Время моей любви

      Шая отдернула тяжелые портьеры, впуская свет в помещение. Просыпаться с первыми петухами — удел не аристократов, поэтому полуденное солнце уже вовсю вступило в свои права. До этого бедной служанке пришлось расставлять вазы с разнообразными цветами, присланными накануне, после бала, воздыхателями рыжей красавицы. А их было немало, похоже, Санса потрясла высший свет своей красотой. Немудрено, она и вправду была невероятно красива!       — Доброе утро, герцогини! — Арья и Санса, все еще делившие одну комнату на двоих, недовольно натянули одеяла на лица. Поспать бы еще часок! Зачем вставать, если прием у Короля только вечером?       — О нет, нет! — Шая подкатила к каждой из них по фарфоровому столику. Кроме завтрака, состоящего из вареных яиц, сыра и молока, на обоих столах было блюдо с письмами. — Раз уж вы прибыли ко двору, извольте соблюдать его правила! Сегодня с утра государь занят важными делами, а вечером пришло новое приглашение на бал! Ах, какая честь для вашей семьи! Не всех удостаивают приглашениями на приемы, это значит, что сейчас Король благоволит вам.       — Что это за письма? — недовольно проговорила Арья, засовывая в рот почти целое яйцо.       — Ешь аккуратней! — укорила ее сестра, ломая печать на первом конверте. — О!       — Это, мои милые леди, приглашения на прогулку от кавалеров, которых вы вчера сразили своей красотой. Вы можете дать согласие любому, и курьер немедля отнесет ответ в их дом. Разумеется, с вами поедут компаньонка или гувернантка! — Шая суетилась по комнате, подыскивая прогулочные наряды для своих хозяек, вытаскивая из сундуков жесткие корсеты, так уменьшающие талию в размере, — крик моды. Без них никуда, даже на прогулку по дому выйти без оных значило высказать свой дурной вкус и неуважение к правилам. Аристократы аристократами, но и в таком высоком положении были свои неудобства.       Блюдо Сансы было просто завалено конвертами разного цвета, запечатанными сургучными печатями с узнаваемой геральдикой на них. На столе Арьи было лишь только одно. Виконт де Пирожье приглашал ее на колясную прогулку к городскому пруду.       — Несмотря на то что Вы теперь помолвлены с его светлостью Таргариеном, Вы можете принять приглашение, — предупредила Шая. — Налаживание связей при дворе, даже самых мелких, пойдет Вам на пользу. Это допускается, конечно, при некоторых ограничениях. Пока вы не замужем. Запомните, что даже маленький человек может впоследствии начать отбрасывать большую тень. Но решать только Вам. В отказе не будет ничего предосудительного.       — Пффффф, — фыркнула Санса. — Виконт! Тоже мне, партия, хотя ты уже помолвлена, какая тебе разница? — и тут же завизжала от радости: — Кровь Христова! Это приглашение на прогулку от герцога Гасконского, Лораса Тирелла! Боже, боже, боже!       — Не произноси имя Господа всуе, — тут же осадила девушку набожная Шая, с укором глядя, как Санса от радости прыгает по кровати в пене своего розового пеньюара.       — Ничего ты не понимаешь, глупая ты гусыня! Лорас, он сорок восьмой в очереди на престол. Он богат, красив, словно Аполлон, галантен и пригласил меня вчера потанцевать целых два раза! А сегодня прислал письмо, где просит оказать ему честь совершить с ним прогулку в его карете и показать мне красоты Парижа! О Шая, это же ведь так восхитительно!       Но вдруг в момент погрустнев, Санса принялась разгребать письма еще раз, ища печать с изображенным на ней человеком с мечом. Надежды не оправдались — герцог Тулузский не прислал ей приглашения. После вчерашнего красивого танца, после явного восхищения в его глазах, после… постыдного поцелуя! — ничего, он не написал даже ни строчки, не пригласил ее на прогулку и, — более того! — даже не прислал письма с извинениями!       — Я согласна на предложение де Тирелла, — девушка печально протянула служанке письмо, и та унесла их на подпись и разрешение к Эддарду Старку.       Нед дал свое согласие, назначив Сансе в компаньонки виконтессу Джейни Пуль, а Арье — гувернантку, старую Мордейн.       — Пусть вернутся к пяти часам, чтобы переодеться к балу, — Эддард тяжело вздохнул, подсчитывая, в какое состояние ему встанет гардероб дочерей для двора. Денег было в достатке, но мужчина все равно тяжело вздыхал, просматривая, сколько золотых луидоров будут стоить платья его красавиц. А тут еще и эта проклятая помолвка! Он думал, что Арья отреагирует куда более бурно на такое известие, но, на его удивление, дочь была предельно спокойна и достойно приняла эту новость. Но не задумала ли эта хитрюга очередную безобразную выходку? Его глодало нехорошее предчувствие. Арья могла выкинуть любой фокус, которой будет стоить его семье статуса при дворе и милости Его Высочества. ***       Прогулочные платья были просты и немногим отличались от дебютантских. Невесомые, муслиновые, позволяющие легкому ветерку ласкать нежную кожу. Изящные шляпки желтого цвета с кучей оборок должны были защитить лица девушек от немодного загара. Едва куранты пробили три часа дня, как две коляски остановились у ворот летней резиденции Старков в Париже. Одна — скромная открытая двуколка, другая — шикарнейшая карета с вензельной геральдикой по бокам.       — Отличного времяпрепровождения, — фыркнула Санса, придирчиво осматривая двуколку виконта. Сама нищета! И зачем только ее сестра согласилась на такое?! Возница хотел помочь девушке забраться в экипаж, но Арье помощь была не нужна. Она легко и непринужденно вспорхнула в коляску, запряженную всего парой лошадей. Толстый виконт покрылся багрянцем от удовольствия.       — Какое удовольствие видеть Вас сегодня, Ваша Светлость! Вы ослепительны в этом освежающем желтом наряде!       В другое время она ответила бы ему что-то колкое, но это был всего лишь пухлый юноша, который не имел на нее видов и был просто на седьмом небе от счастья, что имеет возможность провести время с самой герцогиней. С чего он так осмелел, непонятно, но его восхищенный щенячий взгляд говорил о неимоверной радости. А Арье было просто хотелось отдохнуть от нового дома, от фальши и мишуры шумного двора в компании застенчивого виконта. Хотя платье на ее вкус было безобразным и нелепым. Желтого цвета, его украшали желуди, и она чувствовала себя дубом.       Лебединый пруд оказался в минутах пятнадцати езды от парижского поместья Старков. Виконт приказал кучеру притормозить карету и, смешно пыхтя, не грациозно вывалился из коляски, галантно протянув руку Арье, чтобы она тоже смогла выйти. Девушка с удовольствием размяла ноги после трясучки в неудобном экипаже, оглядывая окрестности. Еще до войны Фронды парк представлял собой больше оранжерею, но Людовик, побывав в гостях у Карла Стюарта, кардинально изменил городскую достопримечательность, прибавив ей английского шарма и чопорности.       Посередине фонтан со скульптурой языческой богини Дианы пускал брызги в неосторожных прохожих, обдавая их радужными влажными лучами, даря романтику и свет угрюмым лицам аристократов. С западной стороны Лебединого пруда расположился восхитительный парковый сад, существовавший еще со времен Франциска Первого. Арья хоть и была в Париже впервые, но книги она любила и историю создания и преобразования Парижа знала весьма неплохо. Девушка успела отметить, что все античные скульптуры из гипса были свежими, исключением служили лишь бронзовые, блестящие от своей вековой старости. И взяла это на заметку — ей пригодится это знание, если когда-нибудь придется о чем-то говорить с Королем-Солнце один на один. Про его любовь побеседовать с молоденькими леди в темной галерее ходило множество слухов. И уж если это случится, то надо было быть во всеоружии, чтобы заговорить зубы излишне пылкому Королю.       Виконт предложил Арье присесть на одну из резных лавочек, чтобы издалека любоваться чудесными видами. Де Пирожье, имени которого она до сих пор не спросила, а впрочем ей было плевать, воодушевленно рассказывал юной герцогине о парке и его секретах, о прежних королях, быте и укладе города. Арья слушала его вполуха. Все ее мысли занимал подслушанный разговор между ее мерзким нареченным и герцогом Анжуйским-де Эдриком Дейном. — Завтра мне придется поцеловать эту деревенщину, — жаловался блондин другу, лакая бренди и не ведая, что Арья прячется за золотистой тяжелой портьерой, зажимая рот, чтобы не начать возмущаться. — Обычаи этого требуют, мы ведь теперь обручены и должны всему двору показать легкий поцелуй после танца. Вот мерзость!       Обычай есть обычай, но с каждым словом, произнесенным устами заносчивого Эйгона Таргариена, в ее душе вскипала ярость. Как будто ей это, было приятно. Обычно после танца мужчины целовали ручку своей партнерши, но первый поцелуй она должна получить напоказ — как скрепление этой дурацкой помолвки. А Эйгон уж лучше бы прекратил свои жалобы на нее, но он упорно продолжал: — Я хочу сорвать жгучий поцелуй с губ Элларии Сэнд. О, что за знойная красавица! Ты ведь видел ее! Она огонь и страсть, не то, что эта ледышка, навязанная мне в жены из-за какого-то странного конфликта! А ты видел мою возлюбленную Ним? Она уже отдалась мне, на первом же свидании, она так страстна, а губы ее так горячи. Похоже, я влюблен. Только, тсс! пусть никто об этом не узнает, жениться на младшей дочке, почти бесприданнице, у которой вместо золота в сундуках песок, — я не хочу!       Так значит он хочет жгучего поцелуя? Он его получит, может даже в этом не сомневаться!!! Девушка прикинула в голове, как на ее месте поступила бы Санса или, например, однокурсницы из пансионата, после таких неучтивых речей, идущих наперекор с этикетом? Ее сестра, наверное, послушно исполнила бы свой долг, тая надежду, что в один прекрасный день сможет покорить этого мерзкого, заносчивого хлыща. «Подружки» из пансионата в силу неопытности и юности стали бы реветь, принимая грубость близко к сердцу. Но Арья-Непоседа была слеплена из другого теста. Робб и Джон научили ее защищаться. И пусть гувернантка Мордейн днями твердила девочкам, что «учтивость — это доспехи дамы», юная герцогиня не была изнеженной леди. И имела свою броню и доспехи! План мести разгорелся в голове алым пожаром. Как сделать так, чтобы и себя не опозорить, и семью не ввергнуть в немилость, и поставить на место этого фиолетовоглазого?       — Вот так и построили этот фонтан, — закончил свое повествование виконт, видимо, даже не обративший внимание, что Арья его не слушает. — А теперь, если леди позволит, я отвезу ее домой!       Арья очаровательно улыбнулась юноше:       — Мне было приятно провести с Вами время, спасибо, что развеяли мою скуку!       Виконт так и зарделся от удовольствия.       — Я был бы счастлив, если бы Вы уделили мне сегодня еще один танец! — девушка еле сдержалась, чтобы не рассмеяться над его скромным, волнительным заиканием.       — Только в том случае, если мы теперь друзья! Очень хорошие друзья, — строго вопросила она, поднимаясь в экипаж. За своими планами мести она не заметила, как быстро пролетело время и пора было возвращаться домой!       — Я… Я… и думать не смел, что сама герцогиня благоволит ко мне, изволит предложить свою дружбу! — волнуясь и краснея, пролепетал де Пирожье.       — Только не забывайте, друзья всегда делятся всеми секретами. Особенно теми, что услышали при дворе, — доверительно зашептала ему Арья. Ей нужна была стая. Уши и глаза при дворе.       — Конечно, Вы восхитительны, прекрасны, отныне я Ваш покорный слуга!       Итак, один простак уже крепко был сжат в юном кулачке. ***       Арья быстро угромыхала в своей коробчонке, как лягушонка из сказок, что читала им в детстве нянюшка, и девушки просто залюбовались превосходной каретой де Тирелла. Самый аристократичный вид транспорта, не менее роскошный, чем королевский, стоял у ворот резиденции Старков, дожидаясь прекрасных леди, что поедут в нем.       Повозка была закрытая, но огромные стекла могли позволить видеть мир во всей его красе. Герцог Гасконский уже сам ждал Сансу у дверцы, готовый выполнить любой каприз юной леди Старк. И одет он был безупречно: золотисто-зеленый камзол был украшен розами с их герба, а чистые каштановые волосы были аккуратно перехвачены изумрудной лентой.       Лорас элегантно, с низким поклоном, поцеловал руку Сансе через вырез ее перчатки, помогая взойти по золоченым ступенькам своего транспорта. К Джейни Пуль, сопровождавшей ее, он отнесся гораздо холоднее, наскоро чмокнув ее руку.       Внутреннее убранство кареты тоже поражало: вся украшенная позолотой и родовыми регалиями, с мягкими сидениями, обтянутыми крашеной кожей, даже снаружи оббитая золотом, она была запряжена четырьмя великолепными скакунами с радужной искусственной холкой. «Вот она, сказка!» — подумалось Сансе, но почему-то тут же представился образ экипажа Клигана. Наверное, со всех сторон закрытая карета, с черными задернутыми шторами, со скупой геральдикой и гербом по бокам.       Но тут же разозлившись на себя, она тряхнула рыжими локонами, придавленными шляпкой. Нечего думать об этом странном и пугающем человеке. Сейчас она попала в золотой дворец, где красивый «принц» катил ее по вонючим улочкам Парижа.       — Могу ли я поинтересоваться, куда мы едем? — с присущей ей природной вежливостью осведомилась Санса.       Герцог чуть сморщил лицо.       — Я хочу показать Вам красоты Сены за пределами города. Где в нее не сливают отходы, где вода чиста и хрустальна, словно Ваши глаза. Вам нечего бояться меня, дурных мыслей в моей голове нет!       Сансу это успокоило. Такой прекрасный юноша явно не задумал зла в ее отношении! Выезд из города на небольшую поляну с протекающей рекой проходил через узкий каменный мост. Из-за невнимательности все трое поначалу и не заметили ругани возницы с кем-то еще и того, что их карета остановилась.       — Что случилось? — Лорас с трудом вышел из кареты, занимавшей почти весь мост.       — Этот сударь не дает нам проехать! — возмущенно воскликнул возница. — Говорит, он первый сюда заехал, нам и отъезжать!       Девушки не рискнули выйти из экипажа и остались слушать перебранку. Де Тиррел, видимо, пошел к хозяину второй кареты, чтобы уладить конфликт, и до них донеслись сердитые голоса. Первый говоривший был явно Лорас — его мелодичный голос мог смягчить даже самые тяжелые ноты, а другой, скрипучий, словно пила, входящая в дерево, резал нежный слух аристократок. Руки Сансы тут же покрылись мурашками.       — Прочь с дороги, розанчик, пока я из тебя все дерьмо не вытряс, — голос поражал своей силой и хрипотой. Юная Старк уже точно знала, кому он принадлежит.       — Я прошу Вас, герцог, уступить все же дорогу мне. У меня в карете две леди, и мне не хотелось бы коробить их таким грубым началом дня.       — Леди в твоей карете? Если ты считаешь леди свою любвеобильную сестрицу и свою бабку с языком острее моего ножа, то я с удовольствием помогу скинуть твою развалюху в реку и избавить мир от парочки гнили, что зародились в Париже.       Сердечко Сансы подсказало ей, что так недалеко и до дуэли. А ей так не хотелось портить этот превосходный день. Она осторожно выбралась из кареты, глядя на мужчин, готовых уже поубивать друг друга на этом мосту.       — Милорды! — нежный голосок тут же обратил их внимание на нее. — Все так некрасиво вышло, Лорас, мы и вправду перегородили дорогу герцогу, я не против уступить ее, пусть едет по своим делам, а мы можем вернуться сюда в любой другой день.       — Но, Ма Жёли, тогда нам придется вернуться домой, так и не погуляв. Развернуть лошадей с такого узкого места будет не так уж и просто.       — Я уверена, что совместными с его светлостью усилиями вы справитесь! — и, гордо вздернув голову, Санса вместе с Джейни примостилась на близлежащих камнях, наблюдая за тем, как мужчины, переругиваясь, пятят громоздкую карету обратно. И в этот момент она совершенно забыла о Гасконском красавце, наблюдая лишь за звериной грацией грубоватого, недоступного мужчины, превосходно орудующего руками, мускулы которых проступали даже через шелковую черную рубашку. Сегодня бал, а значит надо повернуть его зрение в другую сторону, чтобы он прекратил видеть в ней серую мышку. И она даже знала, как это сделать! ***       Эддард смолоду приучал дочерей к педантичности. Вот и сейчас обе явились практически одновременно, чтобы их успели приготовить к балу. Расспрашивать, как прошли прогулки, не было времени — Людовик прислал брачный договор, больше похожий на том Библии, требуя изучить его досконально. Поэтому Нед оставил служанкам всю подготовку к балу. Первый день дебюта прошел, и теперь его девочки могли нарядиться в любые цвета и платья из тех, что пока были у них в сундуках. Поэтому, немного попереживав, он углубился в чтение важных бумаг. Оставалось надеяться на их скромность, благочестие и разумность. ***       — Я так задохнусь! — взвизгнула Арья, когда гувернантка затянула на ней корсет туже обычного.       — Ничего, зато Ваш жених будет Вами очарован, — о да, еще как! Просто не будет знать, куда себя деть от ее жгучей красоты!       Ее наряжали как куклу на витрину магазина модисток. Батистовая сорочка, кружевные панталоны, тугой корсет, зеленое платье. Из-за кучи оборок делавшая ее неуклюжей пенистая юбка на кринолине. Хорошо, что не стали пялить на нее парик — просто завили локоны в новомодную прическу. Наконец, освободившись от навязчивых служанок, Арья потихоньку проникла на кухню, стянув у кухарки Уммы некоторые предметы и сложив их в ридикюль. Такое в сумочках дамы точно еще никогда не носили! Но кто будет ее проверять? Ну что же, Эйгон Таргариен, готовься к первому поцелую! ***       Санса тщательно подошла к выбору своего образа. Платье слоновой кости подчеркивало все ее достоинства, тонкую талию, приоткрывая грудь, в последнее время так увеличившуюся в размере. Платье было поистине герцогским, из лучших материалов и китайских кружев, оно делало молочно-белое лицо девушки еще прозрачнее и белее обычного. Шею украсило тяжелое монисто из красного золота, подчеркивающее цвет великолепных волос. Из новомодных штучек она наклеила маленькую мушку над губой, чтобы улыбка казалась очаровательнее, а взгляд поневоле останавливался на губах.       Девушка довольно крутанулась перед зеркалом. Никакая она не мышка! Скорее восхитительная сияющая птица-феникс, которая покорит сегодня всех, кого еще не покорила. И герцогу Тулузскому придется сегодня это признать! Не будь она Сансой Старк!