По образу и подобию

Шурка любил дорогу. Любую. Он не так много ездил, чтобы она уже превратилась для него в рутинное перемещение из пункта А в пункт Б, и все еще была предвкушением отдыха, многовариантности событий, непредсказуемости впечатлений и бездны свободного времени впереди. Наверное, поэтому ему всегда больше всего нравились отъезды и пятницы. К отъездам Шурка готовился заранее и со вкусом. Тщательно продумывал, что возьмет с собой перекусить, почитать и послушать непосредственно в дорогу, и одеть, обуть для пребывания в конечном пункте назначения. Выходил заранее, подгоняемый иррациональным, наверное, идущим из детства страхом, что вдруг опоздает, не из - за своей непунктуальности, а исключительно по воле внешних обстоятельств: заклинившего ключа в входной двери квартиры, аварии в метро, пробок на улицах. А еще ранний приезд добавлял свои бонусы: сесть в поезд, и с каким-то радостным нетерпением ожидать попутчиков, которые начинают заполнять вагон шумом, багажом, непредсказуемых и возможно интересных, было всегда в кайф. Шурка не умел знакомиться вот так просто, но наблюдать и прислушиваться было для него достаточно. И его даже не раздражало, когда соседями по купе оказывался не кто-то молодой и симпатичный, а бабушки с обилием багажа и капризных внуков или замотанные командировочные, которые не успев переступить порог доставали пиво или что-нибудь погорячее, быстро выпивали все это под закуску, купленную в супермаркете и тут же заваливались на койку, повернувшись спиной. Иногда, ему было даже странно, почему с таким любопытством к людям, он выбрал профессию, в которой были одни бесконечные циферно-знаковые строки и мерное гудение кулеров. В этот раз купе тоже было еще пустым. Шурка затолкнул под сидение сумку, переодел футболку, мокрую от июльской тридцати шести градусной жары, и теперь сидел, разглядывая перрон. Впервые за три года он ехал в Крым сам. Это до сих пор было слегка удивительно и непривычно, словно трогать недавно подстриженные волосы. Даже тетка и та, едва он позвонил ей и спросил, можно ли заявиться на недельку, тут же деловито сообщила, что «приезжайте, чего ж нет? На вас место всегда найдется», а он почему - то не смог ей сказать, что приедет один. - Господи, жарища какая! Лучше бы мы самолетом полетели. - Не бурчи. Поедем, будет прохладнее. - Славянский сервис, мать его. Просто обожаю! Какие у нас там места? - Пятнадцатое, шестнадцатое. Голоса доносились из коридора, и Шурка, отвлекшись от своих мыслей, покосился на метку над сидением. Тринадцать. Значит, шли к нему. Голоса были молодые, один явно еще мальчишеский, с чуть вязкими капризными нотками, а второй – ниже и спокойнее. Шурка якобы небрежно откинулся назад, потянулся за запотевшей «Миргородской», что б хоть как то занять руки, и не выглядеть любопытствующим идиотом. - Я, чур, внизу. Ненавижу куда-то лазать, – сказали громко и безапелляционно, и на пороге купе остановился вовсе не мальчишка, а высокий молодой парень в бейсболке и стянутыми в хвост черными длинными волосами. Снял большие солнцезащитные очки, совершенно беззастенчиво оглядел с ног до головы обалдевшего Шурика цепким темноглазым взглядом, и, только потом, шагнув внутрь, шлепнул на сидение большую, подозрительно смахивающую на женскую, сумку, поставил еще одну, уже спортивную следом, и, наконец, сказал: - Привет. Шурке почему – то показалось, что результаты осмотра парня разочаровали. - Добрый день. – Не в пример приветливей, поздоровался остановившийся в дверях за его спиной, мужчина и улыбнулся, подтягивая из коридора большой чемодан. Клетчатая обивка чемодана показалась тоже сказавшему «Добрый день» Шурке смутно-знакомой и навевающей мысли о чем - то дорогом, но безнадежно опошленном подделками из подземных переходов. Парень тем временем придирчиво оглядывал купе, мазнул пальцами по верхней полке, поглядел на результат. - Сдвинься, я вещи поставлю, – негромко приказал мужчина, и парень тут же уселся рядом с Шуркой, обращая на него внимания не больше, чем на откидной столик, подался вперед и придержал сидение на весу, пока его приятель, вытаскивал несессеры, пакет с вещами и толкал внутрь модный чемодан. Таких попутчиков у него еще не было. Может быть стоит чаще раскошеливаться на купе? Шурка вдохнул запах чужой туалетной воды, заметил под поползшей вверх футболкой черную вязь татуировки на загорелой пояснице, и наконец - то открутил эту чертову «Миргородскую», которую все еще вертел в руках. Минералка предательски зашипела газом, запузырилась и брызнула во все стороны. - Гениально, – тут же прокомментировал парень, стирая брызги с руки и даже не глядя на извинившегося Щурку. – Хорошо, что ты не додумался попить Колы. - Что тебе не нравится? Почти спа, – беззлобно хмыкнул мужчина, со стуком опустил сидение, и они занялись тем, чем занимаются все люди, обживающие места, согласно купленным билетам. Раскладывали на столике необходимое, вытряхивали сменную одежду, резиновые вьетнамки, негромко переговаривались. Шурка делал вид, что очень занят разглядыванием вокзального перрона, и перевел дух, только после того, как парень, поглядев на часы, потом на вытаскивающего из сумки журналы мужчину, попросил: «Пойдем, выйдем, я покурю. Времени еще валом» и удалился. * * * Оставшись один, он тут же полез в карман, доставая телефон. - Не поверишь. Пидорасы! - Где пидорасы? Какие пидорасы? – Голос у Альки был монотонный и глухой, как всегда когда она таращилась в монитор, одновременно пытаясь говорить. – Погоди, сейчас выйду. На заднем плане гудели голоса, и негромко играла музыка. У них в отделе никогда не было тихо. Потом шум отрезало, и Алька уже нормально и даже с любопытством переспросила. - Пидорасы, говоришь? Где? На вокзале? - В купе. Со мной. Пара, – он засмеялся, откидываясь назад. – Прикинь, и надо же было так! - Откуда знаешь, что пара? - Так видно, – Шурка даже удивился такому глупому вопросу, а в трубке чиркнула зажигалка, и Алька заявила приказным тоном. - Знакомься, – вкусно затянулась, и тут же спросила. - Хоть хорошенькие? - Очень, – Шурка даже сглотнул, блаженно жмурясь. – Как с картинки. - Брешешь небось. - Вот те крест! - А взрослые? - Ну…- Шурка попытался прикинуть возраст, но образ черноволосого парня идентификации не поддался. Поэтому он честно ответил. - Да хрен знает. Старшему лет тридцать с копейками, наверное. Тебе б понравился. - Ладно, не дразнись, – она только вздохнула, снова затянулась, и он даже удивился, что не чувствует привычного запаха табака и яблок. – Тебе с красивыми мужиками в поезде тарахтеть, а мне пахать еще и за Семеновну, и хрен домой раньше смоешься. - Да, мне классно, – не стал кривить душой он, и едва успел попрощаться, как вернулись попутчики. И через несколько минут поезд тронулся. Связь то и дело давала сбой, и устав перегружать аську, Шурик с досадой отложил телефон и попытался разглядывать пролетающий за окном однообразный пейзаж. Через время ему это надоело, и он принялся украдкой рассматривать попутчиков, делая вид, что очень увлечен своим плеером. Мужчина напротив читал, парень, забравшись с ногами, тоже листал толстый глянцевый журнал. Ноги у парня были худые, загорелые и длиннющие, с татуировкой на левой икре. Что наколото разобрать было трудно, но смахивало на какой - то символ. Решив приглядеться при случаи с другого ракурса, Шурка приступил к изучению лица, красивого, с тонкими, породистыми и почти девчачьими чертами, да так увлекся, что даже вздрогнул от неожиданности, когда парень вдруг резко поднял взгляд. - Что?! В тоне парня была напористая, совсем не девчачья агрессия. Шурка смешавшись, только пожал плечами. - Да ничего. - А чего тогда пялишься? - Сбавь обороты, – негромко сказал мужчина, не поднимая взгляд от книги, а парень тоном капризного ребенка тут же пожаловался. - Нет, ну а что? Сидит и смотрит! Вот чего ты смотришь? У меня рога, что ли, на голове? - Да просто смотрю. – наконец выдавил из себя озадаченный Шурик. – Интересно. - А.. Ну, раз интересно, тогда смотри. – тут же величественно разрешил парень и махнул рукой, жестом королевской особы, отпускающей прислугу. – Я красивый. На меня грех не посмотреть. Я же красивый? - Красивый. – мужчина все же не подымал голову, и Шурка заметил, как дрогнули в сдержанной улыбке его губы. - Ну вот! – воскликнул, явно довольный возможностью поговорить, парень и шумно захлопнул журнал. – Андрею можно верить. Андрей у нас пластический хирург. Он в красоте разбирается. Да, Андрей? – он толкнул под локоть невозмутимого мужчину. – Ну, вот что ты все время читаешь?! – заглянул в книжный разворот. – Ой, Господи, страх какой! – перевел взгляд на Шурика и доверительно сообщил. – Все время читает. Утомил прямо! Завтракает – читает. До траха читает. После траха читает. Кошмар! Второй день отпуска, а он опять с книгой. Выброшу! Мужчина ничего не сказал. Только прикусил губу. Ему явно очень хотелось рассмеяться. Шурка, совершенно растерявшись, таращился на парня. Тот, чуть наклонив голову, смотрел в ответ. Потом сказал. - Ну? - Что? - Ну, отзовись что ли. Не самому же мне с собой разговаривать. - Дань, прекращай! – прежде чем Шурка нашелся что сказать, громко сказал мужчина, которого как оказалось звали Андреем, и наконец засмеялся. – Совсем мальчика заморочил. Вы его простите. Ему когда скучно, он всегда к окружающим цепляется. - Да, мне скучно! Потому что ты читаешь, а не общаешься со мной! А обещал!– парень по-кошачьи подлез под мужскую руку, удобно устраиваясь на его груди, глядя на Шурку непроницаемыми темными глазами и Шурка почувствовал, как жаром отдало в щеки. Это было так откровенно и бесстыже, что даже мелькнула мысль: если этот парень так всегда себя ведет, как он при этом еще живой и здоровый? - Не шокируй человека. – мягко произнес мужчина, впрочем, не предприняв попытки оттолкнуть или отстраниться самому, на что парень вывернул шею, глядя на него сверху вниз, и абсолютно просто сказал, удивленно приподняв брови: - Кого тут шокировать? Да он же сам такой. Не видишь, что ли? И тут уж Шурка окончательно покраснел. До пекущих щек и пульсирующих ушей. * * * С попутчиками так часто. Сперва все сидят с непроницаемыми физиономиями, занимаются своими мелкими делами с таким видом, будто разгадывание кроссворда или еда - это занятия государственной важности, требующие предельного сосредоточения. И молчат. Кучка чужих людей, случайно собравшихся вместе. Потом находится кто - то, кто решается нарушить церемонную тишину, и все. Оказывается, что мимика бывает и поживее, чем у мраморных статуй, кроссворд не такой уж и интересный, а едой можно поделиться. Конечно, не всегда находится такой «кто-то», и часто общение с попутчиками укладывается в две фразы. «Здравствуйте» при входе в купе и «Спасибо за дорогу» при выкатывании чемодана. Данил этим «кем-то» был. И уже через полчаса переставший позорно краснеть Шурик, искренне недоумевал, где он увидел в нем агрессию и недоброжелательность. Через полчаса он уже знал, что Данил – модель, у него есть брат, который тоже модель, и который тоже собрался в Крым, только своим ходом, чуть позже, со своей очередной девушкой – «Страшный бабник! Прям даже не знаю в кого!», что у Андрея своя клиника, и вообще «тебе бы вот тоже не помешало морду почистить». И в том, что они едут в Крым, а не в Испанию, виноват приступ ностальгии у Андрея, хотя «какая, на фиг, ностальгия? По мусорным кучам? Там-то и отелей, наверное, приличных нет.». Шурка на такую рецензию даже обиделся. - А вы куда едете? В Ялту? - Естественно, в Симеиз, – Данил фыркнул и, вытянув длинные ноги на Шуркино сидение, сполз по стенке, со стоном потянулся, запрокидывая руки. – Хоть погляжу на этот ваш … совковский гей-курорт. В его тоне было слегка насмешливое пренебрежение, наверное, поэтому даже Андрей оторвался от своей книги с картинками, кидая досадливый взгляд. - Ну, не говнись! Не Мальдивы, но для разнообразия интересно. Обсуждали же уже. - Да, зря ты так, – подхватил Шурка, глядя как Данил, зевая, морщит нос. – Нормально там, и красиво. И отели между прочим есть. – И зачем-то добавил. – Я тоже туда еду. - Во, набросились на пару! - Ни чуть не смутившись, округлил глаза ухмыляющийся Данил и весьма достоверно изобразил, как боится их претензий, передернувшись всем телом. – Ужас! - Тут же снова, уже знакомым тоном, пожаловался Шурке. - Он везде против меня себе соратников находит! - И тяжело вздохнул. - Ладно, не наезжаю больше на ваш Симеиз, а то еще с поезда сбросите. И вообще, я есть хочу! Еще до того, как Данил полез в вытащенный из-под полки пакет, Шурка уже был уверен, что жареной курицы или вареных яиц, в потрескавшейся от переноски скорлупе, там не будет. Не выглядели эти попутчики людьми, у которых в такую жарищу есть желание есть жирную курицу, воняя уличным грилем на весь вагон. Что не могло не радовать. Хуже курицы, для Шурки был только штын из спиртных паров и едкого рыбного запаха, который часто разводили гастарбайтеры или веселые молодежные парочки, упивающиеся пивом с каждой станции до беспамятства. Поэтому он сидел, и краем глаза наблюдал, как Данил выставляет сок и прозрачные лотки с салатом и бутербродами. - Будешь с нами кушать? Вопрос застал врасплох. Обычно кушать его приглашали сердобольные бабки, раскладывающие по столику, домашние разносолы. И он всегда отказывался, но тут неожиданно для себя, ляпнул, быстрее, чем успел подумать. - Буду. А у меня тоже вкусный пирог есть. Сейчас достану. - Сам пек? - С интересом покосился Данил, раскупоривая свои гофрированные магазинные упаковки. - Да, конечно! – От такого предположения Шурка даже рассмеялся. Он, который уже год питающийся быстрозамороженными полуфабрикатами, и пироги. Совершенно несовместимо. - Я не умею. В магазине купил. У нас кулинария там классная. - Это где? - На Харьковской, в «Сельпо». Данил что-то понимающе промычал, вытаскивая из кулечка одноразовые вилки и ножи. Мимо за окном пролетали поля, залитые солнцем, покачивался в стеклянной бутылке оранжевый сок, и в купе действительно делалось прохладнее. - А вы где живете? - Шалея от собственной наглости, Шурка пальцем начертил в воздухе круг, заключая туда и наблюдающего за сервировкой Андрея и деловито раскладывающего бутерброды по тарелке Данила. – Вы же вместе? - Откуда выводы? – Внезапно заинтересовался до этого молчащий Андрей, отложил, наконец, свой журнал. В вопросе не было агрессивного наезда, а только искреннее и добродушное любопытство, и Шурка решил, что этот Андрей, видимо, мужик неплохой. - У вас один чемодан на двоих. - Шерлок Холмс, ё-мое. – Босяцки хмыкнул Данил, водружая на бутерброд листик петрушки, а Андрей засмеялся. - Там моего трусы, шорты и пара маек, так, что еще нужно разобраться, чей это чемодан, но суть ты уловил правильно. - Ой, можно подумать! Я на курорт еду, а не целину осваивать, так что не фиг придираться. Это я еще по минимуму взял. - О, да! В том году у нас двадцать пять кило перевеса было. - Потому что мы в приличное место ездили, а не в этот твой Семииз! Шурка поймал себя на том, что сидит и улыбается, как дурак. Их перебранка звучала до ужаса мило и как-то привычно. Словно это было обычной манерой их общения, вот так друг над другом подтрунивать, шутливо и не обидно. И то, что они ее устроили при нем, почему-то ему польстило. Будто его впустили в круг своих. - Мальчик, между прочим, задал вопрос! – Данил весело отбирал у Андрея упаковку с аппетитными сырными кусочками. – А ты не ответил, и, вообще, отдай! Я сам все красиво разложу, а то ты опять накидаешь, как попало. - А что спросил мальчик? – Когда Андрей улыбался, в углах его глаз лучились смешливые морщинки, а лицо становилось по-мальчишески хитрым и открытым. Интересно, сколько ему лет? Под сорок? - Я спрашивал, где вы обитаете. Но, если это секрет… - Да, ну, какой секрет? На Оболонской набережной. - Ну, вот! А я думал в Кончей Заспе. – деланно огорчился Шурка, поражаясь себе все больше и больше. Раньше за собой он не замечал способности шутить на скользкие темы с посторонними. Но не успел он испугаться, что возможно шутка про приют киевской знати была не в тему, как Данил абсолютно серьезно ответил, удовлетворенно оглядывая сервированный на симпатичных ярких салфетках стол. - Там на самом деле очень здорово. Но Андрюше далеко на работу ездить. – И гостеприимно махнул рукой. – Кушать подано, садитесь жрать. Всем – приятного аппетита. – И первым потянул с тарелки бутерброд из тонкого тостерного хлеба. * * * Потом они валялись каждый на своей полке. Андрей дремал, уложив раскрытый журнал себе на живот, Данил, натянув наушники, смотрел что-то на большом макинтошевском плеере, хмурил внимательно брови, а Шурка пытался читать. Книга была в принципе интересная и полезная, про базы данных, недавно купленная, но теперь бесцельно пялясь в строчки, он уже в который раз пожалел, что не взял в дорогу обычную, художественную. Дурацкая привычка, оставшаяся от двух совместных лет жизни. Почему-то они всегда считали, что отдых – это достойное время для самообразования, поэтому, вместо легкого детективчика в мягкой обложке, всегда таскали за собой монографии и языковые курсы. Правда, хватало благих намерений только на первые дни, а потом благополучно забытые учебники валялись на тумбочке или безжалостно сметались в сумку. Шурка улыбнулся, вспомнив, как однажды, они решили по утрам бегать. По извилистой дороге, под горой Кошка до научного городка Кацивели, что за аквапарком. Взяли с собой кроссовки, шорты, встали первым утром в семь и старательно пробежали весь путь, под еще мягким солнцем, вернувшись мокрющими от пота, на дрожащих ногах и с колотящимся с непривычки сердцем. На следующий день казалось, что в бедрах и заднице на десяток мышц больше, чем нужно, и все они болят так, что не присесть, не чихнуть. На том их пробежки и закончились, потому что хотелось выспаться, а после пробуждения, после разморенного секса, садиться на веранду с завтраком или унестись на пляж, не слишком еще забитый отдыхающими. Шурка перебирал эти воспоминания, как яркие коралловые бусины, увиденные когда-то в сувенирной лавке Воронцовского дворца, и почему-то с тех пор ассоциирующиеся с отдыхом и счастьем, и так больно, как в первые месяцы, уже не было. Только легкая, какая-то осенняя грусть и спокойное сожаление, мол, ну, что поделать? Бывает. Шурке было приятно осознавать, что кризис прошел, пора прошлое оставить прошлому, и жить дальше. И новые знакомые вписывались в перспективу начать жить с чистого листа как нельзя лучше. - А где будете жить? Данил сдвинул наушники и спросил: - Что? - Я спрашиваю, где жить будете, уже знаете? - В отеле, наверное, – Данил пожал плечами, откладывая плеер. – Хотя, Андрей хочет снять жилье, но как-то мне эта идея не нравится. Он говорил приглушенно, что бы, наверное, не разбудить спящего, не глядя на Шурку, а рассматривая перрон за окном, где бодрые шумные бабки торговали пирожками, вялеными карпами и фруктами. - Почему? – Шурка наблюдал за ним. Теперь, когда они были один на один, что-то изменилось. В интонациях и даже мимике, но он пока не мог понять, что именно. – Так все делают. Данил не ответил. Вытянув длинную красивую шею, заглянул куда-то совсем под окно и, спустил на пол ноги, нащупывая вьетнамки. - Пойду, покурю. - Иди, – зачем-то сказал Шурик, будто от него требовалось разрешение, и тоже заглянул за окно, почти прижимаясь носом к запыленному стеклу, пытаясь понять, что же там было такого интересного. Под окном стояла длинноволосая девчонка в топике, куря и слушая мужика, трясущего перед ее носом пластованной коричневой рыбой. Лицо у нее было лениво-скучающее, и становилось понятно, что рыбу она не купит. Мужик, будто не замечая ее отсутствующего вида, увлеченно рассказывал про жир, что «аж по пальцам течет» и обилие мяса «под два литра пива». - А ты уже договорился про жилье или так, по приезду? Шурка поднял взгляд. Андрей, подперев голову ладонью, выжидающе смотрел на него. - У меня тетка там живет. Кстати, она тоже сдает. И место классное. Прямо под Кошкой, у парка. Отдельный коттедж. Душ, кухня. - Да? - Могу позвонить, спросить, есть у нее места или нет. Сейчас уже сложно с жильем. Июль. Народу – куча. Внутри Шурки даже что-то подрагивало. Последний раз такой нетерпеливый охотничий азарт у него был, когда они заказывали Альке билеты на Мияви в Хельсинки, сидя перед компом двумя сжатыми сгустками, и жадно караулили, ожидая ответ перегруженного сервера. К слову сказать, билеты они тогда все-таки купили. Так неужели не повезет сейчас? Упустить такое знакомство в начале отпуска? Да, он себе этого никогда не простит. - А море из окон видно? – Вдруг спросил задумчиво Андрей, и Шурка убежденно кивнул. - Конечно, видно. И с веранды тоже видно. - А то, этот бармалей хотел, чтобы непременно море. - Ну, это и понятно. Не на соседние же заборы смотреть, – Шурка засмеялся, потянул телефон, лежащий на столике. – Сейчас позвоню, выясню и все расскажу. Хотя можно было и не звонить. Коттедж тетка всегда придерживала к его приезду, жертвуя заработком, когда бы его не приносила нелегкая, так что сейчас он собирался сделать приятный сюрприз всем: и тетке, и неожиданным попутчикам. И себе. С такими соседями, отпуск обещал быть каким угодно, но только не скучным и однообразным.