Время моей любви

      Вокруг стояла суматоха и гомон сотни голосов придворных — настоящее столпотворение: кто-то причитал, бестолково перебегая от одного человека к другому, кто-то добивал медведя, так бесславно задравшего маркиза, и только Джейме стоял, не в силах сдвинуться с места. Он видел то, что упустили из внимания все остальные. Когда Роберт упал, Людовик был рядом. Ему ничего не стоило прижать медведя рогатиной и нанести молниеносный удар палашом. Но он этого не сделал. Ничего не сделал, позволил Баратеону умереть. Страх липкими пальцами сжал горло Ланнистера. Он ведь знал, чувствовал, что король не просто так назначил его, а не какого-нибудь закаленного морского волка командовать атакой на пиратов. Серсея, какая же ты дура! Что ты натворила? Сердце сжалось и разжалось, гоня по венам кипучую кровь. Ловушка для него захлопнулась, не оставляя никаких лазеек.       — Крепкое семя… — Роберт захрипел и умер, залитый собственной кровью. На лице Людовика не дрогнул ни один мускул, он хладнокровно наблюдал, как умирает его подданный. Все разом встало на свои места. Серсея добилась своего — король обратил на нее внимание. Зная ее характер, она наверняка приложила все усилия, чтобы намекнуть Людовику, как хорошо было бы убрать с дороги то, что препятствует ей возлечь с ним. И первый в этом списке, конечно, муж. Дальше все просто — брата отослать, чтобы не смел вставать между ними. Король знал о вспыльчивости характера Джейме. Королевский флот был всего лишь предлогом. А дурак мальчишка Старк влез в пекло, сам того не зная, что их с большой долей вероятности посылают на смерть. Что теперь делать? Если рассказать отцу, он поставит под удар возлюбленную, если промолчать, тогда отца. Тайвин наверняка все сразу поймет и непременно взбесится. Попробует сразу найти Серсее другого мужа и увезти ее домой на время этих поисков. И тогда Людовик уберет с дороги и его.       Голова разрывалась от невыносимой боли и тяжелых дум. Джейме, словно находясь во сне, потрясенно наблюдал, как Роберта перевязывают, поднимают и, как оленью тушу, перебрасывают через круп лошади. Людовик картинно вздохнул:       — О, какое горе! Думаю, охота на сегодня завершена. Возвращаемся в столицу, надо успеть увезти тело, пока оно не начало «благоухать». Бедная его прекрасная вдова! Остаться без мужа в таком молодом возрасте!       Все люди лицемеры. А короли тем паче. Людовик прекрасно отыграл на публику, скорчив скорбный лик, но Джейме было не обмануть этим жестом. Душный воздух тяжелым мехом лег на грудь, мир вертелся, играя гаммами красок, рисуя мужчине перед глазами его недалекое будущее. Все было в красном цвете. В цвете прозрачной крови, хлещущей из его горла. Если бы он раньше прознал об этом, то нашел бы способ уехать из столицы под каким-нибудь предлогом. Но он просто не поверил, что женщина, которую он так любит, смогла пойти на такое. Что Серсея скажет, когда узнает, что его отсылают? Разозлится или пойдет дальше по опасной тропе? Ее глупости просто нет предела.       Егеря успокаивали разбушевавшихся собак и грузили дичь. Медведя, убившего Баратеона, тоже повезут на кухню, во дворец. Лицо Джейме исказилось ненавистью и отвращением. Его тошнило. Выйдя на опушку, он отделился от остальной массы людей. Ему надо было поговорить с сестрой. Смерти Роберта можно было только порадоваться. Но не такой… Загнанный на охоте конь хрипел, подгоняемый всадником. Когда Джейме остановился возле загородного дома Серсеи, на губах животного была уже кровавая пена. Он распахнул двери из красного дерева и застыл на пороге.       — Ну здравствуй, брат! А почему ты один? — Тирион криво улыбнулся Джейме. ***       — Подайте на хлеб несчастному калеке! — женщина в богатом платье шарахнулась от изувеченного человека, протягивающего к ней худую шелушащуюся руку. Он был сгорбленным, его изможденное лицо покрывали бородавки, грязные волосы сбились в колтун, но глаза, смотревшие на нее, просто гипнотизировали своей красотой и необычностью. — Прошу вас, добрая герцогиня, всего пару су или лиар — и я сложу песню о вашей красоте, если назовете мне свое имя.       — Маргери. Меня зовут Маргери, — девушка растерянно залезла в ридикюль и протянула мужчине несколько монет.       — Храни вас бог, госпожа, однажды на этих улицах вы услышите сладкую песню о прекрасной Маргери, — калека принял деньги и, хромая, опираясь на изогнутую клюку, побрел прочь от девушки, вскоре растворившись в пестрой ярмарочной толпе. Только через час девица спохватилась, что ее руки уже не сжимают ридикюль, он просто пропал.       Ярмарка исчезла за горизонтом, так же как по волшебству исчезла и хромота мужчины. Он открыл сумочку одураченной дамочки и бодро присвистнул. Десять золотых луидоров, пара золотых перстней с изумрудами - видимо, сняла, чтобы не потерять, и бесполезный хлам: пудра, духи в маленьком флаконе. На вид тоже дорогие. Якен не стал их выбрасывать — пригодятся для его подруги. Девочка-Призрак всегда приносит хорошие трофеи, из-за своей специфической внешности. Стоит ее поощрить за это.       Мужчина запетлял в узких улочках, путая следы, — если обворованная девица поднимет крик, надо было заранее успеть уйти от французской полиции, пока он не окажется в родных кварталах Лё-Сантье. Вонь сточных ям, ударившая в ноздри, символизировала его близость к цели. Он мог бы заставить своих «подданных» очистить все стоки от разлагающихся тел, экскрементов и мусора, но эти ямы были вырыты и держались в таком состоянии специально, чтобы отпугнуть случайных прохожих. На кольях по периметру на него смотрели пустые глазницы черепов, когда-то принадлежащих каменщикам и солдатам Людовика XIII. Наивный король пытался уничтожить Двор Чудес. Глупец! Все люди, что он посылал на истребление местных банд, бесславно полегли, оросив своей кровью серые камни мощенных улиц.       Впереди уже виднелась высокая постройка, когда-то принадлежавшая лицемерному епископу, отправившему на костер сотни женщин. Теперь этот «храм правосудия» занял король воров, нищих, попрошаек и проституток. В его башне могли жить только избранные. Предыдущий король, цыган лет тридцати, имени которого он не помнил, неплохо обустроился в ней. Но власть такая зыбкая вещь — никогда не знаешь, когда ее лишишься. «Дно» не признает системы престолонаследия, Двор Чудес — это прекрасное государство, в своей независимости, в своей грязи и великолепном ужасе, пробирающем до мурашек. Здесь правят только грубая сила и бесстрашие. Уверенность в завтрашнем дне не значит ничего. Главное — это настоящее. Якен стал самым молодым королем за всю историю парижских банд. Уже три года, как никто не смел оспорить его власть. Пусть только попробуют. Шпаги, пистолеты, яд — и противник будет устранен. Его самого пару раз решались отравить. Но у него была надежная защита. Бродяжка отлично разбиралась в ядах и противоядиях, поэтому она лично следила за тем, что ему подают на стол и льют в бокал. Иногда она ошибалась, не могла определить, есть ли отрава в блюде, и вкушала яд вместе с яством. От этого ее кожа стала бледной, как у мертвеца.       Каменные ступеньки винтовой лестницы привели его в комнату Девочки-Призрака. Ее постель не блистала роскошью, только покрывало из дамасского тяжелого шелка — очередной подарок короля отверженных — украшало скромные покои его любимицы. Пудру и духи он оставил на ее кровати, после чего отправился к себе. Когда девушка обнаружит подарок, она, верно, поднимется к нему, чтобы раздразнить. Она уже довольно давно пытается соблазнить его и бесится, что ничего не выходит.       Вечером соберутся все обитатели Двора Чудес, чтобы кинуть в общий котел дневной улов. Украшения пойдут на переплавку, монеты в «королевскую казну», а из продуктов, украденных на рынке, Умма отдаст своим поварятам приказ наварить ароматного супа. Сегодня у Якена было отличное настроение, может, даже он разрешит выкатить пару бочонков вина из своего погреба — устроить попойку, если его люди хорошо потрудились сегодня.       — Вам что-нибудь нужно, господин? — Ломми, на время отстраненный от работы в «поле», стал его личным слугой.       — Сбегай, налей мне эля да скажи, чтобы натаскали горячей воды для ванны, и еще, приготовь котел для налога в главном зале, — Якен оставил мальчонку за порогом своей комнаты. Серебряные подсвечники пустовали без сальных свечей. Надо будет приказать Ломми устранить непорядок. Он любил смотреть на трепещущий огонек свечи. Его это успокаивало и умиротворяло, помогало заснуть и видеть сладкие сны. Мужчина снял со столбика кровати светло-зеленую шелковую ленту и вдохнул ее аромат. Кусочек мягкой ткани все еще хранил запах девичьего тела.       — В наше время голод — это преступление? — голос, полный гнева, так явственно прозвучал в его голове, что на мгновение Якену явился образ совсем юной девушки, чья лента пахла сладкой смелостью и терпкой храбростью. - А вы не боитесь гнева герцогов Анжуйских и Бургундских?       Кто она — было несложно понять, она сама дала ему два варианта. Один, исключающий другой. У герцога Анжуйского был только один ребенок — наследник. А вот Бургундский… У него было много детей. Наверное, высшая знать удивилась бы, как люди «на дне» прекрасно осведомлены о состоянии и семейном положении каждого человека, у кого был даже самый малозначимый титул. У Якена уже было предположение, кто эта девушка, так смело заступившаяся за незнакомого нищего мальчишку. Такое проявление доброты со стороны знатной особы, выросшей в достатке, рано вышедшей в свет, было для него ново и необычно. Хотелось верить в то, что уже несколько дней он вспоминает ее только из-за смелого поступка, спасшего жизнь мальчишке, за которого он был в ответе.       Вежливо постучавшись, в покои зашли несколько пожилых женщин, таща ведра с водой, от которых исходил пар. Якен снял парик, распустил волосы — рыжие в одной стороны, белые с другой, аккуратно отклеил бородавки и погрузился обжигающую ванну, чтобы смыть с себя дневную пыль. Лента осталась лежать на кровати. Мужчина закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и покоем, пока была такая возможность. До него доходили тревожные вести: Людовик собирается покончить с Двором Чудес, разнести его, сравнять с землей, не оставив камня на камне. В отличие от своего отца, молодой король был упорным и шел к намеченной цели, сметая все на своем пути, от него исходила реальная угроза. Взять хотя бы Фронду, войну — восстание дворян против Мазарини. Верх все равно одержал король-солнце, пусть и с помощью своей матери и серого кардинала. Перелистывая страницы истории, Якен знал о подобных переворотах, и обычно они заканчивались не очень хорошо. Для королей. Людовик же теперь крепко сидел на троне, правя единолично, не позволяя совету дергать себя за ниточки, подобно марионетке. И если он всерьез решил взяться за истребление отребья, то улицы Парижа скоро утонут в крови. Он уже готовился к этой войне. Они дорого продадут свои шкуры.       В дверь постучались, и в комнату вошла Девочка-Призрак в черно-белой хламиде.       — Мне понравился твой подарок, — ее темные глаза, огромные, словно блюдца, казались еще чернее из-за бледной, почти прозрачной кожи. Она бесшумно подошла к бадье, чуть касаясь пола тонкими ногами. За ней потянулся шлейф нового аромата. Она взяла ветошь и погрузила ее в воду. — Чья эта лента на твоей постели? Ты взял себе любовницу? — деловито поинтересовалась она, намыливая тряпицу.       Нотки ревности в ее голосе раздражали, но на лице Якена не мелькнуло даже тени.       — А если даже и так, что с того? У королей есть королева и толпа фавориток, так чем я хуже? С учетом того, что у меня нет королевы? — Бродяжка наклонилась к мужчине так низко, что ее волосы упали на его обнаженную грудь.       — Я могла бы стать твоей королевой, — ее дыхание обожгло ухо, но сердце в груди не дрогнуло и естество никак не отреагировало на такую близость женского тела.       — Нет, не могла бы, — Призрак надула губы, получив очередной отказ. Мужчина знал, что она не сдастся. Не хотелось ее отталкивать, она была весьма интересной личностью, его правой рукой, но и давать ей ложную надежду тоже было бы неправильно. — Ступай, я и сам могу вымыться.       Девушка покинула его, подмигнув напоследок. Она была весьма уверена в своих чарах.       Ночь в трущобах — это особое время. Время, когда все хромые, слепые и больные возвращаются в свое логово, чтобы сдать дневную добычу, напиться и развлечься. Отверженные поэты, умелые, но не признанные музыканты, спившиеся священники, дневные бабочки и прочая шваль — вот вассалы Якена. Двор Чудес, где волшебным образом прозревают слепые, исцеляются любые увечья и язвы, — место, которого боятся горожане, знать и короли. Днем и ночью здесь кипит жизнь, гранича со смертью и опасностью. Двор Чудес не романтизируют писаки в своих жалких романах, как пиратство, во всех книгах оно описывается так, что кровь стынет в жилах. Споры тут не решаются дуэлью, а заканчиваются резней. Но Якену нравилось править отребьем. Ни за какие богатства мира он бы не поменялся местами с Бурбоном. Якен выбрался из ванны, обтерся и открыл сундук с одеждами. Если он король, то и должен выглядеть как властный правитель. Он остановился на строгом черном камзоле. Под него надел белоснежную рубашку с кружевным жабо. Пора выходить к своим подданным. Ночь вступала в свои права… ***       Санса обеспокоенно посмотрела на отца и братьев. На лице Эддарда залегла глубокая печаль, Робб все время ерзал на месте, не знал, куда девать руки, зато Джон так и светился изнутри. Два дня назад они такими и приехали с охоты, ни ей, ни Арье никто не говорил, что происходит, кроме того, что маркиз-де Баратеон погиб, будучи разорванным медведем. Но почему тогда Джон такой счастливый? Мучиться догадками было хуже всего. Явно что-то случилось. А ее с сестрой просто не хотят утруждать семейными проблемами. Хотя это было несправедливо, они имели право знать. Но видимо, мужчины решили иначе. Впрочем ничего удивительного в этом не было. Женщинами восхищались, говорили им комплименты, но всегда считали слабым, глупым полом, глядели на них свысока, с превосходством. Санса давно с этим смирилась и просто перестала обращать внимание на такие мелочи. А вот Арью такое положение несказанно раздражало. Ей надо было родиться мужчиной…       Сегодня их повезли за новыми нарядами. Сансе стали совсем малы старые платья, да и на севере люди одевались гораздо скромнее, чем в Париже. Правила двора требовали следить за новомодными веяниями. Если не считать думы о том, что происходит внутри семьи, настроение у юной Старк было превосходным. Какая девушка будет хандрить, когда ее везут за новыми нарядами? Наверное, только Арья. Та хмуро глазела в окно кареты, наблюдая за проплывающими мимо живописными пейзажами богатых кварталов. Дома Арья любила рассекать в мужских платьях, и плевать на мнение окружающих, но в столице она рисковала навлечь позор на всю семью, поэтому и дулась. Глупая! Ей очень шли платья и украшения. В них она была хотя бы похожа на даму из высшего света, а не на мальчишку-пастуха. Скоро сестра выйдет замуж и забудет о своих причудах. Это было так странно. Санса всегда думала, что раз она старше, то и под венец ей идти первой. А тут оказалось, что только они приехали, как Арья уже оказалась помолвленной, а она же стояла на распутье.       С одной стороны, Лорас Тирелл, красавец и галантный мужчина, был для нее идеальной партией. Его ухаживание не укрылось ни от чьих глаз, более того, он явно давал намеки на продолжение. Возможно, в конце сезона он сделает ей предложение. С другой стороны, ей не давал покоя грубиян-герцог. Он был неприятным, отталкивающим, отвратительным. И все же, несмотря на все эти отрицательные качества, Сансу непреодолимо влекло к нему. Клигана окружал ореол таинственности и затаенной силы, которая не давала бедной девушке покоя. Если бы отец узнал, кем заняты мысли его дочери, наверняка бы пришел в ужас…       Карета остановилась, и отец помог им выйти. Санса, открыв рот, рассматривала длинную улицу, где за заманчивыми витринами таились восхитительные ткани, модные шляпки, шелковые перчатки и прочий товар, который ей так не терпелось посмотреть и потрогать. Джон и Робб отделились от них, чтобы зайти к брадобрею, а ее и Арью отец повел к самой умелой портнихе города, среди заказчиков которой значились только представители самых знатных и богатых домов.       Мелодичный перезвон колокольчика оповестил обитателей модного салона о прибытии новых клиентов. Безошибочно опознав в вошедших посетителях людей, несомненно, знатных и определенно состоятельных, сама владелица поспешила выйти навстречу Старкам, предоставив своим помощницам возможность заняться прибывшими ранее заказчиками, с чьими пожеланиями мадам уже ознакомилась. Рассыпаясь в приветствиях перед главой семейства, хлопотливая женщина поспешила уверить Эддарда в том, что господин сделал правильный выбор, приведя своих красавиц-дочерей именно в ее салон, чьи мастера способны удовлетворить самые взыскательные запросы. Мадам Барбара (так звали главную швею — хозяйку), женщина средних лет, невысокая и слегка полноватая, но при этом одетая весьма элегантно, показалась Сансе заслуживающей того доверия, которое она на нее возлагала в своих мыслях. «Разве что чересчур напудренная», — подумалось было девушке, но едва ли это могло быть серьезным препятствием для обновления гардероба. Кроме того, при дворе подобные излишки были в порядке вещей. Санса украдкой глянула на сестру. И разочарованно вздохнула, увидев, что Арья, вместо того чтобы хотя бы сделать вид, что её интересует происходящее, тоскливо уставилась на выставленные вдоль стен образцы готового платья, впрочем вполне вероятно, что она просто глядела в окно, покорно ожидая конца визита.       Тем временем заливающаяся соловьем портниха уже подвела девушек и Эддарда, несколько ошеломленного в этой весьма непривычной для него обстановки и посему сдержанно предпочитавшего хранить молчание, к широкому и длинному прилавку, на котором были разложены многочисленные образцы материалов. Глаза неискушенной Сансы разбегались от многообразия роскошных тканей с причудливым орнаментом, из которых им предлагали пошить одежду. Дамасский шелк, благородный муслин, сверкающая парча, тяжелый бархат! Санса с удовольствием трогала каждый предлагаемый рулон, выбирая цвета и рисунки. Девушку влекли яркие цвета — изумрудный, серебристый, сапфировый, красный и, конечно же, несколько нежных — слоновой кости и кремовых. Арья же, словно в противоположность сестре, выбирала себе только темные, глубокие оттенки. Мадам Барбара клятвенно заверила именитых клиентов, что их заказы будут готовы через неделю. Швеи отложат все дела и займутся только нарядами для дочерей герцога. Сам герцог при этом, к тому времени уже восседавший в предложенном ему кресле в ожидании явно затягивавшегося выбора, благосклонно кивнул головой, с трудом подавив неприлично-скучающий зевок. В салоне было душно, воздух, наполненный запахом пудры, духов и каких-то непонятных благовоний, тяжелой пеленой окутывал привыкшего к чистоте и прохладе мужчину. На улице, шумевшей за толстыми стеклами витрин, впрочем, едва ли было лучше. Чирикнувшая в клетке, висевшей около прилавка, птаха заставила Эддарда встрепенуться. Он бросил взгляд в сторону дочерей, уже окруженных щебечущей стайкой девушек-портних во главе с руководившей процессом деятельной мадам Барбарой. Ну что же, ради любимых девочек герцог готов был подождать. Кроме того, похоже, дела там успешно продвигались.       Им предложили множество моделей разного покроя. Сансе нравились распашные платья, из-под которых виднелся котт, с широкими рукавами и декольте, отделанным кружевом, декорированные узорчатой тесьмой. Платья с узкой талией, в которые можно было влезть, только туго затянув корсет. Когда все будет почти готово, они приедут на последнюю примерку, чтобы украсить лиф и юбки драгоценными камнями и цветным стеклом. Арья подходила к делу на диво безответственно, тыкая пальцем в первые попавшиеся эскизы, всем видом показывая свое презрение к выбору. Сансе оставалось лишь только вздыхать — такой уж у сестры характер. Ну почему она не может просто получать удовольствие, почему надо обязательно портить окружающим настроение своей кислой миной?       В дополнение к платьям отец заказал дочерям пару длинных манто с капюшоном на случай дождя. На севере им приходилось носить меховые пелерины и муфты — там зима была жесткой и холодной, но в Париже лето было длинным, и пока в теплых одеждах не было нужды. Это добавляло еще один плюс их пребыванию в столице. Юная Старк обожала пламенные лучи солнца, так часто освещавшего Париж. По дому она совсем не скучала. Разве что по матери. С детства для Сансы не было никого ближе, чем она. Но Кейтилин не могла приехать в этот сезон — Рикон и Бранн были еще слишком малы, да и кто-то должен был управлять землями и поместьем в отсутствие хозяина.       Помощницы швеи стайкой окружили девушек, замеряя их грудь, талию и бедра. Желавший порадовать девочек отец позволил взять еще по два готовых платья, которые расторопные швеи сразу же подогнали по их фигурам: одно для грядущего бала, другое траурное, для похорон Роберта Баратеона. К платьям девушки выбрали атласные ленты и отправились к модистке и сапожнику. Санса заказала прелестные бархатные и парчовые туфли с рантом и закрытые с брошью, бантом и розетками, распорядившись расшить их бисером и жемчугом. Людовик, будучи небольшого роста, ввёл моду на высокие каблуки, чтобы казаться выше. Высокие каблуки, расписанные разнообразными миниатюрами, носили не только женщины, но и мужчины. Санса обожала звук, с которым подошвы опускались на твердую поверхность, отзываясь благородным цоканьем.       У модистки перед ней опять встал сложный выбор. Тут было столько разных шляпок, защищающих лицо от загара! Фетровые, с широкими полями, украшенные страусиными перьями, узкополые, с декором в виде пряжки из золота или серебра, с драгоценными камнями, капоры с плюмажем и вышивкой… Молодая герцогиня нахватала столько головных уборов, что, казалось, их хватит девушке до конца жизни. Она никогда еще не видела такого изящества и роскошества. Арья выбрала не более трех штук, и те со скучающим видом.       У белошвейки отец заказал им ворох сорочек, белья и светлых шелковых чулочков. Оставалось завершить этот чудесный день походом к галантерейщику, чтобы подобрать перчатки под платья и прочие аксессуары — пристяжные зеркальца на серебряных ручках, расписные пояса под талию, разнообразные ридикюли…       — Отправляйтесь в лавочку без меня, — Эддард устало провел рукой по лицу: мужчина сильно оброс бородой, и ему тоже требовались услуги мастера. — Но никуда не уходите, выберите все, что вам нужно, и дожидайтесь меня там.       Санса довольно кивнула. Какой все же замечательный сегодня день! Его просто не может ничего испортить! Не дожидаясь сестры, Санса зашагала к желанной лавочке, предчувствуя еще одну порцию удовольствия от покупок. Девушка изящно вплыла в помещение, но, наступив на подол длинного платья, чуть не упала на пороге. От неминуемого позора ее спасли сильные руки, обхватившие тонкую талию.       — Ты меня преследуешь, черт тебя дери? — хриплый голос, больно резанувший слух, мог принадлежать только одному человеку. Санса осторожно подняла глаза и столкнулась с горящим взглядом серых глаз и клубком безобразных шрамов на лице Клигана. Девушка почувствовала, что ее щеки начинают гореть стыдливым румянцем.       — Ваша светлость, — пролепетала она, стараясь собраться с мыслями. Чужие руки на ее теле сбивали с толку. Санса излишне торопливо отвела глаза. Рваные чувства, что не давали ей покоя, грозили хлынуть через край. Радужный, придуманный мир трещал по швам, превращая влечение в первобытный страх.       — Не можешь смотреть? — прохрипел герцог, перемещая руки с талии на бедра. Это было в высшей степени неприлично и аморально, но у юной Старк просто пропал дар речи. Ее просто парализовало.       — Эй, слабак, отпусти ее! — Арья ударила герцога по костяшкам веером из слоновой кости. Сложно было сказать, кто был удивлен больше. Санса — поведением младшей сестры или Клиган, ошарашенно взирающий на миниатюрную девушку, так грубо, словно базарная торговка, влезшую между ними. Где она успела набраться таких выражений? Сандор опустил руки, все еще недоуменно глядя на маленькую задиру. Арья смотрела ему прямо в глаза и явно не капли не боялась этого человека.       — Арья, это же герцог! — Санса попыталась исправить неловкую ситуацию, возникшую на пустом месте.       — И что теперь, мне присесть перед ним в реверансе и дать подержаться за мою филейную часть? — девушка уперла руки в бока. Галантерейщик с затаенным удовольствием наблюдал за безобразной сценой из-за прилавка. Еще бы — столько радости смотреть, как эти напудренные аристократы ведут себя подчас хуже простолюдинов. На удивление Сансы герцог не разозлился, а напротив, запрокинув голову, расхохотался в голос. Его смех больше напоминал лай собаки.       — Удачного вам дня, красавицы, — небрежно кинул он через плечо, покидая лавку. Арья закатила глаза.       — Ты вела себя просто непозволительно, — Санса была на грани обморока от стыда.       — Ты тоже, — парировала младшая сестра. — О чем ты вообще думала, позволяя ему трогать себя? Он порочный человек, это известно всему двору. Ты сейчас чуть сама не погубила свою репутацию. Скажи мне спасибо хоть раз. Держись от него подальше, если не хочешь закончить свои дни, как Амарея Фрей, болтаясь в петле. Ты хоть в курсе, что он соблазнил ее, а когда их застали, то отказался жениться? — Арья говорила тихо, примеряя перчатки для верховой езды. Сансе не нравилось, что ее нахально поучает младшая сестра, но, услышав новую информацию о Клигане, сразу забыла об этом. — Он воплощенное зло, дьявол во плоти. Его жертвы — глупенькие молодые девушки вроде тебя.       — Откуда тебе это знать? По чужим сплетням?       — Земля слухами полнится, это верно. Но то, что я тебе говорю, — абсолютная правда. Если бы ты использовала уши по их прямому назначению, а не для того только, чтобы навешивать на них гроздья стекляшек, то знала бы куда больше. Я ни слова не скажу отцу о произошедшем, если ты пообещаешь быть впредь умнее.       И Санса обещала… Несмотря на то что ее любопытство только сильнее разожглось внутри. Уже в ту минуту она знала, что не сдержит слово. ***       Похороны Роберта состоялись в Сен-Жерменском аббатстве. Колокола печально звонили по усопшему, а церковь была забита людьми, пришедшими проводить маркиза в последний путь. Даже король почтил службу своим присутствием. Джейме со своего места наблюдал, как Серсея скорбно-лживо прикладывает платок к глазам. В эту минуту он ненавидел свою сестру. В его сердце вонзились тысячи кинжалов, причиняя острую, всепоглощающую боль от осознания предательства той, которую он любил всем сердцем. Им удалось перекинуться парой слов.       — Людовик отсылает меня на битву с пиратами. На смерть. Это твоя вина. Если бы ты не старалась попасть в его постель, то и муж твой был бы жив, и меня бы не отослали.       Серсея надула полные губки и скорчила презрительное лицо.       — А знаешь, это и к лучшему, что ты уедешь. Я устала от твоего бесконечного нытья и жалоб. Тебе надо встряхнуться. Я думаю, что плавание пойдет тебе на пользу, — а он-то надеялся, что она начнет переживать. Откажется от своей глупой затеи. С каждым словом сестры у Джейме словно умирала частичка его души. Ну что же, пусть будет так, как она хочет.       — Однажды тебе понадобится моя помощь. Ты будешь звать меня, рыдая во тьме. Будешь молить бога, чтобы я спас тебя. Но я не приду.       Больше они не разговаривали. ***       Арья закусила губу, чтобы не расплакаться. Сегодня перед балом Джон сообщил ей, что в конце сезона, как только соберут и оснастят команду, он уплывает. Далеко-далеко. У нее было совсем немного времени, чтобы его отговорить. Она даже пыталась умолять отца не отпускать брата в этот рискованный рейд, но тот лишь грустно ответил, что Джон уже поговорил с королем — обратного пути не было.       Бал еще не начался, сегодня прибывали новые гости, девушка укрылась в тени огромной колонны, издалека наблюдая, как Джон радостно разговаривает с Джейме Ланнистером. Брату уже грезились морские волны, бьющиеся о борт корабля, виделись геройские подвиги и признание короля. Арье было тяжело смириться с тем, что скоро он надолго покинет отчий дом. Хотя что ей беспокоиться? Ее отдали Эйгону Таргариену, и скоро она тоже расстанется с родной Бургундией. Мир вокруг стремительно чернел и погружался во мрак. Но в груди еще теплилась надежда на то, что она сможет найти для Джона красивую девушку, в которую он влюбится и откажется от своей затеи. Черт побери, так скоро она станет такой же, как Санса - дурочкой с головой, забитой романами и песнями, абстрагировавшейся от реального мира.       В глубине души она даже завидовала Джону. Ей, увы, не светят приключения. Участь женщины - рожать детей для своего мужа. Некоторые, чтобы себя развлечь, плели интриги, тратили деньги на всякие ненужные мелочи, украшения и бесконечные наряды. Оставалось только проклинать судьбу за то, что она создала ее не мужчиной. Арья бы, наверное, поступила, как брат - сорвалась в плавание. Если Санса завороженно читала рассказы о возвышенной любви, то Арья больше увлекалась чтением о пиратах, морском разбое и нелегкой жизни в море. Сердце тут же наполнялось тоской и желанием остричь волосы, надеть мужскую одежду и сбежать. Плавать под черным парусом с черепом, освобождать галерных рабов и быть свободной в своем выборе. Но этим мечтам было не суждено сбыться - отец с детства прививал своим детям чувство долга и ответственности. Оставалось лишь сжать зубы и мужественно нести свое нелегкое бремя.       Появился король со своей невестой. Скоро будет свадьба, он женится на испанской инфанте. Арью это мало волновало. Однако же она немного отвлеклась от мыслей, со своего места наблюдая за новоприбывшими, которых объявлял герольд:       — Графиня Бриенна Тартская из Лотарингии.       Среди придворных прошел шепот, когда в зал, неуклюже путаясь в пене розовых юбок, зашла женщина, ничуть не похожая на благородную леди. Арья понимала, что невежливо так таращиться на незнакомого человека, но не могла заставить себя отвести взгляд от мужеподобной особы огромного роста. Девушка невольно шагнула из тени, чтобы ближе рассмотреть графиню. Грубые черты лица, чересчур широкий рот, кривой нос безобразили эту женщину. Кожа была сплошь покрыта веснушками, соломенные волосы выбивались из-под парика, придавая еще больше неухоженности ее из без того нелепому виду. Чувствуя на себе сотни взглядов, рослая графиня шагала к трону неуверенно, втянув шею в плечи, и смотрела исключительно в пол.       — Ну и уродина! — Арья оглянулась. Рамси Болтон на пару с Джоффри Баратеоном покатывались со смеху. А ей было жалко несчастную. Она ведь не виновата в том, что природа не наделила ее красивой внешностью. На ее фоне проблемы Арьи меркли, как звезды в алеющем рассветном небе. Хоть младшую дочь Эддарда никогда не считали красавицей, она все-таки была не такая несуразная. Девушка не представляла, через что ежедневно приходится проходить графине. Титул не мог спасти от злых насмешек и надругательств.       Если придворные кривились от Бриенны Тарт, то, когда в залу вплыла следующая пара, раздались лишь восхищенные возгласы.       — Герцогиня Дейнерис и герцог Визерис Таргариены Бретаньские.       Ее будущая семья… Юная Старк исподлобья глядела на них. Оба красивые, серебровласые, стройные. Девушка была одета в красно-черное платье с волнообразным высоким воротником и низким вырезом на груди. Арья бы оценила эту красоту, не будь она помолвлена с их племянником. Но один только вид Таргариенов выводил девушку из душевного равновесия. Она еще была даже незнакома с ними, а уже чувствовала себя лишней среди этих сахарных, белоснежных людей с фиалковыми глазами. А ведь сегодня Эйгон должен представить им свою невесту. Арья с трудом подавила тяжелых вздох. Она справится с этим, как бы тяжело ей ни было.       — Какие они красивые! — рядом с ней невесть откуда возник виконт Пьер. — Хотел бы я быть на их месте. То есть не на месте герцогини, конечно, а Визериса. Столько девушек мечтают получить от него предложение руки и сердца, а он все не может определиться. А вот Дени король приказал выйти за какого-то чужеземца на Востоке, чтобы заключить с этими землями политический союз посредством брака. Не люблю, когда женщин продают вот так.       — Ты прав, — грустно шепнула девушка.       Далее герольд объявил последних гостей на сегодня: Тайвина и Тириона Ланнистеров. Было смешно наблюдать, как маленький человечек потешно, раскачиваясь на коротких ногах, ковыляет к трону. Кто-то в зале даже прыснул со смеху, но, поймав ледяной взгляд герцога Нормандского, сразу умолк.       — Его светлость очень суров, его побаивается даже король, — Арье казалось, что де Пирожье знает все и обо всех. Хотя это и было ей на руку - никогда не знаешь, с чем придется столкнуться. Недаром говорят: «Кто владеет информацией — владеет миром». — Тирион, говорят, очень умен, - между тем продолжал фонтанировать информацией виконт, - но я ни разу не осмелился к нему подойти. Боюсь сказать какую-нибудь глупость и опозорить себя.       — А я бы рассмотрела его поближе… — юная Старк всегда была любопытна.       — Скоро бал, могу я пригласить тебя на танец?       Арья протянула виконту свою бальную книжку. Уж лучше он, чем ее жених. Увидев направляющегося к ней Эйгона, Арья схватила Пьера под руку и увлекла в бальную залу, где музыканты уже готовились играть веселую мелодию для парного танца. Даже Людовик решил присоединиться к своему двору в паре с королевой-матерью, облаченной в сверкающее золотое платье из тяжелой парчи. После танца, впрочем, как только девушка ни пыталась ускользнуть от жениха, прячась на балконах и в темных нишах, он все же нашел ее.       — Где ты была? — глаза Таргариена пылали злостью. — Я, как дурак, бегаю, ищу тебя по всему Версалю, чтобы представить своим родственникам, а ты тут выпивкой развлекаешься?       От неожиданности девушка чуть было не подавилась вином, бокал которого потихоньку умыкнула со столика с прохладительными напитками.       — Я танцевала, развлекалась. В общем делала все, что положено девушке из высшего общества.       Эйгон крепко ухватил Арью за руку, таща за собой.       — Я и так сурово наказан обязательством брака с тобой. Будь добра и облегчи мою участь, прекрати строить из себя жертву обстоятельств, — Старк ответила ему угрюмым молчанием. Эта пытка затянется надолго, если начать спорить. Уж лучше поскорей покончить с официальной частью знакомства и укрыться в тени колонн. Жених подвел ее к белоснежной паре в красно-черных нарядах. Дени изящно обмахивалась веером, пытаясь остудить горевшее после быстрого танца лицо, Визерис исподлобья оглядывал спутницу своего племянника, прихлебывая вино из хрустального бокала. Эйгон подтолкнул Арью в спину, заставляя девушку подойти поближе к этим людям. — Моя нареченная, Арья, дочь Эддарда Старка, герцога Бургундского.       Дейнерис мягко улыбнулась ей, а вот Визерис наоборот, окинул Арью ледяным взглядом с ног до головы, задержав взгляд на открытых плечах и низком вырезе платья. Девушке стало не по себе, а руки покрылись гусиной кожей. До чего же он мерзко глядит на нее! Но на этом ее мукам не суждено было окончиться. Серебровласый, хищно облизнувшись, пригласил ее на танец. Отказать значило оскорбить герцога. Волей-неволей, а пришлось дать согласие. Правила этикета, черт их побери! Мысль о побеге в море уже не казалась ей такой уж неприемлемой. Куда легче драить палубу, чем сдерживаться, дабы не плюнуть в лицо человеку, который с первой же минуты вызвал в тебе неприязнь. Но вместо этого приходилось вежливо улыбаться и позволять вести себя в танце.       — Когда мне сказали, что Эйгон теперь помолвлен, я и представить не мог, кто будет его невестой, — танцевал Визерис хорошо, уверенно, однако, крепко держа Арью за талию, доставлял неудобство своей близостью. Танца лансье девушка всегда старалась избегать. Пары стояли слишком близко друг к другу и не менялись по ходу действа, как, например, при менуэте. Партнеры так и старались облапать даму. Многим это нравилось, но у Арьи вызывало приступы тошноты. — А ты весьма недурна собой. Такая молодая и соблазнительная.       «Это всего лишь пошлый комплимент», — попыталась убедить себя Арья, сдерживая грубые слова, так и рвущиеся наружу. Ей хотелось одного — скорее закончить танец и весь оставшийся вечер провести с виконтом. Он хотя бы мог рассказать ей что-нибудь интересное об обитателях двора. И никогда не пытался дотронуться до ее тела. Разве что вежливо поцеловать руку. Это она еще могла стерпеть. А Визерис, казалось, и не замечал, что ее лицо кривится каждый раз, когда его рука опускается на тонкую талию. Или же видел и назло только крепче сжимал ее. Арья, наплевав на этикет, специально стремилась как можно чаще наступать герцогу на ноги, поворачивалась и делала реверансы и па неуклюже, задевая мужчину локтями, намеренно толкая его, надеясь, что больше он не повторит свое "любезное" приглашение.       Музыка наконец смолкла, но Визерис и не думал отпускать девушку. Он потащил ее за собой, даже не объясняя, куда направляется, прихватив по дороге еще по бокалу вина. Что за привычка у мужчин их семьи - насильно уводить куда-то женщин против их воли? Арья завертела головой в поисках спасения. Ни отца, ни виконта в поле зрения не было. Эйгон о чем-то весело беседовал с компаньонками испанской инфанты и не обращал на свою невесту никакого внимания. Санса прижималась спиной к стене, а над ней нависал этот жуткий герцог.       — Мне надо поговорить с сестрой, — девушка рванула было в сторону, но крепкие ледяные пальцы с силой впились в ее локоть.       — Она, как я посмотрю, занята. А вот нам есть о чем поговорить, — Визерис громко цокнул языком. Бальный зал остался позади, а он все тащил ее по путаным коридорам дворца.       — Давайте вернемся. Мне нельзя оставаться наедине с мужчиной.       — Я не займу у тебя много времени, юная леди, — Визерис затащил девушку в пустовавшую картинную галерею, где со стен на них безразлично взирали покойные короли. Таргариен махом прикончил вино и отшвырнул бокал в угол. — Давай пей свой напиток.       Арья попыталась вырваться, расплескав при этом алую жидкость себе на платье, но оказалась пригвожденной к софе. Визерис навис над ней, обдавая ее лицо винными парами. Сердце девушки отчаянно билось — если их застанут в таком положении, конец ее репутации. Будь на ней сейчас мужской костюм, она несомненно смогла бы сбежать, но неудобное платье сковывало движения, а корсет давил на ребра, не позволяя извернуться.       — Меня воротит только от одного упоминания имени Старков, — еще недавно гладкие волосы герцога теперь растрепались и упали ей на лицо, а его пальцы вольно очертили след по обнаженным плечам, задержавшись на ключице, потом метнулись к горлу, к пульсирующей жилке. — Сколько всего вы принесли нашей семье... Я ненавидел вас всех: Эддарда, твою мать Кейтилин, в особенности твою тетку-монашку Лианну, —  шептал он ей на ухо, вызывая дрожь ужаса.       — Помогите! — Арья отчаянно вскрикнула, но ее голос поглотили пыльные гобелены и тяжелые стены. Визерис разразился зловещим смехом.       — Знаешь, каково это было узнать, что скоро одна из тех, кто стал нашим врагом, назовется Арьей Таргариен и будет ходить по нашему дому как по своему собственному? — мужчина придавил девушку к софе своим весом, смыкая руки на тонком горле. — Я мог бы сейчас убить тебя. Ты полностью в моей власти. Я не позволю и дальше Старкам вредить нам. О нет, не закрывай глаза, я хочу видеть все твои эмоции, — Визерис смахнул с ее лица локон, а его губы властно захватили девичий рот, ладони скользнули в вырез платья, игнорируя маленькие кулачки, молотившие по его спине.       - Не надо, прошу! Оставь меня в покое! - Арья призывала себя быть храброй, но предательские жгучие слезы уже катились по щекам. Визерис оторвался от ее губ, но лишь для того, чтобы, оттянув вырез, взять в рот небольшие соски.       — Тебе это так с рук не сойдет, я все расскажу отцу и королю. Или сама перережу тебе горло, — девушка не прекращала попыток освободиться. Мужчина отвесил ей звонкую пощечину.       — Да только кто поверит падшей девке, отдавшей свою невинность Таргариену? Король знает, какую слабость ваши женщины питают к нашим мужчинам. Посмотри на свои соски - острые, так и жаждут продолжения ласки, — он властно провел по ним ладонью и полностью вытащил грудь из декольте. - Восхитительно. Твой злой язык говорит мне нет, а тело горит и ждет, когда же я войду в него. А еще ты дрожишь. Тебе страшно. И правильно. О, что я с тобой сотворю!       От таких слов волосы на голове встали дыбом, а Визерис снова приник к ее груди, на этот раз зубами хватая за розовые горошинки сосков. Арья пыталась скинуть его с себя, невольно всхлипывая от слез, надеясь, что они отрезвят его, но мужчина от этого только еще больше заводился, грубо тиская тело. Герцог резко задрал ворох юбок и, ухватившись за лодыжки, широко развел Арье ноги, запуская руку под кружевные панталоны. — Если перестанешь брыкаться — больно не будет.       А ей было больно. И омерзительно от ощущения чужих пальцев на запретном месте. Уж лучше бы он задушил ее. Жить с таким позорным клеймом она все равно не сможет.       - Твоя очередь приласкать меня, - Арья почувствовала в руке что-то твердое и забилась под ним с новой силой. Визерис прижал девушку коленом, руками заставляя ее сомкнуть ладонь на своем члене, и начал совершать толчки, вызывая у Арьи все новые приливы тошноты. Видимо, это быстро ему наскучило, потому что он переместился в предыдущее положение, вновь проникая под ее белье. В животе словно завелись гремучие змеи, жаля ее изнутри.       — Совсем сухая, — зло бросил Визерис, щипая девичий бутон. Арья внезапно ощутила его пальцы внутри себя и содрогнулась. Нет-нет-нет, это не может произойти с ней! Герцог возбужденно дышал, все сильнее распаляясь и больно кусая белую грудь. Девушка почувствовала облегчение, когда его пальцы покинули лоно, но тут же ощутила прикосновение обнаженного естества к своей промежности. Таргариен приподнялся, чтобы направить свой член в узкую розовую пещерку. «Сейчас или никогда!» — мелькнуло в мыслях девушки. Собрав все свои силы, она ударила герцога кулаком в лицо. Кровь брызнула на шелковую перчатку, растекаясь по ней безобразными пятнами.       — Черт побери! — Визерис отшатнулся, зажимая рукой кровоточащий нос. Медлить было нельзя. Арья пнула мужчину в грудь, отчего он кулем свалился на паркет, и пустилась наутек, на ходу поправляя измятое платье. Ее мелко трясло, ноги подгибались, но она все равно не останавливалась, одержимая страхом, что герцог бросится в погоню и закончит начатое. Только оказавшись в бальной зале, где придворные весело отплясывали кадриль, она позволила себе перевести дух, спрятавшись на балкончике за плотной занавеской. Даже горячая вода не сможет отмыть омерзительную грязь чужих прикосновений.       Это был еще далеко не конец. Одержимость в фиолетовых глазах была отличным тому подтверждением. Что было делать? Как избежать насилия? К королю идти нельзя. Он все равно не поверит. Отец? Джон? Кому можно открыться? Кому можно доверить такую позорную тайну? Визерис только что осквернил ее тело своими прикосновениями. У нее язык не повернется описывать отцу те вещи, которые он с ней проделывал. Но и бездействовать было нельзя. Арья отряхнулась, поправила прическу и выбралась из своего убежища. Сегодня он точно не осмелится к ней подойти. А завтра она уже будет готова. Больше врасплох ее застать не удастся.