Good Thing At a Bad Time

Лиам просыпается, когда Найл возвращается с подносом еды. Может быть, постороннему Найл мог показаться спокойным и расслабленным, но Лиам прекрасно знает, что он на взводе. Он понимает, что появление здесь Зейна заставляет тревожиться всех, за исключением его самого и Гарри. Гарри нужен был кто-то еще, чтобы делать вылазки за пределы тюрьмы, и Лиам не мог отрицать, что Зейну это было бы под силу. Восемь месяцев. Он был сам по себе на протяжении восьми месяцев и продержался так долго. Значит, что-то он делал правильно. Лиаму важно знать, что именно. И Лиам думает, что он мог бы внести свой значительный вклад, если остальные позволили бы ему расслабиться и приняли бы его. Но пока Зейн напуган и в ужасе. Лиам может видеть это в его глазах, в том, как он держится. Ведь он все еще ищет выход, хотя и Лиам, и Найл, и Луи объяснили ему, что его нет. Совсем нет. И если он не собирается убить здесь всех, то он застрял. И Лиам действительно очень-очень надеется, что Зейн выше всего этого. Если кто-нибудь вдруг пострадает, потому что Лиам был слишком добрым, чтобы позволить ему умереть, он себе этого не простит. И несмотря на то, насколько сильно он хочет комфорта для Зейна, если выбор станет между ним и остальными – он без колебаний убьет его. Когда Найл заходит в камеру, Зейн все еще спит. Парень ставит поднос на раковину, и Лиам спрыгивает вниз со своей койки. – Как мешок с картошкой, блять, – комментирует это Найл, настороженно разглядывая Зейна. – Держу пари, он месяцами не спал нормально. Лиам кивает, соглашаясь, и тянется к миске быстрорастворимого картофельного пюре, которое на вкус слишком жидкое и противное, но, по крайней мере, теплое. – Я думаю, ты прав, – качает головой Лиам. – Видел бы ты его в душе. Уверен, что он готов был расплакаться из-за того, что у нас есть горячая вода. – Ты наблюдал за ним в душе? – вздергивает уголок губ явно прикалывающийся Найл. – Нет, я... просто... – Лиам легко чувствует, как жар заливает щеки. – Конечно, – усмехается Найл, дергая бровями. – Так значит факт, что он пиздецки горяч, не оказал никакого влияния на твое желание его спасти. Нет, не оказал. Лиам даже не знал, как он выглядит, когда подхватил его тело, чтобы отнести в машину. Из-за удара Найла Зейн, падая, подмял Лиама под себя, впечатывая лицом в пол. Все, что он видел – это тощий парень в одежде, пропитанной кровью и грязью, со стекающей по шее кровавой струйкой. Он выглядел беспомощным, и Лиам не мог оставить его. Но Зейн действительно привлекательный. Особенно теперь, после душа, – это становится еще более очевидным. Гладкая, на несколько тонов темнее, чем его, Лиама, кожа. Темные волосы, волной спадающие ему на глаза и нуждающиеся в хорошей стрижке. Широко раскрытые карие, или ореховые, или слегка других оттенков коричневого глаза, обрамленные длинными ресницами. Но красота, на самом деле, не имеет значения. – Это не так, – честно отрицает Лиам. – Я бы спас его, несмотря на то, как он выглядит. Найл смеется, но это милый звук, не издевательский. – Я знаю, – признает он. – Это то, что делает тебя Лиамом. Лиам фыркает и подцепляет на ложку еще пюре, глядя на то, как Найл прислоняется к стене. – Гарри чувствует себя лучше, – говорит Найл. – Мы собираемся завтра на вылазку. Луи не против. – Хорошо, – сглатывает еду Лиам и согласно кивает. – У меня есть список вещей, которые нам нужны. – Я тут подумал, – начинает Найл, дергая завязки на своей толстовке, – тут недалеко есть торговый центр. В ближайшем городке. – Ни за что! – быстро качает головой Лиам. – Но... – Нет, – повторяет он. – Лиам, да ладно тебе. Только подумай об этом. Он забит одеждой, едой, одеялами и другим барахлом. И там не только это. Можно было бы взять семена и самим выращивать еду. Представь, как охуительно было бы снова есть свежие овощи. – Найл, – тянет Лиам, прекрасно зная, насколько это рискованно. Магазин слишком большой. Это небезопасно. – Просто подумай, – просит Найл. – Хорошо? – Я подумаю об этом, только сильно не обнадеживайся, – вздыхает Лиам, но уже наперед знает, что не собирается менять своего решения. – Посмотрим, босс, – ухмыляется Найл. – У меня есть часы дежурства. А ты ночью недоступен. Ты можешь остаться здесь со своим питомцем. – Не называй его так, – хмурится Лиам. – Ты кормишь его, моешь, держишь в клетке, – Найл поднимает брови. – Для меня это звучит, как питомец. – Скажи Луи, что я хочу, чтобы мы все собрались завтра вместе, ладно? – снова вздыхает Лиам. – Я хочу уже решить, что мы будем с ним делать. Найл стонет. – Мы должны связать его и бросить в лесу, как можно дальше от нас, чтобы он не нашел свой путь, вот что мы должны сделать, – страстно говорит он. – Мы не можем ему доверять, Лиам. Он пытался убить тебя, не забывай об этом. – Луи говорил то же самое и о тебе, но кто тогда поручился за твою задницу, – встает и скрещивает руки на груди Лиам. – Это было другое, – упрямо щурится Найл. – Да ты что?! – Да, я просто... потому что, – Найл резко машет рукой. – Да ладно, Лиам, ты не можешь отрицать того, что он не совсем в порядке. Восемь или девять месяцев совсем один? Выживать в одиночку без кого-то? Это все приводит к тому, что ты становишься ебанутым на всю голову. Даже если он не причинит нам вреда, думаешь, он захочет остаться? – А почему бы и нет? – удивляется Лиам. – Здесь безопасно. – Невозможно приручить дикое животное, Ли, – тихо продолжает Найл. – А он? Он именно такой. Лиам не говорит больше ничего и Найл уходит, заперев за собой дверь. Лиам заканчивает есть в тишине и ставит миску на поднос, когда слышит голос Зейна. – Он прав, и ты это знаешь. Лиам чуть не подпрыгивает от неожиданности, но быстро одергивает себя. Его сердцебиение не ускоряется. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Зейна, чьи глаза все еще закрыты, а голова лежит на подушке. – В чем? – спрашивает Лиам, вцепившись в лестницу, прикрепленную к кровати. – Я пизданутый на всю голову, – тихо говорит Зейн. Лиам не спорит с ним, просто не видя в этом смысла. – Здесь для тебя еда на раковине, если вдруг ты уже проснулся. Зейн фыркает в ответ и Лиам забирается обратно на свою койку, чтобы еще поспать. Завтра он должен быть отдохнувшим. *** Когда Лиам покидает камеру, Зейн все еще спит. Он просит Найла присмотреть за ним, пока сам примет душ и сменит одежду для того, чтобы быть готовым к непростому дню. Затем он отправляет Джен к Зейну, потому что она уже все для себя решила и ей нет смысла участвовать в совещании. Джен согласна с Лиамом и готова позволить Зейну остаться. И Лиам понимает, что иметь ее голос на своей стороне очень важно, потому что Джен является одним из самых влиятельных членов группы. Джен – это милая пожилая женщина пятидесяти шести лет, выглядящая так, словно она пахнет печеньем и таскает в сумочке мятные леденцы. Она также чуть ли не самый лучший стрелок из всех них, может быть, уступая только Лиаму и Найлу, но при этом умудряющаяся перезаряжать свое оружие с такой скоростью, что любой изумился бы. Когда Лиам впервые встретил ее, он был удивлен, как она до сих пор жива. Но когда он узнал ее ближе, то перестал удивляться. – Я справлюсь, – говорит она, кивая в сторону камеры. Лиам, видимо, все еще кажется неуверенным, потому что она добавляет: – Не переживай, я пригляжу за твоим мальчиком. Лиам кивает и идет на выход, но Зейн просыпается и зовет его по имени, садясь на кровати. Лиам поворачивается к нему, широко раскрывшему глаза и стискивающему в руках одеяло. – Зейн, – легко говорит Лиам, – это Джен. Джен, это Зейн. – Он милашка, не правда ли? – спрашивает Джен. – Зейн, так? – он кивает. – Приятно познакомиться. Я Дженнисон, но ты можешь звать меня Джен. – Взаимно, мэм, – медленно отвечает ей Зейн. И это первый раз, когда Лиам видит, что он разговаривает с кем-то, кроме него. Тон его голоса вежливый и открытый, что удивляет еще сильнее, ведь с самим Лиамом он разговаривает совершенно иначе. Зейн говорит с ним так, словно находится в каких-то минутах от того, чтобы снова напасть на него или сбежать. – Видишь, – обращается Джен к Лиаму, – мы в порядке. Ты иди, поговори с остальными. Лиам бросает еще один взгляд на Зейна и замечает его кивок, что, считает он, означает, что тот не против, если он уйдет. Он не знает, почему так волнуется из-за того, что бы оставить Зейна с кем-то другим, но все же. Хотя ему в любом случае приходится покинуть камеру и направиться к остальным. Блок, в котором проживает его группа отличается от того, где разместили Зейна, тем, что выглядит уже вполне уютно. Разноцветные одеяла развешаны на решетках, и в каждой камере есть что-то от ее жителя. Начиная от смешных плакатов Гарри на стенах, заканчивая Найлом с болтающимися на углах его кровати бейсболками. Они до сих пор потрясены тем, как смогли здесь все обустроить. Что смогли собраться все вместе и научиться жить с тем, что есть. Нашли способ вернуть немного нормальности в мир безумия. Лиам толкает дверь и входит в их общую комнату, представляющую из себя обычное помещение с несколькими круглыми столами. Все остальные уже здесь, кроме Найла, который на дежурстве. Луи сидит, обняв Гарри, словно до сих пор не верит, что его мальчик уже в безопасности. И Лиам не может винить его в этом. Заболевший Гарри и его заставил поволноваться, но этот придурок был слишком жизнерадостным, чтобы умереть от какой-то лихорадки. Стоит тому только выбраться на разведку, он великолепно справляется с ходячими, окружающими его. Мэри и Карсон тоже сидят рядом. А Уайет, внук Джен, присоединился к Гарри и Луи, говоря и жестикулируя так оживленно, как могут делать только десятилетние (и Луи, потому что тому тоже десять лет, психологически, уж точно). Уилсон и Джордан устроились в дальнем углу и улыбаются ему, когда он только входит. А Сэм и Лена слишком заняты едой, чтобы вообще обращать на него внимание. Лиам громко кашляет, заставляя всех прислушаться к себе. – Я бы хотел поговорить о том, что делать с нашим... э... другом... – С заключенным, – поправляет его Луи. – Он не заключенный, – огорченно вздыхает Лиам. – Ты запер его в камере. Он заключенный. – Неважно, – Лиам отмахивается от него. – Прежде чем мы начнем разбрасываться идеями, я бы первым хотел высказаться. Лично я думаю, что он не опасен. – Не для тебя, может быть, – указывает Мэри на него. – Никто просто физически не может угрожать тебе. – Я могу поручиться за него, – игнорирует ее Лиам, продолжая. – Найл тоже может сделать это. Мы выходили с ним вчера, и он не пытался ничего предпринять, – Лиам опускает в своем рассказе лишь ту часть, в которой Зейн напал на него после того, как проснулся. Ему это понятно. Он среагировал бы точно так же в подобной ситуации. – Поэтому я считаю, что мы должны дать ему две недели испытательного срока. – Поддерживаю, – Гарри тут же вскидывает вверх руку. – То же самое, – говорит Луи, когда Гарри пихает его локтем в бок, – но с одним условием: его всегда кто-то должен сопровождать. И про наручники не забудь. – Это разумно, – кивает Лиам. Хотя решает, что если в ближайшие дни дела пойдут хорошо, то он поговорит с ними о том, чтобы больше не использовать их. – А мне это не нравится, – громко возражает Мэри. – Мы вполне счастливы нашей группой. Нам не нужен посторонний. – Это ты говоришь о чужаке, который выживал в одиночку восемь месяцев? – поднимает брови Лиам. – О том, который сделал то, с чем не справился бы ни один из этой комнаты? Мария хочет сказать что-то еще, но Уайетт опережает ее: – Восемь месяцев? – спрашивает он, широко раскрывая глаза. – Один? Лиам кивает. – Ему, должно быть, одиноко. Я думаю, он должен остаться. У нас много места. – Но у нас не так много еды, – утверждает Карсон. – Если он останется, то так же, как и остальные, примет на себя определенные обязанности, – уверенно обещает Лиам. – Все, кто за испытательный срок, поднимите руку. Шесть рук поднимаются вверх, некоторые лишь наполовину, но и это уже прогресс. Если добавить к ним Найла, Джен и самого Лиама, то Мэри, Карсон и Сэм – единственные, кто против. – Тогда решено, – объявляет Лиам. – Гарри, если хочешь, можешь начать собираться, чтобы успеть вернуться до заката. Гарри кивает, и они с Сэмом встают. Сэм должен подменить дежурящего Найла, чтобы тот мог присоединиться к Стайлсу. Они уходят в соседнюю комнату за оружием и мешками. Уайет следует за ними попятам, считая, что оружие – это круто. Два года назад Лиама еще беспокоила мысль о том, что дети не должны видеть настоящего оружия. Но сейчас Уайет заряжал пистолет для Найла, и ни для кого это не было чем-то удивительным.