Дочки-матери

       Круэлла Де Виль ненавидит Румпельштильцхена, он же мистер Голд, так сильно, как, наверное, даже свою мать не ненавидела.        Она ненавидит в нем все: шелестящий голос, холодные глаза, отвратительную прическу, его хромую ногу и холодные руки.        Он ей не просто противен. Он ей отвратителен.        Аид сковал ее запретом не трогать Темного. Сказал, что разберется с ним сам, что у них давние счеты.        Круэлла бы поспорила, кто сильнее зол на Румпеля - Бог, из царства которого великому грешнику однажды удалось вырваться, или женщина, которую эта черная блоха всегда ненавидела и пинала, никогда не оценивала по-достоинству, и считала, что она, подобно другим, будет бегать перед ним на цыпочках.        О, если бы не этот запрет, Круэлла бы его зарезала его собственным кинжалом. Расчленила бы, выпотрошила бы его внутренности, а потом тыкала бы в него лезвием кинжала, пока даже его труп не стал бы максимально изуродованным. И наверняка бы вырвала золотые зубы у него изо рта только для того, чтобы запихнуть их ему в зад.        Мало кто способен ненавидеть так, как делает это Круэлла Де Виль.        Мало кто способен так сильно ненавидеть Румпельштильцхена мистера Голда.        Сколько раз Круэлла почти ломала пальцы, подкидывающие ей ощущение стиснутой глотки Темного, боялась уснуть, чтобы не разочаровываться в нереальности сна, где она убивает проклятого мага, всаживая ему в глаз раскаленное железо. Сны всегда одинаково жестокие и кровавые, один другого ярче, доставляли такое удовольствие, как ничто больше в жизни. Самый сильный оргазм, что когда-либо случался с ней был в этих снах. Где Темного ждала самая жестокая расправа от ее хрупкой, но твердой руки.        И вот - время пришло. Круэлла почувствовала это всеми фибрами души, учуяла смерть в каждом дыхании, она щелкала болью в ее пальцах, дышала в ее легких. Круэлла буквально вырвалась из надоевшего кафе, где Слепая ведьма усиленно нюхала воздух, а здешние пленники заливали вином прожитую впустую короткую жизнь.        Заведя авто, она с визгом устремляется вперед, сбивая столбики и врезаясь в деревья. Плевать. Тот кто однажды уже умер, второй раз умереть не может. Плевать.        Это странно - что она руководствуется только неясным предчувствием, которым никогда не доверяла. Но она точно знает, она уверена - что-то происходит. Нечто грандиозное. Что-то, чего она ждала столько времени. И она не может это пропустить, как не может допустить, что ее участие в этом славном действе проигнорируют.        Пальцы ноют, как у метеозависимого при отвратительной погоде, предвкушая ощущение сжатой глотки под пальцами. И, о да, она это сделает. Она сдавит дешевое горло Темного, и будет смотреть, как он медленно задыхается, смотреть и наслаждаться. Возможно, получит свой самый мощный оргазм. Возможно даже не фальшивый.        Круэлла останавливается возле владений Аида. Машину при последнем повороте заносит, тормоза совсем сошли с ума, визжа. Плевать, плевать, плевать!        Де Виль влетает в зал, мало что замечая перед собой, сбивая нерасторопных стражников, игнорируя их строгое: "Туда нельзя!".        Там, внутри, происходит нечто грандиозное, возможно, то, чего она так долго ждала и так сильно желала, и она не может быть той, кого на балл не позвали.        Всего несколько секунд чтобы оценить обстановку. Несколько секунд, чтобы понять - Аид восседает на троне и, почти захлебываясь пафосом, тиранит несчастную библиотечную моль, лишенную воздуха и приподнятую от земли на несколько сантиметров. Огромные голубые глаза миссис Темной расширены до размеров больших чайных чашек и выглядит она сейчас не как красавица из сказки, что все так любят, а как жертва насилия. Впрочем, таковой она и есть.        Аид заметил ее, даже слабо кивнул, ни на миг не ослабляя хватку.        Зелена, растерянная, стоит около трона, опустив голову. Сентиментальная ведьма пытается так защититься, не имея иных возможностей. Небось, уже сто раз пожалела, что связалась с таким бессердечным чудовищем.        Черт. Круэлла напрасно качает головой и кусает губы до боли - забыть, что еще недавно она сама была в положении этой маленькой библиотекарши, а то и в гораздо более унизительном, невозможно. Круэлла бы попробовала закрыть глаза, как обычно отгоняя нежелательное видение, но - нет. Ужасные воспоминания, наполненные унижением и болью, лезли в голову снова и снова - всегда каждое следующее сильнее и явственнее, чем предыдущее.        Она вздрогнула от пробившего ее озноба. Черт возьми. Она не думала, что здесь возможно испытать что-то подобное. Сто лет ничего не чувствовала, но, видно, от ужаса никуда не деться.        Впрочем, Круэлла бы не была собой, если бы позволяла долгие страдания. Страдания - это слабость. Проявлять слабость и в мире живых было безумием, а уж здесь, когда она роднит со всеми остальными неудачниками - катастрофа. Катастрофы мисс Де Виль допустить не смогла. Не еще одной. Хватит с нее смерти.        Потому она снова переключает свое внимание на семейство Голдов, явно истерически переживающее все, что с ними происходит. Малышка-мышка вот-вот в обморок грохнется, а Темный, как не применяй он сил, не может вырваться из плена ядовитого плюща, обвившего его сеткой и отравляющего каждый вздох.        Сдавленный вопль Красавицы, уже оставившей всякие попытки просить о помощи, становится невыразительным, и вскоре совсем стихает. Увядшим цветком она виснет под пальцами Аида, проживая свои последние секунды.        Аид не был бы собой, если бы не продлил муку еще немного. Он из тех типов котов, кто будет разрывать пойманную мышь на части, даже если она издохла.        - Нет, прошу, - бурчит Темный, и голос его теперь похож, скорее, на комариный писк, а дыхание - на потуги астматика затянуться кислородом, - убей меня, но ее пощади. Она ни в чем не виновата! Прошу, ведь и тебе знакома любовь!        Круэлла усмехается дешевой усмешкой, в которой нет и тени сочувствия или хотя бы неравнодушия, лишь злобный оскал. Она даже ответ Аида не слышит.        Темный. Всесильный маг. Униженным котенком, которого только что придавило машиной, а перед тем большой кот надрал пушистый зад, пресмыкается перед Аидом, извивается змеем перед двумя отвергнутыми ученицами, без сожалений выступает с жалобным спектаклем перед всеми желающими (а здесь даже стены имеют уши).        - Круэлла!        От неожиданности и звонко разлившегося эха ее имени по залу, Де Виль вздрогнула. Медленно повернувшись, она смотрит на Аида - смотрит без отвращения, как еще пару дней назад, а, скорее, заинтересовано - что он от нее хочет? Она понадобилась ему спустя столько времени? Для чего, интересно?        Аид встает, отпустив бездыханную Белль и одним взмахом руки спутав бьющегося в отравленный плющ Темного еще больше. В голове Круэллы мелькает мысль о том, что она бы даже представить не могла, что великий черный маг будет таким беззащитным и не предпримет никаких попыток спастись и помочь своей драгоценной мозгопилке-женушке. Странно. Почти сюрреалистично.        Впрочем, следующее предложение Аида, будь Круэлла хоть немного несдержаннее, когда нужно, заставило бы ее визжать от счастья и прыгать вокруг того, кто еще недавно был ее палачом.        - Ты говорила, что мечтаешь расправиться с Румпельштильцхеном. Я предоставляю тебе такую возможность. Решай!       ... - Ты мне больше не нужна! Ты ни на что не способна! Пошла вон! - визгливый смех Темного разрывает барабанные перепонки.        - Наша связь - ошибка. Ты мне больше не нравишься. Уходи, Круэлла Де Виль! - холодный взгляд несостоявшегося учителя встает перед глазами так, будто это было вчера.        - Я уничтожу тебя, если сунешься к моей семье, Кру-эл-ла, - соленый вкус губ Голда щекочет ее резко пересохшие губы.        - Докажи мне, на что способна, если хочешь, чтобы я тебя оценил! - мерзкая улыбка Темного вызывает желание визжать.        Но это - только воспоминания. А есть то, что куда более важно - настоящее. В котором Темный - раб этого места. Ее раб. И ей предоставили решать, как именно закончит он свою жизнь. Он и его жена, не годящаяся ей, Круэлле Де Виль, и в подметки.        Повернувшись сначала к Темному и посмотрев на него так, чтобы он не сомневался в том, что она выбрала, Круэлла возвращается взглядом к Белль. Та уже немного отошла от пыток и даже пытается сидеть, схватившись за голову.        Круэлла нарочито медленно склоняется ближе к полу, ощущая холод мощенного мрамора. Выдохнув из легких зеленоватый дымок (о, прекрасно, получилось, когда больше всего это было нужно! Ведь здесь никогда не знаешь, как сработает магия) она зовет:        - Цербер!        Прибежавший на зов огромный пес, пуская слюну, смотрит на нее, явно не прочь попробовать ее кости на зуб. Что Круэлле какие-то мерзкие животные? Но добыча покрупнее у нее для пса все равно есть.        - Малыш! Фас! - коротким раскатом, словно выстрел, срывается с ее уст.        Дальше все - словно кадры фильма в замедленной съемке.        Вопящий, рвущийся вперед, наперевес, Голд, задыхающийся от лап ядовитого плюща, сковавшего его до предела.        Истерический женский крик, переходящий в плач и застывший на самой высокой ноте.        Клацанье собачьих зубов.        Куски воспаленной человеческой плоти, разорванные и истерзанные, разлетающиеся по всему залу, один из них остановившийся в миллиметре от сапог Круэллы.        Лужа крови, постоянно растущая, там, где еще секунду назад, скованная ужасом, лежала миссис Голд.        Проклятья из уст поверженного, сипящего Темного.        Круэлла полными восторга глазами смотрит на все, что открылось глазу, и с гордостью - на свои руки. Ведь это все сотворила она. Пусть ей не пришлось не единого пальчика, ни кончика мизинца замарать.        Хочется смеяться и танцевать. Хочется радоваться, как еще никогда в жизни. Радость приумножается, как только она видит, что Голд харкает кровью, бьется в конвульсиях. Слюна течет из его рта, а голова дергается как ниточка.        Чувство, которое она испытывает сейчас, сильнее любого, что она испытывала когда-либо. Оргазмы, самое мощное, как оказалось ощущение, тоже ничто по сравнению с тем, что ощущает мисс Де Виль сейчас.        Даже убийство матери, самое прекрасное, самое любимое воспоминание, что она лелеяла годами, уходит в сторону.        Вот он - ее триумф.        Ее победа.        Ее отмщение.        Она смотрит на Аида. Еще недавно сверлящая его взглядом, полным лютой ненависти, сейчас - с восторгом и едва ли не трепетной любовью, с абсолютным благоговением. Дабы усилить эффект, она подходит чуть ближе, подносит к губам его ладонь, как всегда холодную, и смотрит на него, будто конфету просит.        Черт, это унижение, но она бы пошла на что угодно, даже отсосала ему, чтобы получить желаемое.        Убить Румпельштильцхена - единственное, чего желает Круэлла Де Виль много лет.        - Хорошо. Я знаю, чего ты хочешь. И я тебе это позволяю.        - Дорогой, ты уверен? - с придыханием спрашивает она, снова и снова заглядывая ему в глаза.        Черт. Здесь же Зелена.        И это, наверное, Круэллу должно беспокоить, вот только не беспокоит ни капельки. Совсем.        Если Аид сейчас не ответит, она станет перед ним на колени и будет ползать по всему Хоррорбруку, пока не получит твердое разрешение.        Аид, к счастью, отвечает, отступая на несколько шагов:        - Действуй. Полная свобода. Тебе на выбор.        О, да! Круэлла сейчас от оргазма скончается! Кажется, Зелена что-то говорит, может, возражает. Но - плевать. Сейчас ее выход. Ее партия. Только ее.        Покачивая бедрами, Круэлла подходит к Румпельштильцхену.        - Фу! - зажав нос, резюмирует она. - Ты обделался, дорогой. И это самый смрадный запах, который я только слышала. Ну ничего. Не долго осталось!        Она приседает перед ним, демонстративно зажав нос пальцами.        - Ты знаешь, что я хочу услышать, дорогой?        - Я тебя ненавижу, чертова сука, - плюясь слюной, выхаркивает из себя Темный, у которого уже затек глаз.        - Нет, - качает головой она, закусывая губу, - не то.        - Я люблю тебя, - шепчет он, чуть слышно, но его лицо перекошено так, как если бы он ее проклинал, - я люблю тебя...        - Лжец! - она с силой шлепает его по заду, понимая и смакуя ту страшную боль, что он испытывает сейчас, боль невозможная, добивающая его до ручки.        Потянув его за грязные волосы, Круэлла склоняется к самому его лицу:        - Скажи это, дорогой, ну же! Обещаю, ты подохнешь максимально милосердно!        Холодные взгляды встречаются, пожирая друг друга. Но его потухшие глаза слабеют. С каждым мигом. С каждой минутой.        - Ты победила.        Круэлла улыбается. Улыбается, пока он пытается ползти со скоростью черепахи. Улыбается, когда он подползает преступно близко к реке забвения.        И смеется, когда с ее подачи, маленькое хрупкое тельце инвалида летит в реку.        Бум! Не сдержавшись, Круэлла хлопает в ладоши и едва ли не подпрыгивает. О, эта радость слишком сильна, слишком прекрасна, слишком великолепна. Слишком.        А потом, молча повернувшись, минуя изумленную Зелену и Аида, у которого вообще черт знает что такое на лице происходит, направляется к выходу. Каблуками вышагивает по мраморным плитам, слушая гулкое эхо, бьющее по ушам.        Идет в пустоту, кутаясь в шубу, но не в силах защититься от пронизывающего ветра и запаха могил, что здесь повсюду.        Трет виски - сильно, до одури, пока из глаз слезы не потекли.        Мотает головой, искусав губы до кровавых ран, хотя кровь у нее, конечно, уже давно не идет - с тех пор, как померла и очутилась здесь.        Кое-как заставляет себя войти в опостылевшую местную кафешку, заказывает себе чистый спирт и пьет из горла под равнодушные взгляды таких же как она пьяниц.        Валится на барную стойку, успев убрать лицо от предложенного Слепой ведьмой салата (все таки - леди), закрывая уши руками и сильно давя на виски.        - Дорогуша, ты меня измотала сегодня! Но это было здорово. Ты знаешь, что рядом с тобой я снова чувствую себя молодым?        - Ох, дорогуша, у тебя самое черное сердце, что только можно себе представить. Но - нет, в своей Тьме ты восхитительна. Неподражаема.        - Думаю, мисс Де Виль, вам подойдут эти серьги. Они с черным бриллиантом, между прочим. Но самый прекрасный черный бриллиант, что я видел - это вы.        - О, какой изощренный ум! Редкий. Тебе никогда не говорили этого?        - Что ж, Круэлла, ты сегодня постаралась на славу. Держи-ка соболя. Мне думается, эта шубка будет отлично смотреться на тебе. Хотя, голой ты мне гораздо больше нравишься.        - Конечно же, поедем, Кру. Мы будем путешествовать. Мир большой. Ему не помешает встряска в виде двух влюбленных злодеев. Куда бы ты хотела попасть?        - Ты поразительная женщина, Круэлла. Каждый раз, когда я думаю, что видел от тебя все, ты поражаешь меня снова и снова. Я и не рассчитывал уже испытать такие эмоции, знаешь. Слишком много повидал.        - Моя безумная малышка. Ты просто сводишь меня с ума.        - Я люблю тебя, Круэлла Де Виль.        Размазав текущую от обильных слез туш, Круэлла швыряет стакан ближе к концу стойки и, покачиваясь, выходит из кафе.        Полная луна, блистающая и рассыпающаяся у нее на лице, заставила ее прищуриться.        Круэлла достает сигарету и неуклюже чиркнув зажигалкой, затягивает свою боль в легкие - глубоко и сильно. А потом выдувает ее в беззвездное небо.        Угомонись, Круэлла.        Все в прошлом.        Да. Теперь уже точно.