Чудовищная справедливость

      Под ногой что-то неприятно хрустнуло. Ведьмачка поморщилась и оглянулась на дракона, он состроил страшные глаза, но никто из жителей горгоновых катакомб не был потревожен. Они медленно продвигались по узкой тропинке, невидимой и беспрерывно изменяющейся: то и дело дорогу им пересекали барбегазы. Приходилось отходить и скользить между мохнатых камней. Завернув за очередной сталагнат, толщиной с драконий хвост, Келла выдохнула.       — Чуть всю малину не испортила, — зашипел на неё Вилль.       — Тише, её ещё можно испортить, — прошептала ведьмачка и огляделась.       Тьму разрезали светящиеся лучи, в которых плясала мелкая пыль: через пролом в ощетинившемся сталактитовыми сосульками куполе проникали перекрещивающиеся столбы света, вырывающие из камня и натеков феерию розблесков и красок.       — Гелар говорил об этом месте? — дракон продолжал осматриваться, чувство тревоги не покидало его. Эта затея, которая по началу разжигала в нём пламя авантюризма, начинала казаться лишней, будто он, Виллентретенмерт, перегнул палку. Самую малость.       — Давай попробуем, — привычно пожала плечами ведьмачка, потянувшись к поясной сумке.       — И что же уважаемые собираются пробовать? — голос раздался от дальней стены, куда не попадал свет, где тёмным опасным зверем свернулся мрак. Певучий, но бесцветный, как горный хрусталь в пасмурную ночь.       — Мы хотим забрать парочку барбегазов, — когда Вилль соврал, ни один мускул его не выдал.       — Неужели, — из темноты выплыл светловолосый высокий эльф с бледно-голубыми глазами. На его плечах позолоченным шнурком удерживалась красная епанча, на ногах были сапоги из мягкой красноватой кожи. — Вы видите здесь барбегазов?       — Мы видели их в соседней каверне, сейчас вот мешок приготовлю… — Вилль потянулся к калите на бедре Келларии, которая закатила глаза и сложила руки на груди.       Эльф улыбнулся, и его ровные бесклыкастые зубы вовсе не смотрелись ужасающе.       — Рад видеть вас, dolannen*, — произнёс он и слегка склонил голову. — Ваше представление забавно. Хотя…       Лис прошёл к грибообразному камню, на который падал один из лучей света, присел, закинув ногу на ногу.       — Не удивлён, что ты собираешь в своей сокровищнице и такие экземплярчики.       Виллен тяжело и разочарованно вздохнул. Как основанием хвоста чувствовал!       — И тебе не хворать, Креван, — он специально плюнул его имя с ужасным акцентом. — Мы пойдём, а то, знаешь ли, лететь далеко.       Дракон, сжав кулаки, развернулся к выходу, когда в спину ему прилетело:       — Ты обдумал моё предложение, Три Галки? — эльф задал вопрос, будто вовсе не интересуясь ответом. Он не спеша извлёк из кармана плаща круглую плошку, размером вдвое меньше чайного блюдца, и глиняную баночку, запечатанную воском.       — Ты же знаешь мой ответ, Aen Saevherne, — тихо бросил Вилль, настроение было паскудно испорчено.       — А ещё я знаю, зачем ты и твоя вольная ведьмачка заползли в мою пещеру, — с хорошо замаскированной издёвкой протянул Креван. Он откупорил баночку и стал вытряхивать на плошку её содержимое. Фиолетовая густая, как чуть засахарившийся мёд, краска оказалась на блюдце. Из другого кармана он вытянул длинную щетинистую кисть.       — Тогда к чему все эти пафосные речи? — дракон был раздражён, и наученная Келла стояла молча, пытаясь слиться с ближайшим столбом.       — Ты получишь статую Лары и Крегеннана, если отдашь мне единорога, — эльф неспешно помешивал краску в плошке, иногда поглядывая оценивающим взглядом на шершавую стену.       Дракон молчал долго, так долго, что эльф продолжил:       — Ты же знаешь, Виллентретенмерт, только в Ласточке наше спасение! Итлина дала понять это достаточно точно. И только этот единорог может помочь её найти.       Борх продолжал молчать, раздувая ноздри и поджав узкие губы. Конечно, он хотел эту статую, она бы отлично украсила сад перед домом, но Иуарр, никто из жителей Долины не переживёт, если этот оболтус отправится к эльфам Ольх.       — Нет, — наконец заговорил он. — Оставь свою статую себе, и желательно, чтобы ты ею подавился.       И дракон, не дожидаясь ответа от Лиса, скрылся в темноте пещер. Келла поспешила за ним следом, на прощание лишь пожав плечами и отметив злой прищур эльфа.       В спины им донеслось:       — Ты передумаешь, Виллентретенмерт, я обещаю!

***

      Келла поморщилась от солнца, упавшего на глаза. После тёмной пещеры свет слепил. Виллен не на шутку огорчился провалом операции, поэтому от его огорчения пострадала тонкая кривая берёзка, росшая неподалёку. Он треснул по ней кулаком так, что на землю свалилось гнездо, к счастью, пустовавшее.       — Гадский эльф, — прошипел по-змеиному дракон. — Чтоб ему пусто было!       Ведьмачка молчала, опустив взгляд на собственные руки, потирала мизинец на левой руке. После одного случая в дозоре, когда мгляк порвал ей сухожилие, палец не разгибался, оставаясь в форме крючка. Рейка долго колдовала над ним, и теперь при надлежащем усилии он всё же держался прямо, но прежним мизинец не стал.       Келлария ждала, пока вспыльчивый ящер угомонится, он продолжал истязать худосочное дерево. Небо начала велена украсили белые перистые облака, словно наброшенные небрежной кистью. Деревья и не думали желтеть, только кое-где виднелись парочка пожухлых листочков и то, наверное, от жары. А в горах уже совсем скоро выпадет снег…       — Летим, — сухо и громоподобно сказал Виллен, уже будучи в чешуе и при хвосте.       Келла молча приготовила ремни и вспрыгнула на спину ящера. Когда они спиралью поднялись ввысь, она осмелилась задать вопрос:       — Может тогда залетим за вином?       Виллен не ответил, только солнце переместилось назад. Дракон взял курс на виноградники Туссента.       Далеко внизу вилась блестящей змеёй Блессюра, кое-где она пенилась и бурлила, словно недовольная поселившимися на её берегах людьми. Когда солнце уже готовилось к закату, дракон коснулся пологого склона холма широкими когтистыми лапами. Келла соскользнула по шершавому боку ящера и намотала ремешки на предплечья.       — Зайдём со стороны восточных пещер, — Виллен оправил ватный кафтан и провёл пятернёй по вьющимся волосам. — В самом замке очень уж оживлённо.       И они пошли к одному из склонов холма, на границу виноградника, где на вечернем ветру шумела дубрава. Под сводом крон потемнело, под ногами катались крупные коричневые жёлуди с жёлтым ободком. Келла тут же подхватила несколько штук, вдруг и в Долине приживутся. Каменные дубы — крайне полезные деревья с плотной и тяжёлой древесиной. В Туссенте из неё делали, в основном, бочки для вина, а в Долине можно придумать что-нибудь и посущественнее.       — Знаешь, — заговорил Виллен, перекатывая пальцами по ладони недоразвитый крошечный жёлудь, — вся эта беготня вокруг пророчества Итлины и Дитя Старшей Крови начинает припекать.       Они продолжали идти по дубраве, шурша сапогами по прошлогодней листве, обходили толстые жгуты выступивших корней.       — Я всегда говорил, что не буду ввязываться в эту историю.       — Ты спас Гелара, этим и ввязался в историю, — Келла догнала мужчину, который навалился плечом на большой замшелый камень, затесавшийся меж корней гигантского дуба. Он загородил узкий провал, ведущий куда-то вниз.       — Гелар вообще из другой истории, — отмахнулся дракон и пропустил даму вперёд. Келла накинув Квен, спрыгнула вниз. Под сапогами хрустнули мелкие веточки, по крайней мере, Келлария надеялась, что это были именно они. Следом прыгнул Виллен, пошатнулся и чуть не свалил с ног девушку.       — Если бы не он, эльфы Ольх о нас бы и не догадались, — глаза быстро привыкли к темноте, и они на пару двинулись по подземному коридору.       С потолка свисали мелкие корни, серой пылью осыпалась земля, дорога же уходила вниз кривым зигзагом. Вскоре неровные стены пещеры со следами растительности сменились отёсанной дубовой отделкой, свод держали деревянные крепи.       — Эти чёртовы Знающие знали о нас всегда, — Вилль наступил на груду камней, те с шумом покатились вниз.       Они пару раз свернули налево и ещё столько же направо, когда очередной ходок сменился гладкими стенами с креплениями под факелы. В стенах появились древние скульптуры, чьи лики оказались вымыты временем и капающей сверху водой. Капельное стаккато нудно било по слуху, и Келла невольно ускорила шаг, чтобы не сойти с ума от нестройной музыки подземного мира. Коридор открылся в небольшую площадку, тонкий каменный мостик через веющую загробным холодом пропасть и входом в очередной ходок. Дракон уже привычно и ничуть не опасаясь двинулся через мост. В краже вина из подвалов конкретно этого виноградника он мог считаться профессионалом, и за несколько веков мало что изменилось.       Некоторое время ещё пришлось пройти через опасные ходки с прикрытыми шурфами, куда мог провалиться новоприбывший гость, но не Виллентретенмерт, который прошёл бы тот же путь с закрытыми глазами верхом на хромой свиньей.       Наконец-то в воздухе повис стойкий аромат винного погреба: дубовых бочек, терпкого вина, крысиного помёта и сырости.       — Вот они, хе-хе, — Виллен потёр ладоням и обнял ближайшую стойку с тёмным деревянным сосудом, таившим в себе не меньше ста пинт Коте-де-Блессюр. — Мои сладенькие.       Келлария вздохнула и отвернулась от морально растаявшего дракона. Она протёрла глаза рукавом рубашки — злосчастная сланцевая пыль всё-таки попала на веки, от чего те жутко чесались. Ведьмачка выудила из калиты Амулет Глилифеин, который числился во всех магических учётных книгах всех рас под графой «утерян», а на самом деле был бессовестно похищен хвостатой пятифунтовой рептилией в незапамятные времена. С помощью этой редкой безделушки жители Долины похищали не только вино, но и куда более ценные вещи: небольшое стадо коров в Почечуевом Логе, свежие срубы с опушки Мехунского леса, а однажды амулет унёс в Долину целый амбар пшеницы из Карависты.       Жадный дракон не согласился на одну стойку с шестью бочками и принялся усердно двигать сосуды, складывая приличную груду. Вилль успокоился, когда не меньше двадцати бочек возвысились в одной ужасающей ум куче, а последняя, которую дракон пытался притулить к стойке, с гулким треском обрушилась на каменный пол, окрасив серые пыльные настилы карминовым ковром.       Келла успела отпрыгнуть, но несколько брызг всё же окрасили её сапоги. Не растерявшись, она выверенным движением закинула гладкий рунический камешек на верхушку винной горки, и та, на мгновение осветившись чистым и холодным светом, исчезла, оставив только следы от стойки и бочек в тёмной пыли. Но и те быстро скрылись под лужей дорогого ароматного вина.       — Кажется, нам пора, — Виллен деловито обошёл мокрое пятно и скрылся в ходке. Келлария двинулась за ним.       За их спинами слышалась возня людей, сбежавшихся на шум, но они усердно пробирались обратно тем же проверенным путём.       На каменном мостке дракон настороженно остановился и щурясь уставился в темноту древнего коридора с барельефами и статуями.       — Мне кажется, или…       — Да, это он, — кивнула Келла и подтолкнула Вилля вперёд: мосток был слишком узок, чтобы одновременно могли пройти двое.       — Великолепный Виллентретенмерт, — прошуршал с чудным акцентом голос, прощёлкав имя дракона.       — Господин Швайцер! Не ожидал снова вас увидеть в этом неуютном месте.       — Что поделать, — печально вздохнуло существо, опустив узкую голову на грудь и всплеснув длинными узловатыми руками. Корред ни на минуту не оставался без движения: он поводил плечами, качал головой, пританцовывал. Его мерцающая кожа во мраке напоминала дорогую шагрень с россыпью мельчайших алмазов. — Сейчас существу, подобному мне, нет безопасного места, кроме древнего заброшенного храма, поглощённого землёй.       — Я же вам предлагал, — Вилль сложил руки на груди. — Для вас в наших горах мы найдем отличное местечко.       — Нет, — снова вздохнул господин Швайцер. — Я в очередной раз откажусь, мой друг. Эта тёплая пещера — всего лишь зимнее пристанище, мы уже обустраиваем всё здесь к холоду и голоду. Как только потеплеет, я вернусь к людям, в города. В этом моя судьба.       И по телу корреда прокатилась волна сначала в одну сторону, а потом и в другую.       — Ваше дело, господин Швайцер, — Виллен прошёл мимо и пожал существу плоскую холодную ладонь. — Тогда до весны.       — До весны, мой друг, — прошелестел нелюдь, и дёрнул плечом. А потом чуть склонил голову в резком поклоне. — И вам доброго дня, леди.       Келла кивнула в ответ и поспешила за Виллем, который уже стучал каблуками по влажным камням древнего коридора.       Когда они выбрались из-под земли, небо раскинулось драгоценным полотном сверкающих звёзд. Они перемигивались и дрожали, бесчисленные и молчаливые. Луна посеребрила чешую золотого дракона, и он утолщённой лентой взмыл в блистательный омут далёких светил, которые отражались в Блессюре, словно в неверном лживом зеркале.