я пойду. До встречи! - помахала она рукой. Люди очнулись, стоило фее скрыться за деревьями, но драконы уже вели себя прилично. Только сверлили весьма недобрыми взглядами. Гарри почти подошла к краю леса, когда уловила знакомый запашок с гнильцой. Еле успела спрятаться за дерево, когда показался на тропинке директор Каркаров. Он постоянно оглядывался, словно боялся, что его обнаружат. Фея прикусила губу. Так-так-так, значит, кто-то хочет сжульничать и помочь своему чемпиону. Не то, чтобы она возражала, но Каркаров ей не нравился, а потому.... Деревья и цветы делятся на дневные и ночные, соответственно, их духи тоже не все спят по ночам. Гарри потянулась к ближайшей бодрствующей дриаде. Из кряжистого ствола незнакомого волшебного растения выглянула взрослая фейри. Будь она человеком, сказали бы, что средних лет. Но возраст не влиял у этих существ на любовь к розыгрышам, лишь к старости они становились серьезнее - их суть, природа, требовала передать опыт следующим поколениям, с этим нельзя шутить. - Поможешь мне его запутать, сестра? - зашептала фея. Дриада обернулась, взглянула на крадущегося мужчину. В глазах вспыхнул озорной огонек, и она сразу помолодела на пару сотен лет. - С удовольствием! - хихикнула древесная дева. - Будешь участвовать? В прошлый раз было весело. В прошлый раз, когда Гарри с Малфоем шли по ночному лесу, искали того, кто убивал единорогов, дриады так же запутали Хоречка, а Гарри сидела на дереве и хлопала в ладоши, смотря, как блондинчик кругами мечется по полянке, думая, что плутает по всему большому лесу. - Нет, мне нужно возвращаться! - Гарри помахала рукой. Надо будет принести пару бутылочек вина за помощь. Дриады Запретного леса редко выбирались на Авалон, они предпочитали уединение собственных древесных домов. И потому даже больше ценили хорошее вино. Замок встретил тишиной, поскрипыванием доспехов и... ласковой волной беспокоящегося за непоседливую подопечную самого Хогвартса. Гарри прикрыла глаза, наслаждаясь теплой волной, прошедшей по телу легкой щекоткой. Опьянение, вызванное силами драконов, уже прошло, магия усвоилась, но веселье никуда не исчезло. Сегодня у нее ночь добрых дел! Девушка шагала по коридорам, прикрывшись мантией, вновь приняла человеческий облик, стараясь, чтобы шлепанье босых ног не разносилось слишком далеко. Впереди скрипнула дверь. Зима хлопнула себя по лбу. Великие духи Авалона, как она могла забыть, что сегодня дежурит ее самый любимый преподаватель! Единственный, кто подозревает об имеющемся у нее артефакте невидимости. Если Снейп ее поймает, никакие проклятия против его насмешек не помогут. И ведь не наложишь сонное заклинание, если его обнаружат спящим посреди коридора, Снейп будет зверствовать в два, а то и три раза больше. Ей-то все равно, у него еще много пар ботинок, но вот Гермиону откровенно жалко, она ведь так старается, ее подруга-умница. Неожиданно из-за поворота вышел темный силуэт. Гарри юркнула в ближайшую нишу и замерла, даже не дыша. Виктор Крам! Что он делает ночью в Хогвартсе? Волшебник остановился как раз рядом с нишей, как будто чувствовал что-то. Посмотрел в сторону скрывающейся под мантией Гарри. Неподалеку раздались шаги. Фея мигом узнала шелест длинной мантии, летящую походку, когда стопы словно и не касаются пола и в то же время впечатываются в него с каменной твердостью. Только Снейп так ходит. Крам чертыхнулся и нырнул в нишу, Гарри пискнула, когда мощная фигура волшебника придавила ее к стене. Парень замер, удивленно смотря на невидимое препятствие, мешающее ему прислониться к стене. Шаги профессора приближались. Выход нашелся мгновенно, как и всегда, когда возникала острая необходимость быстро принимать решение. Фея распахнула мантию и накрыла ею болгарина, Крам удивленно захлопал глазами, а Гарри приложила палец к губам. Ограниченное пространство мантии заставило их прижаться друг к другу, нельзя, чтобы профессор увидел кусок ноги или штанины. Снейп вылетел в коридор как торпеда, подозрительно огляделся по сторонам. Сердце бухало в груди. И одновременно изнутри фею распирало нервным весельем. Она пообещала себе, что если Снейп их обнаружит, летучая мышка проспит в коридоре до конца ночи. И плевать на последующие дни экзекуции. Но Крам махнул палочкой, Гарри узнала отвлекающие чары, невербальные. Волшебник прижал ее к стене еще крепче, полностью заслоняя собой, окружая собой со всех сторон. От него пахло снежными вершинами, вольным ветром, прохладный, чистый запах тела, щеки девушки касалось горячее дыхание. Только сейчас Гарри поняла, какая же она маленькая, достает гостю школы только до плеча. Девушка подняла глаза. Крам смотрел на нее, пристально, внимательно, его взгляд скользил по лицу, запоминая каждую черту, поднимался к глазам, и тогда у феи возникало ощущение, что вся она, ее суть, ее душа и тело, как на раскрытой ладони. Щеки вспыхнули слабым румянцем, в горле пересохло. До этого она никогда не делила свое окружение на парней и девушек, не понимала.... Фейри свободны в любви и отношениях, до тех пор, пока не встретят своего единственного. Гарри это никогда не интересовало, слишком маленькая, слишком юная, как смеялась тихо Моргана, когда девушка непонимающе хлопала в ответ на подаренные лесными духами букеты цветов. Крам... он другой. Он сильный, он скала. Он человек. Но при этом он отмечен самой Природой, одарен ей так щедро, насколько это вообще возможно. В полумраке, в неверном свете луны, льющемся из окна, его черты стали гротескными, его лицо словно вросло в утес, стало частью острых пиков скал. Снейп давно уже ушел, а Гарри все никак не могла прийти в себя. Аромат снегов и ветра окутывал ее с ног до головы, зачаровывал. Его хотелось вдыхать и вдыхать, пить, как солнечное вино лугов Авалона. Первым прервал зрительный контакт Крам, он огляделся по сторонам, скинул мантию. Гарри тоже убрала ее, на время, чтобы Виктор видел ее. Виктор... красивое имя, сильное. Оно ему подходит. Волшебник повернулся, открыл рот, чтобы сказать что-то, но фея опередила его. Легко подпрыгнула, обхватила за шею. - В первом туре будут драконы, - прошептала на ухо. Спрыгнула вниз, помахала рукой и накинула снова мантию-невидимку. Щеки горели, сердце ухало в груди. И тем не менее она была счастлива, хотя и не совсем понимала причину.