Некоторые проблемы нужно решать только по-гинтамовски

      «Огромная белая собака жарит рыбу на углях на берегу реки. А как вы проводите выходные?» — обычный капрал, как минимум, удивился бы этому заголовку в еженедельном выпуске городской газеты, ну или не поверил, но, поскольку перед ним сидело другое нечто из этой же серии, ему пришлось смириться с фактом, что этот пёс необычайно умён. — Так ты говоришь, его зовут Садахару? — уточнил Леви. Новость о том, виновником непростительных, как он сам сказал, происшествий является собака, заметно остудила его: будь это какой-то больной ублюдок, капрал оставил бы от него разве что мокрое место, но избивать беззащитное животное, которое в силу своего низкого интеллекта просто не понимало, что гадить под окнами одного из самых талантливых офицеров Легиона разведки сродни смертному греху, он никогда не стал бы: он же не живодёр какой-нибудь. Но поймать беспризорного зверя, обладающего внушительными размерами, всё-таки стоило.        В голове его уже зрел величайший план охоты на коварного террориста, и сейчас любая деталь, так или иначе раскрывающая личность преступника, казалась ему важной. «Да. Я уже давно мечтаю свести с ним счёты», — показала Элизабет табличку одной стороной, а затем перевернула ее. — «Как вы собираетесь его выслеживать?» — Никак, — холодно ответил капрал, откладывая в сторону газету. — Мои люди уже пытались сделать это, но у них ничего не вышло. Раз он использует штаб Разведкорпуса вместо сортира, устроим для него здесь ловушку. Он точно сюда придет, но мы оставим дополнительную приманку в такое место, где его будет легко схватить. Сейчас главное понять, чем его приманить… Рядовой Элизабет, что ты думаешь по этому поводу?       Несмотря на флегматичный темперамент, Леви тоже иногда испытывал нетерпение, просто, по обыкновению своему, внешне никак этого не проявлял. И вот в такой момент, когда капрал сидел словно на иголках и ждал ответа Элизабет, она зависла, глядя в одну точку, и не спешила с ответом. За полчаса, что длилось их короткое совещание, грозный офицер уже тридцать раз успел взбеситься от нелепого вида чудной птички, но стойко держался.       Элизабет призадумалась. Она ненавидела Садахару с самого первого дня их знакомства, ибо чувствовала бешеную конкуренцию с его стороны: в этом аниме (и манге) может быть только один лучший инопланетный питомец, и кто же — необыкновенная, грациозная, загадочная большеглазая очаровашка или какой-то пес-переросток? Для нее ответ был очевиден. К тому же, он явно догадывался об ее истинной сущности…       В тот день, когда они впервые схлестнулись на состязании питомцев, Элизабет дала себе клятву, что уничтожит Садахару, поэтому и не интересовалась ни его личностью, ни вкусами, ничем-либо еще. Знала она лишь то, что эта невоспитанная псина вечно кидалась на своего хозяина.       «Думаю, любимое занятие Садахару — калечить своего хозяина».       «Запах Сакаты Гинтоки точно его привлечет».       Не то, чтобы Аккерману это понравилось, но других вариантов у него не было. Садахару куда умнее других собак, по крайней мере, таким казался: не каждая же собака умеет жарить рыбу, например, и, возможно, не повелся бы на простую приманку. Тем более, что ему столько раз удавалось ускользнуть от подчинённых капрала. — А у тебя есть какой-нибудь предмет с его запахом?       «Нет. Но этот человек постоянно ест что-то сладкое. От него часто пахнет клубничным молоком».       «Думаю, можно использовать запах клубничного молока».       Сие гастрономическое чудо малость удивило Леви и он сначала отклонил предложение Элизабет, аргументировав это тем, что здесь не водятся клубничные коровы, но она заверила его, что этот вкус очень легко воссоздать: для этого нужно лишь молоко и клубника. Гениальный план созрел полностью.       Капрал все просчитал. До первого террористического акта на территории Легиона разведки свою цель «ночной говноукладчик» выбирал случайно, поэтому его следы находили в разных частях города, особенно часто возле мест, где он мог чем-нибудь подкрепиться, например, на задворках какой-нибудь харчевни или у дома хозяина мясной лавки. Сейчас же область его атак значительно сузилась, как будто Разведкорпус чем-то насолил этому говнюку, и теперь он воюет только с ними. Снаряды свои он оставлял все чаще, а следы его было найти все сложнее — так Леви и пришел к выводу, что кто-то из членов Легиона разведки подкармливал его и прятал от разъяренного фанатика чистоты. Далее он начал составлять список подозреваемых, постепенно убрав из него тех, у кого аллергия на шерсть, боязнь собак и, собственно, наказаний самого Аккермана. Так список подозреваемых сузился до нескольких лиц, но один человек вызывал у него наибольшие подозрения — Ханджи Зоэ. Вероятность того, что громадная, под стать титанам, собака заинтересует ее, была очень большой. Прямых доказательств тому, что это действительно Ханджи взяла под опеку Садахару, Леви найти не удалось, но он выяснил, что на следующий день после первого появления «ночного говноукладчика» в штабе Легиона разведки она взяла выходной и куда-то уехала по делам. Вывод напрашивался сам собой — сумасшедшая ученая искала Садахару и, судя по всему, нашла.       Ловушку решили устроить после полуночи за зданием лаборатории Ханджи, исходя из предположения: если пес доверяет ей, то не будет ждать засады. Предварительно Леви дал указания дежурящим кадетам, чтобы в этом секторе они не ошивались, если не хотят суровых наказаний, командора после его расспросов о том, что все это значит, заверил, что это — последняя выходка со стороны капрала и что с «ночным говноукладчиком» отныне будет покончено. Элизабет достала огромный таз, и после того, как главный чистоплюй легиона разведки начисто протер его полотенцем, в нем замутили клубнично-молочное приворотное зелье. Сами же преследователи, вооружившись веревками, притаились в ближайших кустах.       Капралу только и оставалось в ожидании смотреть испепеляющим все живое в радиусе нескольких километров взглядом куда-то в сторону миски с клубничным молоком, размышляя, как же он вляпался в это дерьмо: сидит в злощастных кустах с какой-то то ли уткой, то ли курицей, то ли пингвином-альбиносом, то ли вообще, переодетым мужиком и приманивает гигантскую собаку на запах клубники! Раньше такое показалось бы ему бредом, и он никак представить не мог, что однажды опустится до этого. Жил, никого не трогал, полезное для общества дело делал, спрашивается, за что его так наказывали? Мало он, что ли, в жизни своей настрадался?       Ему очень хотелось спихнуть это постыдное задание на своих подчинённых, но они уже облажались, и не один раз, вдобавок ко всему, если капралу противостояла Ханджи, рядовые могли быть сбиты столку. Леви проявлял воистину титаническое терпение, ведь на него свалилось сразу два тяжёлых испытания: говно и Элизабет, а он ещё даже никого не убил.       Ждать пришлось недолго: запах клубничного молока подействовал даже лучше, чем они рассчитывали, и вскоре счастливый пес, у которого зубы ужасно зудели без кудрявого зубинатора, выбежал с надеждой вспороть ему, наконец, голову, но вместо этого обнаружил миску с клубничным молоком. Вспомнив знакомый запах, пушистик из Йородзуи начал тосковать с новой силой по своему милому дому и даже хотел завыть, но быстро опомнился, сдержал свой мимолетный порыв и вместо этого принялся без аппетита лакать молоко, которое так горько напоминало о его семье.       Дождавшись подходящего момента, капрал осторожно подкрался к нему сзади, намереваясь накинуть на голову пса мешок, Элизабет же готовила веревки, чтобы связать засранца, но исполнить задуманное им помешали: — Остановитесь!       Ханджи Зоэ явилась собственной персоной, взъерошенная после недлительной пробежки из своего кабинета до места засады. Хоть признаков агрессии за ней не наблюдалось, отдавать чудесный экземпляр так просто она не собиралась. Вообще-то Леви специально выбирал день, когда Ханджи поедет в город за новыми инструментами, но, видимо, планы сумасшедшей ученой поменялись в последний момент. Впрочем, это было не так уж плохо: теперь капрал знал наверняка, что она к этому причастна. — Как это понимать, Ханджи? — поинтересовался Леви с мрачным, как смерть, лицом, кивая в сторону коварного террориста, которого очаровательная птичка держала словно в тисках. — Ты выставила меня дураком. — Я собиралась сказать, но ты уже настроил против него весь отряд. А ведь между тем, это очень интересный для наблюдения объект. Ты когда-нибудь видел настолько огромных собак, Аккерман? К тому же, его интеллект на порядок выше, чем у прочих представителей семейства… Как странно… Мне кажется, он немного подрос с момента нашей последней встречи.       Капрал вновь перевел взгляд на пса, когда отфутболенная Элизабет пролетела прямо над его головой, и тоже убедился в этом. Садахару вдруг начал расти как на дрожжах, свирепея и разнося ближайшие постройки.