365 дней майстрада

by CommunionNimrod, GooberFeesh PWP, NC-17

***

Майкрофту была прекрасно известна механика сексуальных контактов. Он гений, естественно он знает о таких вещах. Однако, несмотря на осведомлённость, он никогда не испытывал горячего желания участвовать в подобных занятиях. Он не принимал в них участия даже в университете, когда большинство сокурсников наконец дорвались до экспериментов. Да и не то чтобы за дверью его комнаты стояла очередь желающих. И его это абсолютно устраивало. Он совершенно не торопился завязывать подобный близкий контакт с кем-либо, потные извивающиеся тела его не привлекали. Люди были ужасны. Майкрофт предпочитал свою тихую жизнь за кулисами, откуда он устраивал всё так, как оно и должно было быть. Но всё это было до того, как в его жизни появился детектив-инспектор Грегори Лестрейд. Связавшись однажды с обдолбанным Шерлоком, Грегори Лестрейд неизбежно оказался втянут в дела Холмсов. Сначала это крайне раздражало, выводило из равновесия и беспокоило, потому что так или иначе касалось отношений с Шерлоком. Однако эти отношения оказались исключительно деловыми, Лестрейд, похоже, взял на себя роль отца в жизни Шерлока и ничего больше. Более того, он оказался главной причиной, по которой Шерлок отказался от своей зависимости, и тогда Майкрофт понял, что это вовсе не обычный детектив-инспектор. И то, что сначала было простым интересом, переросло в нечто большее. Сначала Майкрофт этого не понял, но в конце концов он влюбился в этого человека. В течение нескольких лет их общение становилось всё более постоянным, и появились ответные чувства, похоже, не менее сильные. Вот так Майкрофт и оказался в положении, в котором и представить себя не мог, ни буквально, ни фигурально. Они стали очень близки, поцелуи вылились в прикосновения, которые становились всё интимнее, и сбившееся дыхание, бога ради, да они тёрлись друг о друга. Это был настолько смехотворно низменный инстинкт, что логическая часть мозга Майкрофта почти заставляла его пренебрежительно морщить длинный нос, но вспыхивающий внутри жар, который появлялся всякий раз, как он толкался бёдрами навстречу Грегори, заставлял эту часть мозга заткнуться. Они не впервые оказались в таком положении. И, откинув голову назад, чтобы подставить шею под поцелуи Грега, Майкрофт наконец понял. Он хотел этого. Он был готов. Зарывшись пальцами в серебристые волосы, он заставил Грега поднять голову. Тот посмотрел на Майкрофта с лёгким недоумением, смешанным с диким желанием. Этот человек действительно был к нему неравнодушен, он никогда не настаивал и не давил, позволяя делать только то, что казалось комфортным. В этого человека он был влюблён дольше, чем, кажется, сам осознавал. Сглотнув, Майкрофт облизал губы и прижал ладонь к щеке Грега. — Я готов, — его обычно ровный голос стал хриплым от возбуждения. Майкрофт видел, как потемнели карие глаза, стали почти чёрными. Грег крепче стиснул его талию. — Точно уверен? — спросил он низким голосом. Майкрофт задрожал. У Грега и без того достаточно низкий тембр, но сейчас появились какие-то нотки, которые превращали его голос в чистый секс. Майкрофт кивнул. — Да, Грегори. Пожалуйста, — он почувствовал, как жар приливает к щекам. Кожа горела от смеси возбуждения и смущения. Он почти умолял, как какой-то девственник, хотя технически он им и был. На самом деле всё было не настолько драматично, но всё равно казалось смехотворным. После этого прикосновения стали более определёнными. От одежды оба вскоре избавились, а на кровати появились смазка и презервативы. Грег совершенно не торопился, пока пальцами готовил его к проникновению. Это казалось пыткой, Майкрофт почти извивался, отчаянно желая большего. Он терял терпение, но его любовник по-прежнему не спешил. Разумеется, это вполне логично. Но его мозг, похоже, решил задвинуть логику куда подальше. Он хотел чувствовать. Кажется, прошла целая вечность, но Грег наконец убрал пальцы, раскатал по своему члену презерватив и добавил смазки. Однако вместо того, чтобы лечь сверху или перевернуть Майкрофта на живот, как тот предполагал, он взял его за руку и потянул к себе, заставляя сесть верхом. Майкрофт удивлённо моргнул, глядя на Грега. — Так ты сможешь контролировать процесс. Тебе будет легче, — объяснил Грег и, подавшись вперёд, потёрся о бледную ключицу Майкрофта. Вот оно что. Это не лишено смысла. Нервно облизав губы, Майкрофт привстал, и Грег расположился удобнее. — Расслабься, — напомнил Грег тем же низким голосом. — И не торопись. Я тебе помогу. Майкрофт выдохнул, на секунду закрывая глаза, когда головка члена задела его анус. Глубоко вдохнул, вцепившись в плечи Грега, и на выдохе опустился. Вспышка боли заставила втянуть воздух сквозь зубы и впиться наманикюренными ногтями в плечи Грега, которые Майкрофт и без того стискивал. Он напомнил себе, что нужно расслабиться. Расслабиться. Сердце стучало просто оглушительно, с губ против воли сорвался едва слышный стон, но Майкрофт заставил себя расслабиться и продолжил. Всё равно было больно, и он тихо всхлипнул, но в конце концов член Грега полностью оказался в нём. Грег взял лицо Майкрофта в ладони и нежно его поцеловал, помогая сосредоточиться на чём-то помимо боли, пока тот привыкал к необычным ощущениям. Было больно, но ещё… приятно. Странная комбинация, в этом сомнений нет. Они целовались, лаская друг друга, и это было так замечательно, что Майкрофт начал забывать о боли, потому что возбуждение вернулось. И тогда Майкрофт начал двигаться. Ритм был медленный и непостоянный. Без всяких сомнений, не лучшее исполнение, но Грег никак это не демонстрировал. Вместо этого он так сладко стонал, держал руки на талии Майкрофта, помогая ему двигаться. Майкрофт дрожал, по шее стекали капельки пота, но он совершенно не обращал на это внимания. Он начал двигаться быстрее, почти нетерпеливо, потому что боль почти не чувствовалась, её полностью затмило удовольствие. Тонкие губы Майкрофта были приоткрыты, глаза зажмурены, теперь они с Грегом двигались более слажено. Майкрофт распахнул глаза, когда острое, ослепительно-горячее наслаждение прошило его, и он не смог сдержать крик. Вот этого он раньше никогда не испытывал. Ощущение стало повторяться, каждый раз, когда Грег толкался в его тело, и Майкрофт наклонился вперёд, утыкаясь в изгиб шеи Грега, пытаясь заглушить крики. Он вёл себя до смущения шумно. Так вот как ощущается стимуляция простаты. Майкрофт хотел, чтобы это не заканчивалось. Движения стали более нетерпеливыми, почти животными. Майкрофт даже обнаружил, что кусает Грега за плечи, посасывая кожу. Они со стонами выгибались навстречу друг другу. В конце концов ощущений стало слишком много, и когда Грег уверенно сжал в ладони его возбуждённый член, Майкрофт понял, что это конец. Дрожа, он застыл, оргазм пронёсся по его телу, между телами выплеснулась вязкая жидкость. Грег вскрикнул и застонал, а несколько секунд спустя тоже кончил. Они сидели, обнявшись, вздрагивая и часто дыша, пока приходили в себя, а потом наконец посмотрели в глаза друг другу. Майкрофт подался вперёд, и они опять начали целоваться. На этот раз полный глубоких эмоций поцелуй был уже не таким нетерпеливым, как в начале, и этим было сказано гораздо больше, чем можно было хотя бы надеяться обозначить словами. Майкрофт крепко держался за Грега, пока они не легли, обнимая друг друга. Майкрофт понимал, что нужно встать и сходить в душ. Он ни за что не хотел засыпать в этом липком безобразии. Но пока что можно было позволить себе расслабиться ненадолго. Эти несколько восхитительных моментов, пока они целовались, ласкаясь, купаясь в красоте того, что делали. До сих пор Майкрофт считал секс всего лишь примитивным актом и отчасти поэтому никогда не проявлял интереса. Как же он ошибался. Он с готовностью признается себе в этой ошибке (пусть никто больше об этом и не узнает). И если раньше он лишь приподнимал бровь, встречая тех, кто был заинтересован в подобном времяпрепровождении, то теперь он их понял и обнаружил, что сам подумывает о том, хватит ли их с Грегом на второй раунд, когда они придут в себя. Майкрофт полагал, что отчасти это всё из-за того, какой Грег замечательный. Этот мужчина… Майкрофт сомневался, что когда-нибудь сможет выбросить его из головы. Да он и не хотел. Он жаждал его так, как никогда не хотел никого и ничего, и это было идеально.